Алина Аркади
Овод

Овод. Необычное прозвище. Интересно, откуда оно взялось?

– Почему Овод? – решаю спросить. – Других вариантов не было? Или ты испытываешь слабость именно к насекомым? А точнее, мухам. Почему не… Шакал, Бес или, например, Беркут… – прикрываю глаза, силясь придумать что-то броское и запоминающееся.

– Производное от фамилии.

– Фамилии? – распахиваю глаза, вновь прилипая к его сиденью. – Оводов? – слишком просто, а вдруг… Блондин отрицательно качает головой. – Оводников? – снова молчаливое «нет». – Подводников? А может, Овод? Бывают же такие. Или…

– Помолчи. Пожалуйста. Немного, – нервно цедит, переходя на рык.

– Да пожалуйста, – подгибаю ноги и обхватываю колени, зло посматривая на блондина. – Я есть хочу.

– Заправка через двадцать минут. Если за это время ты не произнесёшь ни слова, я куплю еды. Нарушишь молчание – останешься голодной. Время пошло.

Прибавляет громкость, и салон заполняется приятной музыкой, в которой гаснет моё недовольное фырканье. Видимо, придётся молчать постоянно, потому что Овод на общение не настроен, как и не собирается делиться личной информацией. А нужна ли она мне, если наши пути разойдутся через пару дней? Нет. Кладу голову на колени и пялюсь в окно, стараясь держать рот закрытым. У меня ещё будет возможность забросать Овода вопросами, а пока уж очень хочется есть…

Глава 5

Овод

Малявка затихла. Наконец-то. Сжалась, уткнулась в окно, внимательно рассматривая картинки. Особо не на что смотреть, но в её случае лучше переключить внимание, чтобы не злить меня.

Вчера я был вежливым. Насколько возможно, конечно. Неожиданность в лице девки в багажнике едва не выбила из привычного ритма жизни. Вовремя сдержался. Оставил у подъезда, поднялся в квартиру и наблюдал в окно. Выглядело как подстава, но когда приползли два алкаша и включились в игру, появились сомнения, что она подосланная наживка. Затащил в квартиру, решил проверить. Выяснилось, что это рыжее нечто – дочь Банкира. Никогда её не видел, но девка могла залезть в багажник только в момент, когда машина осталась без присмотра на территории дома.

Говорила правду. Была слишком растеряна, чтобы сочинять. Позвонила какому-то хорьку, и я радостно предвкушал, что утром эта конопатая проблема перекочует в другие руки. Внимательно осмотрел на предмет прослушки – ничего. Формы у Цветочка привлекательные, но не выдающиеся. Стеснялась, стоя голой под моим взглядом, но не сопротивлялась. Покладистая и послушная.

Так я думал вчера, а сегодня у неё рот не закрывается. Может, по причине стресса? Затолкал её в машину и сразу заметил чёрный джип с «кирпичами». Тачка сорвалась с места. Придурки палили без разбора, и я не сразу понял, что не по машине, а возле. Только пугнуть и загнать в нужное место. Компания прибыла не по мою душу. И, видимо, мелкая сказала правду, потому что вдова Банкира хочет заполучить падчерицу, предполагаю, уверенная в её информированности на тему завещания.

Мельком смотрю на девчонку, застывшую в одной позе. Рыжие кудряшки, собранные в косу, придают озорной вид. Одинокие прядки, не желающие подчиняться и живущие своей жизнью, раздражают её. Заправляет за ухо, то и дело борясь с неподчинением. Лицо заляпано веснушками в непроизвольном порядке, а несколько виднеются на вздёрнутом кончике носа. Глаза выразительные – зелёные с ореховыми крапинками, и губы – чувственные, полные. Родинка на подбородке, как у Банкира. Похожа на отца, вот только откуда рыжина? Может, в мать?

Какого хера я вообще об этом думаю? Плевать на семейные хитросплетения. Я облажался и согласился помочь Цветочку. И куш нехилый – половина состояния Потоцкого, но и проблем столько, что все бабки Банкира их не перекроют.

Не люблю сюрпризы. Моё время стоит дорого, а качественная работа, выполненная идеально, является залогом репутации. Рыжая спутала все планы, и теперь придётся вносить коррективы. Может, отказаться? Не факт, что её догадка верна. Не факт, что бабки вообще имеются. Не факт, что Потоцкий позаботился о дочери, потому как смерть была внезапной, а в сорок восемь лет мало кто задумывается о завещании. Но, зная дотошность Банкира в ведении документации, доля правды в её словах имеется.

И на моё решение повлиял недавно услышанный разговор «пассажира» с неизвестным лицом. Собеседники основательно обсудили Потоцкого, примерно подсчитав размеры состояния и остановившись на цифре в триста лямов зелёных. И если даже цифры завышены и имеется хотя бы половина…

Вновь посматриваю на Цветочек, которая выполняет договорённость и молчит. Уверен, этот момент даётся трудно. Два дня пути и остановка по моему делу: где найти силы, чтобы не вырвать ей язык?

Заезжаю на заправку и занимаю место в стороне, на парковке, чтобы исполнить обещание и накормить девчонку.

– Что купить? – поворачиваюсь, даю понять, что можно открыть рот.

– А можешь подъехать туда?

Проследив, куда указывает Цветок, натыкаюсь на точку фастфуда.

– Ты будешь это есть? Уверена?

– А ты нет? Там есть подъезд для авто, а я хочу сама выбрать. Пойти не могу, – указывает на босые ноги, а я и забыл, что у ней даже обуви нет.

Выполняю пожелание и подъезжаю. Девушка в фирменной кепке высовывается в окошко почти наполовину, чтобы заглянуть в машину. Мерседес низкий и тонированный.

– Так, нам…

– Три чикен-ролла, два бургера, две больших картошки, большое ведро ножек и острый соус. Четыре штуки. Капучино и три бутылки сладкой воды. И мороженое. – Девчонка выдаёт, как из пулемёта, пока я таращусь на задницу, которая покачивается перед моим лицом. Она почти на колени мне залезла, перегнувшись через подлокотник. – Ты что-нибудь будешь?

– То есть ты всё это себе заказала?

– Да. Дорога долгая, а я захочу есть. Где гарантия, что ты будешь кормить меня по первому требованию?

Ну ни хрена себе! Я ещё и требования должен исполнять по щелчку?

– Сядь на место, – отвешиваю шлепок по упругой заднице, в ответ услышав тихое «ой», и она вновь оказывается на заднем сиденье. – Всё перечисленное и две бутылки негазированной воды. – Оплачиваю и поднимаю стекло, ожидая заказ. – Никуда не выходи, – покидаю машину, чтобы зайти в мини-маркет на заправке, когда слышу вдогонку:

– Интересно, куда я пойду босиком…

Девчонка, сама того не ведая, подкинула идею: без обуви далеко не дотопаешь, а значит, её отсутствие позволит мне контролировать перемещения. Бреду по рядам, нахожу, что планировал. Простые женские сланцы. Вспоминаю её ступни, прикинув размер. Бонусом покупаю три пары белых носочков. По какой-то причине именно они меня вчера и привлекли. Закидываю в багажник обувь, а когда сажусь в машину, сразу получаю заказ. Отъезжаю в сторону, чтобы отдать пакет. Проводит инспекцию, всё ли заказанное здесь, и достаёт одну упаковку, чтобы открыть и с жадностью наброситься.

– Положи на колени, – бросаю небольшое полотенце, которое всегда лежит в кармане двери.

– Зачем? – застывает, перестав жевать.

– Чтобы этим дерьмом не загадить мою машину. Мало того что обивка пропитается этим поганым запахом, так ещё соуса мне на сиденьях не хватает.

– Тебе не нравится такая еда?

– Это не еда. Предпочитаю нормальную пищу. От этого у меня организм встаёт на дыбы.

– Не самый плохой вариант за неимением другого. Я бы не отказалась от пасты или салата, но даже из машины выйти не могу. Ты же меня в ресторан на руках не понесёшь? Так что выбора у меня нет, – разводит руками, перевернув упаковку, и я наблюдаю, как смачная капля плюхается на сиденье.

– Блядь! – рявкаю, отчего она дёргается, продолжая загрязнять мою машину. – Не маши крыльями! – фиксирую её руку и вскипаю. На сиденье дорожка из светло-молочных клякс. Заметив их, девчонка трёт полотенцем ткань, чем приводит меня в бешенство. – Не три, твою мать! Предупреждал же! Ни одна химчистка потом не возьмёт. Не знаю, из чего это говно мешают, но оно намертво впитывается. Дай сюда, – выхватываю свёрток, съеденный лишь наполовину, и выбрасываю в окно. – Эта машина стоит дороже, чем твоя жизнь. Ты неспособна есть аккуратно? Хуже пассажира у меня ещё не было! – не замечаю, как перехожу на крик. – Какого хера ты свалилась на мою голову? Нужно было вчера оставить тебя алкашам. Нахуя полез? Только проблем себе добавил…

Воспользовавшись очищающим средством, избавляюсь от омерзительных пятен, а когда поднимаю голову, сталкиваюсь с потухшей зеленью. И в ней такая обида, что у меня внутрянка трещит от стыда. По её щекам скатываются прозрачные капли. Не всхлипывает, замерев с растопыренными пальцами, в которых несколько минут назад был съедобный свёрток. Бросаю губку и выскакиваю из машины, рыча и матерясь. Свалилась на мою голову. А точнее, в багажник. Присаживаюсь на капот, глубоко дышу и размышляю, как избавиться от девки. И деньги Потоцкого на хер не нужны с этой ходячей катастрофой. Слышу, как щёлкает дверца, а затем охеревающим взглядом провожаю тонкую фигуру, которая несётся к выезду на трассу.

– Серьёзно?! – спрашиваю сам себя, не ожидая подобного.

Босая и взъерошенная, девчонка так быстро перебирает ножками, что я так и стою, залипнув на этой картинке.

И что мне сделать? Бежать следом? Нет. Пусть валит. Может, кто-то подберёт и трахнет в лесочке, чтобы знала, какие подарки преподносит взрослая жизнь, к которой Цветочка папаша не подготовил. Отворачиваюсь, разглядывая подъезжающие тачки. Похер. С места не сдвинусь. Вижу, как пассажиры одной из машины тычут пальцами в том направлении, куда рванула рыжая, и невольно смотрю туда же.

Плетётся по обочине, прихрамывая и подпрыгивая. Видимо, не так приятно топать босиком. Возле неё останавливается желающий помочь, Цветочек, нагнувшись, что-то говорит, и машина срывается с места. Идёт, сопровождаемая клаксонами пролетающих тачек, пока рядом не останавливается внедорожник. Отшатывается и спешит дальше, пока автомобиль медленно едет рядом.

– Блядь! – ругаю сам себя, запрыгиваю и жму на газ.

Пристраиваюсь за внушительной тачкой, наблюдая, как Цветочек сжимается и опускает глаза. Ещё немного, и девчонку просто затолкают в машину. Хромота усиливается, она останавливается, опершись на отбойник, и в этот момент подъезжаю. Видит меня, но не спешит вернуться, а когда дверь внедорожника открывается, срывается и заскакивает на заднее сиденье. Мужик понимает, что его опередили и, ухмыльнувшись, возвращается в тачку, которая тут же удаляется. Съезжаю на обочину, включаю аварийку и обхожу машину.

Уверен, у этой бешеной грязные ноги. Я спокойно ехать не смогу, пока она не будет чистой. Открываю дверь с её стороны. Дёргается, но я успеваю схватить за лодыжку и притянуть к себе. Молча достаю влажные салфетки и очищаю ступни, а заодно и рану, в которую забилась грязь. Сопит, глотая слёзы и всхлипывая, но не вырывается, позволяя закончить задуманное, закрыть рану пластырем и надеть носочки, приобретённые на заправке. Возвращаюсь на водительское место, но не трогаюсь.

– Вопрос: зачем ты это сделала?

– Ты меня обидел, – стирает ладонями слёзы, не глядя в глаза. – Я сиденье испачкала не специально.

– А сидеть спокойно не пробовала?

– Ты начал кричать, чем напугал меня.

– То есть когда у тебя возникла идея забраться ко мне в багажник, ты не испугалась, а когда голос повысил, колени затряслись?

– Именно так.

– Ладно, – выдыхаю, чтобы снова не сорваться на крик, – а что ты планировала дальше? – непонимающе смотрит. – Рванула из машины в сторону трассы, босиком, без документов, денег и телефона. И?

– Рассчитывала, что ты меня догонишь.

– Даже не сомневалась?

– Ну ты же догнал. Если бы не мужик на джипе, я бы дождалась извинений и только потом согласилась продолжить путь рядом с тобой.

Ну ни хрена себе самоуверенность! На секунду сомневаюсь, что понял правильно, но серьёзное лицо Цветочка не оставляет шансов. За пять минут выбесила, сбежала, заставила почувствовать себя виноватым и снова выбесила. Делаю несколько глубоких вдохов, прикрыв глаза, чтобы не придушить рыжее нечто.

– Итак, Цветочек…

– Меня зовут Майя.

– Итак, Цветочек, прежде чем мы продолжим путь, поясню несколько правил. Первое: моя машина – моё рабочее место, где я провожу много времени. Поэтому в ней должно быть чисто и вкусно пахнуть, – кривлюсь, улавливая гадкий запах, который доносится из бумажного пакета. – Второе: ты беспрекословно подчиняешься моим указаниям. Не споришь, не пререкаешься, не высказываешь своё мнение и молчишь. В противном случае высажу на трассе и, будь уверена, не вернусь. И третье: я называю тебя, как хочу. А ты откликаешься. Всё понятно?

– Я думала, что за половину состояния отца заслужила немножечко уважения и право голоса.

– Пока «состояние отца» – это неопределённая цифра, ты играешь по моим правилам. Кто знает, может, Потоцкий не оставил тебе ни рубля.

– А если так и есть?

– Если так, то твой мужик заплатит по тарифу за твою доставку до Тольятти. Эта сумма будет увеличиваться по мере нарушения правил, которые я перечислил. Мой начальный тариф пятьдесят тысяч долларов. Я накину ещё пятьдесят, если мне что-то не понравится, и так до тех пор, пока не научишься вести себя.

– Так не пойдёт, – фыркает, обиженно надув губы. – Ты можешь придумать новое правило, а потом заявить, что я его нарушила.

– Этого не произойдёт, если ты не нарушишь основных. В противном случае я могу предложить покинуть мою машину прямо сейчас и дождаться следующего кандидата, который на тебя клюнет. Трасса оживлённая, долго в одиночестве не простоишь. Решай. Минута на раздумье.

Отвернувшись, засматриваюсь на пролетающие мимо тачки. Прикидываю, что одна из них могла бы подобрать девчонку, чтобы унести подальше от меня и избавить от проблем. А проблемы будут. Уверен, что Цветочек-катастрофа нарушит правила неоднократно, доведя меня до исступления. Вышвырнуть бы её из машины, но состояние Банкира – лакомый кусочек, о котором скоро станет известно всем.

Не знаю, кто там хотел взять её замуж, но уверен, желание это появилось лишь по причине наследства. Адвокат откровенно пиздел, когда говорил, что всё получит вдова. Видимо, мачеха подстраховалась, поделив с будущим мужем падчерицы состояние. Насколько я понял, отношение Цветочка к жене отца негативное, а значит, делиться она не будет при любых раскладах.

– Я согласна, – наконец подаёт голос.

– Согласна на что?

– Соблюдать правила и продолжить путь с тобой. Но у меня есть условие. Два условия!

– Выкладывай. – И если я решил, что будет просто, то ни хрена не будет.

– Первое: ты разрешись мне поесть. – Киваю, понимая, что сытой она доставит меньше проблем. – Второе: отдашь телефон.

– Первое исполняю, – протягиваю пакет и ведро, наполненное вонючей курицей. Цветочек раскладывает на коленях полотенце и салфетки, наученная горьким опытом. – О втором даже не мечтай. Тебя нашли один раз, найдут снова.

– Мне нужно позвонить Тимуру. Мы приедем в Тольятти, найдём завещание, и я отдам половину, а как вернусь? Вряд ли ты согласишься отвезти меня.

– А нахера? Для того чтобы вступить в наследство, достаточно связаться с нотариусом. А это можно сделать из любого места. А если твоим наследством окажется банковский счёт с кодами доступа, то и связываться ни с кем не нужно. Уедешь, куда захочешь. Одна или в компании своего мужика.

– Я хочу дом, – заявляет, откусывая курицу и придерживая ведро, чтобы все крошки остались в нём.

– Ты будешь в нём жить?

– Допустим, а что? Я там выросла, для меня это знаковое и важное место. К тому же напоминающее о папе.

– Жить воспоминаниями не так приятно, как ты думаешь.

И я-то знаю, о чём говорю. Свои воспоминания я храню в мыслях, а родные стены давно отдают холодом.

– Я сама решу. Твоя задача – доставить меня в Тольятти. И не давать советы, которых я не просила.

Девчонка мастерски подминает меня, находясь в заведомо проигрышном положении. Я, в отличие от неё, могу разорвать нашу договорённость прямо сейчас и ничего не потерять. Или она этого не понимает, или же понимает, но идёт ва-банк. Осознаёт Цветок, что без меня не выберется.

Но у меня остался вопрос, кто её слил утром – мачеха пробила телефон или её мужик тоже замешан? Где гарантия, что он не включился в гонку наравне со вдовой? Есть только один способ проверить, и для этого я исполню желание девчонки.

Глава 6

Майя

Даже не знаю, почему Овод изменил решение, но позволил включить телефон и позвонить Тимуру. Несколько звонков без ответа ввели в ступор, а затем заставили волноваться. А если Тим попал под обстрел и не выбрался? Возможно, сейчас мой любимый человек мёртв, а я осталась одна. Он единственный, кто поддержал меня после смерти папы. Он тот, кому я доверяю как себе.

Всё же надеюсь, что Тим не ответил, потому что занят или не может сейчас говорить. Этот номер знает лишь он, а домыслы Овода кажутся беспочвенными: телефон слишком старый, чтобы отследить.

Насытившись, откладываю еду, оставив на вечер. Овод кривится от неприятного запаха нездоровой пищи и лишь иногда пьёт воду. Неужели не голоден? В любом случае придётся соблюдать его правила, иначе я имею все шансы остаться на трассе. Не знаю, чем думала, когда рванула прочь от него. Осознание пришло в тот момент, когда рядом остановилась большая машина, а мужик предлагал составить ему компанию и обещал развлечение. Я сразу смекнула как, и подъехавший Овод оказался кстати. Лишь потом поняла, что он мог на меня наплевать и уехать. Почему догнал? Желание половины наследства отца заставило? Или дело во мне? Точно нет.

У меня было время присмотреться к блондину – привлекательный. Ещё на заправке заметила, как девушка, принимающая заказ, откровенно с ним флиртовала. На следующей остановке статная блондинка, которая вышла из дорогой машины, подошла к Оводу и вручила свой номер, приглашая приятно провести время. Меня изъедала злость и зависть, что я, с россыпью смешных веснушек и рыжей гривой, никогда не смогу составить ей конкуренцию. Я блёклая, конопатая девочка, на которую редко обращали внимания мальчики, выбирая ярких девчонок сначала в лицее, а затем и в универе. И лишь Тим подарил уверенность, снова и снова напоминая, что я особенная и красивая. Так просто завоевать женщину, если дать ей то, чего не хватает.

– Можно спросить? – помолчав достаточное количество времени, решаю обратиться к блондину.

– Ненадолго тебя хватило, – смотрит в зеркало заднего вида. – А точнее, на два часа тридцать четыре минуты.

– Так можно?

– Один вопрос.

– Чем ты занимаешься?

– Прямо сейчас везу одну несносную задницу в сторону Тольятти.

– А вообще?

– Перевозками, – размытый ответ. Блондин не желает открываться, да и разговаривать тоже.

– А точнее?

– Я Перевозчик, а машина – моё рабочее место.

– Кого или что перевозишь? – придвигаюсь, прижавшись к его сиденью.

– Перевозчики делятся на три категории. Первые занимаются доставкой непростых людей из пункта А в пункт Б. Заказчиками являются как частные лица, так и представители госорганизаций. Вторые перевозят предметы по территории страны. А третьи переправляют через границу всё – от людей до запрещёнки. Я из первых.

– То есть только люди?

– Именно так.

– Почему?

– С людьми проще. В большинстве своём, да и компания мне нравится.

– Я бы не сказала, – закатываю глаза и вспоминаю, как мне было приказано не открывать рот. – Моя компания тебя не устраивает.

– Предпочитаю работать с мужчинами.

– И вот чем тебе женщины не угодили?

– Тем, что плюсом к вам идёт множество проблем: хочу есть, пить, по маленькому, по большому, голова болит, неожиданно ПМС начался, телефон разрядился, забыла что-то важное, спина затекла, хочу подышать воздухом, поговори со мной, музыка не такая, пахнет не так, я веду себя не так, дышу не так. И список можно продолжать до бесконечности. А если ещё баба с собачкой, то у собачки аналогичные проблемы, только она ещё усердно гадит в моей машине. Поэтому последние пару лет берусь за заказ при условии, что поедет мужчина.

– Странно, – обдумываю его слова. – Зачем им твои услуги? Есть же самолёты и поезда. Это быстрее, чем тащиться в машине день-два, например.

– Бывают ситуации, когда воспользоваться общественным транспортом означает подвернуть себя опасности. Причины разные, и меня они не волнуют. Есть заказ, оплата и доставка.

– Кого просил перевезти мой отец? – задаю главный вопрос. – Ты ведь приехал к нему за деньгами? Значит, тебя нанял он.

– Юриста. С документами, которые должны были быть переданными из рук в руки. Не любил Потоцкий электронку, считая, что всё можно перехватить и отследить, поэтому доверял бумаге. Юрист остался в Москве, я вернулся за второй частью оплаты.

– Ты не знал, что папа умер?

– Не знал. Обратно не спешил, поэтому взял ещё один заказ. Банкир всегда платил по счетам, я не волновался.

– Что тебе сказала Влада?

– Сначала, что ничего о делах мужа не знает. Потом начала скулить, что денег нет и Потоцкий оставил только огромные долги. Хер я поверю. Твой отец мотом никогда не был, азартными играми не увлекался, наркотой и алкоголем тем более, на девок бабки не спускал.

Овод в отношении отца прав. К деньгам тот относился серьёзно. Для меня ничего не жалел, но я всегда понимала, что есть грань дозволенного.

– Он Владе не изменял.

– Он нет, а она точно по членам прыгала.

– С чего ты взял? – хочу возмутиться. Я к мачехе тёплых чувств не испытываю, но обвинения, не подкреплённые доказательствами, считаю нечестными.

– Мне в трусы она залезть попыталась.

– Чего?! – перегибаюсь через подлокотник между сиденьями, чтобы убедиться – Овод не лжёт.

– Сразу после скулежа предложила отработать долг мужа по-другому и плюхнулась на колени, чтобы отсосать. В такой позе нас и застала её дочь. Утащила мать, сославшись на важного гостя, который заждался.

– Тот самый мужик, которому она меня отдать хотела. – Тот факт, что мачеха спешила уделить внимание блондину, позволил мне сбежать. – Так… – заливаюсь краской от слов, которые собираюсь произнести. – Она тебе… долг отдала?

– Я оплату натурой не беру. Хотя… – задумчиво поглядывает на меня. – Если папаша тебе ничего не оставил, ты расплатишься за перевозку старым как мир способом.

– Я с тобой спать не буду, – отодвигаюсь, отметив недобрый блеск в пугающей голубизне. – У меня есть мужчина, которого я люблю.

– Тот хорёк, что так за тобой и не приехал? Видимо, сильно «спешил», – покачивает головой, надменно цокая.

Овод Тима не знает, но уже сделал выводы.

– Ему… что-то помешало, уверена.

– Может, страх? Увидел дяденек с пистолетами и свалил, чтобы не стать мишенью.

– Каждый нормальный человек, увидев вооружённых людей, испугается. Чувство самосохранения никто не отменял. Оценил свои силы и понял, что не сможет сопротивляться. И, скорее всего, поступил верно, потому что мёртвый он мне не поможет. Мне кажется, это правильно.

– Правильно, Цветочек, землю жрать, но забрать своё. Я бы от одной мысли, что к моей женщине прикоснётся кто-то левый, с катушек слетел. Он ведь не знает, с кем ты, а багажник мог оказаться чьим-то другим, и твоя короткая жизнь могла оборваться ещё вчера. Так что либо ему своя шкура дороже, либо у него стальные яйца и такая же выдержка, чтобы есть, пить и дышать, зная, что ты хер знает где.

– А ты, значит, – снова подползаю, – ради своей женщины рискнёшь всем?

Не верится, что Овод сделает всё, что озвучил, но, возможно, ради той, кто станет главной в его жизни, пойдёт на всё.

– Не задумываясь.

– Не повезёт кому-то, – хмыкаю, улыбаясь и подстёгивая блондина. – Это ж какой неудачницей нужно быть, чтобы влюбиться в такого, как ты.

– Обороты сбавь, Цветочек, иначе этой неудачницей станешь ты.

– В моём сердце есть место только для Тимура. Ты туда не влезешь. – Произношу громко, но затем шёпотом добавляю: – Connard sûr de lui, arrogant, grossier, matérialiste, égoïste…¹

– За козла ответишь.

Медленно поворачиваюсь к Оводу, вбирая воздух, как рыбка. Удивление настолько явное, что он издаёт нечто, похожее на искренний смех.

– Уточняю: знаю французский и итальянский. Любое оскорбление на этих языках светит тебе наказанием.

– Не думала, что ты… образован.

– Ты меня не знаешь. Ты ничего обо мне не знаешь. Сделала вывод исключительно по моментам, которые я позволил тебе увидеть. Ты меня недооценила, Цветочек. При любом другом раскладе тебе это могло стоить жизни. Никогда не верь человеку, пока не пройдёшь с ним через ад, осмотрев с разных ракурсов.

– Ты совсем не веришь людям?

– Совсем. И у меня на это две причины: я их не знаю; я их знаю.

– Демагогия какая-то получается… Как жить, если никому не верить?

– Спокойно. Веришь только в себя, полагаешься только на себя и помочь можешь только сам себе. Иначе придётся снова и снова разочаровываться в людях, пока не усвоишь жизненные уроки. И дай бог, чтобы к этому моменту ты остался жив.

Не знаю о нём ничего, кроме прозвища, но слова Овода заставляют посмотреть на него иначе. В его жизни случилось нечто, что заставило потерять веру в людей. Во всех или конкретных? Судя по всему, во всех. Я иная, я верю. Ситуация с Владой не в счёт, потому как к ней я доверием не прониклась сразу. Меня не удивило решение избавиться от меня, лишив всего, что создал отец. Ударом стало решение выдать замуж против воли. Что ждало меня, не сбеги я вчера из отцовского дома? Как ко мне отнёсся бы Тафанов? Кем бы я для него стала? Ответы мне неинтересны, да и вряд ли я смогу предугадать варианты, не развращённая миром, о котором, как я понимаю, моя мачеха знает куда больше меня.

– Я верю Тиму. А сейчас верю тебе.

– Глупо. Последнее.

– А у меня есть варианты? Как видишь, нет. Либо я тебе верю, принимаю помощь и условия её оказания, либо покидаю машину и остаюсь одна. В каком случае я имею шанс выбраться и получить возможность начать новую жизнь? Во втором. Так что до момента, пока мы не окажемся в Тольятти, мне придётся тебе верить. Ты можешь назвать это глупостью, я же назову рациональным решением в условиях конкретной ситуации.

– А если я не оправдаю твоё доверие?

– Для меня это станет жестоким уроком, из которого я сделаю выводы. Если останусь жива.

– Быстро учишься, Цветочек.

– Мне почему-то кажется, что за время нашего путешествия ты преподашь мне не один урок.

– Посмотрим на твоё поведение.

Начинает темнеть, а встречные машины слепят ярким светом фар. Вижу знак, что через два километра заправка.

– Сделай остановку на заправке. Мне нужно в туалет.

Вспоминаю слова Овода, что пассажиры-женщины со множеством запросов, но терпеть не могу. Цокает, но всё-таки выполняет просьбу. Я всё же за его услуги плачу немалые деньги, которых у меня пока нет. Но мгновенно вспоминаю, что я по-прежнему босая. Овод покидает машину, а через минуту открывает мою дверь.

– Надевай и топай. – Передо мной плюхаются сланцы.

– У тебя была обувь? И ты молчал? – возмущаюсь, стягивая носки, и радуюсь, что могу пройтись. – У тебя в багажнике всегда лежит пара нужного размера?

– Купил на заправке. Там, где ты возомнила себя марафонцем. Ещё вопросы?

– Денег дашь? Хочу воды и леденцов, а ещё зефир.

– Хватит жрать сладкое. После него хочется пить, а соответственно, в туалет. Останавливаться каждые десять километров я не буду. Либо терпи, либо…

– Под себя?

– Рискни, – прищуривается, – и в считаные секунды в машине я останусь один.

Встаю в полный рост, чувствуя себя мелкой по сравнению с Оводом. Атлетическим телосложением не отличается, но есть в нём что-то пугающее и давящее. С таким не стоит спорить, да и злить не желательно.

– Ты со мной? – делаю два шага, но замечаю, что блондин опёрся на машину, приготовившись к ожиданию.

– Сама. У тебя пять минут. Решишь пробежаться – догонять не стану.

Киваю и иду в нужное место, понимая, что Овод шутить не намерен. Теперь нет. Вариант остаться одной без документов и денег чёрт знает где не привлекает. Посещаю туалет, покупаю крекеры, несладкие палочки, леденцы и воду, посматривая на часы и стараясь уложиться в отведённое время.

– Четыре минуты пятьдесят три секунды, – демонстративно смотрит на телефон. – Уложилась.

– А если бы нет? Оставил бы меня здесь? – запрыгиваю на заднее сиденье, удивляясь галантности Овода, предусмотрительно открывшего дверь, но затем понимаю, что сделано это для того, чтобы исключить сильный хлопок.

– Можешь проверить на следующей остановке.

Проверять не намерена, потому что он избавится от меня не раздумывая. Сожалеть не будет, переживать тем более. В его жизни я короткий эпизод.

Выруливаем на трассу, но блондин молчит, лишь крутит головой, посматривая в боковые зеркала. Напряжён и сосредоточен, чем пугает. Причина его недовольства не я, но что-то заставляет его нервничать. Хочу понять что, но спросить не решаюсь. Нас обгоняет патрульная машина с проблесковыми маячками, подрезает, требуя съехать на пустой паркинг. Овод снижает скорость, следуя за машиной, но останавливается в нескольких метрах и ныряет рукой под своё сиденье.

– Если он потребует, чтобы ты вышла, подчиняешься и идёшь за ним.

– З-зачем?

– Рот закрой и выполняй. Если не хочешь снова увидеть мачеху.

Мужчина в форме медленно идёт в нашу сторону, наклоняясь, чтобы посмотреть на номер, а затем обходит машину и останавливается около водительской двери, показывая Оводу жестом опустить стекло.

– Причина остановки? – Блондин задаёт вопрос первым.

– Номера не местные. Из Москвы?

– Да. С каких пор у нас запрещено свободное передвижение между регионами?

– Не запрещено. – Мужчина наклоняется, заглядывая в салон и направляя на меня свет фонарика. – Предъявите документы.

Овод подчиняется и, пока сотрудник рассматривает содержимое, наблюдает за мной в зеркало заднего вида. Интересно, в документах указано его настоящее имя? Взглянуть бы, чтобы знать, кто он такой…

– Пусть девушка даст паспорт.

Не ожидая подобного запроса, паникую, ёрзая на сиденье. Не подумала о том, что проверить могут и меня.

– Нет у неё документов, – отзывается Овод, пока я обдумываю варианты, – бродяжка. Шла по трассе, подобрал, попросила подкинуть до ближайшего города.

– Проститутка, что ли? – Вновь светит фонариком, заставляя жмуриться и отворачиваться.

– Не проверял и не планирую. – Голос блондина спокойный, но настораживающий, словно он к чему-то готовится.

– Пусть выйдет.

Меня пронизывает дрожью. Не хочу покидать уютный салон дорогого автомобиля, даже согласна переместиться в багажник, чтобы убавить проблем.

– Командир, может, решим вопрос по-другому? – Овод вскидывает руку, где между пальцами зажаты сложенные купюры. – Если мало, могу докинуть.

– Многовато за незнакомую шлюху, – присвистывает сотрудник, слащаво улыбаясь и посматривая на меня. – Видимо, сумма оправдывает способности. – Выхватывает деньги, но продолжает: – Я не прочь попробовать. Пусть выходит.