Алик Йорикович Тишкин
Серёжки для Ниночки
На обед у детей была похлёбка из картошки с морковью. Ниночка не любила эту бурду, но выбора не было, и она ела это всякий раз с отвращением, грохоча ложкой о тарелку. Нянечки всегда ворчали на неё, но ей-то что? Она ведь не слышит…
Вот и в этот раз она снова застучала ложкой. Но что это такое? При каждом стуке в её голове вдруг стали происходить будто крошечные уколы, не приносившие, однако, боли. Сначала они были совсем слабенькие, еле ощутимые, но с каждой минутой они становились всё сильнее.
Ниночка перестала есть – и уколы тут же прекратились. Она недоуменно уставилась на ложку, пока не улавливая связи между ней и странным явлением в её голове. Затем уже специально посильнее стукнула о край тарелки.
– Цык! – раздалось в Ниночкиной голове.
«Интересная штука!» – подумала девочка, и ещё сильнее застучала ложкой. И при каждом стуке она снова чувствовала: – Цык! Цык! Цык!
– Нина! Сейчас же прекрати стучать!!! – крикнула подошедшая к ней нянечка.
Ниночка тут же замерла в полной растеряности, но не потому, что хотела послушаться нянечку, а потому, что в её голове откуда-то возникло странное: «Иаеаеаиуа!». Девочка понятия не имела, что с ней происходит: ведь раньше она ничего подобного не ощущала.
Поев, она в растерянности вышла в коридор, где те ребята, которые могли бегать, играли в догонялки, а прочие – стояли или сидели в ожидании, когда их поведут на оздоровительные процедуры. Впрочем, даже малыши знали, что толку от этих "процедур" совсем нет, как и надежды на выздоровление. Ниночка встала рядом и начала наблюдать за бегавшими. Вот те на! От каждого из них исходило что-то… Она не могла описать словами, что чувствовала: ведь это ощущение пришло к ней впервые за шесть лет её жизни. Вот слегка хромающий Савелий наконец догнал Тосю, заляпал её и крикнул (Ниночка прочитала по губам):
– Тося галит!
Но в это же мгновение через новое чувство до неё донеслось: «Ояаи!»
Вот мимо прошла на костылях пятиклассница Зина. Резиновые «каблуки» костылей давно уже сносились, и оголённые деревяшки глухо стучали по растрескавшемуся кафелю: – Чок! Чок!
– Ай!!! – прилетело в Ниночкину голову откуда-то справа. Она резко повернулась туда и увидела, как стоящий у стенки Лёшик потирает плечо, морщась от боли: видимо, не успел затормозить, убегая от водящего, и врезался в стенку. И тут Ниночка начала понимать, что это странное чувство идёт к ней от бесполезных (как она считала) отростков по бокам её головы, которые годились раньше лишь для укладки волос за них и ношения… серёжек! Она машинально прикоснулась к деревянным серёжкам, всё утро украшавшим её маленькие ушки, и пальцы почувствовали какое-то доброе, волшебное тепло, исходившее от них.
Почти до самого ужина Ниночка ходила заворожённая, жадно ловя каждый новый звук, что рождались и летали вокруг неё невидимыми волнами ярких сказочных красок. Ближе к вечеру её ушки начали слышать не только гласные, но и согласные буквы людской речи, а кроме того – тишайшие шорохи и скрипы, мелкими букашками заполнявшие каждый уголок пространства.
Вечером перед ужином в красном уголке ребятам включали телевизор. Вот и сегодня на экране ещё совсем не старого чёрно-белого лампового «Рекорда» показывалось выступление какого-то оркестра. Конечно, детям больше хотелось бы посмотреть мультики (а тем, кто постарше – какой-нибудь приключенческий фильм), но выбирать не приходилось, поэтому все без особого интереса наблюдали, как скрипачи на экране возили смычками по своим инструментам, а трубачи дули в свои дудки так, что казалось, будто у них сейчас лопнут щёки.
Но вскоре общую скуку прервала вошедшая в комнату Ниночка. Обычно она не смотрела телевизор: новости для глухих, с сурдопереводом, показывали позже, когда дети уже обычно готовятся ко сну, а те из ребят, кто слышал – не знали языка глухонемых, чтобы переводить Ниночке то, что говорят на экране. Но сегодня малышка подошла близко к голубому экрану и зачарованно смотрела на всё, что там происходило.
