Алиимир Злотарёв
Сказание о Садовнике
Как будто из-под земли раздался дикий шипящий гул. Что-то очень большое и злое пришло в ещё большее неистовство, чем прежде. Вода в реке взмыла вверх и снова бухнулась обратно, окатив берега на несколько десятков метров. Мощный порыв ветра повалил десятки деревьев в лесу. И так же резко, как всё началось, так же резко всё и закончилось. Всё стихло. Ни единый мускул на ровной глади реки больше не пошевелился.
Садовник выдохнул и, поскользнувшись, шлёпнулся попой на землю. По-прежнему сжимая мачете в руках, он просканировал берег, заметил Шмеля, лежавшего возле реки, встал и подошёл к нему. Наклонившись, он поднял его и отнёс к палатке, залитой водой.
Шмель лежал на земле, не подавая признаков жизни. Садовник приложил к его брюшку ухо. Вроде дышит. Достав из мокрого рюкзака упаковку с быстрорастущими семенами мандаринов, он откопал ямку, забросил в неё семена и стал ждать.
Ждать пришлось дольше минуты, но, тем не менее, ростки всё же вытянулись и дали очень хороший урожай. На фоне гнилостного духа, царящего в мёртвой земле, их аромат просто сводил с ума. Садовник сорвал мандарин, дрожащими руками снял с него шкурку и запихнул половину в рот. Боже!
– М-м-м! – затянул он, жуя, и склонился к Шмелю.
Отломив одну дольку, он сдавил её пальцами и сок полился Шмелю в приоткрытый рот. Чем больше капелек скатывалось в рот Шмеля, тем желтее, казалось, становились его полоски. Наконец, он открыл глаза, схватил лапками дольку мандарина и жадными глотками стал высасывать из неё сок. Садовник улыбнулся, сел рядом и, отломив ещё одну дольку, протянул её Шмелю. Сам же забросил оставшиеся в рот и, протянув руку, сорвал ещё один мандарин.
Шмель с жадностью вылакал вторую дольку, вытер губы и расслабленно откинулся на спину.
– Фух! – выдохнул он, поднялся на ноги и, посмотрев на Садовника, низко поклонился. – Спасибо тебе! Ты не только мне жизнь спас, но и всей моей семье. Они же без меня совсем с голоду помрут.
Садовник улыбнулся.
– За такое не благодарят. Думаю, это естественно, – сказал он. – Ты как тут оказался вообще?
Шмель печально вздохнул и опустил глаза. Усевшись на землю, он положил локти на колени, а подбородок на лапки.
– Да я искал чего поесть. Тут, видишь ли, с этим проблема, – сказал он, обведя лапкой местность. – И то ли устал, то ли отвлёкся, не знаю. В общем, сел на этот одуванчик и… понял, что увяз. Неделю, наверное, тут торчал, пока ты не объявился. Думал, всё, конец мне… И моим, – всхлипнул Шмель, закрыв лапкой глаза.
Садовник похлопал его по плечу и протянул ещё одну дольку мандарина.
– Да ладно, всё ж хорошо закончилось, – сказал он.
Шмель взял дольку, откусил кусочек и снова всхлипнул.
– Для меня хорошо… а для моих… Не знаю, как они там… целую неделю без меня, – пробормотал он, шмыгая носом.
Садовник встал, снял с ноги правый вымокший носок, выжал его и побросал в него мандарины.
– Извини, другого пакета у меня нет, – сказал он, протягивая носок Шмелю. – Ты полетай к своим, накорми их. И вообще лучше перебирайтесь отсюда куда-нибудь подальше.
Шмель поднял на Садовника залитые слезами глаза, взял носок и прижал к груди.
– А куда ж нам лететь-то?
Садовник закатил глаза вверх. Вообще, шмелиное семейство в саду – это хорошо. Они могут заниматься опылением цветов и других растений. Да и веселее с ними, наверное.
– Знаешь, а перебирайтесь в сад ко мне пока, а дальше видно будет. Тут выше по течению мой участок, он самый первый, не ошибётесь. Соседке передадите вот это, – сказал Садовник и вытащил из кармана куртки ключ от дома. – Так она поймёт, что вы точно от меня.
Шмель взял ключ и посмотрел на Садовника счастливыми глазами.
– А ты что будешь делать? – спросил он.
Садовник вздохнул, печально улыбнулся и посмотрел вдоль реки на Восток.
– А я… Я пойду дальше, – сказал он безрадостно и в его глазах отразилась глубокая тоска по дому.
Шмель достал из-под крыла горшочек с мёдом и протянул его Садовнику.
– Тогда возьми это, – сказал он. – Пригодится.
Несколько секунд Садовник опечаленными глазами всё ещё смотрел на Восток, потом перевёл взгляд на Шмеля и горшочек.
– Что это? – спросил он, улыбнувшись.
Шмель гордо выпятил грудь.
– Это – волшебный мёд моего собственного приготовления. Излечивает от любой болезни, – продекламировал он.
В мозгу Садовника как будто что-то дзынькнуло. «От любой болезни». Хитро улыбнувшись, он взял горшочек и аккуратно уложил его в коробку-картотеку.
– Согласен. Думаю, мне это пригодится, – сказал он и с хитрой улыбкой посмотрел на Восток.
Несмотря на то, что тучи там были итак чернее-чёрного, казалось, в этот момент они сгустились ещё сильнее. Раздался далёкий угрожающий гром.
Чем дальше Садовник продвигался на Восток, тем хуже становились условия окружающей обстановки. Чуть ли не каждую секунду он ловил себя на мысли «Куда уж хуже-то?!», но всегда оказывалось, что хуже можно. И это далеко не предел. Могучие сосны, некоторые из которых росли тут столетиями, под гнётом чёрной жижи буквально гнулись к земле своими стволами. Не просто ветки, целые стволы деревьев перегибались пополам и ложились на мох. И чёрная жижа, будто паук жертву, обволакивала их в плотный склизкий вонючий кокон.
Запах… Казалось бы, за всё это время, что Садовник шёл по лесу, можно было бы уже и привыкнуть к нему, но нет. Ядрёный, мощный и резкий, как хук снизу, он постоянно напоминал о себе и не давал расслабляться.
Если бы не часы, вряд ли бы Садовник смог определять время суток. Чёрные облака висели над землёй настолько плотной завесой, что казались затвердевшими. Конечно, если специально отслеживать, можно было бы увидеть, что они всё-таки меняют свою форму, но Садовнику было не до этого. Ему хватало и того, что из этих облаков не выливается дождь.
Семена быстрорастущих растений всё ещё давали урожай, но ждать его каждый раз приходилось всё дольше. Гораздо дольше. Да и сам урожай каждый раз выходил каким-то не особенно впечатляющим. Если в первый раз бананы выросли размером чуть ли не с локоть, то в последующие еле-еле дотягивали до размеров ладони. Один раз даже созрел урожай размером с мизинец.
Садовник не жаловался. Он просто шёл, сосредоточенно глядя перед собой. Методично переставлял ноги, не обращая внимания на усталость, и старался особо не глядеть по сторонам, чтобы не видеть, как гектары леса, столетиями росшего в этих местах, умирают на его глазах. Это зрелище наполняло его лютой холодной яростью и он просто шёл, методично переставляя ноги.
На шестые сутки пути, согласно часам в 14:00, он, наконец-то, вышел из леса, край которого был сплошь усеян поваленными берёзами. С высоты птичьего полёта казалось, будто кто-то взял расчёску, аккуратно уложил их в одну сторону и пригладил сверху гелем, чтобы не трепыхались. Садовник долго смотрел на эту ровную полосу, уходящую за горизонт, безжизненными глазами. Наконец, он сбросил с себя рюкзак на землю, бухнулся на колени, закрыл глаза и, сложив на груди руки крестом, застонал. Раскачиваясь из стороны в сторону, он потерял равновесие, завалился на левый бок, свернулся калачиком в позу эмбриона и застыл.
Через несколько минут приступ отчаяния прошёл. Садовник вдохнул воздух, насколько смог глубоко, открыл глаза и, ещё раз тяжело вздохнув, поднялся на ноги. Подобрав рюкзак, он закинул его на спину, повернулся спиной к лесу и пошёл вперёд.
Перед ним расстилалось огромное почерневшее поле. Несколько гектаров чёрной погибшей земли, на которой когда-то выращивали пшеницу. Сейчас она, благодаря чёрной жиже, напоминала болото. То и дело Садовник наступал в особо пропитанные места и из-под его ботинка с хлюпающим чавканьем, в котором отчётливо слышались недовольство и злость, в разные стороны вырывались брызги. Однако, в эти моменты Садовник радовался. Пусть и совсем чуть-чуть, но он сделал этой… заразе больно. Хотя бы самую малость, но сделал. Это давало силы идти дальше.
Впереди стали показываться очертания какого-то холма, возвышающегося над ровной поверхностью поля. Правда, с каждым шагом становилось понятнее, что возвышение – не холм. Оно тянулось от самой речки и, перерезая поле, уходило далеко за горизонт. Садовник, заинтригованный этим новым элементом обстановки, остановился, сощурился, пытаясь лучше разглядеть, что же это, и снова двинулся вперёд с удвоенной скоростью. На самом деле, краем сознания, он уже знал, что это, но всё ещё не хотел в это верить.
Через полчаса он стоял перед трубой диаметром в три метра, из которой в реку сливалась чёрная жижа. Труба тянулась через всё поле и терялась где-то вдалеке. Пространство между ней и землёй было пропитано чёрной жижой. Садовник ликовал. Вот оно! Вот, откуда эта дрянь! Конспирологи из интернета оказались не такими далёкими от истины. С облегчением вздохнув, Садовник положил рюкзак на землю и вытащил из него небольшую коробочку-картотеку. Хотя, конечно, оставались вопросы. Если хворь выливается отсюда, то почему заражена вся местность вокруг, а не только та, что ниже по течению? Пожав плечами, Садовник достал из ячейки горшочек с мёдом. Наверное, дрянь просто пропитала собой всю землю. Да, так и есть. Садовник кивнул и снял с горшочка крышку.
Аромат, разнёсшийся вокруг на несколько метров, как будто облагородил всё это пространство. Казалось, что его осветило Солнце. У Садовника даже закружилась голова. Ему показалось, что он пьянеет. После гнилостного трупного запаха, к которому невозможно было привыкнуть, благовоние мёда сносило башню. Садовник заулыбался.
Рядом раздался тяжёлый корявый стон. Садовник вздрогнул и чуть не выронил из рук горшочек. С колотящимся сердцем он осмотрелся, но никого не увидел. Стон повторился. Хриплый, надрывный, произносящийся, очевидно, из последних сил, он проникал в уши и как будто разливался по всему телу. От него на душе становилось тоскливо, грустно, одиноко, потерянно. Это был стон человека, которого предали. Самым жесточайшим образом. В душе Садовника всё перевернулось вверх дном. На глаза выступили слёзы. Он ещё раз осмотрелся вокруг себя, а потом опустил глаза вниз, на расщелину между трубой и землёй.
В ней, по грудь утопленный в жижу, лежал парень и протягивал левую руку по направлению к Садовнику. Его лицо покрывала извилистая сеть чёрных прожилок. С кончика острого носа свисали застоявшиеся сопли, перемешанные с чёрной жижей. А глаза… Боже, лучше бы Садовник никогда не смотрел в эти глаза! Левая рука паренька упала вниз и скрылась в жиже по локоть. Глаза его закрылись, а голова свесилась на грудь. В одно мгновение Садовник закрыл горшочек, запихнул его в коробку и убрал её обратно в рюкзак. В следующую секунду он уже тянул парня на себя, подхватив его под мышки.
Вспышка молнии, словно хлыст, рассекла чёрные облака над головой и раздался гром такой силы, что Садовнику пришлось бросить утопающего и прижать ладони к ушам. Зажмурившись, он упал на колени и склонил голову. Начал капать дождь. Мелкие капли с каждой секундой становились всё больше и больше. Внутри всё заполыхало. Глубоко дыша и содрогаясь от гнева, Садовник глянул на верх, снова подхватил парня под мышки и, злобно зарычав, с удвоенной силой потянул его на себя.
Капли дождя больно били по голове и рукам. Земля быстро вымокла, стала похожа на кисель и разъезжалась под ногами. Однако, Садовника всё это не волновало. Он вообще сейчас этого не замечал. Гнев с такой силой бушевал внутри, что, даже если бы хворь натравила на него сейчас армию голодных зомби, он бы не задумываясь бросился рубить им головы. Присев на корточки и прижавшись к пареньку всем телом, он потянул его вверх.
– Ну же, давай! – прорычал он.
Тело парня, наконец-то, медленно, по чуть-чуть, стало выплывать из жижи. Ноги Садовника по щиколотку утонули в грязи. Заметив успех своих усилий, Садовник воодушевился. Гнев на его лице сменился торжествующей улыбкой.
– Давай! – крикнул он. – Давай!
По его венам заструилась бодрящая волна радости.
Когда утопленник выпорхнул из объятий жижи до середины бёдер, она как будто мгновенно застыла и стала настолько густой и твёрдой, что Садовнику показалось, будто он за что-то зацепился. Дыхание сбилось. Руки сами собой ослабили хватку. В душе на долю секунды промелькнула паника, отразившаяся в глазах Садовника.
В чёрных облаках над головой что-то громогласно загудело. Как будто кто-то радовался, что Садовник растерялся и паникует. Задул сильный ветер и сорвал с волос Садовника чёрную резинку. Волосы тут же всей стаей полезли в рот и глаза. Зажмурившись, Садовник вновь задрожал от гнева. Ну уж нет! Продолжая держать парня правой рукой, левой он вытащил мачете и попытался вложить его в руку пареньку.
– Возьми и руби её! – прокричал он ему в ухо.
Утопленник что-то вяло пробормотал в ответ. Его безжизненные пальцы никак не хотели смыкаться на рукояти. Садовник резко выдохнул. Отпустив его, он перехватил мачете в правую руку и сам рубанул по жиже в том месте, где она держала парня.
В ответ она только дёрнула его на себя и снова утянула по пояс. На секунду Садовнику показалось, что всё вокруг замедлилось, а сам он находится в каком-то шаре, отделяющем его от всего происходящего тонкой невидимой, но, тем не менее, надёжной защитной плёнкой. Глубоко вздохнув, он расслабился, улыбнулся и… в его теле откуда-то взялось столько чистой светлой энергии, что, будь он в другой ситуации, ему бы пришлось взлететь, чтобы хоть как-то с этой энергией справиться.
Однако, здесь и сейчас он был возле трубы, заражающей природу, и чёрной жижи, пытающейся утопить паренька. И Садовник начал её рубить. С лёгкостью, радостью и воодушевлением он стал лупить мачете по загустевшей глади чёрной жижи. Каждый удар высекал в ней расщелину размером в десять сантиметров. Вскоре вокруг тела была вырезана глубокая траншея. Садовник бросил мачете на землю, подхватил парня под мышки и, моргая из-за лезших в глаза волос, потянул его на себя.
Утопленник, тем временем, нащупал правой рукой мачете, взял его и стал вяло тыкать им в жижу. Видно было, что каждое движение давалось ему с трудом. Садовник, ободрённый, что паренёк, наконец-то, хоть чуть-чуть пришёл в сознание, несколько раз мощными рывками дёрнул его на себя.
После последнего рывка хватка хвори ощутимо ослабла. Садовник торжествующе улыбнулся. Его мышцы как будто загорелись. Он сделал ещё один мощный рывок и утопленник с хлюпающим звуком вылетел из жижи, как пробка из бутылки шампанского. После столь крепкого сопротивления внезапное освобождение придало обоим такую инерцию, что они на три метра отлетели от трубы и жижи. Садовник, тем не менее, не стал разлёживаться, а тут же вскочил, подхватил парня и оттащил его ещё на пять метров назад и только после этого завалился на спину и расправил руки в стороны. Выдохнул.
Дождь постепенно прекратился. Ветер стих. Вода в реке вновь вернулась к безмятежному плавному течению, отравляющему всё вокруг. Садовник лежал на спине, смотрел в чёрные облака и глубоко дышал. Несмотря на вонь. Другого выхода просто не было. Борьба с хворью за жизнь паренька вытянула из него последние силы и всё, что он мог сейчас делать – это лежать на спине, глубоко дышать и смотреть в чёрные ядовитые облака.
Сбоку, слева, раздалось какое-то шуршание. Через несколько секунд перед глазами Садовника появилось сияющее от счастья лицо. Его карие глаза внимательно просканировали лицо Садовника и остановились в его правом глазу.
– Живой? – спросил парень.
Садовник моргнул и поднял правый большой палец вверх. Парнишка рассмеялся и сел в позу лотоса рядом с Садовником.
– Ну, вот и отлично! Фух! Спасибо тебе! Не знаю, откуда ты взялся, но если бы не ты… – сказал он и махнул рукой.
Садовник приподнялся, сел, подложив под себя левую ногу, и положил правую руку на правое колено.
– Любой на моём месте поступил бы так же, – проговорил он охрипшим голосом.
Парень кивнул.
– Хочется верить, – сказал он, оглянулся на трубу и вновь повернулся к Садовнику. – Мы её от завода прокладывали. Уже, в целом, всё закончили, когда я поскользнулся и угодил в эту… – в его голосе появились тревожные нотки, – не знаю, что это, но она крепко в меня вцепилась, зараза. Я сначала думал, что меня сейчас быстро найдут и вытащат, но… – он развёл руками в стороны, – бригада только собрала вещички и ищи свищи. Умчали, даже не оглянувшись.
Садовник кисло улыбнулся и посмотрел на трубу.
– Это хворь, – сказал он и поднял глаза вверх.
В чёрных облаках злобно громыхнуло. Садовник хищно улыбнулся и перевёл взгляд на Рабочего.
– Это она всё отравляет, – сказал он, обведя вокруг себя рукой. – А вы ей помогаете.
В глазах Рабочего за несколько секунд отразились возмущение, гнев, стыд и смирение. Опустив голову, он покивал своим мыслям и поднял взгляд на Садовника.
– Я ж не знал. У меня семья, мне их кормить надо, а на заводе этом большие деньги платили, – сказал он понуро.
Несколько секунд они молча смотрели друг другу в глаза. Затем Рабочий отвернулся на трубу, встал и решительно выдохнул.
– Я увольняюсь, – сказал он, посмотрел на Садовника и протянул ему руку. – Ты спас мне жизнь и теперь я у тебя в долгу. Так что, куда бы и с какой целью ты ни шёл, я тебе помогу. А уж потом вернусь домой, соберу своих и мы переедем.
Садовник улыбнулся, взял руку Рабочего и тот помог ему встать на ноги.
– Ты не обязан мне помогать. Я спас тебя не ради этого. Ты свободен, забирай семью и уезжайте, – сказал Садовник. – Тем более, что мой путь практически окончен. Остался сущий пустяк.
Рабочий вопросительно сдвинул брови.
– Да? И какой же? – спросил он.
Садовник с хитрой улыбкой посмотрел на трубу.
– Остановить эту заразу, – сказал он и перевёл взгляд на Рабочего.
Рабочий посмотрел на трубу, на Садовника, потом снова на трубу и снова перевёл взгляд, полный решимости, на Садовника.
– Я с тобой. Только как? Не завод же взрывать, – сказал он, пожав плечами.
Садовник расслабленно вздохнул и хлопнул Рабочего по плечу.
– Пойдём. Есть один способ.
Рюкзак лежал на прежнем месте. Садовник вытащил из него коробочку-картотеку, достал из ячейки горшочек с мёдом и, открыв крышку, вдохнул аромат. По телу мгновенно разлилось тепло, нежность и уют. С улыбкой посмотрев на Рабочего, по взгляду которого было ясно, что он тоже блаженствует от запаха, Садовник передал ему горшочек.
– Это волшебный мёд. По словам его изготовителя, излечивает от любой болезни. А это, – Садовник кивнул макушкой назад и указал большим левым пальцем на трубу, – болезнь. Мерзкая, гадкая, подлая болезнь и ничего больше.
