– Что?
– Есть мелочь? Монетка. – язык заплетался. Он проглатывал окончания слов, чавкая, подсасывая слюну. Ноги еле волочились, заплетаясь на холодном асфальте.
– Нет. Не брал кошелек. – я всматривался в его лицо. Фонари погасли, погрузив трассу в темноту. Я напрягал глаза, пытаясь увидеть нарисовано лицо или нет. Виски загудели, мне стало не по себе. В груди зародилась тревога. «Почему я до сих пор не вижу лица?» Я сделал два шага навстречу пьянчуге. В нос ударил ароматный бутон мочи смешанной с алкоголем. Меня передернуло. Посветить было нечем. Я ничего с собой не взял. Телефон остался на тумбе, рядом с отчётом. «Тем самым». А тумба рядом с телом. «Тем самым». Лица нет. Я понял это когда гнев затмил тревогу. Его не нарисовали. «Не нарисовали!» Лицо этого грязного забулдыги. «Или стёрли? Почему?» Надо уходить, если я не хочу, чтобы и моё лицо исчезло. «Домой! Домой! Как можно быстрее.»
…
– Зак, я не вижу тут никаких ошибок. – Флетчер закинул правую ногу на левую из-за чего контуры бедер соединились и исчезли. Серый цвет брюк на обеих штанинах слился воедино. «Складки решили не прорисовывать».
– Что ты имеешь ввиду?
– То, что и сказал. Что за вопрос?
– Я по-твоему идиот? – я привстал, опираясь на подлокотники. – Я целый день убил вчера на эту писанину, и ты мне говоришь, что всё зря?
– Зак…
– Хватит! – я заорал. – Ты чёртов лизоблюд, ты подсиживаешь меня! Думаешь я совсем тупой?
– Зак, ты чего? Ты сам нашел ошибку?
– Не твоё дело. – я схватил толстую папку и вылетел из кабинета. Флетчер ошарашенно смотрел на дверь. «Интересно, этот слепой урод видит, что она нарисована? А я? Я вроде видел».
…
Телефон в пятый раз за вечер съезжал по столу ко мне. Несмотряч на выключенный звук, вибрация раздражала, а облачко с буквами «Бррр» постоянно привликало взгляд. Я так и не сдал отчёт. Не хватило смелости. Ошибка спряталась среди однотипных волнистых линий, совершенно не похожих на буквы. Я проверил все существующие алфавиты всех языков. «Что это за тарабарщина?». Элена не прекращала стучать в дверь, завывая и плача.
– Элена! Элена!
Голос жены застал меня врасплох. Нарисованные часы показывали седьмой час.
– Где ключи? Зачем ты её закрыл? – она вбежала в комнату, еще не сняв уличную одежду. В волосах застрял пожелтевший лист не то дуба, не то березы. Смотря на этот «импровизированный натюрморт», я понял, что зря принебрег ботаникой в школьные годы. Я хотел сказать, что она необычайно красива, а лист украшает прическу, но даже не мог дать ему название.