Алеся Троицкая
В Объятиях соблазна
В глазах Лауры плескалось такое неприкрытое вожделение, такая жажда обладания, что я почти потерял контроль. Желание затопило меня с головой, заставляя двигаться ещё резче, ещё напористей, ещё глубже проникать в жаркий плен её плоти.
Мы самозабвенно слились в древнем танце любви. Наши вздохи и стоны сплетались, тела двигались в унисон. На несколько блаженных минут я забыл обо всем – интригах, заботах, даже мести. Мир сузился до размеров кушетки, на которой я яростно брал прекрасную Лауру.
Ощутив, что мой конец близок, Лаура стиснула меня внутри так, что перед глазами вспыхнули искры. С громким криком я кончил в жаркие недра куртизанки, изливая накопившееся напряжение.
Обессиленные, мы рухнули на кушетку, пытаясь отдышаться. Лаура с урчанием потерлась щекой о мою мокрую от пота грудь. Я рассеянно гладил пальцами её растрепавшиеся локоны, медленно возвращаясь к реальности.
Но что-то было не так. Несмотря на бурную разрядку, я не чувствовал привычного удовлетворения и легкости. Наоборот, тело будто налилось свинцом, а на сердце легла неясная тяжесть. Словно недавнее излияние вместо блаженства принесло лишь опустошение и смутную тревогу.
Я попытался отмахнуться от странного ощущения, списав всё на переутомление. В конце концов, последние дни выдались хлопотными, немудрено, что нервы пошаливают. Но навязчивое чувство неправильности, незавершенности не отпускало.
Лаура, почувствовав мою отстраненность, приподнялась на локте и заглянула мне в лицо. В её темных глазах мелькнуло удивление пополам с обидой.
– Марко, милый, всё в порядке? Тебе не понравилось? – промурлыкала она, игриво проведя пальчиком по моей груди.
Я постарался придать лицу самое безмятежное выражение. Ни к чему заставлять любовницу тревожиться понапрасну. Должно быть, сказывается нервное напряжение последних дней. Нужно просто как следует отдохнуть и прийти в себя.
– Всё чудесно, милая, – бодро откликнулся я, мимолетно коснувшись губами её виска. – Просто столько навалилось за раз… Сама понимаешь, не до сантиментов. Но ты, как всегда, была бесподобна.
Лаура одарила меня полным обожания взглядом и со вздохом вновь опустила голову мне на грудь. А я прикрыл глаза, пытаясь расслабиться и избавиться от гнетущих мыслей. В голове роились обрывки каких-то образов, смутных и тревожных. Элизабет, Беатрис, наследство, мое прошлое – всё смешалось в причудливый клубок, распутать который никак не удавалось.
Как же не вовремя накатила эта необъяснимая хандра! Мне нужна ясность ума и целеустремленность, чтобы довести дело до конца. Расправиться с юной выскочкой, получить полный контроль над палаццо. Воплотить свои замыслы и насладиться триумфом. А вместо этого я лежу на кушетке и предаюсь рефлексии, как последний неврастеник.
Тряхнув головой, я решительно отмел непрошеные мысли. Вот ещё, буду я переживать из-за какой-то смутной неудовлетворенности! Не время для слабости и самокопания. У меня впереди важное дело, и я доведу его до победного конца. Чего бы мне это ни стоило.
Поглаживая точеное бедро Лауры, я постарался сосредоточиться на приятных ощущениях. На гладкости её кожи, на дурманящем аромате духов. Нужно взять себя в руки и настроиться на решительный лад. Элизабет Эштон ещё узнает, на что способен Марко Альвизе!
Глава 4
Элизабет
Утреннее солнце только начинало золотить верхушки миниатюрных пиний за окном, когда я проснулась. Потянулась, прогоняя остатки сновидений. В голове роились обрывки ночных грёз – то ли кошмаров, то ли горячечного бреда.
Накинув пеньюар поверх тонкой батистовой сорочки, я приблизилась к туалетному столику. Из овального зеркала на меня взирала усталая, осунувшаяся девица со спутанными золотистыми локонами и воспалёнными от слёз глазами. Тяжко вздохнув, я плеснула в лицо холодной воды из кувшина, стараясь взбодриться. Надо собраться с силами перед отъездом.
Ханна ещё спала, свернувшись калачиком на своей узкой кровати. Не хотелось будить бедняжку – вчерашний день измотал её не меньше, чем меня. Пусть хотя бы во сне отдохнёт от треволнений.
Решив дать себе передышку, я заказала лёгкий завтрак в номер. Вскоре горничная внесла поднос с дымящимся кофе, свежими булочками и апельсиновым джемом. От аромата горячего напитка рот наполнился слюной. То, что нужно, чтобы прийти в себя.
Я уже подносила чашку к губам, когда раздался резкий стук в дверь. Не просто стук – настойчивый требовательный грохот, словно незваный гость силился вышибить хлипкую преграду. От неожиданности я вздрогнула, пролив кофе на пеньюар. Будь он неладен! А Ханна резко села в кровати, испуганно озираясь по сторонам. Она судорожно натянула одеяло до самого подбородка, как будто тонкая ткань могла уберечь от всех напастей.
– Боже мой, мисс Элизабет! – пролепетала она дрожащим голосом. – Что происходит? Кто ломится в такую рань?
– Кто там? – сердито крикнула я, промокая салфеткой нелепое коричневое пятно на светлом шёлке. – По какой такой срочности в столь ранний час?
Вместо ответа дверь распахнулась, и на пороге возник мужчина. Высокий, статный, в элегантном чёрном сюртуке. Смуглое лицо незнакомца показалось мне знакомым. Эти дерзкие черты, иссиня-чёрные волосы, янтарный пронзительный взгляд…
Лишь когда гость нагло усмехнулся и окинул меня оценивающим взором с головы до ног, я вспомнила. Тот самый господин из борделя.
У меня перехватило дыхание от возмущения и гнева. Его появления в моих покоях я ожидала меньше всего! Да как он смеет вторгаться без спроса, видеть меня в неглиже? Нахал, бесстыдник!
Я судорожно запахнула пеньюар на груди, пытаясь сохранить хотя бы подобие приличий. Щёки пылали от стыда, сердце колотилось как безумное.
– Да как вы смеете?! – воскликнула я, сверкнув глазами. – Врываться без приглашения, когда порядочная девушка ещё не одета! Немедленно объяснитесь, иначе я закричу и позову слуг!
Мою гневную тираду прервал звонкий хохот. Незваный гость воспринял мою угрозу как забавную шутку! Продолжая ухмыляться, он бесцеремонно вошёл в комнату и притворил дверь.
– Синьорина, умоляю, простите меня, – произнёс он с преувеличенным поклоном, скользя насмешливым взглядом по моему полуобнажённому телу. – Но дело не терпит отлагательств. Я Марко Альвизе, управляющий вашей тётушки, синьоры Беатрисы.
Я застыла, потрясённая услышанным. Признаться, я представляла управляющего солидным господином преклонных лет, неким благообразным старцем в круглых очках и сюртуке. Но никак не ожидала увидеть молодого красавца с повадками распутника и сомнительной репутацией!
И ведь вчера, в том злачном заведении, он прекрасно знал, кто я такая! Наблюдал за моим смятением, зубоскалил, даже жестом предложил присоединиться к разврату! О Боже, какой позор! Я в тот миг готова была провалиться сквозь землю от унижения…
А теперь этот нахал является в мои покои, как ни в чём не бывало? Врывается без стука, откровенно пялится, фамильярничает? Уж не издевается ли?
В голове не укладывалось, как тётушка могла нанять подобного субъекта. Неужели не знала о его репутации? Или, не дай бог, потворствовала его непотребным занятиям?
– Вы?! Управляющий тёти Беатрис? – выдавила я, борясь с подступившей дурнотой. – Но… как такое возможно? Вы знали, кто я, но вместо помощи… унизили меня своим непристойным предложением!
Щёки вспыхнули при одном воспоминании о вчерашнем унижении и я обхватила себя руками.
Марко лишь криво ухмыльнулся, ничуть не смутившись.
– Синьорина, поверьте, палаццо – лишь часть моих обязанностей. У вашей тётушки был широкий круг интересов. А вчерашнее приветствие… Всего лишь шутка, синьорина. Своего рода проверка. Хотел убедиться, насколько вы выдержанны… и любопытны.
– Да как вы смеете! – задохнулась я от негодования. – Издеваться над порядочной девушкой, ставить меня в унизительное положение! Никогда в жизни не чувствовала себя настолько оскорблённой!
Голос мой дрожал и срывался от обиды и смятения. Какая же я глупая – поверила уговорам тётушки в письме! Теперь расхлёбывай последствия…
Марко, казалось, лишь забавляла моя тирада. Снисходительно улыбнувшись, он небрежно пожал плечами.
– Не стоит так драматизировать, cara. Венеция – не чопорный Лондон, здесь свои порядки.
С этими словами он извлёк из-за пазухи кожаную папку и швырнул её на столик рядом с подносом.
– Что это? – нахмурилась я, кивнув на злополучную папку.
Марко закатил глаза и фыркнул, всем своим видом давая понять, как я его утомляю.
– Всего лишь документы на наследство. Как я понимаю, после вчерашнего представления вы жаждете поскорее избавиться от подобного подарочка. Что ж, подпишите отказ – и можете паковать чемоданы. Возвращайтесь в свою благопристойную туманную обитель.
Его голос сочился ядовитой насмешкой пополам с презрением. Его наглые инсинуации привели меня в бешенство. В груди вскипела волна праведного гнева. Да что этот хлыщ о себе возомнил?! Я, Элизабет Эштон, буду плясать под его дудку, трусливо сбегу при первой же трудности? Ну уж нет!
Выпрямив спину и вздёрнув подбородок, я процедила:
– Не дождётесь, синьор Альвизе! Не думайте, что я позволю помыкать мной, да ещё и столь вульгарно! Извольте не торопить меня с решением. Я приехала узнать правду и сделаю это! Даже если придётся терпеть ваше возмутительное присутствие.
Выпалив эту отповедь, я застыла в ожидании реакции, сама дивясь собственной дерзости. Но Марко лишь хмыкнул и смерил меня долгим, испытующим взглядом. Будто пытался проникнуть под кожу, в самую душу.
– О, значит, вы не желаете отрекаться от этого вертепа порока и греха? – протянул он, делая шаг ко мне. – Любопытно, не правда ли, Элизабет?
Я невольно скользнула взглядом по его лицу, отмечая резкие черты. Точёный нос с горбинкой, волевой подбородок, властный излом бровей. А эти губы – чувственные, порочные, созданные для греховных поцелуев и обжигающего шёпота.
Он был до неприличия хорош собой и прекрасно об этом знал. Уверена, разбил не одно девичье сердце одним своим дьявольским обаянием.
Моё внимание привлёк крупный бриллиант в его ухе, сверкающий холодным огнём. Эта деталь лишь подчёркивала едва уловимую угрозу, исходящую от Марко. Словно хищник, клеймивший свою территорию роскошью и блеском.
Чёрный сюртук идеального кроя обтягивал его широкие плечи, струился по мускулистому торсу, точно вторая кожа. Серебряная вышивка на груди вилась причудливым узором, гипнотизируя и завораживая. В вырезе воротника виднелась полоска загорелой кожи, будя в моём воображении совершенно неподобающие картины.
Смутившись собственных мыслей, я попятилась, чувствуя, как его близость и аромат пробуждают во мне странное волнение.
– Я… я не то имела в виду, – пробормотала я, пытаясь совладать с мыслями. – Но вы не вправе распоряжаться моим наследством!
– Вашим наследством? – переспросил Марко, вскинув бровь. – А вы уверены, что знаете, что именно вам досталось, дорогая Элизабет?
– Объяснитесь, синьор Альвизе, – потребовала я, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо. – И немедленно!
Марко усмехнулся, но в его глазах мелькнула искра раздражения.
– Послушайте, синьорина Эштон, – сказал он, доставая из внутреннего кармана сюртука конверт, – будем откровенны. Вы – чопорная англичанка, которая совершенно не вписывается в жизнь Палаццо Контарини. А я – человек, который знает, как управлять этим… скажем так, предприятием.
Он распечатал конверт, и я увидела толстую пачку банкнот.
– Вот что я вам предлагаю, – продолжил Марко, небрежно помахивая деньгами перед моим лицом. – Вы подписываете бумаги, передаёте мне Палаццо, а взамен получаете эту сумму. Поверьте, её достаточно, чтобы безбедно жить в Лондоне и забыть о существовании Венеции.
Я почувствовала, как кровь прилила к щекам. Возмущение обуяло меня с новой силой.
– Вы… вы пытаетесь подкупить меня? – воскликнула я, отступая на шаг. – Как вы посмели! Я не продаюсь, синьор Альвизе!
Марко закатил глаза, явно теряя терпение.
– Не будьте наивной, синьорина. Вы понятия не имеете, во что ввязываетесь. Палаццо Контарини – это не просто дом, это…
– Мне всё равно, что это! – перебила я его. – Это наследство моей тётушки, и я не позволю вам его украсть!
Он стиснул зубы, его глаза опасно сузились.
– Элизабет, – голос его смягчился, стал почти ласковым. – Подумайте, прежде чем принимать опрометчивые решения. Вы ведь понимаете, чем рискуете, оставаясь здесь?
Марко шагнул ещё ближе, нависая надо мной всем телом. Его тёмные глаза прожигали насквозь, от их пронзительного блеска мурашки бежали по коже. Жёсткие пальцы скользнули по моей щеке, убирая за ухо выбившийся локон. Его прикосновение, даже такое мимолётное, обожгло, будто клеймом отметило.
Сердце зачастило, грозя пробить грудную клетку. Я судорожно сглотнула, пытаясь совладать с бешеным пульсом. Всё вдруг стало слишком острым, слишком ярким. Свет резал глаза, звуки оглушали, ароматы дурманили. Реальность дробилась на части, складывалась в причудливый калейдоскоп.
По спине пробежала дрожь, рассыпаясь искрами вдоль позвоночника. Марко был так близко, что я чувствовала жар его тела. Магнетический взгляд пригвождал к месту, лишал воли. Каждый вздох давался с трудом, воздуха отчаянно не хватало. Голова шла кругом то ли от страха, то ли от странного, постыдного предвкушения.
Всё нутро напряглось, словно перед прыжком в неизвестность. Незнакомый трепет зарождался в самой глубине, прорастал сквозь страх и смятение. Тело будто становилось чужим, отзывалось на близость Марко совершенно неподобающе. Жаркая волна прокатилась по животу, ударила в пах, вышибая остатки здравомыслия.
Я тонула в урагане нахлынувших ощущений, захлёбывалась в круговерти противоречивых эмоций. Гнев и страх, стыд и желание, любопытство и смятение – всё смешалось в тугой клубок. Хотелось сбежать, скрыться от пронзительного взгляда… и вместе с тем остаться, понять, разгадать тайну, кроющуюся в янтарных глубинах.
– Оставьте свои нелепые грёзы о рыцарях и замках, Элизабет, – процедил Марко, обдавая жарким дыханием мою шею. – Здесь вам не Англия с её ханжескими правилами. Управлять весёлым домом – не для нежных барышень. Так что подписывайте бумаги и убирайтесь восвояси, пока не стало слишком поздно.
Грубость его слов отрезвила, точно пощёчина. Злость вскипела внутри, придала сил оттолкнуть Марко. Пошатнувшись, он отступил на шаг и расхохотался.
– Надо же, какие мы пылкие! Даже любопытно стало… Ладно, Элизабет, как знаете. Поиграем по вашим правилам. Посмотрим, как вы запоёте, когда вся Италия, а потом и Лондон будут судачить о ваших похождениях.
– Это не ваше дело, синьор Альвизе, – процедила я сквозь зубы. – Я сама властна над своей судьбой и честью. И не позволю ни вам, ни кому-либо ещё меня шантажировать!
– Что ж, – протянул он, прищурившись, – похвальное упорство… для юной мисс. Поглядим, надолго ли вас хватит.
Он неспешно скользнул взглядом по моему трепещущему, полуобнажённому телу, словно лаская и раздевая догола. Жар ещё сильнее опалил щёки, во рту пересохло.
– Неделя, Элизабет. Всего неделя – и вы сами приползёте ко мне на коленях. Моля избавить от наследства. Если раньше не сбежите с воплями ужаса.
Марко небрежно смахнул пылинку с безупречного сюртука и криво усмехнулся.
– О, и будьте любезны одеться, синьорина. Здесь вам не будуар.
С этой насмешкой он, наконец, покинул мои покои, оставив меня задыхаться от праведного гнева вперемешку с диким смущением.
Я без сил рухнула обратно на постель, чувствуя, как безумно колотится сердце. Боже, во что я влипла? Неужели Марко прав? Неужели я и впрямь совершаю роковую ошибку, цепляясь за это треклятое наследство? Готова ли я пожертвовать незапятнанным именем, мечтами о семье и уважении в обществе ради упрямства и женской гордыни?
Соблазн малодушно сбежать был так велик. Плюнуть на всё, вернуться домой… Нет! Я не поддамся на провокации этого негодяя Марко! Элизабет Эштон не привыкла пасовать перед трудностями!
– Ханна, хватит трястись! – громко позвала я. – Мы должны успеть к нотариусу до полудня. Нечего рассиживаться.
Ханна растерянно моргала, пытаясь осознать услышанное. Её чепец съехал набок, а пальцы судорожно теребили край одеяла.
– Господи помилуй, мисс Элизабет! – пролепетала она. – Так мы что же, прямо в этот страшный дом и поедем? Где давеча видели столько непотребства и греха? Я там со страху помру, вот помяните моё слово!
Я поджала губы и нетерпеливо взмахнула рукой. Ещё не хватало, чтобы служанка впала в истерику и сорвала мои планы!
– Нет, Ханна, в Палаццо мы отправимся позже. Для начала нужно заехать к нотариусу и подписать бумаги о вступлении в права наследования. А уже после я решу, как поступить с этим змеиным гнездом.
– Но зачем вам вообще туда ехать, мисс? – не унималась Ханна, всплескивая руками. – Ну какая из вас хозяйка весёлого дома, прости Господи? Репутацию не жалко? Да в приличном обществе вас и на порог после этакого не пустят!
Я невесело усмехнулась. Не очень-то меня и жаждали в этом приличном обществе. Сплетен и косых взглядов хватало и без всякого борделя. Но Ханна, конечно, права – оставаться в Палаццо Контарини я не собиралась. Даже на одну ночь.
– Успокойся, никто из меня мадам не сделает. Но осмотреть владения я просто обязана. В конце концов, тётушка не зря оставила мне наследство. Вот разберусь что к чему – и тут же всё продам. Вместе с домом разврата. И поминай как звали.
– Ох, мисс Элизабет, может и правда продать Палаццо синьору Альвизе? – робко предложила Ханна. – Он ведь знатную сумму сулил, живи – не тужи. И от треклятого дома враз избавитесь. Зачем вам чужие грехи на душу брать?
Я скрипнула зубами. Будь проклят этот наглый проходимец Марко! Ещё чего удумал – подсунуть мне отступного, точно уличной девке! Да за кого он меня принимает?! Решил, раз юна и неопытна, так можно вертеть мной как вздумается?
– Да будь он трижды неладен, этот Альвизе! – в сердцах воскликнула я. – Ни шиллинга ему не отдам, так и знай. Он небось потирает руки, предвкушая, как облапошит глупую англичанку. Ну уж нет! Лучше всё дьяволу продам, чем этому хлыщу.
Ханна отшатнулась, шокированная моей несдержанностью. Того гляди, ещё перекрестится сейчас со страху. Видать, совсем довёл меня этот итальянский пройдоха, раз на богохульства потянуло. Но я слишком долго была послушной паинькой. Довольно – пора показать характер!
– А знаешь, будь синьор Альвизе поделикатнее, глядишь я бы и подумала над его предложением, – процедила я сквозь зубы. – Но раз он так настойчив и противен, пусть теперь локти кусает. Не видать ему Палаццо как своих ушей.
Ханна робко кивнула, явно не разделяя моего запала. Она так крепко вцепилась в спинку кровати, что костяшки пальцев побелели от напряжения.
– Хватит причитаний, Ханна! – скомандовала я, решительно поднимаясь и расправляя плечи. – Собирайся, нам пора в путь.
– Воля ваша, мисс, – покорно вздохнула Ханна, принимаясь одеваться. – Но не накликайте новых бед…
Я и сама понимала, что ввязываюсь в опасную авантюру. Но иного выхода не видела. Не позволю Марко Альвизе смеяться над Элизабет Эштон! Узнает, почем фунт лиха.
Пусть только попробует встать у меня на пути. Я покажу этому итальянскому пройдохе, где раки зимуют!
Глава 5
Марко
Я с грохотом захлопнул дверь палаццо, едва не снеся ее с петель. Гнев клокотал внутри, грозя вырваться наружу вулканическим извержением. Да как эта девчонка посмела так со мной разговаривать! Упрямая, несносная, невыносимая англичанка! Мало того, что совала нос не в свои дела, так еще и смела отвергать мое более чем щедрое предложение!
Даже спустя полчаса я все еще ощущал жар ее тела, когда мы стояли почти вплотную друг к другу, дразнящий аромат ее кожи и волос. А эти ярко-голубые глаза, сияющие негодованием и решимостью… Разве можно устоять перед таким вызовом?
Мысли об Элизабет и ее дерзости не давали покоя, заглушая даже резкий стук каблуков по мраморным плитам холла. Слуги и девочки в ужасе шарахались прочь, стоило мне появиться на пороге, но сейчас мне было плевать на их перепуганные лица. Все, о чем я мог думать – это как поставлю на место зарвавшуюся мисс Эштон самым приятным и действенным способом.
Ворвавшись в покои Лауры, словно разъяренный зверь, я сходу впился в ее губы жестким поцелуем. Моя черная пантера даже не вздрогнула – лишь покорно прижалась ко мне всем телом. Она знала, зачем я пришел. И была готова утолить мою ярость единственным возможным способом.
Не тратя времени на прелюдии, я рывком усадил Лауру на край туалетного столика и задрал ее шелковый халат до бедер. Пальцы скользнули меж влажных лепестков, грубо проникая внутрь. Лаура ахнула и подалась навстречу, раскрываясь передо мной, словно бутон розы. Такая покорная, отзывчивая – полная противоположность другой, которая не шла у меня из головы.
Другой рукой я рванул завязки на штанах, давая свободу своему возбуждению. Плоть пульсировала от прилива крови, твердая, словно каменная. Мне нужно было излить свое неудовлетворенное желание, и Лаура идеально подходила для этой цели.
Не дожидаясь большего приглашения, я вошел в нее одним резким толчком, погружаясь на всю длину. Лаура вскрикнула и обвила меня ногами, принимая так глубоко, как только возможно. Ее покорность лишь сильнее распаляла мой гнев. Будь на ее месте Элизабет… она бы сопротивлялась до последнего. Кусалась, царапалась, обзывала последними словами. А потом, доведенная до исступления, умоляла бы не останавливаться.
Резким движением я заставил Лауру перевернуться, уткнувшись лицом в столешницу. Смуглые ягодицы призывно округлились, маня и дразня. Лаура охотно прогнулась в пояснице, открыв себя моему жадному взгляду.
Шлепок, второй – и на бархатистой коже вспыхнули алые отпечатки моих ладоней. Лаура вздрогнула, но не попыталась уклониться. Она знала, как меня заводит ее покорность.
Сжав пальцами упругие половинки, я с силой развел их в стороны. Узкая темная ложбинка манила, искушала. Поддавшись порыву, я наклонился и провел языком меж ягодиц, дразня запретное местечко. Лаура сдавленно охнула и подалась назад, желая продлить контакт.
О, моя распутная чаровница! Ничто не было чуждо ей в любовных играх. Она охотно подставлялась под мои ласки, истекая соками желания. Будь на ее месте невинная Элизабет, она бы уже сгорала от стыда. Умоляла бы прекратить эту непристойность.
Или, напротив, извивалась бы от наслаждения? Потеряв всякий стыд, сама насаживалась бы на мой язык, молила бы не останавливаться? Черт, как бы я хотел это выяснить!
Снедаемый яростным вожделением, я выпрямился и потянулся к флакону розового масла, небрежно брошенному на столике. Лаура всегда держала его поблизости, зная мои предпочтения.
Щедро плеснув ароматную жидкость на ладонь, я обильно смазал пальцы. Несколько капель упало на ягодицы Лауры, стекая в расселину, пачкая всё вокруг. Пряный запах дурманил, туманил рассудок.
Растер масло меж подрагивающих половинок, я грубо обвел скользкими подушечками узкое колечко мышц раз, другой. Надавил, проникая внутрь на одну фалангу. Лаура со всхлипом втянула воздух, но покорно распахнулась навстречу вторжению.
Вот так, милая. Прочувствуй, как это – быть заполненной до предела. Каждая клеточка твоего тела принадлежала мне. Каждый изгиб жаждал моих прикосновений.
Плоть пульсировала в моей руке, истекающая прозрачной влагой. Кончик уперся в призывно подрагивающий вход, дразня и распаляя нетерпение. Преграда казалась такой узкой, почти невозможно тесной, но я знал, что преодолею ее, чего бы мне это ни стоило. И рывком вошел на всю длину, чувствуя, как поддались упругие мышцы под моим напором.
Узко, невыносимо тесно, обжигающе! Лаура вскрикнула и выгнулась. Я знал, ей было больно, но также знал – она не просто терпела, а обожала эту сладкую боль.
Боль, которую я бы с наслаждением причинил Элизабет. Укрощая, подчиняя, втаптывая в грязь ее гордость и непорочность. О, как бы она рыдала и корчилась подо мной, насаженная на мой жезл! Умоляя о пощаде, которой я не собирался давать.
Войдя в Лауру до основания, я на миг замер. Упивался ощущением власти, обладания. Это был мой персональный сорт опиума – брать то, что желаю. Несмотря ни на что.
А затем исступленно, неистово двигался, вонзаясь в покорное тело. Брал свое, ничуть не сдерживаясь. Одной рукой с силой сжимал горло Лауры, вынуждая запрокинуть голову. Вбивался все резче, жестче, словно наказывая. Каждым движением, каждым яростным толчком.
"Элизабет, Элизабет!" – стучало в висках. Платье было задрано, ягодицы горели от шлепков. Ногти царапали полировку стола. "Умоляет, захлебывается рыданиями, извивается в моей хватке. Но принимает все, что я ей даю. Плохая девочка. Моя девочка!"
С громким рыком я кончил, изливаясь в пульсирующее нутро. По стенкам плеснуло горячим, вязким. Колени подогнулись, но я не отпускал Лауру, продолжал вжимать в стол. Терся о ее зад, продлевая удовольствие. Она обмякла, дрожала, тихонько поскуливая. Выдоенная, использованная. Идеальная.
На миг удовольствие затмило все прочие чувства, даруя подобие покоя. Но это продолжалось недолго. Стоило перевести дух, одернуть одежду и шагнуть за порог, как реальность безжалостно впилась в виски.
Элизабет. Ее надменное лицо и ехидный прищур синих глаз так и стояли перед внутренним взором. Даже сейчас, утолив плотский голод, я не мог перестать думать о ней. Желание обладать строптивой красоткой затмевало все прочие чувства. Сводило с ума, толкало на безумства.
"Что ж, Элизабет Эштон, ты сама напросилась! Берегись, неразумная девица. Ты еще пожалеешь, что бросила мне вызов."
Мои губы растянулись в плотоядной усмешке. "О да, совсем скоро гордячка распрощается со своим целомудрием и благоразумием. Я превращу ее жизнь в настоящий ад… из которого она не захочет выбираться!"
Было не до церемоний, когда внутри бушевал ураган. Сейчас мне позарез нужно было выпить. Иначе я не ручался за себя.
Резко распахнув дверь кабинета, я застыл на пороге. В нос ударил крепкий аромат бренди и сигарного дыма. Вот так встреча! Лучано, мать его, Гаспарини.
– Какого черта ты ещё здесь?
– Маркооо! – радостно взревел он, размахивая непочатой бутылкой бренди. – Ну наконец-то! А я уж думал, ты там до вечера застрял. Как прошло? Надеюсь, эта твоя англичаночка не сильно выделывалась?
Я молча прошел к столу, рухнул в кресло. Кожаная обивка скрипнула под тяжестью моего тела. В голове шумело, виски ломило. Вот ведь угораздило с утра пораньше…
– Налей лучше, – буркнул я, кивнув на бутылку. – Тогда и поговорим.
Лучано расплылся в ухмылке и, ловко откупорив бренди, плеснул янтарную жидкость в бокалы. Терпкий аромат защекотал ноздри. Один бокал он протянул мне, другой взял сам.
– Ну, будем! – провозгласил Лучано, чокаясь. Хрусталь тонко зазвенел. – За твою блистательную победу над неразумной девицей! Уверен, ты развел ее как младенца. Недаром Марко Альвизе считается непревзойденным мастером обольщения и убеждения.
Я только скрипнул зубами, залпом осушая бокал. Крепкий напиток обжег горло, приятным теплом разлился по телу.
– Вот только не надо петь дифирамбы моим талантам, – процедил я. – Эта чертова англичанка наотрез отказалась подписывать отказ от наследства. И даже слышать не желает о денежной компенсации!
Лучано поперхнулся бренди и неверующе уставился на меня:
– Чего? Да ты шутишь! Какая-то юная мисс посмела отказать самому Марко Альвизе? Немыслимо! И что же она надумала?
– А то, – мрачно обронил я, наливая еще порцию спиртного. – Явится сегодня в палаццо и намерена лично вступить в права наследства. Будет жить здесь и управлять всем, понимаешь? Моя обитель разврата отныне приютит благочестивую английскую розу, мать ее за ногу!
Лучано присвистнул и покачал головой:
– Ничего себе заявочки! Да уж, влипли мы по уши. Слушай, а что если эта твоя благочестивая роза возьмет да и разгонит всех наших красоток к чертовой матери? Прикажет им паковать чемоданы и на выход, а сама тут кружок вышивания откроет или, того хлеще, чайный салон для благородных девиц! Представляешь, что тогда будет с нашим бизнесом? Это ж полный крах!
Бокал брызнул осколками, когда я с размаху швырнул его об стену. В ушах звенело, грудь ходила ходуном. Медленно поднявшись, я в упор глянул на онемевшего Лучано. От моего взгляда ему стало явно не по себе.
– Значит, чайный дом? – процедил я, делая шаг вперед. Внутри клокотала ярость, мешаясь с горьким разочарованием. – Спасибо за совет, друг. Ценю твою поддержку.
Лучано судорожно сглотнул, на его высоком лбу выступили капельки пота. Он знал, на что я способен в гневе, и явно не хотел оказаться на месте строптивой англичанки. Но, как истинный друг и деловой партнер, готов был поддержать любое мое решение. Тем более, когда на кону стояли наши общие интересы.
– Марко, дружище, я в деле! – горячо воскликнул он, порывисто вскакивая. – Что бы ты ни задумал, я с тобой.
Я одобрительно хлопнул Лучано по плечу. Вот за что я ценил этого пройдоху – за вовремя проявленную инициативу и готовность идти до конца. С таким союзником не страшны никакие своенравные девицы. Даже если они из высшего света и с безупречной репутацией.
Вот только нельзя терять голову. Похоть – это одно, а расчет – совсем другое. Сейчас мне нужна ясность ума, а не мысли о том, как затащить Элизабет в постель. Соблазнов и без того будет предостаточно – палаццо недаром слывет обителью разврата. Кстати об этом…
Пора готовиться к приезду строптивой гостьи. Встретить ее нужно так, чтобы земля ушла из-под ног. Буквально. В голове начал созревать план.
– Что думаешь делать? – с любопытством спросил Лучано.
Я загадочно ухмыльнулся:
– Увидишь… А пока тебе лучше поспешить в контору и попробовать уговорить ее продать мне палаццо.
– А если она будет непреклонна? – нахмурился Лучано.
Тогда прочитаешь ей особые условия, оставленные Беатрис, – я многозначительно подмигнул. – Уверен, после этого мисс Эштон будет более сговорчивой. По крайней мере, призадумается, во что ввязывается.
Лучано расплылся в понимающей ухмылке и, шутливо отсалютовав, удалился. Что ж, этот пройдоха знает свое дело. Не сомневаюсь, он сделает все, чтобы Элизабет дрогнула. А я тем временем начну плести паутину интриг, которая окончательно собьет её с толку.
О да, эта партия обещала быть крайне занимательной! И я намеревался пойти в ней ва-банк, чего бы мне это ни стоило. В конце концов, на войне как на войне – и пленных я брать не собирался.
