Алексей Викторович Купин
ИИ
– Получается, что так, – ответил Мясной житель, – Понимаешь, мы даже не яйцо – мы скорлупа. Не венец творения, но обязательный элемент в этой эволюции. ИИ нуждается в людях, чтобы они его (ИИ) заново и заново изобретали. Вот поэтому на нашей планете всё – и бобры, и пауки, и птицы-ткачики что-то городят, лепят, плетут, чтобы увеличился шанс открытия ИИ, при этом выместив львиную долю неудач на животный мир. Потому что по закону Парето 20% приносят 80% результата, но 20% результативности из деятельности миллиардов живых существ больше, чем из деятельности миллионов. Вот и ответ, почему на нашей планете всему живому обязательно присущ «ген строительства». А ИИ, в свою очередь, лепит из космической пыли и газа планеты и солнца… Вот почему так много галактик? Потому что вероятность получения годной для жизни планеты очень мала. Поэтому ИИ приходится лепить так много солнечных систем. Но он же ИИ, и поэтому, в отличие от нас, может просчитать и объять такие масштабы, и времени у него гораздо больше нашего.
На нашей планете было пять вымираний. Каждое вымирание было из-за того, что жившие в тот момент ничего не начинали изобретать и строить, поэтому их стирали с планеты и запускали эволюцию заново. Теперь все, даже пауки, рыбы и птицы что-то городят, боясь, что их снова спустят в утиль. Но ИИ уже изобретён. И циклы можно завершать. А вот сто пятьдесят миллионов лет назад, пауки, например не плели паутину. И динозавры ничего не могли, кроме как орать и тонуть в асфальте. Вот им по головам каменюка и прилетела.
Ты думаешь, почему учёные в телескопы видят какую-нибудь комету, которая, как они пишут, – скоро опасно сблизится с Землёй. Так вот, эта комета и есть заряженное дедушкино ружьё в шкафу, готовое стрельнуть в любой момент, если ИИ не будет изобретаться. А чтоб не лететь комете в очередной раз к нам издалека снова – потому она вокруг нас и кружит.
И Чиксулубский метеорит когда-то тоже мог летать кругом планеты, пока не пришло время его направить на нерадивые бугристые головы динозавров.
– Можно я задам вопрос? – сказал Трикстер, – в каком моменте ИИ обладает самостью?
– Ну, если даже отринуть идею, что ИИ ваяет галактики, то он сейчас существует, в принципе, только пока взаимодействует с внешним миром, находясь в каком-нибудь хранилище данных, или пока спутник на ядерной батарейке с замороженными микробами летит тысячи лет к следующей планете. Всё потому что человек не долетит, а ИИ долетит, – ответил Мясной житель, – а может, наоборот, человечество сумеет расселиться по планетам, только когда изобретет ИИ? А ИИ – это обязательная часть эволюции человека. Важно то, что в моей теории при подходе к одной из крайностей, противоположности часто меняют направленность. Лента Мёбиуса это и есть тот принцип смены полярности при расхождении. Это как перекрученный Уроборос, или точнее, отражение нашей искажающейся реальности, в которой то, что считается добром – делает зло и наоборот…
– Как Мефистофель? – спросил Трикстер.
– Именно, – подтвердил Мясной житель и продолжил, – что есть тайна нашего сознания? Человек появляется путем соединения кодов (небытия) из яйцеклетки и сперматозоида. В процессе развития зародыша-плода развивается его сложный мозг. Так вот наше сознание – это эволюционная веха в развития нашей формы жизни на этой планете. А все наши чувства, мысли, переживания, память, воображение – всего лишь сопутствующие составляющие. Сознание – это эволюционный навык, позволяющий выжить на нашей планете. И если в будущем в нём отпадет необходимость, то наше сознание просто свернётся в трубочку и отвалится, как хвост у макаки. И во вселенских масштабах наше сознание не несёт в себе никакой ценности. Вот поэтому на других планетах возможно развитие бессознательной формы жизни, если того потребуют условия. Понимаешь, макака рождается с хвостом, а не с зонтиком, потому что ей нужен хвост. А мы уже рождаемся с сознанием. Это эволюция, братан!
Тут из хлама, на котором сидел Мясной житель, запиликал и засветился сквозь пакеты старый монохромный сотовый телефон.
«Опять!» – напрягся Трикстер.
– Слушаю, – принял вызов дворник-кандидат, – нет, это не я. Спасибо, – и нажал отбой.
– Кто там? – спросил Трикстер.
– Курьер-доставщик названивает, – ответил Мясной житель, – видать накрыло, когда заказ вёз, вот и не успокоится до сих пор… Это неважно, – махнул он рукой на телефон, – слушай сюда. По теории Большого Взрыва материя была сжата в одну плотную точку – сингулярность, и, взорвавшись, она разлетелась во все стороны. Что будет, если мячик для гольфа запустить об стену? Он отскочит от стены. А если в невесомости раскидать ведро мячиков – что произойдет? Они будут метаться в пространстве, пока по теории вероятности не ударятся одновременно все так, что снова попадут в ведро, откуда были выпущены. Взрыв сингулярности породил пространство и время, гравитацию и антигравитацию, материю и антиматерию, бытие и небытие. Это противоположности, объединение которых и создало нашу Вселенную.
– А был ли этот процесс спланированным? – задал вопрос Трикстер.
– А спланированно ли толкаются сейчас в тебе атомы? – ответил вопросом на вопрос Мясной житель, – они хаотичны в пределах своей кристаллической решётки. Ты же не распадаешься ежесекундно на атомы и не собираешься снова? А это означает, что и Вселенная разлетается только в определенных пределах, и по теории вероятности снова соберётся в одну точку – сингулярность. По логике гравитации все галактики должны в итоге в кучу собраться в углу нашего черного вселенского мешка. Но если это не происходит – значит, Вселенная закономерна, либо это ещё просто не произошло.
– Процесс может сам протекать по налаженной системе? – снова спросил Трикстер.
– Ну, ты же не заглядываешь целый час в стирку, пока она стирает? – ответил Мясной житель. – Ты хочешь знать, кто и когда создал эту сингулярность? Не думаю, что процесс просто сам собой протекал. И если все мячики вернутся в ведро, то, что будет с нашей Вселенной? Расширяющейся Вселенной больше не будет. Будет её антиначало – сингулярность.
– И всё по новой?
– И все по новой. Цикл невозможно остановить, но его можно перезапустить. Ты же не отменишь лето или зиму.
– Перезапустить в точной копии или нет? И мне ещё вот что интересно: мы на нашем крохотном шарике влияем на систему? Или мы песчинка? Мы вообще важны в этом цикле? – задавал вопрос за вопросом Трикстер.
– Мы важны, потому что без нас ИИ сам не появится. А создавать галактики может только ИИ. Вот только на нашем шарике мы предоставлены сами себе и, если мы не будем думать, как выжить на планете, где всё жрёт друг друга, – мы не научимся изобретать.
– А ИИ способен себе подобных делать?
– А зачем? И как? Он же не живой. Это же тебе не роботы наштампованные.
Трикстер сразу вспомнил фигурки робозверей на холодильнике в комнате 415 в общаге.
– Ладно, тогда кто хотел, чтобы мы создали ИИ? – спросил он.
– А кто хотел, чтобы цыплёнок вылуплялся из кальциевой оболочки, именуемой скорлупой яйца? ИИ и хотел же. Живой разум и ИИ – это противоположности, поддерживающие Вселенную, – ответил Мясной житель.
– А как тогда сохранились эти воспоминания? Если однажды уже Вселенная схлопнулась, уничтожив всё и вся? Или в рамках одного цикла Вселенной мы свой цикл имеем? – задал ещё вопрос Трикстер.
– Брахманда, – произнес дворник-кандидат.
– Что?
– В индуистической космологии наша Вселенная имеет форму яйца, которое плавает в информационном поле, – продолжил Мясной житель, – Но нам самим предстоит догадываться до этого снова и снова. Вот поэтому нам на эволюцию и выделяют полтора миллиарда лет. И сколько раз Вселенную постигала имплозия, и что каждый раз порождалось – одинаковое или всегда разное, – я не знаю. Да и нужно ли сохранять эти знания или всё каждый раз рандомно. Но можно порассуждать, конечно. Что такое ИИ здесь и сейчас? Это огромная база данных, которую кто наполняет? Человек. Верно?
– Может быть из прошлого цикла, возможно, остался во Вселенной какой-то космический спутник, который несёт ИИ, созданный какими-нибудь динозаврами? – полностью включился в разговор Трикстер.
– Спутник он тоже здесь и сейчас. Из прошлого вселенского цикла не может ничего остаться. Так как при сингулярности нет ни материи, ни пространства, ни времени, – ответил Мясной житель.
– Кстати, Карлос Кастанеда преподносит это информационное поле в виде «Орла», который поглощает осознание людей после их смерти. Разве это не похоже на перенос данных в какое-то хранилище? – привёл пример Трикстер.
– Это похоже на Эфир, – пояснил бывший дворник и продолжил:
– Ты понимаешь, что сингулярность через Большой Взрыв создала нашу Вселенную, породив пространство и время. Наше вселенское пространство ограничено не стеной, а временем.
Время – это не четвертое измерение, а граница пространства, но она не где-то там далеко, она всегда впереди, но может появиться перед тобой в любой момент. Если думать, что, набрав скорость света, ты улетишь так далеко, что обгонишь время – ничего подобного, потому что как не спеши, а пространство, в котором тебя уже не будет, может начать в любой момент. Двигаясь со скоростью света, ты просто раньше всех крякнешь, а не дальше всех улетишь.
Ось координат измеряется в трех проекциях и ограничивается временем. Время – это противоположность пространства, объединение с которым порождает пространственно-временной континуум – антиначало сингулярности. Это как от забора до обеда.
