Алексей Ткачик
Бессмертный
Пролог
Жизнь покидала серого орка. Молот двергурима не оставил ему никаких шансов. Шум битвы доносился до него все глуше, пока все звуки и вовсе не стихли. Гор’Таг, стоя на коленях, попытался подняться, но рухнул лицом вниз в лужу собственной крови. Боли не было, тело не слушалось, но в то же время обрело какую-то легкость. Навалилась жуткая сонливость. Орк хотел перевернуться на бок, чтобы подложить под голову руку, но даже на такую малость уже не было сил, и он смог лишь повернуть голову. Гор’Таг был могуч, и его организм изо всех сил сопротивлялся сковывающим объятиям смерти, но слабеющим разумом он понимал, что это ненадолго.
Серый орк умирал со спокойным сердцем, зная, что он сделал все, что мог для своей приемной семьи – народа урлах. Сто пятьдесят лет Гор’Таг кочевал вместе с бурыми гоблинами, оберегая и защищая их. Давным-давно орк прошел таинство посвящения в племя, став Нирит-Ганом, Двоекровным, что нес в себе нити наследия и памяти предков сразу двух народов. Не единожды урлах предлагали ему шкуру барса, но всякий раз Гор’Таг отвергал предложение стать вождем, полагая себя хорошим воином, но не находя в себе задатков правителя, предпочитая учиться у стариков и мудрецов племени. Сменялись поколения кратко живущих урлах, и последние годы Гор'Таг охотился, ходил в набеги и готовился к пробуждению Родника уже с праправнуками тех, кто когда-то подобрал его на пепелище. И, когда пробил час, серый орк без колебаний принял последний бой, отдав самое ценное, что у него было – жизнь, возвращая долг за свое спасение.
И тут слабеющее сознание Гор'Тага пронзила вспышка тревоги. Двергурим доберется до Хараза и Барзы, убьет их, разметает Теней и вырежет всех, кто должен пройти тропой Макты. Женщин, стариков, детей. Гор’Таг еле слышно захрипел в бессильной ярости, ломаными, лишенными даже отблеска прежней силы движениями скребя по кровавой грязи. Проклятый двергурим! Его ненавистный запах стали, пота и крови все еще стоял в ноздрях орка, и Гор’Таг был не в силах от него избавиться. Проклятый двергурим не оставлял его даже на пороге смерти…
Серый орк затих, сил не осталось даже на ненависть, пробитое сердце натужно делало последние удары, выкачивая остатки крови из его тела. Солнечные лучи осветили кроны деревьев, веселыми зайчиками запрыгав по израненному лицу Гор’Тага и невидящим глазам.
И тут земля дрогнула. Окружающие овраг деревья стали трескаться. Раздалось утробное рычание и павшие урлах принялись подниматься, не обращая внимание на свои смертельные раны.
Гор’Таг моргнул и сделал судорожный вдох. Дыра в груди стремительно затягивалась в такт падающим один за другим стволам. Гоблины слитно повернулись к сердцу леса, где находился Родник и, изредка припадая на четвереньки, заковыляли туда. Орк с трудом сел, провожая мертвых урлах ошарашенным взглядом, неверяще ощупывая себя, и даже укусил за предплечье, чтобы удостовериться, что он еще жив.
– Не может быть, – прошептал он, пораженно трогая совершенно целый клык, что совсем недавно сломал ему двергурим. – Не может быть…
Гор’Таг поднялся на ноги и, подобрав шестопер, пошатываясь, поплелся вслед за гоблинами.
Глава 1
Защитники Тринадцатого форта морщились и пытались прочистить заложенные уши. Пару мгновений они удивленно переглядывались, а затем среди солдат начали раздаваться сдавленные смешки, вскоре переросшие в громовой хохот, когда орк в ярости отшвырнул тускло сверкнувший рог прочь.
– Глядите-ка, дудка поломалась! – кричали справа. – Что ж делать-то теперь?
– Пускай задницей теперь трубит, раз так! – подхватил кто-то на башне, вызвав новый взрыв хохота, слышащих его солдат. – Громчей получится!
– Тут, главное, не перестараться, а то с волчары своего соскользнет! – вторил ему воин слева, сдвинув шлем на затылок и утирая выступившие слезы.
Весь форт, выпуская пар и снимая напряжение от ожидания штурма, гремел от смеха так, что вибрировала стена под ногами. Что могло лучше поднять боевой дух, как не оконфузившийся враг?
Дагна пару раз недоверчиво сморгнул и шумно выдохнул. Недоуменно оглянувшись по сторонам, дварф убедился, что глаза его все-таки не обманывают. Каким-то немыслимым чудом они были всё ещё живы.
– Может, вы все-таки ошиблись, господин Дагна? – снисходительно усмехнулся стоящий рядом капитан. – Как видите, Дентстоун цел.
– Я не ошибся, сэр, – озадаченно покачал головой дварф. – Просто по какой-то причине оружие норгейров не сработало. Знать бы, почему…
В этот момент серый орк выхватил шестопер и, вытянув его в направлении Дентстоуна, издал рёв такой силы, что безудержный хохот на стене сразу стих, и солдаты напряженно сжали оружие. Снова забили барабаны, и орда пришла в движение, единой волной покатившись к линии обороны.
– К оружию! – крикнул капитан, и командиры подразделений подхватили его клич. – Подумаем об этом позже, господин Дагна. Лучники к бою! Бить с трех четвертей!
Дварф мрачно кивнул и захлопнул забрало.
Вражеское войско сильно растянулось по ущелью вдоль всей линии обороны и казалось, что орки намерены атаковать стену одновременно на всех участках. Однако, когда до Дентстоуна оставалось чуть менее километра, они остановились. Перед глазами защитников форта закипела работа. Орки, деловито стуча молотками, сноровисто собирали какие-то странные деревянные конструкции, похожие на уменьшенные ветряные мельницы.
– Что они такое творят? – пробормотал капитан, не обращаясь ни к кому в особенности, снова приникнув к окуляру подзорной трубы.
Перед мельницами вышло множество орков, тяжелогруженых вязанками сухой соломы и хвороста. Они скидывали свою поклажу на землю, обильно поливая её чем-то из объемистых бурдюков. Сюда же из задних рядов подтаскивали поленья и бревна, укладывая их поверх растопки.
Вскоре перед Дентстоуном под бой барабанов запылали тысячи больших костров, и одновременно с этим орки принялись крутить рукояти по бокам «мельниц», приводя обтянутые кожей лопасти в движение. И тогда в огонь полетели целые охапки лапника. Дым от костров сразу стал густеть, закрывая орков от глаз защитников плотной белой стеной, и пополз в сторону стены.
– Проклятье! Этого еще не хватало! – тихо сквозь зубы процедил капитан и обратился к адъютанту. – Торбьерн, распорядись, чтобы солдатам немедленно раздали смоченные в воде повязки, пока мы все тут не задохнулись. И ведра с водой на стену! Живо!
– Слушаюсь, сэр! – кивнул светловолосый воин, натягивая чуть не до самых глаз шейный платок и, опрокинув содержимое фляги себе на лицо, бегом кинулся к лестнице.
– Поумнели орки, поумнели, – зло произнес капитан. – Теперь мы не знаем, куда будет нанесен удар, и какие еще сюрпризы у них припасены. Вы с таким сталкивались, господин Дагна?
– Нет, но что-то мне подсказывает, что бить они станут по флангам, – глухо ответил из-под шлема дварф. – На их месте я поступил бы именно так.
– Согласен, – кивнул капитан, наблюдая за тем, как на стену слуги спешно поднимают ведра и кадки с водой, а солдатам передают широкие лоскуты мокрой ткани. – Сейчас каждый атакованный форт будет, фактически, сам по себе. Быстро стянуть силы из центра не получился. За то время, пока подойдет подмога, оборона уже может быть сломлена.
Дагна поудобнее перехватил топор черных гномов.
– Радует одно – орки не доверяют норгейрам.
– С чего вы так решили? – удивленно спросил капитан.
– Потому что иначе они бы не стали заготавливать запасной план.
– Меня поражает, что у них вообще есть план. Ну что ж, разлад в рядах противника всегда на руку, но, судя по тому, что я вижу, бронзовокожие и без дополнительных союзников сами по себе смертельная угроза.
– Ваша правда, сэр. И где же этот шлаков ветер?
Барабаны били все сильнее, наращивая темп и заглушая все прочие звуки со стороны ущелья. Создавалось впечатление, будто орочья орда все еще стоит на месте, растянутая вдоль всей линии обороны, но это впечатление было ложным. Там, под прикрытием дымовой завесы, враг перегруппировывался. Дагна это чувствовал, тщетно всматриваясь в белую пелену. Он не знал, сколько участков будет атаковано, но их восточный фланг не минует сражения – в этом он был уверен. Что ж, испарители черных гномов не сработали, а значит, дварф мог хотя бы на время отпустить эту проблему. Сперва предстояло отразить нападение, а там, может, и орочья дымовая завеса поможет ему пробраться в заветные катакомбы.
***
Вскоре дымом заволокло всю округу, снизив видимость едва ли до полусотни метров. Воины тщетно всматривались в пелену, пытаясь определить приближение противника. Потянулись томительные минуты напряженного ожидания.
– Вот напасть! – тихо буркнул Роб, смахивая со лба нервную испарину и тиская в руках копье. – Ни беса не видно!
– Спокойно, бортник, – прошептал, осторожно подошедший Фред. – Ты, знай, коли, когда на стену полезут. А мы стрелами прикроем.
– Да ты глянь вокруг! Молоко одно! Откуда эти твари выползут, одним богам ведомо!
– Не трясись, – схватив его за плечо, зашипел Фред. – Командир с нами, все в порядке будет. Ладошки вытри, а то копье просрешь при первом выпаде.
– Пошел ты, Фред, – бросил рябой, раздраженно стряхивая его руку с плеча и озираясь по сторонам. – А где мастер Дагна-то?
– Да вон, с капитаном о чем-то глаголят, – кивнул в сторону надвратного участка Олаф.
– Глаголят… – передразнил его Роб. – Не наглаголились еще! К нам бы скорее вернулся, так поспокойнее будет.
– А ты чего сюда вообще приперся? – неодобрительно покосился на рябого Фред. – Насильно тебя тянули? Или как все, денег пришел на войне поднять?
– Как все, – огрызнулся Роб, а потом совсем тихо добавил. – Помирать не охота.
– Кто ж тебя заставляет, не помирай, – хмыкнул Фред, деловито дунув на оперение стрелы. – Копье вроде правильно держишь, уже полдела. А забудешь, как правильно, башкой по сторонам поверти, на остальных погляди.
Рябой посмотрел егерю прямо в глаза и опустил с лица повязку.
– Страшно мне, Фред, – одними губами произнес он. – Страшно.
Егерь озадаченно нахмурился и понимающе кивнул. Бортник, как и он сам, пришел в Дентстоун заработать денег на военной службе. У обоих были большие семьи, что ждали их в родных деревнях. Впрочем, как и у большинства добровольцев. Эта война была шансом для них вырваться из беспросветной нищеты. Но золото и серебро хорошо мотивируют лишь до того, как начинает литься кровь. Потом нужны аргументы посильнее, ибо мертвому монеты без надобности.
– Туда глянь еще разок, Роб, – указал на север Фред. – Прямо сейчас к нам идет несколько тысяч орков. И они придут, обязательно придут и станут нас убивать. А потом, когда Дентстоун будет взят, пойдут дальше. Смекаешь?
Рябой побледнел и медленно кивнул.
– Они придут в наши с тобой деревни, сомнут наши с тобой заборы и выбьют наши с тобой двери в наши избы.
И хоть егерь говорил очень тихо, но к нему прислушивались уже все, кто стоял рядом на стене. Люди переглядывались, вытирая покрытые потом лица.
– Орки убьют всех. Слышишь? Всех до единого. Наших стариков, жен, детей – всех до единого! – Фред оглядел мрачно смотрящих на него солдат. – Слышите?
Егерь подошел к рябому бортнику вплотную и указал на поблескивающий наконечник копья.
– Это оружие выковал командир, – сказал он, кивнув в сторону дварфа. – Чтобы ты смог защитить свой дом.
– Фред! – крикнул Аэсон, молниеносно нягивая тетиву.
Орки вынырнули из дымовой завесы будто призраки, быстро и беззвучно, и сразу, сходу понеслись к стене, неся множество штурмовых лестниц.
Егерь покрепче уперся ногами в камень стены, не спеша взял прицел и спокойно договорил.
– Так, говорю тебе, вытри ладони, Роб, сожми свое копье и бей, как бил в Неревальде, и ничего не бойся!
– Лучники – залп! – что было сил гаркнул капитан, сбрасывая оцепенение солдат. – Бей, пока не лопнет тетива! Бей, пока не опустеет колчан! Я хочу, чтобы гору из их трупов было видно из самой столицы! За Исгард! За Короля!
– За Исгард! За Короля! – громыхнуло в ответ из сотен глоток.
Густо полетели стрелы, застучав по щитам и доспехам орков. Кое-кто падал, но его место тут же занимал другой. Расстояние в пятьдесят метров орки преодолели под жалящим дождем неправдоподобно быстро. С размаху вонзив заостренные нижние края лестниц в твердую землю, они опрокинули их на стену и тут же дернули за тянущиеся по бокам цепи. Лязгнули толстые железные крючья, со скрежетом впиваясь в каменную кладку.
– Что за… – едва успел произнести Олаф, как рядом с его головой что-то просвистело. Здоровяк благоразумно пригнулся, скрываясь за зубцом, и осторожно выглянул наружу.
Вслед за первой волной, что крепила штурмовые лестница, неспешно шли новые отряды, толкая перед собой огромные деревянные мантелеты, из-за которых по защитникам ударили ответные стрелы.
Тотчас же по рядам воинов прозвучала команда «Поднять щиты!»
– Хороши, скоты! – весело проворчал Фред и, улучив момент, снял резко высунувшегося орочьего лучника меткой стрелой в горло, мгновенно скрывшись за щитами товарищей. – Вот так дела, а его милости обещал в глаз!
– Сойдет, – произнес Аэсон, в свою очередь, посылая смертельную стрелу. – Но стрел все равно мало.
– Мало и мало, заладил тоже! – шикнул на него егерь, аккуратно высматривая новую жертву. – Целься лучше.
– Похоже на кампанию в восемьдесят восьмом, – буркнул Аэсон, чуть отвернув голову от брызнувших щепок, когда в щит над ним со звоном попала тяжелая стрела. – Помнишь?
– Да помню, помню… Дайте просвет!
Щиты на пару мгновений разомкнулись на ширину ладони. Стрела егеря пробила навылет голову орочьего лучника, сорвав с него шлем.
– Но там их все же поменьше было, – сказал Фред, вытянув над щитами руку в неприличном жесте, после того как по ним запоздало хлестнуло смертоносным дождем.
– Как и стрел, – заметил Аэсон, спуская тетиву и обрывая жизнь еще одного орка.
– Зато ты хоть стрелять тогда научился, – хохотнул егерь, перемещаясь за другую пару щитоносцев и оказавшись рядом с товарищем.
– Пошел в бездну, Фред.
– Ничего нового, Аэсон, как всегда. А теперь давай пошустрее. Маневр «Суслик».
– Проклятье, дурацкое название! И опять колени будут трещать, – поморщился Аэсон.
– Давай, капрал, не тошни мне на нервы!
– Вспомнил тоже… Ладно, сержант, давай! На счет «три»!
Егеря кивнули друг другу и, лихо перемещаясь от одного зубца к другому, огибая пригнувшихся за щитами товарищей, посылали стрелу за стрелой, попеременно то приседая, то резко выпрямляясь. Орочьи лучники, что тщетно пытались попасть в стремительно движущихся людей, падали один за другим, битые в глазницы и горло.
– Я пустой! – крикнул Аэсон, привалившись к зубцу спиной и беря короткую передышку, опустил повязку, прикладываясь к фляге.
– Я тоже! – отозвался Фред, устроившись по соседству и осторожно выглядывая за стену. – Хорош отдыхать! Надо к нашим бочкам, пополнить боезапас, а то их тут, что вшей на бродячей собаке.
Егеря, пригибаясь, побежали к своей изначальной позиции, где, подняв тяжелые ростовые щиты, твердо стояли Роб и Олаф. У рябого кровоточила скула – шальная стрела все-таки задела его – но бывший бортник лишь сверкал глазами, крепко сжимая копье. Олаф же изо всех сил долбил топором по одному из накрепко заклинивших в кладке крючьев. Завидев приближающихся стрелков, Роб криво ухмыльнулся.
– Целы? Слава богам! Что ж ты Фред не сказал, что вы служили раньше?
– А с чего ты взял, что мы служили? – искренне удивился егерь, вытаскивая из бочки связку стрел и, сорвав пеньковую оплетку, принялся деловито набивать свой колчан. Спустя мгновение его примеру последовал и Аэсон.
– Не юли, я слышал, как вы обращались друг к другу! – дернул щекой Роб. – Капрал, сержант, маневр…
– Да наемничали мы по юности, давно это было, – отмахнулся Фред, проверяя крепка ли тетива. – В Дунмаране неплохо платили, мы потом на заработанные деньги патенты егерские купили, а я еще и свадьбу сыграл.
– Ладно, в бездну. Сейчас не время, – проворчал Роб, выглядывая в щель между щитами. – Чего они на стену-то не лезут? Вон как лестницы свои проклятые вдолбили, никак не скинуть, а мы и высунуться не можем, враз перестреляют!
– Да бес их знает, чего они не лезут, – отозвался Фред, пару секунд понаблюдав за Олафом, кривясь от каждого лязга. – Может, хорош топор портить?
Тот в остервенении нанес очередной удар, но промахнулся и попал топорищем по уже иззубренному прочному железу. Дерево треснуло и голова топора, коротко свистнув, улетела под стену. Раздался полный боли вопль.
– Ха, не мытьем так катаньем, да, Олаф? – прыснул егерь.
– Хоть так им, паскудам, нагажу, – осклабился здоровяк и, швырнув следом бесполезное топорище, взялся за лежащее под ногами копье.
– Да чего они не лезут-то? Задумали что-то, сволота, нутром чую, – прорычал Роб.
На этот раз Фред ничего не успел ответить рябому, так как прямо перед ними в зубец что-то врезалось, разбившись вдребезги о камень, и разбрызгивая все вокруг черной маслянистой жидкостью. Десятки глиняных шаров взлетали по всей линии обороны, разбиваясь о зубцы и щиты воинов. А следом за шарами взметнулись цепи с горящей на конце паклей.
– Ложи-и-сь!!! – завопил Аэсон, прыгая на Фреда и сбивая того с ног.
Полыхнуло так, что егерь едва не ослеп, а затем его окатило волной страшного жара. Повсюду раздались крики горящих заживо людей. Их участку повезло – Роб и Олаф с побледневшими лицами тщетно размахивали горящими щитами, пытаясь сбить огонь.
– Водой не тушить! – отчаянно хрипел Фред, слезящимися глазами наблюдая, как рядом с ними горящий солдат судорожно опрокидывает на себя ведро с водой. – Хуже будет! Ох, проклятье…
В яркой вспышке воин упал к подножию стены. И таких было немало. К ним тут же из укрытия бросались санитары и младшие лекари, быстро накрывая горящих солдат толстыми шерстяными одеялами, тем самым сбивая огонь, и, ни секунды не задерживаясь, бежали к следующим.
– Ра-а-а-ар!!!
С яростным предвкушающим рёвом орки наконец-то полезли на стену, стуча подошвами о ступени штурмовых лестниц. Залив стену огнем, бронзовокожие рассчитывали быстрым рывком закрепиться на стене. Идущие за мантелетами сотни, радостно завопили и бросились из-под прикрытия на штурм. И каково же было их удивление, когда вместо бьющихся в панике людей, орков встретили сверкающие копья в дымящихся обожженных руках и бьющие в упор стрелы.
Среди защитников оказалось немало опытных людей, что срывали с себя плащи и тушили горящих товарищей. Многие получили страшные ожоги, но это неожиданно распалило их боевой дух и стремление выстоять, несмотря ни на что.
Орки гроздьями сыпались на землю, пронзенные крепкими наконечниками подгорного мастера.
Но все же врагов было слишком много. И, к несчастью для людей, они слишком хорошо подготовились.
На лестницы полезли могучие орочьи панцирники, от которых со звоном отскакивали копья и стрелы, не в силах пробить тяжелой железной брони. Кого-то из них все же удавалось поразить в сочленение между глухим шлемом и нагрудником или в смотровую щель, если бронзовокожий опрометчиво поднимал голову вверх, но все больше их взбиралось на стену, осыпая защитников градом ударов топоров и шипастых кистеней.
– Стреляй!!! – остервенело вопил Роб, на пределе сил работая копьями с Олафом. – Стреляй в эту сволочь! Он же сейчас будет на стене!
– Куда стреляй?! – зло крикнул в ответ Аэсон, выискивая уязвимое место у надвигающегося панцирника. – В железный жбан?
– Да упритесь вы в него с двух сторон и скиньте к бесовой матери! – орал Фред товарищам, что только царапали поднимающемуся орку шлем и наплечники. Шлем, низко опустившего голову противника, имел широкие поля, закрывающие плечи и шею, делая невозможным прицельный выстрел. А тратить впустую стрелы егерь был не намерен. – Ну или хоть башку ему запрокиньте, демоны вас раздери! Зацепите его хоть за что-нибудь! Да что вас…
Орк преодолел последние ступени и, схватившись рукой в латной рукавице за край зубца, с глухим рыком размахнулся кистенем. Фред и Аэсон отпрыгнули назад, натягивая тетивы, а Роб и Олаф пригнулись, закрывшись от удара щитами. И тут путь орку преградила широкая стальная спина.
– Окс двергур!
Блеснуло яркое лезвие, отсекая панцирнику руку, которой тот держался за камень. Орк заревел от боли, прижимая брызжущий кровью обрубок к груди.
– Двергур хадад!
Синий топор, вторично взметнувшись вверх, рухнул, подобно метеориту, на шлем орка, со скрежетом разрубая его едва не до подбородка. Панцирник изломанной железной куклой полетел вниз, с лязгом сметая тех, кто лез вслед за ним.
Фред, ослабив стрелу на тетиве, облегченно выдохнул и хмыкнул.
– Да, командир, умеешь ты эффектно появиться…
– Успел? Целы? – раздался обеспокоенный голос дварфа из-под сплошной маски шлема. – Тогда давайте за работу.
С этими словами дварф несколькими ударами топора разрубил крюки штурмовой лестницы и сделал шаг в сторону.
– Долго ждать? – рявкнул Дагна.
Роб и Олаф, заполошно переглянулись и, бросив копья, схватились за толстые крепкие рогатки, что были уложены под зубцами.
Навалившись, что было сил, они оттолкнули тяжелую лестницу от стены, и та, медленно заваливаясь назад, наконец, с грохотом рухнула.
– С почином, – кивнул дварф, взмахом топора очищая синее лезвие от орочьей крови. – Пошли, надо помочь остальным.
Дагна как раз заприметил метрах в тридцати очередной участок стены, где шел ожесточенный бой. Подступы наверх были перекрыты грудами трупов людей и орков, а потому никто не мог прийти на помощь защитникам. Два молодых крепких воина лихо рубились сразу с пятью орками прямо у штурмовой лестницы, не давая остальным забраться на стену. Но враг все же медленно, но верно шаг за шагом теснил людей. Их мечи были бессильны против тяжелой брони.
– Туда, – указал дварф. – Надо их выручать.