Алексей Тестон
Русский танкист. Все части
– Круто!
– Но это не просто. Я буду отбирать вас по теоретическим знаниям. Это первое. Второе ― группа должна в полном составе все каникулы проводить на полигоне. И знайте, там не только ребята по контракту старше вас, а молодые первогодки на год-два вас старше. Поэтому соревноваться вам придется почти со своими сверстниками. На соревнования приедут такие же молодые парни из многих государств, поэтому лицом в грязь ударить нельзя.
– Когда начало?
– Время практических занятий утрясем во второй половине учебного года.
– У-у-у.
– А пока, ― Николай открыл чемодан и повернул его на столе к классу, ― автомат Калашникова.
– О-о-о!!!
***
Начались обычные будни. Учеба, тренировки. Физика, математика. В очередной раз Николай Александрович показывает Ивану два пальца, значит два, а Людке всю пятерню, значит пять. Иван, опустив голову, садится на свое место, а Людка вся сияет. Иван снова погружается в учебники, по ходу перекусывая бутербродами, которые занесла мама. Никита у доски отвечает Павлу Генриховичу физику. Сборка автомата на скорость. Готово, Валерка вставил магазин. На футбольном поле пацаны зовут поиграть. Иван только головой качает ― некогда. На выходных Иван с Никитой у деда. Искры, металл, диагностика, отработка поворотных и подъемных механизмов башни и ствола. Обсуждение работы за чаем. Возле школы снова видели белобрысого с его бандой ― что-то вынюхивают. Мало им Валерка постучал кулаком в ладонь.
***
– Молодец, Ваня, ― Николай похлопал Ивана по плечу, отправляя за парту.
***
– Готово! ― Никита стоит с собранным автоматом наперевес. Полковник одобрительно кивает, глядя на секундомер.
***
– Сигнал слышу отчетливо, ― Люда сосредоточенно смотрит в рацию, одной рукой поправляя наушник.
– К приему готов, ― Валерка положил руку на ключ рации.
Класс внимательно следит за радистами. Рядом стоит Николай Александрович, Павел Генрихович и еще какой-то большой военный чин. Все трое одобрительно кивают и неслышно переговариваются.
***
Квартира Ивана, общее собрание на кухне. Никита, Валерка, Людмила и Иван.
– Ты, Ваня, как ни крути, а Николай Александрович сказал, что я тоже могу поехать.
– Люда, зачем тебе это надо?
– Девочкам в танке не место, ― поддакнул Валерка.
– Девочки давно в космос летают, а вы самовлюбленные создания, которые боятся, что девчонка лучше их справится.
– Вань, я думаю, что Людмиле надо ехать с нами. Показатели у нее как у нас и даже лучше, а полковник ей обещал, что отбор будет на общих основаниях.
– В танке экипаж три человека. Забыл, Никита?
– Кто-то поедет запасным.
– Ты?
– Могу и я.
– Тебе что, делать нечего?
– Как раз наоборот, работы в деревне валом.
– Про деревню не надо, у нас сейчас другое дело.
– Мальчики, хватит препираться. Я поеду запасным. Буду в резерве. Стрелок-радист. По рукам?
Пауза.
– По рукам, ― кивнул Иван.
На кухню вошла мама:
– Здравствуйте, молодые люди. Что за собрание?
–Здравствуйте, здрасте, здрасте.
– Мы, мама, собираемся на сборы ехать. Это команда наша. Помнишь, я тебе говорил про танковый биатлон?
– Помню. Гостей мог бы и чаем напоить и с девушкой меня познакомить.
– Мама, это Людмила. Чай я сейчас организую.
– Организовывай. Но раз кухня сегодня захвачена танковыми войсками, я пока к соседке зайду, обещала еще вчера. Буду часа через два.
***
База террористов у западной границы России. Человек в дорогом костюме и трое в камуфляжной форме сидят в помещении штаба за столом, сбоку на диване еще один в штатском.
– До сих пор нет данных. Я правильно понимаю? ― человек на диване отхлебнул кофе.
– Нет, в городе после последних событий у нас людей не осталось. Там такие чистки прошли, что даже столбы проверяли, ― ответил человек в дорогом костюме.
– Вы, генерал, простите, бывший генерал, регулярно и очень доходчиво объясняете свои провалы, однако управление требует результатов, а не объяснений.
– Там остался один парень, ну, в городе, ― начал один в камуфляже.
– Сын бывшего начальника полиции, ― перебил бывший генерал. ― У него личная месть к танкисту, но у нас нет с ним связи.
– Так сделайте эту связь, дорогой мой, вам мало платят? Или вы недовольны тем, что вас не шлепнули после последнего провала?
– Я попросил бы.
– Он попросил бы! Я попросил бы. Прекратить эту вольницу, прекратить эти ваши разговоры ни о чем. Русские танкисты скоро будут ездить по Бродвею, пока вы тут ловите одного. Нам нужен этот русский танкист, живой или мертвый. Мы платим вам деньги за это. Вы должны выполнить эту работу.
– Я прекрасно вас понимаю, сэр. Но русский танкист ― это непредвиденные обстоятельства. Русские всегда умудряются сделать что-то, что невозможно себе представить. А сейчас к нашим проблемам добавилась оперативная войсковая группа, которая усилила границу.
– Я знаю, генерал. На базе расположения этой группы в ближайшее время будет организована эта новая русская затея ― танковый биатлон. Пусть ваши неудачливые полководцы оставят нас. На надо обсудить кое-что по этому поводу.
Три «полководца» молча встали и вышли из кабинета.
– Кстати, это вам на память, ― человек в штатском поставил перед бывшим генералом игрушечный танк Т-34. ― Вот эта допотопная игрушка испортила вам жизнь.
***
Квартира Ивана. Иван в своей комнате, к нему входит мама.
– Как прошло чаепитие?
– Какое чаепитие? ― Иван повернул голову от компьютера.
– Как какое? С Людой и друзьями твоими.
– Мама, Люда просто с нами учится.
– Это очень хорошо.
– Что хорошо?
– Что такая симпатичная и умная девочка с тобой учится.
– С чего ты взяла, что она умная?
– Это тоже хорошо.
– Что хорошо?
– Хорошо, что ты не споришь, что она симпатичная.
– Мама!
– Что мама? Красивая девушка и умная. Не зря же она прошла отборочные занятия вместе с вами.
– Ты подслушала?
– Совершенно случайно, когда вошла в квартиру. Все тебе говорили, что она молодец, а ты все спорил.
– Ты все не так поняла.
– Возможно, но я поняла, что тебе давно пора.
– Стоп, стоп, стоп. Мне ничего не пора. Что ты меня все в женихи записываешь?
– А что ты сразу так заершился? Я зашла узнать, как прошло чаепитие.
– Нормально прошло.
– Вот и хорошо. В следующий раз предупреждай меня, пожалуйста, о гостях.
– Договорились.
***
Штаб террористической организации у западной границы России. Бывший генерал во главе стола, по бокам стола еще несколько человек в камуфляжной форме.
– Что у нас по русскому танкисту?
– Местные не смогли точно определить, кто такой этот танкист. Операция провалилась, но параллельное расследование вывело нас на три варианта. Через два-три дня у меня будут точные адреса предполагаемых фигурантов.
– Вы говорили, что это мальчишка.
– Да, молодых парней видели наши люди во время атаки. Но, возможно, это были подчиненные в команде специалиста. Поэтому мы отрабатываем старшую возрастную группу. Предположительно, один из них мог быть сотрудником местной полиции, поэтому и владел достаточным количеством информации.
– Желательно закончить с этим делом до начала основной операции.
– Сэр, у меня две группы готовы приступить к выполнению, но они не местные, а выездные. Городок небольшой, поэтому действовать будет сложно. Нам ставится задача захвата живым или ликвидация?
– Для начала попробуйте взять живьем. Неплохо было бы его расспросить про его танк. Если не получится, то ликвидируйте. Только не тяните.
– Я понял, сэр.
– Ваша группа закончила подготовку с внедрением?
– Да, сэр. Кандидатуры сейчас проверяются на уровне министерств, но наши люди будут включены в состав участников.
– Подготовка внешней группы?
– Группа поддержки еще не готова из-за недостаточного количества русскоязычных участников и подготовки техспециалистов.
– Ищите из бывших граждан или в соседних республиках. Даю вам месяц на утверждение состава для операции, потом будете проводить рабочее слаживание.
Бывший генерал встал:
– Обращаюсь ко всем. От нас ждут, что мы сможем уронить не просто престиж русских, мы должны заставить их хлебать грязь прямо у них дома. Подозреваю, что очередного провала нам не простят. Но прежде, чем голову снимут мне, я сниму ваши. Понятно? Идите работать.
***
Поздний вечер. Около подъезда пятиэтажки на лавочке сидит человек. Рядом машина. Из-под арки выходит мужчина, лица не видно, подходит к подъезду. Сидящий на лавочке встает и обращается к мужчине:
– Простите, не подскажете, который час.
– Что?
Из машины выбегают двое. Спрашивающий электрошоком парализует мужчину, его быстро заталкивают на заднее сиденье автомобиля и уезжают.
Возле подъезда остается лежать сотовый телефон, который начинает звонить.
***
Полдень. Кабинет начальника полиции. За столом Сергей Сергеевич. В кабинет входит Николай.
– Здорово, Сергей Сергеевич. О, виноват, товарищ подполковник. Вот и звание подошло, и должность за тобой оставили.
– Садись, товарищ полковник. Кстати, почему при первой встрече ты мне соврал, что капитан ВДВ?
– Я не соврал. Я из ВДВ в разведку в звании капитана ушел, ― присаживаясь, ответил Николай.
– Выкрутился. Вас специально выкручиваться учат?
– А вас?
– А у нас по работе положено.
На столе зазвонил телефон.
– Извини. Слушаю. Давай их ко мне, прямо сейчас. Извини, срочное дело.
– Что за дело?
– Сотрудник один исчез.
– Давно.
– Нет, вчера вечером жена звонила. А сейчас обед.
– Может, запил?
– У нас таких не держат, я в своем отделе с этим порядок навел. Да и Миша был не любитель этого дела.
Дверь открылась, вошли два сотрудника в форме.
– Разрешите?
– Давайте.
– Ничего не нарыли, Сергеич, извините, ― говоривший покосился на Николая, ― товарищ подполковник.
– Ну?
– Возле подъезда соседка обнаружила телефон. Жене показали, проверили, это нашего капитана. Больше никаких следов нет. Вечером на лавочке у подъезда видели мужчину, лица никто не видел, так как темно. Еще одна бдительная старушка сказала, что стояла машина, но не местная, не с этого двора. Марку и номеров не запомнила. Все это вроде косвенно может иметь дело, а может и нет. Хотя машина, мужик у подъезда и телефон.
– Понятно, что предприняли?
– Знакомых всех обзвонили и родственников. Участковые шерстят весь район, и всех жильцов, и владельцев ближайших гаражей. Задействовали весь состав участковых. Гайцам задачу поставили все машины на выходе из города проверять досконально, начальник их ворчит, но работают. Проверяем все гаражные кооперативы для осмотра гаражей. Для ускорения процесса задействован весь личный состав включая дознание, следствие и паспортно-визовую службу, из отпуска людей выдернули.
– Результата ноль.
– Ноль, товарищ подполковник.
– Если людей не будет хватать, сообщи, я с вояками свяжусь. Докладывать каждые два часа. Свободны.
Когда дверь закрылась, Сергей повернулся к Николаю.
– Такие дела. Да, ты чего пришел-то?
– Сережа, а Михаил этот ваш ― капитан, да?
– Да, капитан.
– Он у меня в подозреваемых по делу танкиста был, но у него алиби было, и я от него отстал.
– Конечно, он со мной все время в отделе, какой он танкист.
– Он танкист, он в Афгане воевал.
– Да, воевал. Но это давно было.
– Сережа, твоего капитана взяли те, кто ищет русского танкиста. Я готов об заклад биться. Они ведь не могли его алиби проверить.
– Но пацанов все равно видели и, скорее всего, сообщили, что это пацаны.
– Сообщили, но они правильно раскинули мозгами и решили, что с пацанами должен быть наставник. Так же, как и я. Поэтому пацанов воспринимают вторым планом, помощники, не более того. Понимаешь? Проверили по своим каналам, и твой Миша ― идеальный вариант. Я ведь тоже так думал. Вспомни, как мы дело крутили?
– И что ты теперь предлагаешь?
– Я за этим и зашел, но капитана твоего не предусмотрел. Надо установить наблюдение за квартирой Ивана.
– Мне сейчас только этого не хватает. Ты слышал, что у меня паспортисты подвалы обыскивают?
– Успокойся, не ори. Два дня землю рыть будете, а потом все закончится. Капитан твой сейчас либо мертв, либо на допросе с пристрастием, и один хрен уже мертв. А следующим возьмут Ивана или Никиту.
– Что ты хочешь?
– Ты только без нервов. Специально людей за Иваном не поставишь. В городе или в техникуме его не возьмут.
– Почему?
– Потому что уже пробовали.
– Кто?
– Да сын твоего бывшего главмента со своей бандой. Пришли в наглую прямо в техникум и там нарвались на драку. Ванькины одногруппники так их отоварили, что двое в больнице еще месяц лежать будут.
– Почему я не знаю?
– Потому что заявлений нет от пострадавшей стороны.
– Так крутить этих гадов. Мы через них на Мишу выйдем!
– Не выйдем мы через них ни на кого. Всех уже покрутили. Они пешки, и белобрысый – у них пешка, сами на связь не выходят, никого не знают. Связь по телефонам, а все, что смогли доказать, ― звонки из-за границы, но это, как ты понимаешь, не доказательство.
– А может, взять этого белобрысого за гланды.
– А потом сюда правозащитники наедут, между прочим, у половины этих орлов удостоверения журналистов свободной прессы за демократию во всем мире. Да и не выйдет ничего. Пешки они.
– Ладно, как хочешь наблюдение организовать?
– Постоянное наблюдение смысла не имеет, только спугнем. Поэтому каждые три часа днем и каждые два часа вечером дежурная машина или участковые твои должны там мельком появляться. Задача ― определить незнакомых людей, если есть возможность, сделать фото. При обнаружении левой машины, зафиксировать данные. Никого самостоятельно не проверять, но докладывать при обнаружении сразу мне или тебе. Только сразу, и никаких самостоятельных действий.
– Время наблюдения?
– Полагаю два-три месяца.
– Ты обалдел?
– Я тебе официальную бумагу дам по разработке каналов сбыта оружия. Совместная операция ФСБ и МВД. На нашей территории мы с тобой ответственные. Так что все будет официально, и никаких просьб личных к твоим сотрудникам не надо.
– Все равно это хлопотно. Да ладно, сделаем. Все у тебя? ― Сергей опустил голову на сжатые на столе кулаки.
– Ты его знал?
– Глупый вопрос, Коля.
– Может быть, водки?
– Рано еще поминать. Иди, это не твоя боль.
Николай вздохнул. Молча встал и вышел.
***
Раннее утро. Лагерь террористов на западной границе России. В отдельно стоящем деревянном домике в центре большой комнаты на стуле сидит Михаил. Губы разбиты, под глазом синяк, руки плетьми свисают к полу. На нем разорванная футболка в кровавых пятнах. К Михаилу подходит человек с ведром воды и выплескивает на него.
– Давай, капитан. Гнида упертая. Глаза открывай, сейчас к тебе начальство приедет, они тебе язык быстрее развяжут.
***
Недалеко от домика останавливается машина. Выходит бывший генерал, к нему подходят двое в камуфляжной форме.
– Вы его не искалечили окончательно?
– Нет, сэр.
– Смотрите мне, он должен говорить.
– Сэр, он не русский танкист.
– Он самый настоящий танкист, он с нами еще в Афганистане воевал.
***
Михаил поднял глаза на человека с ведром.
– Какой я тебе танкист? Я даже гранаты ни разу не видел, не то что пушку.
– Гранты ты ни разу не видел?
Человек бросил ведро. Достал гранату. Поднес ее к лицу Михаила.
– На, смотри, падаль! ― он ударил капитана гранатой и снова поднес ее к лицу. ― Смотри, я сейчас чеку выдерну и в штаны тебе запихаю, понял?
– Понял, ― хрипло ответил Михаил.
Резким движением он зубами стиснул большой палец руки с гранатой и нанес удар рукой ниже пояса.
***
Бывший генерал повернулся к задней дверце кабины.
– Выходите. Я привез с собой специалиста по допросам, ― обратился к двоим в камуфляже. ― Он будет решать, кто тут танкист.
В это время в домике раздался взрыв, вылетели стекла. Все пригнулись от неожиданности.
– Кто отвечал за пленного?
– Я.
Генерал, наливаясь кровью, достал пистолет и, приставив его к голове своего подчиненного, заорал:
– Назовите мне хотя бы одну причину, чтобы я не разнес твою тупую башку!
– Сэр, сэр!
– Что, сэр? Безмозглое животное! А-а-а-а-а-а!
Он поднял пистолет вверх и стрелял, не переставая кричать. Потом убрал пистолет, достал платок, медленно вытер лицо. Спокойным голосом произнес:
– Там еще один адрес. Поедешь лично. Если не доставишь, я тебе расстреляю.
Бывший генерал посмотрел на идущий из окна черный дым.
– Это был русский. Настоящий русский танкист. Они там, ― он указал пальцем на восходящее солнце над зеленой долиной за рекой, ― все такие.
***
Вечер. Кабинет начальника полиции. Раздается телефонный звонок. Подполковник берет трубку.
– Слушаю. Так, так. Машину уже проверили? Хорошо. Группу на выезд. К дому не подъезжать. Все тихо. Очень тихо, понятно? Двух оперов в штатском в наблюдение, в случае чего разрешаю открывать огонь на поражение. Участковый пусть покрутится и отойдет подальше, пока опера не подъедут. Самому ничего не предпринимать. Повтори. Выполняй.
Сергей позвонил по сотовому.
– Здорово, журналист-разведчик, ты сейчас знаешь, где твой подопечный? Выясни, пожалуйста, срочно и мне перезвони, активность около дома.
Сергей положил телефон на стол и стал ждать.
***
Участковый около дома Ивана подошел к стоящему автомобилю недалеко от подъезда, поздоровался со знакомым водителем. Перекинулся парой фраз, держа краем глаза машину и человека на лавочке у подъезда. Взял трубку телефона, покивал. Неторопливо двинулся в сторону гаражей.
***
Зазвонил сотовый. Сергей взял трубку.
– Недоступен ― это плохо. Докладываю. Около подъезда на лавочке сидит человек. Вечер поздний, но участковый уверен, что его не знает. Рядом стоит машина. Номера из областного центра, владельца пробили. Не местный. В машине два или три человека. Участковый ведет наблюдение, но в такой темноте нужен контакт ближе либо ночная оптика. Два оперативника минут через пять на соседней лавочке пиво будут пить. Машина дежурная у соседнего дома, но это не группа захвата, сам понимаешь. Наши действия?
– Ивана к ним подпускать нельзя. Если это наши клиенты, они его могут хлопнуть, даже глазом не моргнем. Надо работать на опережение, проверить их надо.
– Как?
– Не знаю.
– Я знаю, я их сам проверю. Выезжай.
***
Дом Ивана. К двум оперативникам с пивом на лавочке подходит, чуть шатаясь, Сергей с бутылкой водки в руке. На нем сползшая набок кепка, потертые джинсы и старый свитер. Нижнюю губу он оттопыривает вниз и выпячивает, когда начинает говорить.
– Дорова, кореша! Дорова, дорова. Че сидим такие грустные? Я, как и обещал, с беленькой, ― шепотом, ― я сейчас подойду, вы за мной.
– А покурить-то не купили, бла? ― шепотом потянувшемуся в карман оперу. ― Сидеть.
– Сейчас стрельну, пять сек. Эй, дядя? ― Сергей направился к человеку на скамейке у подъезда Ивана. ― Слышь, мужик, дай закурить.
Человек на скамейке взглянул в сторону машины. Потом на Сергея.
– Че глухой, дядя? Закурить дай, говорю.
– Я не курю.
– Спортсмен. Сейчас я проверю, какой ты спортсмен. Что-то я тебя здесь раньше не видел.
– Сергеич, отстань от него.
– Не мешать, я разговариваю.
Один из оперативников пошел к Сергею, второй встал боком напротив машины, потягивая пиво левой и пряча правую руку. В это время из подъезда вышли две девчонки лет по пятнадцать и встали рядом с машиной, что-то обсуждая и не обращая внимания на остальных. Сергей взглянул на подошедшего опера и направился к девчонкам.
– А ну, красавицы, идите-ка ко мне, ― он запнулся и упал на капот машины. Девчонки взвизгнули: «Идиот».
– Стоять, ― Николай потянулся к ним, опираясь на капот.
– Алкаш! ― девочки скрылись в сгущающихся сумерках.
Передние дверцы машины открылись, и из нее вышли двое. Сергей глазами показал оперативнику на человека на скамейке, а сам повернулся на голос:
– Ну-ка, алкашня, отошли.
– Что? Ты кто тут такой порядки наводить?
– Полиция, ― мужчина достал удостоверение и обратился к оперу. ― Если не хотите ночевать в обезьяннике, забирайте своего друга и валите отсюда, чтобы я вас не видел.
– Ну-ка, ну-ка, покажи? ― Сергей потянулся к удостоверению.
– Руки убрал. Так смотри, пьянь, и вали, ― мужчина раскрыл удостоверение. ― Печать видишь, читать умеешь?
– А ксива-то, ― продолжая играть пьяного, очень громко произнес Сергей, обернувшись к оперу, ― Мишкина.
Эта прозвучало командой к действию. Сергей резко ударил стоящего перед ним в лицо. Оперативник напротив машины повернулся, не выпуская бутылку с пивом к водителю машины, взяв его на мушку пистолета. Второй оперативник, рванул кобуру, но медленно. Человек на скамейке уже достал пистолет. Водитель попытался выхватить пистолет из-за пояса. Выстрел, водителя отбрасывает к машине, он продолжает доставать пистолет, выстрел. Водитель сползает вниз к колесам. Человек на скамейке уже нажимает на курок. Два выстрела в спину. Это успел Николай. Человек падает со скамейки лицом вперед под ноги оперативнику. Наступает тишина, в которой раздаются чавкающие удары. Сергей, наклонившись, держит мужчину с удостоверением за ворот рубахи и бьет его по лицу.
– Все, все, Сережа. Ты его убьешь!
– И убью, гниду, ― Сергей еще раз ударил и отпустил ворот. Мужчина застонал, не вставая.
К подъезду подъехали дежурный уазик и еще две легковые полицейские машины, из них вышло несколько человек.
– Этого раздеть догола, наручники, и в машину. Посадить в отдельную клетку, ― распорядился Николай.
– Зачем догола?
– Догола, я сказал, быстро.
Оперативники подошли к лежащему.
– Криминалист здесь?
– Здесь.
– Сделайте быстро общие фото, потом все опишем. Не надо здесь трупы держать, все и так ясно.
– Что ты здесь раскомандовался?
– Извини, Сережа.
***
Дом Ивана несколько минут спустя. Полиция грузит трупы в машину. Сергей сидит на скамейке, Николай стоит рядом, наблюдает за всеми. К подъезду подходит Иван. Остановился на несколько секунд у машин. Подошел к Николаю.
– Здравствуйте, Николай Александрович.
– Здорово, Ваня.
Сергей молча кивнул.
– Здрасте, ― кивнул в ответ Иван.
Пауза.
– Я могу пройти?
– Конечно, иди.
Пауза.
– Я должен сказать спасибо?
Николай сделал неопределенный жест.
Пауза.
– Спасибо.
Николай кивнул.
– Я…
– Иди, Иван, иди. Все нормально, все сделано правильно, и все хорошо. Потом поговорим.
Иван кивнул. И прошел в подъезд.
***
Кабинет начальника полиции. На стуле закутанный в одеяло сидит задержанный мужчина. За столом Сергей, Николай и два опера.
– Я повторяю, ― еле ворочая запекшимися от крови губами, произнес мужчина. ― Я не знаю, где ваш сотрудник. Его забрали и вывезли за границу, где он сейчас, не знаю. Скорее всего, на одной из наших баз.
– На одной из ваших баз. Прямо правильно сказал, хорошо сказал. Именно там ваши базы, а здесь ты занимаешься диверсионной деятельностью. Альберт Федотович Несаменов, ― Николай просматривал длинную ленту факса. ― Год рождения, учеба. О! Проходил подготовку в центре развития основ демократии. Специализация ― силовые акции. Это теперь так к демократии готовят? Проведение акций по захвату заложников, сотрудников силовых структур и чиновников. Да?
– Работяг захватывать смысла нет.
– Конечно, рабочий человек на тебя вряд ли пойдет с пистолетом. Он работает. И деньги свои на налоги отдает, чтобы ему спину прикрывали. Поэтому вы его потом будете в грязь пихать и ноги об него вытирать.
– Мне твоя мораль ни к чему. Мне нужен адвокат.
– Больше тебе ничего не надо?
– А ты за свое рукоприкладство ответишь.
– Дурак ты, Альберт Федотович. Если до сих пор не понял, что тебе адвокат как мертвому припарка. Скостит пяток-другой лет, так все равно меньше пятнашки не дадут. А Сергей Сергеевич применил силу при оказании сопротивления, по сравнению с двумя другими участниками преступной группы вы легко отделались.
– Посмотрим.
– И смотреть нечего. Я тебе могу честно пообещать, что сегодня при отправке в областной центр ты попытаешься сбежать и тебя пристрелят. Поэтому, либо ты сдаешь мне все адреса, явки и контакты, либо сейчас отправляешься в последний путь.
– Мне нужен адвокат.
Дверь раскрылась, в кабинет вошел сержант полиции с кучей вещей:
– Разрешите! Вещи его все проверили, ничего не нашли.
– Оставьте одежду задержанному и свободны. А вы одевайтесь, Альберт.
– Николай, я его лично буду конвоировать.
– Тебе нельзя, слишком подозрительно будет.
– Михаил был моим другом.
– Понимаю, но лучше это сделаю я. Оделся? Давайте его в машину. Наручники оденьте, а то он парень опытный.
– Ты меня на фу-фу не возьмешь, мне адвокат нужен, слышишь?
– Пакуйте его, я сейчас спущусь.
Оперативники взяли задержанного с двух сторон, одели наручники.
– Слышь ты, подстилка кремлевская? Мы вас всех закопаем! Навозники, ватники! Вши совковые.
Дверь закрылась.
– Сергей, не надо ничего говорить. Я пойду вниз. Шофер у тебя надежный?
– Да, не подведет.
Николай спустился к машине. На заднем сиденье один из оперов держал Альберта. Николай сел вперед. Поехали.
– А куда едем-то?
– За город нас вывези куда-нибудь поглуше, но в направлении областного центра. Понятно?
– Понятно.
– Ты совсем оборзел? Вы что тут себе позволяете?
Николай повернулся к оперу.
– Врежь ему пару раз, чтоб заткнулся. Я сегодня устал.
Опер посмотрел на задержанного. Тот опустил голову.
– Убери руки, я все скажу.
***
Два часа спустя. Кабинет начальника полиции. Дверь закрылась. Николай и Сергей вдвоем.
– Вот и ладушки.
– Николай, один вопрос.
– Слушаю вас, товарищ подполковник.
– Ты бы его убил?
– Не знаю, не знаю. По закону нельзя.
– Они не по закону живут.
– А мы по закону. Помнишь такое: в государстве живем, не в банде.
Сергей поставил на стол бутылку водки. Николай внимательно посмотрел на него.
– Извини, Сережа, у меня завтра не выходной. Да и не спасает это, не спасает.
– Как знаешь, ― Сергей убрал бутылку.
***
В амбаре у Василия Степановича. Напротив танка стоит кабина трактора К-700. Василий Степанович стоит рядом с Никитой, который за рычагами управления.
– Давай теперь наше усовершенствование, как ты его говоришь? Хвост. Хвост выпускай.
Никита кивает, нажимает какие-то кнопки, и верхние части подкрылок над гусеницами начинают выдвигаться вперед и вниз, образуя въезд на танк при помощи двух металлических полозьев.
– Дуло собери!
Никита исчез внутри танка. Дуло стало складываться, как антенна приемника. Никита снова показался на месте водителя. Василий Степанович зацепил лебедку за кабину трактора.
– Давай потихоньку.
Трос напрягся, кабина потихоньку стала подниматься по полозьям на танк.
– Не торопись.
Никита только кивнул, сосредоточенно наблюдая за наползающей кабиной. Еще немного, и танк превратился в трактор.
Василий Степанович и Никита осматривают машину со всех сторон.
– Вроде ничего, Василий Степанович.
– Вроде ничего, Никита. Маскировка такая, конечно, времени потребует, но не так уж и медленно. Из деревни точно можно будет незаметно уйти. Никто не догадается, да и так не догадается. Ночью или издалека даже специалист не отличит.
– Надо подумать, как ее закрепить надежно, а то растрясет во время движения.
– И можно Ивану нос утереть, да, Никита?
– Ладно вы, Василий Степанович, ― примирительно заметил Никита.
– Че ладно? Пусть приедет внучок ненаглядный. Посмотрим, кто еще в танке больше соображает. А то сами придумали всякую фигню, сами и делайте. Теперь посмотрим, что запоет.
– Он из-за соревнований психует.
– А ты не психуешь?
– Немного, да, но я к ним как к получению опыта отношусь, а Ванька выиграть хочет. Доказать военным, что мы лучшие.
– Упертый, как отец.
– Как вы, Василий Степанович.
– Цыц мне. Давай делом заниматься.
***
Амбар Василия Степановича. Никита, Иван и дед.
– Смотри, Ваня, ― Никита залез в танк. ― Выпускаю хвост.
Полозья вышли.
– Подцепляйте, Василий Степанович.
Дед зацепил кабину трактора, которая медленно поползла на танк. Дед краем глаза взглянул на внука. Ванька внимательно наблюдал за процессом.
– Ну как? ― Василий Степанович победно глянул на Ваньку. ― Отличный трактор получился.
– Хоть сейчас в поле, ― Никита погладил кабину.
– А почему хвост?
– Не знаю, Вань. Как-то само получилось название. А почему не хвост?
– Хвост сзади.
– Не умничай, внучок. Мы с Никитой отличную работу провернули. Покажи ему все, а я в дом.
***
На кухне у Василия Степановича пили чай. Ванька почесал за ухом, глядя в чашку.
– Снимать ее тяжело. Надо тоже все на автомате делать.
– Придумаем еще. Самое главное, маскируется быстро. В бою, в крайнем случае, кабину и сшибить можно, а маскировка обычно заранее делается.
– Ты, дед, молодец, и ты, Никита.
– Да ладно. Чего там на полигоне, Валерка справляется?
– Справляется, но лучше Никита тебе форму не терять, а завтра со мной ехать. Ты все же лучше водишь. А наш танк после биатлона доделаем.
– Бросать неохота. Мы с Василием Степановичем только во вкус вошли.
– Это да. Никита ― наш человек.
– А ты дед не подначивай, нам надо лицом в грязь не ударить. Скоро танкисты со всего мира понаедут. Мы должны выиграть!
– Сразу и выиграть.
– А что мы, хуже армейских?
– Через год сам солдатом станешь. Сапоги уже купил, или тебе мои подойдут?
Никита тихонько смеялся. Ванька сердито взглянул на деда.
– Ой, ладно, внучок, взглядом не сверли.
***
Уазик, разбрызгивая грязь, выехал на грунтовку около деревни. Николай повернулся к водителю:
– Теперь через деревню напрямую, а там двадцать километров, и мы на полигоне. Жми.
Водитель переключил скорость, машина тронулась.
На дороге у самого въезда в поселок разворачивался трактор.
– Притормози.
Николай вышел из машины около трактора, который почти съехал с обочины в поле.
– Стой, стой.
Трактор заглох. Из кабины появилась голова Василия Степановича.
– Здравствуйте, Василий Степанович.
– Э-э-э, здорово, сынок. Что это тебя в наши края занесло?
– По делам, Василий Степанович, а вы, смотрю, новый трактор приобрели?
– Да нет, товарищ начальник, это меня местные попросили разобраться. Барахлит что-то.
– Какой-то новый трактор, таких еще не видел.
– Это старая машина, наполовину самодельная. Ржавчины немерено, вон дыры в кабине. А вы, говорите, новая.
– Действительно, дыры. А гусеницы как у танка, ― задумчиво заметил Николай.
– Ты, сынок, по делу меня затормозил или так? А то мне сегодня еще в больницу надо, спина замучила. Ты как со спиной, не мучаешься?
– Что?
– Спина, говорю, у меня болит, у тебя нет?
– А, нет, Василий Степанович, не болит. Я хотел спросить, Иван у вас на выходных пропадает? Что-то его совсем в городе не видно.
– Да был не раз. Я ведь тебе не молодой хлопец, мне и помочь надо по хозяйству. Иван ко мне много лет ездит, как мать отпускать стала. Как свободные выходные, так у меня. Особенно летом, когда картошка, малина, смородину обработать, собрать. Все время. А как моя старуха померла, так совсем мне тяжело одному управляться, а огород бросать неохота, труда там столько вложено в каждую грядку. Раньше еще хозяйство было, всегда навозу хватало, а сейчас и этого добра у соседей просить приходится.
– Все, все, Василий Степанович, я понял. Поеду, служба.
