Алексей Тестон
Русский танкист. Все части
– Снаряд!
– Есть снаряд!
– Точнее, Иван, точнее!
– Цель захвачена!
– Огонь!
Второй выстрел БМП сделать не успела. Башню снесло в сторону. Машина загорелась.
Террористы разобрались, откуда их обстреливают, и все переползи к оставшейся бронемашине на противоположную сторону дороги.
– Иван, видишь пятую машину?
– Нет.
– Она за БТРом, который на боку лежит.
– Чего делать будем?
– Ты же говорил, что можешь бить навесом. Давай. Корректируй на 1800–1900 метров. Два снаряда сразу. Потом наводись опять ближе к кусту. Понял?
– Да, – Иван застучал по клавиатуре. Экран показывал дугу выстрела. Орудие поднялось на нужный градус.
– Готов.
– Огонь!
– Снаряд!
– Есть снаряд!
– Огонь!
Террористы, разместившиеся около машины, не ожидали продолжения обстрела. Первый же снаряд разметал несколько человек, остальные просто бросились бежать к лесу. Один из полицейских подполз к КамАЗу и бросил из-за него бутылку с зажигательной смесью в БМП. Бронемашина рванула вдоль дороги.
– Иван, целься на куст. Вижу ее по огню на броне.
Из-за дыма было видно, как двигается горящая машина, как развернулась для подъема на дорогу. Рывок, разворот. Выстрел.
– Никита, заводи. Полный назад.
Бегство террористов с поля боя вызвало бурю восторга, который выразился в громком «ура!». Несколько человек бросились через мост преследовать врага, но Николай с майором остановили их.
– Оружие соберите и выставьте усиленный блокпост, а также патрули вдоль речки.
– Может быть, все же добьем, – предложил в запале один из добровольцев.
– Они вас как курей постреляют. Там до сотни бойцов, и все профи. Уйдут завтра за кордон, никто их не тормознет.
– Не уйдут. Смотри, журналист, – майор показал в небо.
– Десантура! – прокричал кто-то рядом.
Над полем прошли два самолета. За ними раскрывались парашюты. Десант стрелял прямо с неба. Отступающий противник пытался отстреливаться, но огонь ВДВ настигал террористов по всему полю и в ближайших пролесках. Кое-где завязались короткие рукопашные сватки. Блеснули ножи, рванула гранта. Бандиты поднимали руки, бросали оружие, особо ретивых укладывали на землю пулей или тяжелым кулаком. Главарь успел прокричать в телефон: «Это русский десант, нам крышка». После чего получил прикладом между лопаток и упал лицом в грязь: «Лежать!».
* * *
К месту боя подъехала машина полковника полиции. Он вышел около бульдозера и пошел по мосту.
– Смотри, майор, начальство твое. Сейчас благодарить будет.
Майор глянул на полковника с перекошенным лицом, который уже что-то кричал ему, гневно размахивая руками.
– Что ты тут устроил, майор?
Почти одновременно с полковником остановился армейский УАЗ без верха, из которого выскочил бравый подполковник ВДВ.
– Ну, мужики, вы даете. Кто руководил операцией? Николай, ты что ли здесь главный? Здорово.
– Здорово. Нет, я только подошел. Мое дело сейчас заметки в газету писать, ты же знаешь. Вот начальник местного отделения полиции полковник Перемитин.
– Подполковник Рощин, ВДВ, – козырнул десантник. – Вы молодцы. Мой рапорт о блестяще проведенной вами операции по отражению противника ляжет на стол вашего руководства. Думаю, полковник, вас представят к награде. Готовьте дырочку под орден. Скажите, как вы умудрились так оперативно и эффектно сработать?
– Майор вам расскажет. Он осуществлял основные мероприятия по обороне, – полковник козырнул. – Дела, простите. Надо своему начальству доложить.
– Чего он такой грустный? – кивнул в след удалившемуся начальнику полиции Рощин.
– День тяжелый выдался. Устал, наверное, – улыбнулся Николай.
* * *
– Смотри, дед, что по телеку передают, – с набитым ртом проговорил Иван.
Василий Степанович сел рядом на диван и отхлебнул чая из кружки. Ведущий продолжал:
– Интересен тот факт, что на выложенном в Интернете видео человек, выдающий себя за главу повстанцев, якобы захвативших российский город и получивших поддержку всего населения, на самом деле задержан вчера вечером русскими десантниками и силами полиции этого же города. Не меньший интерес вызывает факт признания некоторыми политиками, что вооруженное восстание призвано освободить жителей Росси и дать им возможность самостоятельно решать свою судьбу, что необходимо оказать всяческую политическую и даже военную поддержку русским повстанцам. Остается вопрос: кого собираются поддерживать эти высокие чиновники? Видимо, этого человека, который сегодня дает показания следователям. Сам собой напрашивается вопрос: откуда высокие специалисты знали о проводимой террористами операции на русской границе? Каким образом они вчера получили информацию о захвате целого города? И почему сразу выражают поддержку столь сомнительным действиям? Мы будем искать тех, кто стоит за этим.
* * *
– Проклятье! – человек в дорогом костюме выключил телевизор и, отбросив пульт на стол, повернулся к собеседнику, склонившему свою лысеющую голову над карманными часами, – Что скажете?
– Скажу, что вас сотрут в порошок, если ситуация не изменится. Слишком крупные фигуры засветились на фоне этих событий. Будет сложно объяснить причины связи между разбитой небольшой группой террористов и нашими политиками. Нужен результат.
– Результат будет.
– Результат нужен в ближайшее время. Или вы станете не только бывшим шефом разведуправления, но и бывшим человеком, то есть перейдете из своего живого состояния в мертвое.
– Не надо меня пугать. Работать в России всегда было сложно, а тут еще этот русский танкист.
– Я уже слышал сказку про танкиста. Если продолжите утверждать, что созданную за баснословные деньги организацию, вооруженную современным оружием и профессиональными наемниками, способен остановить один-единственный русский танкист, то вам лучше застрелиться прямо сейчас.
– Я не министр обороны США, который выбрасывается из окна от одного страха перед русскими, но этот танкист действительно стал нашей проблемой.
– Он стал вашей проблемой, а не нашей. И вы должны ее решить, хотя сейчас это не имеет смысла. Переброска самолетов завершена, и в ближайшее время надо действовать. Один или двадцать русских танкистов – для современной авиации это не важно.
– В городе еще осталась крупная партия товара.
– У вас плохая разведка. Сегодня ФСБ забрала товар вместе с вашими попавшими в засаду неудачниками-повстанцами. Поэтому ваш агент больше никому не нужен, можете отправить его на пенсию.
* * *
Машина начальника полиции катила по полупустым улочкам залитого обеденным солнцем городка. Водитель крутил баранку, полковник на заднем сидении, вытирая пот со лба, потянулся за бренчащим телефоном.
– Останови здесь. Иди погуляй пять минут.
Когда шофер вышел из машины, полковник поднес телефон к уху.
– Слушаю.
– Полковник?
– Да, это я, – заикаясь, начал начальник полиции.
– Ничего не хочешь мне объяснить?
– Я не виноват! Господин, сэр, я…
– Полковник, я понимаю, всегда бывают сбои, – человек в дорогом костюме кашлянул, – но я не злопамятный. У меня сейчас будет для вас очень важная и очень серьезная информация, поэтому включите прибор, который вам предоставили на чрезвычайный случай от прослушки. Он у вас с собой?
– Да, конечно. Сейчас, – полковник одной рукой открыл портфель и начал шарить руками по дну. – Сейчас, сейчас.
– Ну, что так медленно, полковник, я не собираюсь дожидаться вашей пенсии.
– Чего?
– На пенсию, говорю, уже собрались?
– Да, конечно. Давно пора, – полковник извлек из чемодана черный предмет, похожий на сотовый телефон. – Тут три кнопки, на какую жать?
– На красную.
* * *
Шофер полковника подмигнул продавщице мороженного и с двумя порциями эскимо повернулся, чтобы перейти улицу к машине. В это время раздался взрыв, от которого вылетели окна в соседних домах. Машина начальника полиции превратилась в мятую консервную банку, изрыгающую пламя и дым. Шофер присел от неожиданности и, поворачиваясь всем телом, водил из стороны в стороны растопыренными руками с эскимо, пытаясь издать хоть какой-то звук.
* * *
– Агент отправлен на пенсию, – человек в дорогом костюме дал отбой связи.
* * *
Василий Степанович забросил на плечо полотенце и уселся на табуретку за кухонным столом. Ванька с Никитой уплетали горячие блины.
– Спасибо, деда. Очень вкусно.
– Да-да, Василий Степанович, мне тоже нравится.
– Блины готовить, это вам не на танке гонять. Вот что, Ванька, я тебе скажу. Технику вы с Семеном сделали шикарную, но надо тебе сейчас тихо сидеть. Семен скоро из госпиталя выпишется, тогда подумаем, что делать.
– А что делать, дед? Танк есть-пить не просит. Пусть себе в гараже стоит.
– В городе, Василий Степанович, такая тишина наступила, что даже жулики по ночам ходить боятся. Говорят, что русский танкист теперь за порядком смотрит, а чуть не так, то прямо из башни стреляет.
– Кто это, Никита, тебе сказал.
– Мать сказала. Она сегодня на рынке была. А там говорят, что начальника полиции из танка прямо днем взорвали, а танка никто не видел, потому что он невидимый.
– Вот народ. Всякую чушь сочиняет, а потом в нее верит. Это же надо – невидимый танк!
– А что, дед, может быть, и сделаем невидимый. Надо обдумать эту мысль.
– Ты вот что обдумай, Кулибин. За разгром бандюков около города тебя, если с танком твоим поймают, может быть, простят. А если повесят на тебя полковника этого, сидеть будешь до конца жизни.
– Дед, но ведь нас там не было.
– Знаешь, внучек, и ты, Никита, слушай, а не чавкай, как свин, у нас во время войны не за такое забирали и к стенке ставили.
– Но мы же не на войне, деда Вася.
– А где мы, по-твоему, были? За грибами ходили?
Мальчишки прыснули от смеха.
– Чего вы ржете, олухи. Вот так всегда. Стрелять научаться, а мозгов не наживут. А надо бы наоборот.
– Ладно, деда. Чего ты ругаешься?
– А вот чего. Я, ребята, должен домой съездить. Хозяйство проверить. Скоро уборочная начнется. У меня там ягода с куста падает. Соседи обещали помочь, но надо съездить посмотреть. А вас прошу в эти дни никуда не соваться. Даже в гараж не ходить. Вон в футбол играть на поле. Да и то только до вечера.
– А почему только до вечера?
– Потому что вечером за городом смотрит русский танкист, а если что не так, сразу из башни.
– Василий Степанович, но ведь это мы – русский танкист.
– Еще раз такое услышу, я тебя, Никита, зажму промеж ног и буду драть ремнем. Ну что, обещаете мне в гараж не ходить? К танку не приближаться?
– Обещаем, дед.
– Тогда я сегодня вечером на автобус. Но смотрите мне, если что не так, спущу три шкуры. Обоих касается, не посмотрю, Никита, что ты не мой внук. В сметану макай, деревенская.
* * *
Начальник военкомата подписал последний документ и протянул стоящую около него стопку бумаг Маше.
– Все?
– Все, товарищ, подполковник.
Дверь открылась, и в кабинет вошел человек в штатском.
– Здорово, разведка, заходи, садись. Маша, ты свободна.
Маша поздоровалась с вошедшим кивком головы и вышла, закрыв за собой дверь. У самой двери на нее налетел военврач из приемной комиссии, от толчка пачка документов разлетелась по коридору у самой двери начальника военкомата.
– Простите, Мария Николаевна, я помогу.
– Нет-нет, Павел Фатеевич, я сама. Идите.
– Простите, еще раз простите.
Врач ушел, а Маша начала собирать документы с пола.
– И вы уверены, что в ближайшие три дня по городу может быть нанесен бомбовый удар? – раздался за дверью голос военкома.
Маша замерла с листком бумаги под дверью.
– Это не исключено. Поэтому тебе предписано проверить и подготовить к работе все бомбоубежища. Информация строго секретная.
Маша положила в пачку последний лист и быстро пошла к лестнице.
Человек в штатском оглянулся на дверь.
– Да, полковник, еще хотел спросить тебя про танкиста.
– Не знаю я ничего про этого танкиста, – отмахнулся военком. – Но главного нашего полицая взорвал не он, это эксперты уже доказали. Взрывное устройство сработало внутри машины.
– Странно все это. Городок у нас небольшой, а то танк завелся, то начальник полиции взорвался.
– Городок небольшой, зато граница рядом. Поэтому и неспокойно.
* * *
Майор и журналист сидели на лавочке в парке. Мимо не спеша прогуливались старушки с собачками и молодые мамаши с колясками.
– Поздравляю, Сергей Сергеевич, с новой должностью.
– Спасибо, Николай Александрович, но, скорее всего, из управления нового начальника пришлют, а я временно буду огребать по полной программе.
– Не рад, значит?
– С должностью не рад, а то, что у меня проблемы со старым боссом кончились – это хорошо. Новый пока обживется, может, и сработаемся.
– Так это не ты его случайно подорвал? – ехидно спросил журналист, ковыряясь зубочисткой во рту.
– Кажется, это я тебя на разговор вызвал, а вопросы вы мне задаете, товарищ бывший капитан ВДВ.
– Извини, майор, работа такая. Говори, чего звал.
– Задам вопрос прямо. Вычислил танкиста?
– Зачем тебе, Сережа, этот вопрос? Дела на танкиста у тебя нет. Вы его не ищите, значит, и танкиста нет.
– Николай, ты же понимаешь, что после разгрома колонны террористов здесь будут работать ребята из ФСБ.
– Поправочка, ребята из ГРУ. Кстати, уже работают. Местный ваш при военкомате землю рвет и мечет.
– И как успехи?
– Не туда копает. Не найдет.
– Но ты нашел.
– Я этого не говорил.
– Ладно, давай на чистоту. Мне нужно этого танкиста сберечь. Танк пусть куда хотят забирают, а танкиста нужно сберечь.
– Ты что же, Сергей Сергеевич, собираешься прикрывать преступника? А если я доложу, куда следует?
– Николай Александрович, мы, конечно, с тобой знакомы без году неделю, но не доложишь. Могу поспорить на что угодно. Поэтому прошу тебя быть откровенным.
– Если откровенным, то так: парня я нашел. Подозреваю, что вначале он мог работать один, но теперь им либо руководит, либо его подучил профессионал своего дела. Дела танкового. В городе у вас таких военспецов немного. Также полагаю, что у нас в наличии теперь экипаж. Возможно, не полный, но работает не один человек. Сейчас они сидят тихо и думают, что им делать.
– Как же ты все это вычислил?
– Когда у вас впервые засветился танкист, то все отметили, что он действовал как-то осторожно, притормаживал. В ваших протоколах допроса это отражено. Тогда я и подумал, что он был один и ему было неудобно пересаживаться из одного кресла в другое. Поэтому создалось впечатление, что он как бы медлит, думает, что делать. Когда танкист залил водой автобус, у него появился неплохой водитель. Работали они как минимум в паре. А когда расстреливали колонну, тогда был учитель, который толково вывел танк на позицию, грамотно определил место и цели. И начал я с учителя.
Журналист получил добро от начальника военкомата на ознакомление с личными делами. Маша принесла ему на стол небольшую стопку. Всего восемь дел. Четверо были мобилизованы в связи со сложной ситуацией на границе. Журналист отложил в сторону четыре папки. Двое выехали из города несколько лет назад. Еще две папки перекочевали в ненужную стопку. Оставался один, но он сильно болел, и несколько месяцев находился на стационарном лечении. Минус еще одна папка. Последним было дело капитана милиции, который ехал во время нападения на автобус вместе с майором, поэтому на столе ничего не осталось. Николай попрощался с Машей и пошел на встречу с председателем союза ветеранов Афганистана и Чечни. Здесь ему повезло еще меньше, потому что никто из служивших в горячих точках не был танкистом. Последним и почти нереальным вариантом стал совет ветеранов Великой Отечественной войны. – А вот как раз наш самый знаменитый танкист, – председатель встал из-за стола и прошел навстречу Василию Степановичу, – Участник Курской дуги! Вот, Вася, знакомься, журналист Николай Александрович из областной газеты. Собирает материал о воинах-танкистах нашего края, которые били фашистов в свое время.
– Так я на него и вышел, – закончил Николай. – Ты на самом деле, майор, не расстраивайся. Вы привыкли тут жуликов ловить, а это дело армейское, а я хоть и бывший, но офицер.
– Я и не расстраиваюсь. Не скажешь, как зовут этого героя?
– Не скажу, майор. Мне надо подумать, что со всем этим делать.
Майор залез в свою папку, достал оттуда большую фотографию и передал журналисту. На Николая с фотографии смотрел коротко остриженный мальчишка, которого звали Иван, он же – русский танкист.
– Давай вместе подумаем, что нам с этим делать.
* * *
Футбольный матч был в самом разгаре. Пыль стояла коромыслом. Мяч летал по всему полю. Крики «пас», «дай мне», «сам» сливались временами в единый гомон, который отпугивал воробьев, непонимающе крутивших головой во все стороны.
Ванька растянулся возле ворот.
– Эх ты, мазила, – бросил ему Валерка.
– Да пас надо по-человечески давать, – Ваня поднялся.
– Как ни старайтесь, мне все равно не заклепаете. Я лучший вратарь в городе, – хвастливо встрял от ворот Никита.
– Балабол ты, а не вратарь.
– Ладно-ладно, счет 2:0 в нашу пользу, так что паситесь.
– Смотри, Вано, к тебе, кажись, – Валера показал на Машу, которая остановилась у бортика, прикрывая рукой глаза от солнца.
– Я сейчас, пацаны, – Иван бросил быстрый взгляд на Никиту, который сразу посерьезнел и кивнул ему в ответ.
– Привет, Маша, – Иван перемахнул через бортик и замер возле невесты брата. – С Катей опять посидеть надо?
– Привет, Вань. Нет, не надо. Я к тебе по делу. Есть важный разговор. Может быть, у вас?
– Никиту возьму?
– Конечно. А Василий Степанович дома?
– Нет, он уехал в деревню, но скоро будет.
– Это плохо. Пойдем.
– Никита, Догоняй! Потом поиграем!
* * *
Маша передала услышанное под дверью и сидела на самом уголке дивана в большой комнате. Никита с Иваном разложили на столе карту.
– Значит, в ближайшие дни, – Ваня задумчиво разглядывал карту. – Жаль, дед уехал. Маша, а как мы узнаем о начале атаки? Рация армейская у нас есть, но ведь не факт, что поймаем вовремя.
– В городе будет объявлена воздушная тревога. Сегодня закончили зачистку и проверку бомбоубежищ. Тревогу объявят минут за десять-двадцать до подлета авиации, поэтому, если вы выдвинитесь заранее, я сумею вас предупредить.
– Учитывая масштаб и расстояние, оптимально будет выдвинуться сюда, – Никита постучал по карте линейкой.
– Почему сюда?
– Здесь я места хорошо знаю. Асфальт закончится здесь, потом пара километров грунтовой дороги и сверток на проселочную, к покосам. Сено сейчас убрали, в стогах стоит. Вывозить будут ближе к зиме. Значит, народу на полях нет. Нам на руку. Стог сена можно использовать как маскировку. Также есть небольшие холмы, на которых можно устроить позицию. Плюс пространство открытое подобрать перед холмом, чтобы простреливалось хорошо.
– А хорошие подъездные пути позволят нам быстро обосноваться и подвозить провизию.
– Маша, а Катя где?
– Я ее увезла к сестре.
– Это хорошо.
– Мальчики, а ваш танк точно бьет по самолетам?
– Вверх бьет точно, а по самолетам мы еще не пробовали, но система наведения работает как часы. Должно получиться.
– Я себя нехорошо чувствую: вы ведь еще мальчишки совсем.
– Тихо, сморите про нас новости, – Никита сделал громче.
У моста на въезде в город стоял журналист:
– Мы ведем свой репортаж с места событий. Здесь была остановлена колонна бронетехники террористов, которые прорвались через государственную границу и пытались захватить город. В колоне было три БПМ и два БТР с сопровождением десанта около ста человек. Местные добровольцы перекрыли тракторами и тяжелыми грузовиками подъезд к городу и мост, однако сил удержать позицию у них явно не хватало. Несколько автоматов полиции и дробовики – плохая поддержка против пушек и крупнокалиберных пулеметов. Однако, со слов очевидцев, при приближении колонны по ней был открыт огонь из тяжелого орудия вон из того леса. Следы от воронок и разбитая бронеколонна – явно не результат действий ополчения с двустволками. Следы гусениц подтвердили, что в лесу занимал позицию танк. Информация о русском танкисте, который контролирует этот приграничный район, подтвердилась. Теперь нужно выяснить, является ли этот танкист партизаном-добровольцем, или это специальный секретный отряд вооруженных сил.
Картинка сменилась студией. Ведущий обратился к присутствующему военному:
– Как вы можете прокомментировать эту ситуацию?
– Со всей ответственностью заявляю, что у нас нет никаких сведений об этом танкисте. Хотя учитывая, что польское Правительство категорически отказывается провести антитеррористическую операцию на своей территории, а ООН не позволяет нам сосредотачивать силы на этом участке границы, неплохо было бы иметь десяток таких добровольцев, которые самостоятельно разгромили бы базу бандитов. Думаю, им была бы благодарна вся страна. Но соблюдение международного права заставляет нас очень ограниченно реагировать на подобные инциденты.
Иван повернулся к Маше.
– Вот видишь, вся страна желает, чтобы им наваляли, а ты переживаешь.
– Это дешевая бравада, на самом деле все очень опасно и вы можете погибнуть.
– Да ладно, Маша, – Никита встал. – На мосту, видала, как мы им наваляли? И сейчас наваляем.
– Думаю, надо сделать так: мы выдвинемся к месту возможного направления удара, возьмем еды дня на три. А ты, Маша, звони нам, если тревога начнется. Если три дня все будет тихо, то Никита вернется в город и возьмет еще еды.
– Маша, а ты умеешь пользоваться рацией?
– Конечно, Никита.
– Ваня, давай Маша будет нашим связным. Пусть после тревоги сюда идет и на рации дежурит. Мы же не сумеем постоянно быть на рации, а она, если что, сообщит нам оперативную информацию.
– Я не против, оставьте ключи. Заодно вам еды приготовлю и приберусь, а то совсем квартиру запустили. Кстати, Иван, вчера твоя мама звонила. Говорит, что Семен на поправку пошел, скоро будет болтать, как раньше. Я к нему собираюсь через неделю.
– Я знаю, Маш. Если получится, вместе поедем.
– Надо, чтобы получилось, Вань. Иначе я не смогу поехать.
* * *
«Жигуленок» потужился и остановился на разбитой проселочной колее. Никита вышел на дорогу.
– Все, выходи, дальше не смогу.
Иван вылез из фургона.
– И чего делать будем?
– Не знаю.
– Зато я знаю. У меня трос есть. Зацепим переднюю подвеску машины за трос и приподнимем, а задняя часть повиснет на сцепке. Так и поедем. Я сейчас колеса уберу, а на гусеницах нам без разницы.
– Одно плохо, если через три дня обратно ехать, то я могу без танка не пройти.
– Чего-нибудь придумаем, лишь бы дождя не было, а то развезет.
* * *
Мужичок в неряшливой одежонке, прилично небритый, кивал носом на телеге, которую еле тащила худая лошадь. На очередной кочке мужичок проснулся и огляделся по сторонам, хватаясь за карман, из которого торчала бутылка. Он вытащил бутылку, зажмурился и отхлебнул из самого горлышка. Морщась, увидел краем глаза, как вдалеке над полем плывет машина, не касаясь земли, а за ней тянется разрисованный пирожками фургон. Мужик встряхнул головой, но картина не пропадала. Мужичок еще раз крепко зажмурился, открыл глаза – ни фургона, ни машины не было видно. Мужик облегченно вздохнул: показалось, видать. В это время раздался шум с натугой работающего мотора и на очередной пригорок выплыла машина, а за ней фургон. Мужичок посмотрел на фургон, потом на бутылку, потом снова на фургон: ну, уж нет. Он перелез на другую сторону телеги, придерживая бутылку, и повернулся спиной к фургону: идите вы на фиг. Хлестанул лошадь и поехал быстрее.
* * *
– Все, тормози, – Никита открыл дверь «Жигуленка» и спрыгнул на землю.
Они осмотрели холм и прилегающие поля. Несколько проселочных дорог как на ладони сходились к автотрассе.
– Как эта деревня называется?
– Павловка.
– Был тут, наверное, знаменитый Павел.
– Не знаю. Давай лагерь раскинем и танк выставим. Надо бы замаскироваться хорошо. Сено будем брать или веток нарубим?
– Лучше ветками, а то за сено от местных можно получить.
– Если заварушка будет, все равно сена не останется.
– Но от местных можно получить до заварушки.
– Тогда пошли ветки рубить.
Они работали быстро и с удовольствием. Палатку поставили ближе к леску на склоне. Там же в леску оборудовали склад для боеприпасов. Танк окопали по всем правилам и заложили большим количеством веток, сверху дополнительно натянули маскировочную сетку. К вечеру расселись у небольшого костра, обжаривая кусочки колбасы на палочках.
– Завтра надо супа из консервы наварить.
– А мне больше из тушенки нравится.
– Это, Никита, несущественно. Главное, поесть горячего.
– Тебе, Ваня, несущественно, а я люблю вкусно поесть. Что-то ты последнее время очень серьезный стал.
– Знаешь, как брата зацепило, так что-то внутри надломилось. Радость ушла куда-то. Вроде, жили, смеялись, а теперь он в госпитале, а я тут как бы за него. И все совсем по-серьезному.
– Думаю, это пройдет.
– Пройдет, если победа за нами останется.
– Боюсь, Вань, это сложно. На границе во все времена неспокойно было. Цари даже специально с казаками сговорились, чтобы те жили на границе и ее охраняли, а за это им всякие плюшки от страны, потому как работа и жизнь на границе очень рисковая.
– Что же, нам всегда воевать?
– Воевать не всегда, но готовыми надо быть всегда, иначе нам наваляют.
– Ладно, давай спать готовиться.
– Подожди, у меня есть сюрприз, – Никита достал из сумки бутылку спиртного. – На природе в самый раз.
– Никита, ты серьезно или у тебя просто крышу снесло? Помнишь, что дед говорил? Либо вылей, либо убери, пока в город не вернемся.
Никита молча убрал бутылку.
* * *
Человек в дорогом костюме стоял в ангаре, окруженный пилотами, командирами бронегрупп и пехоты. Террористы стояли полукругом напротив своего шефа, который указкой показывал на карту за своей спиной.
– Прорыв через границу будем осуществлять в два этапа. Сначала идет десятка самолетов для определения и подавления целей ПВО и бронетехники, определения возможных укрепрайонов на пути движения. Вторая десятка самолетов поражает оставшиеся цели, а в случае их отсутствия наносит авиаудар по городу, – указка переместилась по карте. – Третья группа прикрывает наступающую бронетехнику и наносит удары по возможному подкреплению противника с целью уничтожения и сдерживания. Задача бронегруппы – прорыв границы и удержание его на этом участке. Вторая команда должна войти в город и удерживать его хотя бы двое суток. Вопросы?
– Куда будем отходить после удержания города?
– Полагаю, отходить вам не придется. Сюда слетится туча болтунов со всяких международноболталогических организаций и будет трясти книжками про права человека и право каждого русского в этом городе освободится от своего правительства. Вам нужно будет контролировать город и сделать из него укрепрайон. Для вас это обычная работа.
– Работа обычная, но что там с мистическим русским танкистом? Говорят, что в городе скрывается целая мобильная бронированная группа спецназа.
– Господа, провал нашей первой группы – большая неудача. Группа попала в засаду. Учитывая, что один танк в состоянии расстрелять колонну на открытом месте из засады, не будем делать из этого русского танкиста сказочного героя. Для самолетов не важно, русский танкист или не русский – он будет уничтожен.
– Если он не будет уничтожен с воздуха, то может оказать серьезное сопротивления в городе, особенно при поддержке пехоты.
– В прорыв пойдет 20 единиц техники. Воздушная поддержка – 30 самолетов. 200 человек десанта. Вы что, боитесь одного единственного танка?
– Не боимся, но хотелось бы избежать лишних потерь. Правильно ли я понял, что танк один?
– Да. Это проверенная информация. Всего один танк. Кстати, его ищут сами русские. Это местный партизан. Если они успеют, то могут нам помочь. Если нет, то вы должны его уничтожить.
– Какова вероятность, что у нас будет хотя бы пять-шесть часов на захват города?
– Единственная мобильная бригада русского десанта увязнет в приграничном бою. Самая быстрая реакция может наступить через три-четыре часа. К этому времени вы должны быть в центре города. Крупных соединений нет по причине того, что русских вынудили отвести войска от границы вглубь своей территории.
– Авиаподдержка русских?
– Успеете войти в город, и ни про какую авиаподдержку речи не будет. Главное скорость. Свой город они бомбить не посмеют. У вас сутки на отдых и проверку снаряжения.
* * *
– Заходи, Николай, присаживайся.
– Здравствуйте, товарищ начальник. Обживаешься в кресле шефа?
– Да какое там.
– Я думал, ты уже полковничьи погоны примеряешь.
– Тут бы свои майорские не потерять.
– Случилось что?
– Случилось. Наш товарищ полковник во время взрыва разговаривал с абонентом, который находился на территории, контролируемой террористами, сразу на нашей западной границе.
– Интересно.
– Интересное дальше. Проверили его телефон по этой линии. Оказалось, он разговаривал с этим же абонентом в день захвата заложников в детском саду. А потом за сутки до прорыва колонны террористов к городу.
– И что получается?
– Да, икс его знает, что получается. Но нас теперь всех трясут и проверяют, начиная от собственной службы безопасности и заканчивая чекистами и вояками из разведки. Короче, не до жиру – быть бы живу. А ты чего зашел?
– Пацаны пропали.
– Оба?
– Оба.
– Когда?
– Позавчера. Девочка одна к ним в дом ходит. К этому, к Ивану. Работает в военкомате.
– Зовут Маша, невеста старшего брата Семена, он сейчас в Москве в госпитале. За квартирой присматривает.
– Слушай, майор, откуда ты такой умный?
– Я просто местный.
– Вопрос: зачем бомбоубежища освобождаете?
– Вроде ты в отставке, а все вопросы задаешь не гражданские.
– И все же?
– Вояки, говорят, что плановая проверка будет по гражданской безопасности. Слышал же, что террористы самолетами обзавелись? Во всех новостях кричали, что амеры им базу в Катаре сдали вместе со всей техникой.
– Слышал. Значит, плановая проверка.
– А что? Ты знаешь, Николай, мне сейчас так некогда этим делом заниматься. Ничего страшного не намечается, дай мне еще пару дней, или у тебя командировка горит?
За окном раздалась сирена. Они оба повернулись. В кабинете зазвонил телефон. Майор снял трубку.
– Товарищ майор, – доложил дежурный, – это не учебная тревога. С границы сообщили, что в сторону города идет около десятка самолетов, а на той стороне началось движение бронетехники.
– Личному составу действовать согласно плану по чрезвычайной обстановке. Объяви по громкой связи общую тревогу.
Майор внимательно посмотрел на Николая.
– Сережа, а ты можешь взять машину и пару автоматов?
– Зачем?
– А затем, что наш танкист знал об этой атаке и заранее вышел на позицию. Я в этом уверен, а информацию ему качает девочка Маша из военкомата.
– Что же ты хочешь?
– Хочу прикрыть нашу единственную надежду поддержкой пехоты.
– Ты думаешь, танкист сейчас где-то за городом?
– Я думаю, что он сейчас наводится на первую цель.
