Алексей Тенчой
Вечная жизнь

ГЛАВА 4. БАБУР

Самым младшим, четырнадцатым ребенком, в семье родился Бабур. Очень крепкий и славный малыш. Притти к тому времени уже подросла и мама поручила ей заботиться, присматривать и защищать братика, которого она любила больше остальных братьев и сестер. Притти такое задание было в радость, ведь Бабур был для нее еще и вроде живой куклы, с которой она могла играть.

Ещё задолго до того, как Бабур пошел в школу, Притти научила брата считать и писать буквы. Играя с ним, она также учила его строить крепость из речных камешков и глины. Маленький Бабур всегда слушался сестру, а Притти имела на него особое влияние, ей всегда удавалось убедить мальчика в том, что нужно делать все правильно, даже когда мама не могла на чем-то настоять, так как Бабур был самым младшим, совсем малышом, и рядом с взрослыми, как и любой ребенок – капризничал.

Однажды всей семьей, они ждали в гости тетю, любимую сестру отца. Кумари готовила вкусные блюда и накрывала на стол. Дети были ещё в школе, а самый старший сын на работе. Хотя Бабур был ещё мал и не ходил в школу, но был уже достаточно большим, чтобы помогать. Мать попросила его сходить в кладовую и принести чайный сервиз для гостей. Бабур немного помялся, услышав мамину просьбу, но мама дала задание, а посему, ребенок послушно пошел в чулан. Очень долго он не возвращался оттуда. Притти к этому времени уже вернулась из школы и волновалась за Брата.

– Притти, сходи, посмотри, где там твой брат с тарелками, – попросила мама.

Притти пошла и увидела Бабура, который сидел на корточках возле открытой кладовой и вглядывался в темноту.

– Бабур! – окликнула его сестра. От ее крика малыш вздрогнул. – Ты что, боишься темноты?!

– Угу… – Бабур стыдливо уставился в пол.

– Ну вот. А ты знаешь, что твое имя означает?

– Нет, – промямлил Мальчик.

– Оно означает – «Лев»! Ты же с таким именем должен быть самым сильным и смелым!

– Но мне страшно, Притти. Я не могу зайти в темноту… – пожаловался сестре Бабур.

– Почему? – проявила интерес к проблеме брата Притти. – Ведь ещё недавно ты ничего не боялся. Рассказывай, кто тебя напугал?

– Соседский мальчик Рам рассказал мне о блуждающих огоньках! Он сказал, что они появляются в темноте, и это – голодные духи! Они могут защекотать человека до смерти и съесть!

– Все ясно, – ответила умная Притти. – Запомни, что ты мужчина! И самый смелый! Потому что ты лев, царь зверей – всех свирепей и сильней! Когда входишь в темноту так и говори:

«Я хищный лев, я – царь зверей!

Всех свирепей и сильней!

Разбегайтесь, духи, прочь!

И рассеивайся, ночь!»

– Если ты будешь произносить эти слова, то сможешь видеть в темноте не хуже, чем днём!

– Правда? – удивился Бабур.

– Честно-честно! Ведь все кошки, маленькие и большие, отлично видят в темноте!

Так Бабур перестал бояться темноты.

Тем же вечером, после отъезда тети, дети помогли убирать со стола, а потом вышли в сад.

Во дворе они разожгли костерок, запалили старые недогоревшие головешки. Потом пробрались к ограде соседского дома и через щель в заборе пролезли в темный сад.

На их удачу Рам как раз зашел в сад по маленькой нужде.

Притти и Бабур подкрались к нему со спины, остановившись не слишком близко и не слишком далеко.

– Уууууууу! Рааааам! Зачем тревожил мое имя?! – приглушенным голосом пропела Притти, сигналя головешками от костра среди ветвей.

– Аааааа! Мама!!! Там дух в саду! – завопил Рам, который был почти ровесником Притти. После чего побежал к дому, как ошпаренный.

Дети захохотали, отомстив своему обидчику.

– Нечего пугать малышей, – сказала довольная Притти.

ГЛАВА 5. СОН БАБУ

Бабу так сильно устал, вымотался на работе, что по приходу домой, наспех перекусив тем, что ему приготовила жена, не дойдя до кровати, пока Кумари прибирала со стола, задремал на кухонной лавке. Сквозь полусон, он услышал ночной шорох в саду. Бабу с трудом поднялся, и вышел на улицу, чтобы проверить все ли в порядке. И там успел заметить ослепительное сияние, исходившее из середины сада, которое исчезло так же внезапно, как появилось.

Бабу вооружился карманным фонариком и, освещая тропинку, осторожно пошел туда, где только что была световая вспышка. Он пошарил ярким лучом фонаря в траве, и чуть не потерял сознание от увиденного. В высокой траве сидел маленький зелёный человечек с большой овальной головой. Руки и ноги его, как и все тело, были худыми, щуплыми. Наготу этого странного существа прикрывала лишь одна набедренная повязка. Большими выпуклыми глазами существо посмотрело на Бабу.

– Кто ты, откуда ты?! – посыпались вопросы Бабу, – ты… ты… ты – пришелец?! – начал он заикаться, даже не подумав, что инопланетный разум может и не понимать его речь. Но этот разум не только понял, но и сразу, словно прочтя на расстоянии его мысли – ответил:

– Я, да-да! Я пришелец, – мысленно послал он сигнал, а потом, словно спохватился, и вслух дополнил. – Ах, да, речь. Мы пришли с миром! Созвездие Омега, тридцать восемь триллионов световых лет от Земли, наша планета – Крак. У меня особая, мирная, исследовательская миссия, – инопланетянин ждал реакции Бабу, но тот, пораженный, не мог и слова вымолвить.

– Ну, что ты так смотришь? – спросил пришелец.

– Ну, я немного напуган, – ответил ему Бабу.

– Слушай, мне нужно найти одну штуковину, говорят, она упала в твоем саду! – с этими словами пришелец, размахивая ручонками, двинулся к огороду, к помидорным грядкам. А Бабу послушно и смиренно шел за ним, от растерянности не чуя под собой ног.

– Так вот, эта штука – она всем нашим дорога. Ну, и не только. Это вообще-то запчасти от нашего нового экологически чистого космического транспорта. Судя по координатам, она упала где-то тут… – человечек резко повернулся к Бабу и недовольно произнес:

– Знаешь, вообще не очень вежливо молчать, когда с тобой разговаривают! Не очень-то приятно, если собеседник молчит.

– Эээ… Прошу прощения… – смутился Бабу, – я просто никогда не встречал представителей иных цивилизаций, поэтому, еще не сориентировался, как следует себя вести.

– Ну, вот. Уже лучше. Я Уку, – знакомец протянул зелёную четырехпалую руку. Бабу дружелюбно пожал ее.

– Кажется, я знаю, что вы ищете, – доверительно сообщил Бабу, вспомнив о метеорите. – Правда, мне это помогает растить помидоры. Я потом продаю их на базаре. У меня очень много детишек. Четырнадцать. И…

– Сколько? – резко развернулся пришелец, который уже подошел к огороду, – Ты кормишь их помидорами?

– Нет, не совсем. Но иногда и помидорами тоже… Но…

– Что «но»?! Они не едят таких, как я? Они травоядные?

– Э… не совсем, – ответил Бабу, – но в основном да, – добавил он, заметив беспокойство Уку. – Я продаю помидоры и другие овощи на базаре, получаю за это деньги, а на деньги покупаю еду.

– О, как это все сложно у вас у людей. То есть, ты продаешь еду, чтобы снова купить еду?

– Практически, да. Но за деньги ты можешь купить все. Не только еду, которую хочешь, но и одежду, игрушки, понимаешь?

– Теперь понял. А нас кормит Великая Манна. То есть, мы питаемся энергией друг друга и нашей планеты. Когда то у нас тоже было нечто похожее на ваши деньги. Но все начали ссориться, отнимать их друг у друга, потом последовали драки, убийства, войны, пошло в ход разное оружие… В итоге началось вымирание. Но, к счастью, вымерли не все. Те, кто остался, осознали ошибки общества, вовремя спохватились, и потом мы все исправили… Четырнадцать детей? Серьёзно?

– Да… – скромно ответил Бабу.

– У меня один, а мы с женой с ума сходим! А тут четырнадцать! И это у всех вас так? У землян?

– Да нет. У всех по-разному. У кого-то тоже по одному, у кого пять человек, а кому-то не даёт Бог детей совсем.

– О, это несправедливо, – тут же прокомментировал Уку.

Пока они разговаривали, Бабу лучше разглядел своего собеседника – особенно выделялись совершенно черные глаза на пол-лица, которые поблескивали при лунном свете. Веки у инопланетянина были тоже огромными, с длинными ресницами.

– Теперь мне нужно найти запчасть, проверить ее состояние и дать отчет соотечественникам, – улыбнулся Уку.

Бабу шел и шел за ним по огороду, как заворожённый. Пришелец Уку спокойно, в свой полный рост, прошел в выкопанный туннель, а Бабу, следуя за ним, слегка пригнулся.

– Эй, посвети-ка мне! У тебя же фонарик! – скомандовал зелёный. Бабу трясущимися руками достал фонарь и включил его. В туннеле действительно оказался огромный камень, местами сильно оплавленный.

– Да… – сказал Уку, осматривая его, – Не очень-то дела. Придется оставить это тебе. Деталь не исправна. Повезло тебе, дорогой друг! – хихикнул Уку. – Ну, мне пора. Не шалите тут. Не стоит заниматься самоуничтожением, я-то знаю, о чем говорю, поверь! – Уку протянул новому другу четырехпалую руку. Как только Бабу коснулся ее, мир вокруг закружился, завертелся, ему показалось, что они вместе падают в бесконечно глубокий колодец. И тут Бабу проснулся. Было уже утро и через окно, согревая лучами ему лицо, светило солнышко.

Конечно, Бабу тут же побежал в сад посмотреть, не осталось ли каких следов после Уку, но их не было. Так ничего и не найдя в зарослях травы, Бабу понял, что это был просто сон.

ГЛАВА 6. ПРИВИДЕНИЕ В КИНОТЕАТРЕ

Однажды Кумари, которая весь день готовилась к завтрашнему празднику, обнаружила, что в доме кончилась мука. Хотя уже вечерело, рынок еще должен был работать, и женщина отправила Притти за покупкой. В полутьме девочка заблудилась – свернула не в ту сторону, и ошибочно приняла здание старого заброшенного кинотеатра за базар.

Притти была на велосипеде, подъехав к зданию, она поставила его к стене, а сама открыла заржавевшую дверь. Та так сильно скрипнула, словно хотела упрекнуть девочку, то, что много лет никто ее ни разу не трогал, и не смазал ее петель, а какая-то пигалица осмелилась нарушить покой заржавевших скоб. От этого железного скрежета, молодые влюбленные, идущие невдалеке, испугано бросились в обратном направлении. Все это Притти не понравилось, но так как без муки вся семья осталась бы без ужина, смело направилась внутрь.

Когда девочка подошла к большим дверям, забитым досками крест-накрест, и позвала хозяина, в надежде узнать дорогу до рынка, в ответ кто-то жалобно простонал, и неясный расплывчатый силуэт скользнул вглубь здания. Притти окликнула этого человека и решила догнать его, но только приблизилась, он закружился белой дымкой и рассыпался, словно его и не было. Девочка испуганно закричала и бросилась к выходу. На улице недалеко от странного здания она увидела идущую по аллее шумную толпу людей и, схватив свой велосипед, побежала к ним.

– Помогите мне, – попросила прохожих Притти, – кажется, я заблудилась.

Они показали ей правильную дорогу к рынку, и, купив там муки, девочка вернулась домой вполне довольная приключением.

– Что ты так долго? – спросила мать.

– Да я решила в деревне в заброшенном кинотеатре кино посмотреть! – пошутила дочь.

Однако шутка не удалась, и девочка поняла это по тому, как миска упала из рук матери, со звоном покатившись по цементному полу. Кумари подбежала к дочери и стала осматривать её, а особенно внимательно – голову. Со стороны можно было бы решить, что Притти только что заново родилась, и её осматривают врачи – на месте или нет у нее руки и ноги?

Как после оказалось, кинотеатр был не самым безопасным местом в деревне. Когда-то его хозяин решил построить новое здание. По языческому обычаю на месте будущего кинотеатра полагалось сделать кровавое жертвоприношение, задобрив божества козой, и тогда в будущем заведение не знало бы отбоя от посетителей. Видимо, козу не сумели найти, но на беду рядом под забором спал нищий человек. Хозяин, не имеющий моральных принципов и не отличающий бедняков от животных, хладнокровно решил подменить одну жертву на другую…

Кинотеатр возвели быстро. Строительство нового культурного центра для деревни было большим событием, и, конечно, на его открытие собрались все местные жители. Двор был празднично усыпан оранжевыми цветами, и стар и млад восхищались красотой и уютом нового кинотеатра. В Индии кинотеатр – это, как второй духовный храм, кинозвезды – кумиры, а показ нового фильма – всегда является праздничным событием.

И вот, когда на экране Шахрукх Хан с Айшварией Рай отплясывали кадак, к ним присоединился третий участник. Это было бы совсем неудивительно, но только этот танцующий, был без головы. Её, окровавленную, незваный гость держал в руках перед собой, и, вдруг, шагнув с холста экрана, понес ее зрителям в зал. Тут потихоньку люди стали понимать, что безголовый человек – не часть сюжета фильма, а в реальности ходит по залу.

Началась паника, вопли, крики, зрители толпой ринулись к двери, роняя и переворачивая стулья. Все разом в дверь пролезть не могли, поэтому протискивались только самые сильные, а мамаши теряли детей, стариков и старух мужчины отталкивали в стороны. Еще долго народ в ужасе не мог выбраться на улицу, кто-то лез через головы упавших, кого-то задавили насмерть, и пока помещение не опустело, раздавались крики.

С тех пор ни одна живая душа не заходила в черный кинотеатр, а хозяин здания через какое-то время от переживаний умер от разрыва сердца.

Здание стоит до сих пор, и только неприкаянная душа бедняги-нищего бесцельно бродит в зрительном зале.

ГЛАВА 7. ДУХ ОТЦА ПРИТТИ

Притти – любимица отца, даже будучи уже взрослой женщиной, полагала, что он всегда должен заботиться о ней. Но, люди смертны, и, когда Бабу неожиданно умер, дочери это показалось равнозначным предательству с его стороны. Притти вспоминала отца все время, а вернее сказать, она не забывала о нем ни на минуту. Ночами она рыдала, чувствуя себя брошенной. Ощущение одиночества не покидало её ни на минуту, хотя Притти давно уже была замужем. Все равно в доме без отца стало пусто. Все напоминало Притти о нем, каждая подаренная им вещичка хранила тепло и заботу родного человека.

Однажды ночью, когда муж Притти был в очередной командировке, она неожиданно проснулась оттого, что ей показалось, будто кто-то находится в ее комнате, стоит рядом с кроватью и пристально смотрит на нее. Когда она окликнула силуэт, – эй, ты кто? – он исчез.

Со временем Притти стала замечать, что утром многие вещи в ее спальне, находятся не на тех местах, где были оставлены вечером. А потом она все чаще стала видеть по ночам силуэт человека, в котором узнавала своего отца. Он казался ей счастливым и улыбающимся. Притти была так рада, что даже не задумалась о невозможности этого явления.

Каждую ночь она бесстрашно общалась с отцом, пока из командировки не вернулся муж. Он сразу заметил, что с его женой происходит что-то неладное. Между ними состоялся тяжелый разговор, и Притти поставила его перед фактом, что ее отец Бабу теперь будет их навещать. Реакция супруга оказалась неоднозначной. Он смотрел на осунувшуюся всего за неделю жену, и не мог понять – то ли она сошла с ума, то ли в жизни действительно случаются такие странности, когда живой человек по ночам общается с покойником. Глаза у Притти приобрели нездоровый блеск, а язык при разговоре заплетался.

На этом личная жизнь в семье закончилась – каждую ночь призрак находился в их спальне. С каждым своим появлением, он проявлял все большую агрессивность, и, однажды дошло до того, что он принимался стаскивать Притти с кровати, когда та засыпала. Лишь в этот момент девушка начала понимать, что это не совсем тот отец, которого она запомнила. Супруги начали избегать этих ночных встреч, даже ночевали вне дома, но везде, где бы они не находились, он находил их. В конце концов супругам пришлось приглашать к себе в дом монаха – чодчего, чтобы провести мистический ритуал очищения.

Только после совершения множества обрядов, проведенных монахом-чодчим, призрак был готов отправиться в следующее перерождение в новое физическое тело человека.

Притти разобралась в своих чувствах, и поняла, что призрак не может быть ее отцом. Она отпустила его в новое перерождение, и с тех пор стала намного мудрее в этом вопросе.

Видимо, это злоключение произошло с Притти из-за ее чрезмерной привязанности к родному человеку. Несмотря на то, что отец давно умер, она не хотела смириться с этим, чем могла вызвать какого-то постороннего духа, который выдавал себя за ее отца. Некоторые духи сопровождают человека в течение всей жизни, и после смерти, зная все его тайны, могут подражать, изображая умершего человека. Сам умерший не может являться близким, так как по прошествии сорока девяти суток должен переродиться в другое существо, будь то человек или зверь, но действия духа двойника могут помешать его дальнейшему благополучному перерождению.

ГЛАВА 8. РЕИНКАРНАЦИЯ ОТЦА ПРИТТИ

Люди, не верящие в возможность чудес, думают, что истории о перерождениях душ в новые физические тела, – это мифы или плоды необузданной фантазии. В нашей огромной Вселенной случаются бесконечное множество чудес, также известны реальные случаи из жизни людей, помнящих и рассказывающих о своих предыдущих жизнях. Такие люди, могут научить нас по-другому относиться к жизни и смерти, переосмыслить свое существование на земле. В такую ситуацию, может попасть любой человек, ведь сердце любого живого существа сжимается от боли при потере любимого человека.

Притти сумела справиться, со своим чувством утраты, оправилась от невосполнимой потери, и поняла, что очень важно не привязываться эмоциями к покойному отцу, а наоборот следует отпустить, помочь ему совершить переход души из тела в тело, и что это самый благородный поступок, который может совершить человек, для своего усопшего родственника.

Через год после смерти отца Притти родила сына Баджи. Когда она взглянула ему в глаза – они показались ей до боли знакомыми и родными. У нее появилось чувство, что она этот взгляд давно знает, и мелькнула мысль – возможно, это её отец, переродившийся и пришедший в мир в качестве ее ребенка!

Сын рос, Притти наблюдала за ним, но о своих догадках никому не говорила. Однажды они семьей готовились к празднику Дивали, и она разбирала лоскутки ткани, чтобы сшить праздничный костюм. Вдруг подбежал её трехлетний малыш, достал из мешка лоскут и громко закричал: «Это мое! Я помню, я это носил!». Это была ткань от отцовского костюма десятилетней давности. Притти сразу же позвонила матери и тете. Мать, которая не верила в подобные вещи, призадумалась, а тетя сказала: «Я всегда знала, что он – наш Бабу».

Так они и жили, зная, что отец к ним вернулся. Мать и тетя приезжали на каждый день рождения Раджу. И тогда он начинал говорить интересные вещи. Например, когда ему исполнилось четыре года, он изрек: «Сегодня не простой день, сегодня два дня рождения: у меня и Бабу». Мать Притти, услышав это, оцепенела.

До пятилетнего возраста мальчик говорил им напутствия, точно такие, какие раньше говорил Бабу, интересовался их жизнью, вспоминал детали из далекого прошлого, известные только им, четко знал родственные связи семьи, любил копаться в грядках. После он все реже и реже вспоминал о прошлой жизни, но зато Кумари теперь знала, что её любимый Бабу вернулся к ней в образе внука.

И это доказывает, что реинкарнация все-таки существует, хоть многие в современном мире и считают такое перерождение человеческой души сказкой.

ЧАСТЬ 2. ВЕЧНО ЖИВОЕ ДЕЛО И ТО, РАДИ ЧЕГО МЫ ВСТАЕМ ПО УТРАМ

Всё счастье, что ни есть в мире,

Происходит от желания счастья другим,

А всё страдание, что ни есть в мире,

Происходит от желания счастья для себя.

Неужели нужно сказать больше?

Посмотрите на них, кто как ребёнок – старается ради себя,

И на Будду, кто старается на благо всех:

Сколь они различны!

Шантидева.

ГЛАВА 1. «АГАПИ!»

Океан мирно ласкал волнами берег. Широкий пляж с выглядывающими из-за пальм крышами хижин, которые в сезон сдают туристам, благодарно покоился на территории славного полуострова Индостан.

Трое друзей, молодая пара – Ольга и Максим – и их знакомая, Юлия, наблюдали за тем, как вода медленно перебирает песчинки, унося с собой те, что сейчас ближе всего волей судьбы и природных игр оказались к воде, и, возвращая их снова на берег. Максим и Ольга сидели на песке, пересыпая его в ладонях. Ребята только что вернулись из поездки в Малый Тибет, что на севере штата Карнатака, и отдыхали в ожидании своего давнего знакомого, индуса, который, к слову, и направил их туда, и с которым им теперь не терпелось поделиться впечатлениями. Юлия, которой надоело наблюдать за песчинками, теперь прогуливалась вдоль берега по мокрому песку. Тёплые лёгкие волны изредка касались её ног, омывая, и отступали обратно в океан. Юлия прислушивалась к своим ощущениям. Казалось нежность самой жизни, которая теперь представала перед ней в виде теплой воды, щедро сдобренной за день индийским солнцем, проникает через ступни ног и растекается по телу.

Она размышляла о том, что в Индии есть много мест, которые называют в честь других государств. Возможно, потому что они утратили национальный колорит или сильно разбавили его, смешав с иностранными красками, впитали другие культуры, предоставив дом и убежище гостям, оказав гостеприимство. И все же, думала она, и в этом есть настоящая Индия, она таинственна, загадочна и многослойна, как какое-нибудь изысканное блюдо, вкус которого раскрывается и трансформируется по мере взаимодействия с человеческими рецепторами.

Далай-лама XIV когда-то назвал себя сыном Индии, потому что был принят ею, несмотря на опасения кабинета индийских министров, что монах окажет политическое влияние на систему. Он назвал себя сыном Индии хотя бы потому, что больше шестидесяти лет своей жизни прожил в этой гостеприимной стране.

«В этой многослойности Индия чем-то похожа на Россию, – продолжала свой внутренний монолог девушка, любуясь волнами, – только в Индии люди намного дружелюбнее и загадочнее, ведь страну создают живущие в ней люди, носители её культуры, традиций, уклада, характера. В Индию едут, чтобы прикоснуться к неизведанному, стремятся причаститься загадочной индийской душой».

Ребята, вернувшись с пляжа Арамболь, сидели на верхнем этаже своего гестхауса. Они любили сидеть на открытом воздухе. Открытый этаж под крышей в хорошую погоду это красивейшие рассветы по утрам, упоительные закаты – по вечерам и вся видимая плеяда звезд – ночами.

– Привет, привет, драгоценные мои! – раздался совсем рядом голос их индийского друга. Аамир Кхан, так звали вошедшего мужчину, поприветствовал друзей, которые не могли отвести от него глаз. В самом деле, на него достаточно было просто смотреть или находиться рядом, чтобы получать эстетическое удовольствие. Чист, ухожен, хорош собой. Никто не мог бы сказать точно, сколько ему лет, а он предпочитал не рассказывать о себе лишнего. Судя по внешнему облику, он был молод, но его взгляд совершенно точно мог бы принадлежать и старцу.

– Очень рад, – пожал ему руку Максим, привстав, а Ольга, как всегда, с ходу засыпала его вопросами: – Ответь мне, кто такой бог? – провокационно начала она.

– Ну, это сложный вопрос! – протянул, устраиваясь поудобнее, Аамир Кхан.

– А я считаю, что Бог – это не бородатый дядя на небе, это моральные законы природы по регулированию жизни. Вот в природе как? Выкопал слишком много, к примеру, руды, или чего там копают? На тебе обвал или землетрясение, или еще хуже – настроил некачественных загрязняющих воздух заводов, – получи кислотные дожди и плохую экологию. А в жизни человека, как происходит? Поступил плохо – на тебе тревоги и неудачи. Живешь с ненавистью в сердце – получи, например, язву желудка. Изнутри ненависть разъедает не хуже озлобленности. Только вот если про влияние на природу все более или менее понятно и ясно, и все причинно-следственные связи абсолютно очевидны, то о взаимосвязях в человеческой жизни ведутся жесточайшие дискуссии, и не одну уже тысячу лет.

– Так и что в итоге-то? – улыбнулся их индийский друг.

– Непонятно мне, конечно, как оно там все регулируется, но у всего оказывается своя цена. И у «совестной» жизни, и у бессовестной тоже, – продолжила Ольга. – Еще считаю, что всё в мире взаимосвязано. Параллелей очень много. Как по мне, иногда слишком много, чтоб уж точно все их заметить. Ну а если что-то нельзя логически объяснить или просто уложить в привычные для нас рамки, это совершенно не значит, что этого нет или не существует. Может, у нас просто логика пока не дотягивает? Ну, или еще что-то там… Мне вот папа много раз пытался объяснить теорию, по которой может быть возможным, чтобы на какой-нибудь гипотетической планете с иными, совсем не похожими на наши, законами строения и устройства мира и жизни во всех отношениях и смыслах, два плюс два могли бы равняться пяти. Или сорока. Или там просто может не быть привычного для нас счета, как такового. В принципе. Мне до сих пор не до конца понятно как это, если честно…

– Логика вообще странная штука, Оля, – дружески подмигивая, продолжил спор Аамир Кхан, – вот представь только ситуацию: что если взрослые спрашивают семилетнего ребенка, как пишется слово «жвачка»… Как он должен ответить? И какая должна быть у него логика, чтобы он ответил правильно?

– По логике нужно начать рассуждать: любопытный ребенок бы наверняка предположил, что где-то рядом кроется слово «жевать», и тогда жвачка пишется как ж-вач-ка, – нашлась Ольга.

– «Нет!» Сказали бы ему хитрые взрослые, – засмеялся Аамир Кхан, – какая логика дальше?

– Дальше он бы, конечно, решил вместо «е» поставить «и» и предположил бы «жИ-вач-ку»… – поддержал возлюбленную Максим.

– «И снова нет!» – сказали бы взрослые, – Аамир Кхан как всегда прекрасно отыгрывал роль ведущего.

– Тупик? – задумалась Оля.

– Да нет… возможно ему бы задали наводящий вопрос, – Аамир Кхану явно самому была интересна логика друзей в этой ситуации.

– Какой? – оживилась Оля.

– Ну, например, «что ты делаешь с ней?» – выдал Аамир Кхан первое, что пришло в голову.

– «Жую!» – ответил за выдуманного ребенка Макс.

– Следуя этой логике, ребенку нужно было бы написать жУ-вач-ка… – поддержала всеобщее рассуждение Юля, рассмеявшись.

– Нда…

– А там пусто! Где ж тут логика? – пожал плечами Аамир Кхан.

– Ну, хорошо, – сдалась Ольга, – но я думаю, что надо идти хотя бы, как минимум, работать над ответственностью, внутренней, в первую очередь, научиться анализировать происходящее с нами и делать выводы! Только выводы. Ответственные, а не аморально-эгоистические. Надо быть честным хотя бы перед самим собой. И это уже будет шаг. Иначе никогда не сдвинуться нам с мертвой точки. Ведь на деле-то выходит, что порядочный и честный атеист оказывается гораздо ближе к Богу, чем ретивый верующий.

– А ты как считаешь? – спросила она Юлию.

– Думаю, все сложнее… Особенно в христианском мировосприятии. Цена – безусловно. Закон равновесия – конечно. Но мерило и регулятор, думаю, это любовь.

– Любооовь – протянула романтичная Ольга.

– Да, – посмотрела на неё Юлия, продолжив, – то, как Пирс понимал агапэ. Мораль нашего мира, добро и зло, полярность и взаимосвязь выстроены на примитивном понимании этой любви. Подозреваю, что наше сознание не в состоянии воспринять её более полно. Хотя ключ есть в Библии, полагаю. Про атеиста и верующего – думаю, нас сбивают с толку штампы. – Поясни, пожалуйста, как Пирс понимал агапэ, – попросила Ольга, – я слышала, что так греки обращаются к своим любимым: «Агапи! Агапи моя!», – умилительно изобразила она, и её губы подёрнула задорная улыбка, которая всегда свидетельствует о легком характере её обладателя.

– Пирс называл её творящей энергией эволюции, – ответил первым Максим, – по крайней мере, так пишут пособия по психологии.

– Мне кажется, самое правильное в этом случае – спросить самого Чарльза Сандерса Пирса… – заметил индус.

– Ну почему же… – смогла, наконец, закончить свою мысль Юлия. – Если представить себя на месте буддийских монахов, которые, между прочим, изучают философию не меньше четверти века, то, уверена, каждый сможет хоть на минуту почувствовать любовь ко всем живым существам.

– Поясни… – вся компания обратилась в слух.

– Ну, к примеру, вот мужчина и женщина встречаются, влюбляются, узнают друг друга, у них возникают сложности или шероховатости в отношениях, но есть нечто, что их продолжает объединять. И один, и другой поначалу могут быть похожи на две человеческие фигурки, две несмазанные железяки, в руках у которых априори находится кусок замерзшего масла. Как им пользоваться, предположим, они не знают. Но как только они влюбились, то есть почувствовали взаимную симпатию и желание её развивать, механизм приводится в движение самостоятельно. На первых порах, может быть, это все комично выглядит, при этом все равно выделяется энергия, тепло, которое греет все системы железяк и топит масло. Масло смазывает механизм, и они начинают двигаться все свободнее и свободнее. Это очень-очень примитивное описание. Стоит еще добавить, что каждый по-своему поддерживает энергию движения, наличие этого «нечто объединяющего»… Вот так. Похоже на агапэ?

– Ух! – выдохнули ребята.

– Да ты философ! – одобрительно дотронулась до плеча подруги Ольга, – этому у нас в мединституте учат?

– И этому тоже, – кивнула Юлия, рассмеявшись.