Алексей Суслов
Беседы о Ван Гоге
Глава 1
– Кто для вас, Алексей, Ван Гог?
– Чудак, проказник, гений. Всё его работы пронизаны искрой землесотворения. Он как пчела снимал нектар с природы. И человек в его глазах был частью холмов, полей, неба.
– Получается, у него была тонкая, чувствительная душа.
– Несомненно. Гениальность это и подразумевает. Это такое тонкое лезвие, оно дарит возбуждение, но шаг в сторону, и ты уже в клинике для душевнобольных. А там мир как изнанка. На мой взгляд, подобные клиники лишь усугубляют порезы от тонкости души. Но в каких-то случаях они продляют жизнь.
– Каким Ван Гог был в подобных заведениях?
– Возможно, он заигрывал с медперсоналом, всматривался в человеческое нутро. Времени было много, и он не нуждался в мыслях что поесть и где переночевать.
– Каким его там воспринимали?
– Бунтарём.
– Бунтарь это человек иной волны, идущей не вперёд, а назад.
– Я с этим не согласен. Наоборот, бунтарь жаждет прогресса. Винсент всегда что-то искал, в себе, в окружающем мире. Он искал способ самовыражения, и за 10 лет до смерти нашёл его в красках и мольбертах.
– Всё ли могут рисовать?
– Кажется что рисовать могут все. Но все ли рисуют то что есть внутри них? Рисовать это как вести дневник. Я очень люблю читать дневники. Иногда читаешь дневник обычной домохозяйки, и её строки часто, очень часто переплетаются с мыслями дневника того же премьер-министра. Как такое может быть? Загадка.
– Ван Гог мог бы быть премьер-министром?
– Вторым Борисом Джонсоном.
– Показушником?
– Рваные мысли, поступки. Он был бы хорошим режиссёром, но политика это не его стихия. Бунтарь не может управлять государством, он раскачает лодку, и утонет. Емельян Пугачёв, Степан Разин, эти ребята умело преодолевали народные волнения, вписывались в их волну, потому что тонко чувствовали народные нервы. Но кто бы из них стал хорошим императором? Никто. Да, было бы весело, народ пил и гулял, но на этом всё остановилось бы.
– Ван Гог отрезал часть уха.
– Я понял на что вы намекает. Мог чем-то пожертвовать, частью себя. В политике это наилучшее качество. Но нужен особый склад ума. Искать долгоиграющие фрагменты большой политики. Как в шахматах. А Винсент писал картины за несколько часов, переезжал с места на место. Это и говорит что политика, её многомерность, философская усидчивость, работа с документами, нет, это не его стихия. Говорить правильные вещи, красиво говорить в парламенте – да, но ежедневно сидеть на троне и вглядываться в интриги своего царского окружения, – нет.
– А если бы ему помогал Тео, брат?
– Тео мог бы быть министром финансов. А Винсент, он мог бы быть церемониймейстером. Красиво высказаться, передать народные течения. Не больше, не меньше.
– Винсент мог бы стать епископом?
– В протестантской церкви епископ это делоуправленец. Он занимается рутиной. Как впрочем и католический. Я глубоко убеждён что Ван Гог мог бы быть хорошим,деятельным католиком. Я также глубоко убеждён что его противоречивый характер имел в корне противоречия именно в духовной жизни. Его предки и отец были духовными лицами, Винсент им не стал. Но он так и не вписался в мирскую жизнь, отсюда связи к отщепенцами и проститутками. Он был не семейным человеком. Он должен был идти по духовным тропам. Обязан был. Картина "Звёздная ночь" меня в этом всецело убеждает. Это картина духовного лица, пусть даже и не состоявшегося. Картина католика.
– Среди католиков немало бунтарей.
– В Латинской Америке это обыденность.
– Поль Гоген был другом Винсент именно из-за схожести творчества?
– Они оба ощущали себя чужаками. Мы знаем что академики от живописи подвергли их творчество уничижительной критике. Мол, рисовать по-настоящему они не умеют, люди у них выходят как куклы.
– Детская живопись.
– Интуитивная. Именно импрессионизм. Ван Гог является вершиной этого течения. Но при жизни он был осмеян. Но то что ему было не по себе от хамства критиков, не является причиной его сумасшествия. Одиночество – вот причина, а также отсутствие семьи.
– Алексей, для каждого художника семья это важно?
– Где-то нужно искать тыл, поддержка каждому человеку необходима. У творческого человека бывают дни критического самобичевания. В эти часы, дни он готов бросить всё и исчезнуть навсегда. Поэтому семья необходима как островок, где тихо и спокойно. У Винсента таким человеком был брат.
