Алексей Ситников
Приключения в Кармашкино
– Надо сварить клейстер, которым мы сможем и приклеить ветку, и залить трещину в трубе, – сказала Лира.
Бурундук добавил на страничку с обещаниями ещё одну запись «Труба!!!». Три восклицательных знака означали «очень-очень срочно». А меньше трёх в его блокноте и не было.
Дальше всё завертелось, как на карусели. Мелькали лапы, крылья и хвосты. Из разных концов парка то и дело звали Бума – он был быстрым и всем помогал. Бум размешивал глиняно-паутинно-водорослевый клейстер, который в старом цинковом тазу варила Лира. Подсаживал Теу к ветке. С лягушками носил верёвки и доски к трубе. Подавал инструменты Буруну Бурунычу. Переливал клейстер в ведерко и таскал его к трубе. Помогать было здорово – Бум чувствовал себя полезным.
– Если что-то нужно вам, Бум спешит на помощь к вам! – напевал щенок.
– К ва-ам! К ва-ам! – подхватывали лягушки, когда он пробегал мимо.
А вот Бурун Буруныч с каждой минутой становился всё мрачнее и мрачнее.
– Да, сейчас сделаю! – кричал он в ответ на просьбы Лиры.
– Конечно, заберусь и проверю, раз обещал! – отвечал он Теу.
– Закончу с лестницей – и сразу к тебе! – прокричал он Буму, придерживая лестницу. По лестнице забирались белки, чтобы наконец-то приклеить ветку. Сначала прямо на нос Буруну Бурунычу капнула большая капля клейстера. Но он только закатил глаза и сморщился. А потом Теу наступила ему на голову. Что особенно обидно, двумя лапами. Он отпустил лестницу и топнул.
– И здесь беда, и тут проблема, и все всегда зовут меня! И тут им пообещай, и там поклянись, вот сколько дел наобещал! – Бурун Буруныч с бешеной скоростью листал свой блокнот, где записывал все свои дела, – а тебе за это по голове топчутся!
– Бурун, потащили ведро, чуть-чуть осталось, – подбежал к Бурун Бурунычу Бум и чихнул, потому что даже нос у щенка был в клейстере.
– Ещё и недотёпу этого отмой, – Бурун Буруныч потянулся лапой к воде, чтобы оттереть нос щенку. Но вода оказалась очень горячей – он взвизгнул и заскакал по полянке. Он был злой и ругался. Почти как Грымза Герасимовна, когда родственник просил её подержать у себя щенка.
– Мне кажется, – почесал свой липкий нос Бум, заодно отлепляя от себя измазанного клейстером лягушонка, – что он слишком много всем помогает.
– Чересчур незаменим, я бы сказала! – обернулась к ним Лира.
– Он у нас всегда и везде! – поддакнул лягушонок.
Бум посмотрел, как бурундук исчез в кустах, и потащил клейстер к трубе.
– Если что-то выглядит, как злобный бурундук, и кричит, как злобный бурундук, то лучше обходить этого зверя стороной, – заметила медленно шагающая к трубе утка Лира. – А ещё лучше не брать на себя лишних обязательств и не обещать лишнего, чтобы не стать злобным бурундуком.
– Эй, Бурун Буруныч, – спрыгнула с ветки Теу, – если ты устал – иди, отдохни. Мы же не заставляем тебя всем помогать. Ты сам…
Бурун Буруныч остановился и сел около дерева, полоски на спине грустно сгорбились. А вся звериная команда шумно двинулась к трубе.
– Нале-егай! – кричали лягушки.
– Раз! Два! Три-и! – подхватывали белки.
И всё-таки, когда все добрались до трубы, Бурун Буруныч был уже там.
– Извините меня, – бурундук помог поставить таз на землю и протёр платком нос Бума. – Я всем наобещал выше крыши, а сделать не успел. Да ещё и рассердился. Буду теперь осторожней давать обещания.
Все дружно взялись за ветки и приподняли лопнувший край трубы. Утка опутала трубу верёвками и залила клейстером трещину.
Все уже поняли, что, конечно, никто здесь никому ничего не должен. Пока каждый сам этого не решит. Но у бурундука, как и у всех, кто сейчас находился рядом, были обязательства. Такие, от которых никто не собирался отказываться.
– Я должен следить за парком. Я это решил сам и я это всегда выполню. Клянусь всеми пятью полосками. Вся моя жизнь – это парк, – бормотал бурундук, когда дело было сделано.
Впрочем, каждый житель парка мог сказать то же самое.
История 6
Бум возвращает долг
Хорёк Шнурок целый день пытался сдвинуть с места трактор, который остановился прямо на его тайнике. Подкапывал колеса. Пытался их крутить. Падал без сил на землю. Бегал к аттракционам подслушивать взрослых людей, но они редко говорили о тракторах. Бегал к пруду, но у остальных были свои проблемы, которые не очень интересовали Шнурка.
– Лира, а Лира, – ближе к вечеру хорёк в очередной раз показался у пруда, – остался ли у вас этот липкий клейстер, которым вы заделывали трубу?
– Немного остался. Но во имя Великой Праматери Утки, зачем он тебе нужен? Если для каких-то проделок, то даже не проси.
– В старом парке у моего дома остановился трактор. Он большой, противный и железный. И стоит на моей территории. Без моего разрешения. А у вас получился такой замечательно-противный, липкий, вязкий кле…
– Ну уж нет! – вмешался Бурун Буруныч. – Это даже не проделки! Это будет война, если ты решишь повредить людям технику. А война с людьми – это не наш путь. Ты же знаешь, что время от времени в парк приходит техника, что-нибудь поделает и уезжает обратно. Подожди несколько дней, и трактор съедет с твоего тайника.
– Тебе легко говорить, – буркнул Шнурок, – твоя нора в безопасности.
Хорёк зло фыркнул и убежал на камень, что лежал на границе со старым парком. Он сел и задумался, как быть дальше. Шнурок умел вязать замечательные путанки, плести узоры и ловушки из верёвочек и шнурков – спасибо бабушке Хоре. Но никаких его запасов не хватит, чтобы запутать трактор!
– Шнурок, ты чего сидишь? Мы решили устроить праздничный ужин. В честь того, что спасли пруд. Пойдём! – у камня появился Бум.
– Никуда я не пойду, – злобно огрызнулся хорёк. Но вдруг ему в голову пришла интересная мысль, и настроение резко изменилось.
– Я такой одинокий, несчастный, – он начал как-то ненатурально подвывать, – я всего лишь попросил клейстера, а меня выгнали. Скоро мне будет негде жить! – и Шнурок спрятал мордочку в лапах.
– Что же делать? – задумался Бум, глядя на полянку, откуда уже пахло чем-то вкусным.
– Если бы у меня был хоть один друг, которого, может быть, я однажды спас от смерти… И он бы понял, что должен меня отблагодарить за своё спасение и должен быть благодарен, что я подсказываю, как можно отблагодарить…
Хорёк увлёкся и запутался в своих же словах, а Бум почувствовал себя виноватым. Ведь Шнурок, действительно, спас его от верёвки. И это он показал место на холме, где можно жить. Конечно, Бум поможет Шнурку!
– Если бы мне помогли сломать эту машину, которая разрушает мой дом, если бы хоть кто-то… – продолжал стонать хорёк.
– Я помогу! – закричал Бум. – Что я должен сделать?
Через пару минут хаски бежал к пруду. Там он дождался, пока утка Лира отвернётся от таза с остатками клейстера, и вылил их в ведёрко. Он был обязан помочь! Он в долгу перед хорьком! Бум тихо вернулся к Шнурку.
– Теперь тащи вон туда, к трактору, – повеселел Шнурок, увидев ведёрко с клейстером. Бум устало тащил тяжёлое ведерко и мечтал о праздничном ужине.
– Для начала – заблокируем колёса. Давай, лей на них эту вашу липучку!
Бум подумал, что даже ради своего домика на метеогорке он не стал бы так мучиться. А вот ради хорькова домика – мучается.
– Забирайся сюда, ты должен перегрызть провода, – Шнурок уже сидел на руле трактора и показывал куда-то вниз. Бум старался не очень сердиться на то, что он делает всю работу, а Шнурок просто сидит и отдыхает.
– Может быть, мы зальём и эти рычаги, – задумчиво проговорил Шнурок.
– Где этот твой р-р-рычаг? – бормотал Бум, коротенькими лапками залезая на кресло и поднимая на верёвке ведёрко с клейстером.
– Ну, давай, ты должен разобраться, что куда, – нетерпеливо сказал Шнурок. – Надо скорее сломать его.
Бум старался.
– Хм. А вить верёвки из окружающих даже интереснее, чем из ниточек и шнурочков, – сказал хорёк в сторону, чтобы щенок не услышал.
На улице стало уже совсем темно, с полянки слышались весёлые голоса. Бум вздохнул и полез посмотреть на провода, которые торчали между этими странными р-р-рычагами. Одну лапу вперёд, второй держимся… Ай! Бум соскользнул с сиденья и повис на рычаге. Рычаг опустился, Бум случайно перевернул ведёрко с остатками клея, а рычаг включил фары.
– Что ты творишь?! – перепугано закричал Шнурок. – Всё псу под хвост, как сказала бы моя бабушка!
Хорёк слишком сильно размахивал лапами и отплёвывался от клейстера. Он скатился с руля, нечаянно заставив трактор громко посигналить.
В ответ из ржавой детской горки раздалось странное тиканье. Затем скрежет и свист.
– Мы разбудили мою ужасную соседку! – крикнул хорёк.
Бум не сдержался и завыл от страха.
Из-под горки его словно передразнили. А потом раздался скрежет и барабанная дробь. У Бума заложило уши. В свете фар из горки вылетела жуткая тень. Она походила на небольшого дракона. Тень двигалась совершенно бесшумно.
– Кошмар!!! – завопил Бум.
В начале вечера он всего лишь хотел помочь Шнурку. А оказался в какой-то страшилке. Такие тени точно не обещают ничего хорошо, он видел несколько фильмов про ужас, летящий на крыльях ночи. И этот ужас выглядит именно так. И звуки издавал как раз такие.
– Браво! – закричал хорёк. – Проснулась, наконец, крылатый ужас парка Кошмаркино!
Бум дёрнулся изо всех сил и задел ещё один рычаг. Трактор стал разворачиваться. Хорёк побледнел и вцепился в сиденье. Огромный ковш задел горку. Старая железная конструкция загрохотала и завалилась набок.
– Ну и что ты наделал? – спросил приклеившийся к сиденью Шнурок. – Ты всё испортил! Теперь ты должен…
Бум уже не понимал, что он должен, зачем он должен и сколько может продолжаться это «должен».
К счастью, на берегу пруда заметили фары и услышали шум. Буруныч, Лира, белки и даже лягушки прибежали к старому парку.
Оценив обстановку, Буруныч, ругаясь, второй раз за день полез на холм. Теперь, чтобы узнать у Мудрой Зэ рецепт растворителя клея. Оказалось, нужны соль и вода. Шнурка и Бума хорошенько вымочили и посолили. Как грузди и волнушки.
– Я был должен, – отплёвываясь от остатков клея и соли, бормотал Бум, когда, наконец, добрался до метеобудки, – я ведь, наверное, был должен…
– Зачем? – прошептала Мудрая Зэ щенку. – Слово «долг» может навредить, если ты не думаешь о последствиях. А что было бы, если бы ты это не сссделал?
Хаски вздохнул и подумал, что тогда бы он успел на праздничный ужин. И никому не нужно было бы суетится. Он уже знал, что хорёк не просто так освободил его. Шнурок волновался не о Буме, а о верёвке. И что было бы гораздо лучше, если бы щенок подумал о последствиях.
