А. Ю. Попов
Сопротивление на оккупированной советской территории (1941‒1944 гг.)

Полная версия

Сразу после войны стали появляться сборники документов и материалов, которые состояли преимущественно из дневниковых записей, выдержек из отчетных документов, листовок и т. п. Такого рода публикации преследовали цель на примерах мужественной и самоотверженной борьбы бойцов партизанских формирований способствовать мобилизации советских людей на разгром захватчиков. В этот же период начата публикация документов о чудовищных преступлениях, совершаемых немецко-фашистскими варварами в захваченных районах⁵⁹.

Содержательная информация находится в источниках республиканских, краевых и областных архивов, на основе которых были подготовлены и изданы сборники документов и материалов. Большинство этих изданий в Белоруссии, на Украине, в Эстонии, Карелии, Калмыкии, в Волгоградской, Калининской, Курской, Ленинградской, Московской, Орловской, Смоленской, Тульской и других областях посвящены раскрытию многосторонней деятельности общественных организаций и государственных органов в период Великой Отечественной войны⁶⁰.

Определенную ценность представляют опубликованные документы ведомственных архивов, прежде всего, центрального и областных архивов ФСБ России⁶¹.

Заслуживает особого внимания опубликованный в 2015 г. сборник документов из Архива Президента Российской Федерации. Книга основана на комплексе рассекреченных материалов о партизанском движении в годы Великой Отечественной войны. Документы опубликованы полностью, без изъятий и сокращения текста⁶².

Интересные документы находятся в фондах руководителей партизанского движения в годы Великой Отечественной войны, хранящихся в различных архивах г. Москвы. Например, материалы о разведывательно-диверсионной деятельности органов госбезопасности СССР на оккупированной советской территории можно обнаружить в фондах генерал-лейтенанта П.К. Пономаренко и полковника И.Г. Старинова.

Работа в архивах с различными по степени важности документами и материалами позволила по каким-то эпизодам найти документы разных ведомств. При их сравнении появилась возможность с большей степенью достоверности отобразить реалии изучаемой проблемы.

Помимо этого, в 2000-х гг. автор встречался и проводил беседы с руководителями и непосредственными руководителями и участниками борьбы на оккупированной советской территории – генерал-полковником С.С. Бельченко, полковником И.Г. Стариновым, генерал-майором Е.А. Телегуевым и другими. В ходе этих встреч была получена ценная информация, позволившая сформировать более четкое представление по ряду вопросов, связанных с темой исследования.

Хронологические рамки исследования охватывают период Великой Отечественной войны с 1941 по 1944 гг., то есть период оккупации советской территории немецко-фашистскими войсками.

При определении географических рамок исследования автором учитывался размах партизанского движения на захваченной советской территории, деятельность подполья и специфика оккупационного режима. В соответствии с этим, в монографии в большей мере рассмотрена деятельность антигитлеровского сопротивления в регионах, подвергшихся наиболее жесткой оккупации, а именно Белоруссии, Украине, Западных и Северо-Западных областях РСФСР.

Книга подготовлена в Центре «Россия, СССР в истории ХХ века» Института российской истории РАН.

Глава 1
Оккупация советской территории немецко-фашистскими войсками

1.1. Фашистский оккупационный режим

Военные преступления немецко-фашистских захватчиков на оккупированной советской территории, включая разграбление народного достояния и культурных ценностей, а также целенаправленное уничтожение части мирного населения и использование другой части для рабского труда, являлись результатом заранее продуманной политики руководства гитлеровской Германии⁶³. Важно отметить, что многие из созданных тогда распоряжений и инструкций распространялись среди немецких военнослужащих, которым предстояло завоевывать советские земли и организовывать там «новый порядок». Тем самым оккупанты заранее настраивались на то, как относиться к местному населению. Министерством пропаганды Германии еще до начала второй мировой войны в специально созданном Восточном отделе были подготовлены и распечатаны серии плакатов, информационных листов, сценарии радиопередач агитационного характера, книги, брошюры, разработана концепция оккупационной политики, приняты инструкции и распоряжения.

Советский Союз гитлеровцы рассматривали как «жидо-большевистское государство», правящую элиту которого составляли евреи-коммунисты, а остальное население, прежде всего – славянское, было отнесено к категории «недочеловеков». Война фашистской Германии против СССР должна была стать войной на уничтожение, результатом которой явился бы радикальный расовый геноцид. Евреи и коммунисты должны были быть уничтожены, а население оккупированных земель обращено в рабов. Разработкой пропагандистской доктрины оккупационного режима занимались такие идеологи национал-социализма, как Риббентроп, Геббельс, Шпеер, Заукель, Розенберг. В ее основу была положена идея о том, что народы Советского Союза должны воспринимать иностранную оккупацию как долгожданное освобождение от коммунизма, а «новый порядок» – как залог спокойствия и стабильности.

1.1.1. Оккупационная администрация

Высшим органом по управлению захваченной территорией СССР являлось Министерство по делам оккупированных областей на Востоке, учрежденное указом Гитлера еще 18 февраля 1941 г., то есть до начала войны. Рейхсминистром был назначен Альфред Розенберг⁶⁴. На территории, вскоре оккупированной германской армией, были выделены два рейхскомиссариата – «Остланд» и «Украина». В «Остланд» была включена территория трех прибалтийских советских республик и часть Белорусской ССР. Часть территории БССР была выделена в Белостокский округ, который представлял собой самостоятельную административную единицу, не входящую в этот рейхскомиссариат. Кроме того, часть территории БССР была включена в состав генерал-губернаторства и рейхскомиссариата «Украина». В рейхскомиссариат «Украина» оказалась включена также часть территории Украинской ССР, южные районы БССР и Крым. По немецким данным, площадь рейхскомиссариата «Украина» на 01.01.1943 составляла 339 258 кв. км, население – около 17 млн человек⁶⁵.

Граница между рейхскомиссариатом «Украина» и советской территорией, оккупированной союзной Гитлеру Румынией, проходила от Николаева на северо-запад по р. Южный Буг, а затем, поворачивая на запад, доходила до Могилев-Подольского. Западная часть Украины с городами Львов, Станислав и Тернополь указом Гитлера от 1 августа 1941 г. была включена под наименованием «Галиция» в состав генерал-губернаторства в качестве одного из округов.

Оккупированная гитлеровцами территория РСФСР по большей части (за исключением, например, Крыма) не вошла в названные территориальные единицы. Здесь не было создано единой гражданской администрации в виде рейхскомиссариатов. Там действовали только созданные оккупантами местные органы гражданской власти в пределах отдельных районов.

В каждом из двух названных выше рейхскомиссариатов – «Остланд» и «Украина» – гражданская администрация возглавлялась германским рейхскомиссаром, единолично обладавшим всей полнотой власти. Указом Гитлера рейхскомиссаром «Остланда» был поставлен Генрих Лозе, рейхскомиссаром «Украины» – Эрих Кох. В апреле 1944 г. Белоруссия была выделена в самостоятельную территорию. Генеральный комиссар Белоруссии Курт фон Готберг перешел в непосредственное подчинение А. Розенберга⁶⁶. С тех пор рейхскомиссары подчинялись непосредственно А. Гитлеру и министру А. Розенбергу. Все гражданские административные органы и ведомства в рейхскомиссариатах были подчинены соответствующему рейхскомиссару, за исключением почтового и железнодорожного управлений, которые самостоятельно замыкались на свои имперские министерства.

Местопребывание рейхскомиссара «Остланда» было в Риге, рейхскомиссара «Украины» – в Ровно. Территория рейхскомиссариата делилась на генеральные округа. В рейхскомиссариате «Остланд» было выделено четыре генеральных округа: Литва, Латвия, Эстония, Белоруссия, а после выделения Белоруссии в апреле 1944 г. в отдельную единицу там осталось три округа.

В рейхскомиссариате «Украина» были образованы следующие генеральные округа: Волыно-Подолъский, Житомирский, Киевский, Николаевский, Днепропетровский, Таврия (Крым), Харьковский, Черниговский, Сталинский⁶⁷.

На территории каждого генерального округа вся власть находится у генерального комиссара, назначенного указом фюрера и подчиненного соответствующему рейхскомиссару. Большинство генеральных комиссаров принадлежало к высшему командному составу военизированных национал-социалистических организаций или к высшему партийному чиновничеству.

На практике, несмотря на видимость единой системы управления, оккупационный режим на территории СССР не везде был одинаков. Он зависел от территории, состава населения, времени вхождения региона в состав СССР и завершенности его советизации (в отношении земель, вошедших в состав СССР накануне войны), от развитости экономики или сельского хозяйства, от отношения к оккупантам местного населения и силы партизанского движения, но в еще большей степени – от срока, на который фашистам удавалось удерживать эту территорию. Например, в прибалтийских республиках он был намного лояльнее, чем на остальной оккупированной территории СССР.

Одной из особенностей оккупационного режима на захваченной гитлеровцами советской территории была попытка создания лояльного «новой власти» актива из местного населения, по разным причинам недовольного советской властью или вынужденного идти в услужение по материальным соображениям. Именно из местных жителей, а не из немцев, в основном рекрутировались старосты и служащие местных администраций, а также полицейские части. Важными направлениями деятельности стали также пропагандистское обеспечение «новой власти», поиск потенциальной агентуры для разведывательных служб, создание из местного населения различных военизированных, в том числе карательных и националистических формирований.

Особая ставка делалась на разжигание среди населения националистических настроений и вербовку в армию местных националистов. В авангарде частей фашистских войск на территорию СССР вторглись два отряда украинских националистов, насчитывавших более 400 человек и одетых в немецкую военную форму. Они были вооружены и обучены в разведцентрах Германии еще до войны. Это был костяк будущих «украинских легионов» «Роланд» и «Нахтигаль», входивших в состав бранденбургских диверсионных частей фашистской Германии, прославившихся затем своей необычайной жестокостью даже по сравнению с обычными частями вермахта⁶⁸.

Активно сотрудничали с гестапо и с другими немецкими разведывательными службами и белорусские буржуазные националисты, помогавшие фашистам организовывать «новый порядок» в оккупированных районах Белоруссии. То же самое можно сказать и в отношении литовских, латышских и эстонских националистов. Вскоре после оккупации Прибалтики немцы начали создавать здесь марионеточные органы самоуправления. В них привлекались местные жители, по разным причинам предпочитавшие Гитлера Сталину. На остальное население оккупированных регионов обрушился поток националистической, «антибольшевистской», антисемитской пропаганды, опробованной ранее на немцах и оказавшейся весьма эффективной.

Для создания центрального органа самоуправления в Эстонии немцы использовали приверженцев местной профашистской партии «Вапсы», находившейся с 1934 г. в подполье. Центральный орган эстонского «самоуправления» – Государственный директорат – начал функционировать в сентябре 1941 г. Поскольку немцы быстро убедились в его полной лояльности, Государственному директорату было даже предоставлено право издавать от своего имени постановления, обязательные для исполнения местным населением. Так намеренно создавалась иллюзия «самостоятельности» управления в оккупированной Эстонии, администрация которой на самом деле была марионеточной.

В Литве немцам оказалось труднее быстро подобрать абсолютно лояльную «новой власти» местную администрацию. Группа литовских буржуазных политиков, бежавших в Германию после присоединения Литвы к СССР, готовила в Литовской ССР при поддержке гестапо и германского генштаба антисоветское восстание. После начала войны националисты выдвинули идею создания на оккупированной немцами территории Литвы «национального» литовского правительства. После занятии Каунаса немецкими войсками без согласования с ними было объявлено о создании такого правительства во главе с лидером литовской эмигрантской группировки полковником Шкирпом. Однако это не входило в планы немцев, и они не впустили Шкирпа в Литву. Остальные «самопровозглашенные министры» Литовского правительства были арестованы гестапо. Тем самым всем «националам» было ясно дано понять, что ни о какой самостоятельности от немецкой оккупационной администрации не может быть и речи.

«Независимость» в оккупированной Прибалтике была относительной. Германские комиссары не просто осуществляли надзор за деятельностью центральных органов «самоуправления», но и имели право непосредственно вмешиваться во все дела, а также проводить собственные мероприятия в интересах Германии, для чего не требовалось согласование с местным руководством. Например, в Риге вплоть до ноября 1941 г. работали отдельные департаменты латвийской администрации, действовавшие под наблюдением немецких комиссаров. Это, в частности, относилось к хозяйственным вопросам, при решении которых немцы – генеральные комиссары исходили не из интересов развития данного региона и местного населения, а из военно-экономических интересов Германии.

Назначение должностных лиц органов «самоуправления» тоже производилось германскими властями. Мелкие чиновники назначались местными органами, но обязательно с последующим утверждением германских властей. Официальные сношения между германскими учреждениями и органами «самоуправления» велись только на немецком языке.

Центральное административное управление в Белоруссии осуществлялось непосредственно германским генеральным комиссаром (гауляйтером). Немцами была создана организация «Белорусская самопомощь», используемая ими для борьбы с партизанами и для террора против мирного населения. Руководителями «Белорусской самопомощи» являлись Ермаченко, ксендз В. Годлевский, архиепископ Филофей, У. Сакович, В. Ивановский, У. Козловский, Ф. Акинчиц.

На Украине немцы также не сформировали национального марионеточного правительства или центрального органа «самоуправления». Когда в конце июля 1941 г. выпестованные фашистами вожаки ОУН заявили о претензиях на создание на оккупированной территории «украинского независимого правительства», немцы немедленно арестовали самозваного «премьера» Стецько и руководителя ОУН Бандеру⁶⁹. В итоге административное управление на Украине осуществлялось непосредственно немецкими генеральными комиссарами.

Тем не менее, националистическая пропаганда в сочетании с политикой предоставления определенным этническим группам населения СССР (крымские татары, карачаевцы и др. народности Северного Кавказа) ограниченной самостоятельности действий на оккупированной территории все же принесла свои плоды. Так, в немецких донесениях подчеркивались «дружелюбность» и «прогерманское» настроение карачаевцев. Из представителей коренной национальности на территории бывшей Карачаево-Черкесской АССР немцами были организованы администрация, полиция. Действовавший здесь и вскоре уничтоженный карателями партизанский отряд, в составе которого были в основном партийные и советские работники и специально оставленные на захваченной врагом территории офицеры НКВД, не пользовался активной поддержкой местного населения. В немецких донесениях подчеркивалось, что ликвидация карачаевского партизанского отряда во многом оказалась возможной благодаря сотрудничеству гитлеровцев с местной милицией и населением⁷⁰.

В общей сложности немцы планировали создать на Северном Кавказе пять марионеточных «национальных правительств» (с органами «самоуправления»), состоящих из представителей коренных этносов, по их мнению, недовольных политикой советской власти.

В декабре 1941 г. при содействии германских спецслужб в Крыму в г. Бахчисарае был создан так называемый Мусульманский комитет, который возглавили Д. Абдурешидов, И. Керменчиклы и О. Меметов. Вскоре комитет переехал в Симферополь. Эта организация, по замыслу руководителей, должна была представлять всех крымских татар и управлять всеми сферами их жизни. Однако немецкий «куратор», начальник полиции безопасности оберфюрер О. Олендорф, запретил называть мусульманский Комитет «крымским», оставив в его названии только слово «симферопольский». Тем самым подчеркивался его региональный характер и пресекались амбиции татарских националистов объединиться в масштабах всего Крыма. Эта линия проводилась и в дальнейшем. В начале 1942 г. под контролем немцев стали создаваться мусульманские комитеты и в других городах и населенных пунктах Крыма – в Ялте, Алуште, Судаке, Карасубазаре, Старом Крыму и Евпатории⁷¹.

Имелись свои особенности в организации оккупационных режимов и проведении оккупационной политики странами – союзниками гитлеровской Германии. Например, на территории СССР, оккупированной румынскими или финскими войсками. Особенно это относилось к национальной политике новых властей. В созданных финнами концентрационных лагерях, согласно положению финского оккупационного военного управления Восточной Карелии от 31 мая 1942 г., должны были содержаться в первую очередь все политически неблагонадежные лица, а также «относящиеся к не национальному населению и проживающие в тех районах, где их пребывание во время военных действий нежелательно»⁷².

Речь шла фактически о геноциде русского населения оккупированной Карелии. Так, в Петрозаводске находилось шесть лагерей для гражданского русского населения, свезенного сюда из районов Карелии и Ленинградской области, а также из прифронтовой полосы. В них содержались как мужчины, так и женщины и дети. Представители финно-угорских этносов в период оккупации финскими войсками оставались на свободе. К лицам финской национальности причислялись собственно финны, а также карелы и эстонцы, а все остальные считались «некоренными народностями», к которым не делалось снисхождения. Остававшимся на свободе местным жителям выдавались финские паспорта или разрешение на право жительства – единой формы, но разного цвета, в зависимости от национальной принадлежности. Проводилась активная антирусская и антисоветская пропаганда, а также работа по «финизации» коренного населения⁷³.

Что касается территорий РСФСР, оказавшихся под временной оккупацией, то здесь, как и на Украине и в Белоруссии, основная ставка при создании низовых органов делалась на местных коллаборационистов. Вместе с тем, гитлеровцы заранее готовили сюда «управленческие кадры», в том числе из бывших белогвардейцев. Перед войной в Германию стягивались антисоветски настроенные представители белой эмиграции из Парижа, Белграда, Харбина, Бухареста, Шанхая, Бостона, Софии. Эти люди, оторвавшиеся за 20 лет от российской действительности, проходили в Германии ускоренную спецподготовку. Им преподавалось советское законодательство, организация промышленности и сельского хозяйства в СССР и др. Особенно основательно они изучали экономическую и политическую ситуацию, национальный состав, кадры конкретных регионов, в которых им предстояло работать после их оккупации.

До и после начала войны среди эмигрантов подыскивались кандидаты в марионеточное «русское правительство», которое явилось бы в глазах населения оккупированных областей более авторитетным, чем иностранные оккупанты. Вскоре после начала войны созданный немцами в Варшаве белогвардейский «Русский национальный комитет» был перебазирован в Белосток⁷⁴. Гитлеровцы нашли своих сторонников среди части бывших царских генералов и офицеров – П. Краснова, А. Шкуро, Султан-Гирей Клыча и др.

Однако немцам так и не удалось привлечь на свою сторону широкие белоэмигрантские круги, хотя они рассчитывали на это. Руководители и подавляющее большинство членов наиболее многочисленной белоэмигрантской организации «Русский воинский союз» уклонились, либо отнеслись отрицательно к сотрудничеству с Германией и выступили против планов расчленения России в угоду Гитлеру. Многие эмигранты отказались подписать антисоветские воззвания, призывавшие советских граждан переходить на сторону фашистов. Среди них был, например, бывший царский посол Маклаков, архиепископ РПЦ в Западной Европе Евлогий, бывший великий князь Владимир⁷⁵. Кто-то предпочел в условиях войны занять «нейтралитет». Часть белой эмиграции изменили свое отношение к СССР, заняли открытую патриотическую позицию и призывали соотечественников по мере возможности помогать Родине.

Прямым продолжением военных действий гитлеровцев на оккупированных территориях СССР являлась их административная деятельность. Для местного населения создавались такие условия, при которых максимально исключалась возможность общения с партизанами, оказание им помощи и проникновение в населенные пункты партизанских разведчиков и диверсантов⁷⁶.

С первых же дней оккупации гитлеровцами были ликвидированы все органы советской власти, а также административное деление, существовавшее в Советском Союзе. Деления на области, районы и сельсоветы было заменено немцами на губернии, округа, уезды, волости и сельские общины. Вместо советов депутатов трудящихся были введены в городе и деревне органы «самоуправления», полностью подчиненные немецкому командованию.

Первичной административной единицей, членами которой считались все жители данного села, постоянно проживающие в нем, являлась сельская община, во главе которой стоял сельский староста, который имел в своем подчинении заместителя, писаря и несколько полицейских. Наличие такого количества административных лиц в общине обеспечивало немецким властям достаточно полный контроль за лицами, проживающими в данной общине и проведения различных мероприятий немецких властей. Сельский староста избирался на сельском сходе из лиц, рекомендованных немецкими властями; фактически же старосты не выбирались, а назначались. На сходе присутствовали только мужчины и, как правило, никто не осмеливался голосовать против немецкого ставленника. Во многих случаях сельские старосты прямо назначались представителями немецкого командования или властей без всяких выборов. Старост немцы ставили из различных категорий населения, из числа бывших кулаков, дезертиров РККА, лиц из уголовной среды, предателей из числа бывших партийных и советских работников. Иногда сельские старосты избирались или назначались немецкими властями из жителей населенного пункта, пользующихся авторитетом у местного населения. Это явление использовалось советскими партизанами и довольно часто удавалось проводить в старосты своих людей или же заставлять старост работать в интересах партизанского движения.

Волость по размерам была примерно равна территории прежней волости, и в большинстве случаев выдерживались ее границы. В волости имелось волостное управление с волостным старшиной во главе, который имел печать, являлся полным хозяином на территории своей волости, всю работу проводил через сельских старост и начальника полиции.

На большей части оккупированной территории немцы объединили волости в уезды, но наряду с уездами частично существовали и районы в границах советских районов и со старыми районными центрами. Как уезд, так и район состояли примерно из одинакового количества волостей (каждый в составе 5‒6 волостей). В уезде имелась уездная управа. Во главе управы стоял бургомистр, который имел заместителя и начальника полиции.

Обычно все бургомистры и их заместители были из местных жителей, вставших на путь сотрудничества с оккупантами. Некоторые начальники полиции были бывшими командирами РККА, попавшими в плен и, спасая свою жизнь, согласившимися сотрудничать с фашистами.

Немецкими военными властями в прифронтовой полосе создавались так называемые «запретные зоны», по границам которых устанавливались щиты с надписями, предупреждавшими о запрете гражданским лицам появляться без сопровождения немецких представителей (как правило, это мог быть обычный солдат). В закрытых зонах гражданскому населению выдавались временные документы, удостоверяющие их личность на 10‒15 дней, или пропуска.

Административное управление в ближайшем от линии фронта тылу осуществлялась комендатурами или непосредственно командованием частей.

Как правило, немецко-фашистские оккупанты стремились расквартировывать свои войска небольшими подразделениями. Заняв населенный пункт, фашисты без замедления назначали бургомистра или старосту. Их обязанности и полномочия обычно сообщались в приказах на русском языке. Бургомистры и сельские старосты отвечали за безопасность своей территории, главным образом, дорог до соседних деревенских границ. Охрана днем и ночью производилась назначенной местной стражей порядка или полицией. К этому могли привлекаться и другие местные жители. Отличительным знаком стражей порядка была белая повязка на рукаве.

За любое нападение партизан, случившееся в районе населенного пункта, жители последнего, как правило, привлекались к ответственности. Из местного населения оккупанты могли расстрелять зачастую не менее чем двойное число пострадавших при нападении немецких солдат. За повреждение дорог, разрушение мостов, закладку мин и т. д. могли подвергнуться расстрелу, в зависимости от серьезности случая, не менее 3 местных жителей. Тот, кто без разрешения бургомистра или сельского старосты давал убежище или питание посторонним или оказывал им какую-либо другую помощь, безразлично, мужчина или женщина, могли быть казнены, чаще всего через повешение⁷⁷.

В городах и крупных населенных пунктах военная власть принадлежала военной комендатуре и отделениям гестапо, которые проводили свои мероприятия по восстановлению «порядка» через гражданское самоуправление, организованное в городскую управу, которую возглавлял городской голова⁷⁸.

Городская управа имела в своей структуре отделы, а также полицейское управление, возглавляемое полицмейстером. Городской голова и полицейское управление целиком подчинялись военной комендатуре и гестапо. Последние осуществляли руководство всей деятельностью городской управы.

При передвижении немецких войск в городах, кроме военного, имелся гражданский комендант, который назначался из офицеров немецких войск. В его обязанности входило руководство городского самоуправления. Военный же комендант в таких случаях занимался различными вопросами обеспечения передвигающихся войск⁷⁹.

В некоторых населенных пунктах с большим количеством промышленных предприятий, железнодорожных мостов, баз и т. д. оккупантами создавалась так называемая вспомогательная полиция, которая охраняла эти объекты.

Таким образом, надзор за соблюдением порядка и охранением от партизан окружающей территории осуществлялся гражданским и военными комендантами, отделениями гестапо, полевой полицией, полицейскими управлениями городской управы, а также уголовно-сыскной полицией, которая состояла из немецких полицейских.

Полевая полиция занималась сбором с местного населения продуктов и вещей, розыском и арестом лиц, враждебно настроенных к оккупационному режиму, охраной военных объектов и заводов, сбором населения на работу. Полицейский надзор реализовывался через участковых надзирателей, квартальных, комендантов домов и управдомов.

В результате такой структуры гласная агентура из числа местного населения доходила до немалых размеров и оказывала фашистам большую помощь в аресте всех подозрительных лиц. Так, в г. Калуге агентура исчислялась в 600‒700 человек, в г. Калинине (ныне г. Тверь) 1500‒1600 человек⁸⁰. Если учесть еще агентуру гестапо, абвера, полицейских управлений, завербованную из местного населения, то эти цифры во много раз были больше.

Как правило, учет гласной агентуры гитлеровцами не велся и, на самом деле такое количество осведомителей не обеспечивало в полной мере гитлеровские спецслужбы интересующей их информацией. Более того, бывали случаи, когда осведомитель вербовался дважды, а то и трижды, не передаваясь на связь своими предыдущими кураторами⁸¹.

В небольших городах, преимущественно с сельскохозяйственным уклоном, помимо городской управы фашистами организовывалась земская управа, которая осуществляла и проводила мероприятия германского командования в области сельского хозяйства.

Персонал городского самоуправления, полицейского управления, вспомогательной полиции, а также привлекаемые на службу в немецкие органы различные переводчики, секретари и т. д. набирались из местного населения, ставшего на путь коллаборационизма. В полицейские органы набирались преимущественно недовольные советской властью и лица с уголовным прошлым.

В городском самоуправлении и его руководстве в достаточно большом количестве были представители интеллигенции в лице учителей, агрономов и инженерно-технического персонала. Несомненно, гитлеровцы пытались привлечь эту категорию населения к сотрудничеству. В этой связи гитлеровцы подвергали более скрупулезным допросам попавших в плен партизан, выходцев из интеллигенции. Об этом свидетельствует суточный приказ № 17 по кавалерийской бригаде СС от 31 октября 1941 г.: «Пленных партизан, производящих впечатление интеллигентных людей, сразу не следует расстреливать… их следует доставить в штаб бригады»⁸².

Гитлеровцы достаточно много внимания уделяли учету населения на оккупированной территории и контролю за его передвижением и поведением. Для этого они вскоре после оккупации производили перерегистрацию населения с целью выявления рабочей силы, определения национального состава, получения информации о лояльных гражданах, а также для выявления оставленного для подпольной деятельности партийно-советского актива.

Паспортный режим, введенный на оккупированных территориях, не имел единообразия. В Московской, Калининской, Смоленской областях оккупационные власти приступили с 1 сентября 1941 г. к выдаче удостоверений личности или документов на право проживания. Для их получения нужно было предоставить справку от коменданта дома о месте жительства и советский паспорт с пропиской. Документы представлялись в городскую управу, которая через несколько дней выдавала местным жителям немецкие удостоверения личности. Удостоверения, выданные на проживание в нескольких населенных пунктах, считались недействительными. В Калуге, Калинине, Клину во время оккупации действовали советские паспорта и даже профсоюзные билеты. В любом случае все местные жители подлежали регистрации⁸³.