Алексей Олегович Заборовский
Вахта
– Так, сейчас расходимся в разные стороны и проверяем каждый цилиндр и форсунки. Мы на себя берем вторую секцию, вы – первую. Серега, будь внимателен и надень очки, там много пепла.
Двери открылись, пыльный воздух ударил в лицо. Немного слегла пыль, и перед нами открылся «царь» глубин, Семисотка. Бетонный фундамент метра четыре, а на нем начинался блок двигателя, усеянный тысячами трубок и датчиков. И это было только несколько цилиндров. У неподготовленного человека голова пойдет кругом. Плюс, вокруг шум, пыль и вибрация.
Мы проверили связь и разбрелись в разных направлениях. Методично начали осмотр. Возле каждого цилиндра есть небольшой тоннель на уровне трех метров, туда ведет небольшая металлическая лестница. Ступеньки очень крутые и все очень не любили эти каморки, но там, как специально, располагался самый главный агрегат, вибрационный маятник цилиндра. На первых пяти маятниках я забирался с новеньким и все ему показывал, дальше я стоял внизу, а он поднимался и по связи говорил показания приборов и каково состояние стенок. Спустя три часа мы добрались до 215 цилиндра. Новенький пополз в тоннель, я же по своему обыкновению закурил. В ухе раздался голос.
– Паша, тут показания какие-то странные.
– Сколько?
– 60 единиц, но стрелку мотает из стороны в сторону.
– Не ссы, такое бывает. Посмотри канал под ним, может, где протечка.
– Тут, что-то пениться.
– Сейчас докурю и поднимусь, никуда не лезь.
Потушил сигарету и быстро поднялся наверх. Я сразу понял, что дело плохо, из-под канала вырывались пузыри и в воздухе появился резкий запах аммиака. Я, нажал кнопку аварийной остановки секции и резко закричал в связь. Ток утечки ушел вправо.
– Блять, уходим. Быстро.
Мы пулей выскочили из тоннеля и побежали со всех ног.
– Вова, прием. Сообщи начальству, на 215 течь защитной футеровки, плюс перебит канал традера. Секцию остановил, но ток на сотке. Вова судорожно переспросил:
– На сотке?
– На сотке блять, на сотке.
Мы проскочили тоннель и продолжили бежать. Через секунду шум стих, секция встала. Я остановился и начал вслушиваться. Тут раздался мощнейший взрыв. Мы едва удержались на ногах, в памяти был позавчерашний хлопок, но он ни в какое сравнение не шел с сегодняшним взрывом. Стены затряслись, по потолку поползли трещины. Мы что было силы побежали. За нами начал рушится потолок. Каменная волна ползла за нами и готова была нас поглотить. Мы выскочили на перекресток, тут я впал в ступор, и пытался понять куда бежать. В этот момент волна за спиной стихла.
– Ухххх, кажется, пронесло.
– У вас каждый день так? – выдавил Серега, глубоко дыша и глотая пыль.
– Не каждый, но будет еще хуже. Как говорится…
В эту секунду над головой раздался хруст. Сергей с силой меня оттолкнул и принял на себя всю тяжесть обрушившегося потолка. Я от удара сразу отключился, перед этим успел подумать: ну все, мне конец. Пришел в себя.
Сквозь мглу почувствовал страшную боль в руке, точно понимал, что она сломана. Когда открыл глаза, увидел страшную картину. Вокруг громоздились кучи камней и бетона, стены ощетинились арматурой. В нескольких метрах от меня лежал Сергей, нижняя часть его тела была зажата большим камнем и куском металлической балки. Я постарался встать. Ноги не слушались. Кроме руки, пострадали и ребра. Преодолевая жуткую боль, пополз к Сергею.
– Серега, Серега, очнись.
Он открыл мутные глаза.
– Ты как?
– Болит. Кажется, меня придавило, – произнес он чуть слышно.
– Не ссы, откопаем. Сейчас. Вова, прием!
С другой стороны раздался радостный крик.
– Пашка! Живы! Как вы там?
– Сережу придавило, меня слегка потрепало. Нам помощь нужна. Мы в районе Б перекрестка.
Почему-то сейчас я четко понимал, где мы находимся.
– Хорошо, мы уже сообщили. Помощь идет.
– Ждем. Конец связи.
– Эх, Сережа, зачем ты так подставился? Лучше бы меня придавило. Что с меня взять? Пьянь. А ты еще молодой. Не молчи, говори со мной.
– Воспитали так: сам погибни, а товарища спаси.
– Какой я тебе товарищ, знаешь меня три дня. Эх, Сережа. А про смерть брось ты эти мысли. Сейчас капнем.
Здоровой рукой попытался откинуть камни. Мелкие хоть и с трудом, но поддались. Но большой убрать никак не получалось. При каждом движении камня Серега только громче стонал.
– Извини, мне одному не справится. Хочешь воды?
Он кивнул, я поднес фляжку, даже пара глотков далась ему с трудом.
– Спасибо, Паша.
– Сейчас вызволим тебя и в госпиталь. Там подлатают и через недельку домой.
– Как домой? Лифт только через семнадцать дней.
– Для здоровых через семнадцать дней. Для больных мембрана открывает проход в любое время. Кому плохо становится, врачи ведут того к медицинскому выходу. Если мембрана не открывает проход, значит симулянт. А если путь открыт – то в больницу на поверхность.
– Паша, ты темнишь. Откуда так много знаешь?
– Любопытная ты душа. Раньше я работал начальником технической службы. Но потом свернул не туда. И вот теперь лежим с тобой заваленные в тоннеле. Но, ничего парни уже близко.
Я взял рацию.
– Вова, прием, вы где?
– Паша, тоннель, пять, завален, придется обходить. Через два часа будем у вас. Вы в порядке?
– Нет у нас пары часов. Совсем плохо. Вова, дойди до тайника, возьми Мелоний.
– Но это же для твоих пацанов.
– Я сказал, возьми, конец связи.
Сергей смотрел на меня. Его любопытство даже в такой момент брало верх над разумом.
– Мелоний?
– Минерал, добываемый из ядра, имеет уникальные свойства, он способен вылечить любые болезни. Все наши политики им пользуются. Ты думаешь, почему мы тут. Если бы дело было только во вращении ядра. Нас давно бы уже уволили. Минерал этот добывают внизу, заполучить нереально. Стоит кучу денег. Нам не заработать столько. Но я нашел способ. На подошвах остается небольшое его количество, вот и начал потихоньку откладывать, когда был начальником. Так что, ты спас не только пьяницу, но еще вора.
Он с трудом улыбнулся. Ему становилось хуже. Нужно поторопить парней.
– Серега, на хрена ты влез в это дерьмо! Работал бы себе наверху спокойно, живой и здоровый.
– Я уже говорил, зачем я тут. И был честен, теперь твоя очередь. Будь честен. Вдруг я не услышу больше других голосов.
Казалось, он бредет. Я посмотрел в его глаза, на миг показалось, что в них загорелся огонь. Нужно говорить несмотря на весь бред и резкость нашего диалога.
– Обещай, что не отключишься.
– Да, – прошептал он пыльными губами.
– Здесь под землей я прячусь от проблем. Можно смешивать одиночество и алкоголь. И немного почувствовать себя живым.
– А разве наверху это невозможно? – казалось, спрашивали его глаза. Проговорить вслух у него уже не было сил.
– Не перебивай, – я глотнул спирта и продолжил:
– Когда-то и я был таким же, как ты, молодым и жизнерадостным. Занимался спортом и не пил. Даже когда ездили на рыбалку. Больше любил созерцать сам процесс ловли рыбы, нежели пьянку на берегу.
Нет. Не то. Надо начать не с этого. Пятнадцать лет назад я познакомился со своей будущей женой. Она приехала в гости к моему другу, была ему троюродной сестрой. Мы сразу влюбились друг в друга. Красивая пара. Перспективный молодой инженер и жгучая брюнетка. Мне тогда казалось, что нам завидовал весь район. Роман был очень горячим. Мы часами гуляли по пляжу, ходили в походы, кино. Радовались каждой минуте вместе. Потом сыграли свадьбу. В тот год я устроился на завод. Казалось, впереди вся жизнь, годы счастья. Оно так и было вначале… Но семья – это сложнее, чем кажется… У нас долго не было детей, и наконец родились Олег и Савва, близнецы. Следом Лёша. Но судьба оказалась жестокой сволочью. У Олега и Саввы обнаружили редкую болезнь с очень длинным названием. Они требовали постоянного медицинского ухода. Лекарства очень дорогие. Я стал брать дополнительные вахты. Двадцать дней превращались в шестьдесят…
Со временем мы с Мариной стали отдаляться друг от друга. Оно и понятно: видеть мужа 20 через 60. Она приняла на себя весь удар, возила детей по больницам, ухаживала за ними, а я просто работал. Когда был наверху, мне хотелось секса, веселья. А она… Я был свободным и духовно обновленным, а она словно с поля битвы.
Так продолжалось несколько лет. Мы стали ругаться и отдаляться все дальше. Тут я потихоньку и пристрастился к алкоголю. А потом в один прекрасный день она собрала вещи, забрала здорового ребенка и ушла. Оставила меня с двумя больными пацанами. Сначала пытался быть хорошим отцом, но это быстро прошло. Скатился.
Начал себя жалеть и потянулся к бутылке. Как это положено, я во всем винил ее. Хотя, если честно, виноват только я один. Печально, что понимаю это, но ничего не могу поделать. Как вижу детей, так сразу накатывают воспоминания, и я начинаю утопать в море водки.
Так что, Сережа, я не только деньги тут зарабатываю, но и прячусь.
Сергей понимающе на меня смотрел. Вот же он гад, сам умирает, но все равно пытается спасти меня. С телом он справился, так теперь взялся за душу. Кажется, мне давно нужно было выговориться.
– Это место для меня… То я его люблю, искренно и честно, то также честно ненавижу. В нем есть магия. Как бы тебе не было тут паршиво, через время ты начинаешь скучать. И тебя тянет снова спуститься вниз, пройти по этим тоннелям. Услышать шум двигателя, увидеть ядро планеты, поймать подземный ветер. Жаль, что я убил эти чувство водкой.
Раньше мог часами сидеть на террасе, смотреть в расщелину и тонуть в своих тягучих мыслях. Бывало, просидишь часов пять. Потом несколько дней на душе так тепло, что с лица не сходит улыбка. А потом это гадина все украла!
На этой фразе фляжка со спиртом выпала из руки и откатилась с глухим стуком
– Точнее, я позволил ей украсть. Эх, Сережа, кого ты спас, слабака и нюню.
– Ты хороший человек или станешь им обязательно .
– Тише, не трать силы. Ты должен жить. Ты смелый, молодой, вся жизнь впереди. Дома тебя ждут дети и красавица жена.
– Продолжай. Не хочу умирать в тишине и одиночестве. Одиночество не может быть кругом.
– Человек всегда умирает в одиночестве. Но ты не умрешь. Только держись – это приказ!
Его губы дрогнули в улыбке, и на миг он зажмурил глаза. Я взял рацию.
– Вова, ну где вы там?
– Идем Паша, идем.
– Быстрее!
– Стараемся Паша, стараемся. Как Серега?
– Держится.
Серега посмотрел на меня. Я понял, он хочет, чтобы я продолжил рассказ. Не успел подумать, о чем говорить дальше, как он подсказал слабым шепотом:
– Дети.
– Дети? Если бы не их бабушка, не было бы у меня уже детей. Сгинули бы рядом с отцом-алкашом. Бабушка взяла все домашние хлопоты, а также воспитание и лечение детей. Я чужой в своем доме. Теперь мой дом тут. Неутешительный итог. Я скотина, из нас двоих тебе по-настоящему плохо, а я лежу и плачусь тебе. Это ты должен быть на моем месте. И мне рассказывать, как ты жил. Тем более твоя история – комедия, моя – трагедия.
Он меня прервал.
– Ты для детей потерянный герой. Но еще можешь вернуться. Вова говорил, твой сын увлекается камнями?
– Да. Олежка, видимо, мечтает стать геологом, вот и тащит все, что плохо лежит, лишь бы походило на породу. Только вот он будет прикован к кровати как и Савва, прежде чем сможет попасть в экспедицию. Мелоний, к сожалению, не вынести. Мне суждено увидеть смерть своих детей.
