Алексей Николаевич Кукушкин
Русский Трафальгар

Полная версия

– Корабль наш «Леферм» построен на французских верфях, и за свою недолгую карьеру уже успел поучаствовать в двух сражениях. 12 октября i802 года с Английским сиречь³⁰ нашим флотом под командованием отважного маркиза Шаторено, защищавшим громадные сокровища, привезенные Габсбургом из их Американских владений. И уже в составе британского флота, подготовленный к плаванию отважным капитаном Соломоном Морисом с перевооружением на мощные 32-фунтовые орудия под общим управлением адмиралом Джона Рука, который по собственной инициативе, пользуясь моментом захватил Гибралтар.

Все офицеры одобрительно загудели, чокнулись и выпили под звон бокалов, некоторые участвовали в том знаменитом сражении, а Сиверс продолжил:

– Взгляните на репродукцию³¹, которую я заказал в картинной маринисткой галерее Лондона, она показывает, что единый флот англичан и голландцев действовал на море во время войны за Испанское наследство, 1701-14, и он был безрезультатным. Флот включал 51 линейный корабль, и действия велись в строгом линейном порядке. Англо-голландским главнокомандующим был сэр Джордж Рук, а его франко-испанским противником-граф Тулузский, незаконнорожденный сын Людовика XIV. На левом переднем плане французский флагманский корабль "Foudroyant" («Молниеносный» – как перевел Бурлаков, двадцать восемь 36-фунтовых, 18-фунтовых, 12-фунтовых орудий), тесно связан с правым бортом с линкором "Royal Katherine" («Королева Екатерина», двадцать шесть 32-фунтовых, 18-фунтовых и 12-фунтовых орудий). Вдали виднеется испанское побережье. Также показаны французские галеры, буксирующие французские корабли в бой и из боя. Художник показал сражение с высокого горизонта, изобразив панорамный вид и красочный акцент на флагах и знаменах. Хотя сама битва была нерешительной и ни одна из сторон не потеряла ни одного корабля, потери были тяжелыми, и это положило конец франко-испанской попытке захватить Гибралтар.

– Славные времена были, – произнес старший офицер Мюллер и выпил шампанское, которое под действием электронов от люстры, висевшей на потолке, лучше раскрывало свой вкус, превращалось в белки и питало организм, напоминая собой ту атмосферу, которая существовала до глобального потопа произошедшего лет семьдесят назад, почему данный напиток все и любят.

– И вот сейчас этот славный корабль под флагом Российского государства плывет выручать Петра Великого из возникшего недоразумения с Карлом XII, закончил свой длинный тост Сиверс.

– Но у шведского короля мощный, хорошо обученный флот! – Мюллер вопросительно поглядел на окружающих, – с какими еще кораблями мы будем сражаться?

– На самом деле у Карла точно такие же проблемы, что и у нас. Некомплект экипажей, дороговизна содержания тех, что имеются, мало снарядов и зарядов, так что шведский флот бутафория³² который к реальному бою не стремиться, – Сиверс думал, как еще приободрить товарищей, и показывая на Салтыкова произнес, – к тому же господин Салтыков закупил в Англии девять мощных боевых кораблей и они все сейчас под знаменем Петра!

– Виват, – прокричали офицеры и выпили еще.

Салтыков всем мило улыбаясь и кивая спросил у Сиверса, – Какая разница, например у нашего «Леферма» и флагманского галеона³³ Френсиса Дрейка «Ривендж» («Месть») в бою с Непобедимой армадой в 1588 году?

Модель Английского галеона.

– Вы, верно, английского бренди перепили? – Сиверс опять удивленно поглядел на Салтыкова, показывая на модель корабля установленную на постаменте в углу, – прошу прощения конечно, но все знают, что сражение произошло по имперскому календарю в i788 году или двадцать шесть лет назад, когда Испанцы, а точнее Габсбурги или Новгородцы, так переводится на русский их имя.

– Вы хотите сказать, что правители из Вены направили свой флот, наиболее могущественная эскадра которого располагалась в Испании на усмирение Английских пиратов?

– Именно! Ведь у нас сейчас что в мире? – Сиверс вопросительно взглянул на Бурлакова, как тому показалось прямо в душу, – Тетрархия³⁴, а это подразумевает разделение военных властей на Западную и Восточную Римские империи, причем столицы – светские органы управления и Иерусалимы – духовные центры империй могут переезжать с места на место, кто нами руководит?

– Да, конечно, – Бурлаков взял себя в руки закончив сканировать память Салтыкова, – принц-регент Петер Фридрих Людвиг Ольденбургский в имперском наименовании Юлий Цезарь, как не знать.

– Его двоюродный брат решил оспорить первенство и совместными усилиями Речи Посполитой, Дании и России его стоит поставить на место, так как регионы центральной части Московского государства где укоренились голландцы крайне важны для всей Европы для получения: чугуна, ядер, канатов и строевого леса, как бы его не хаяли, но его реально много и он дешевый. Причем даже добывать нет необходимости, так как все проделал потоп и стволы должное время просто плавали, образуя гигантские заторы на реках.

– Тогда почему в Швеции порядок, а мы все с нуля практически начинаем? – Салтыков и сам знал ответ, – вернемся к «Ривенджу».

– Горы спасли страну Карла XII, вот и порядок там, есть корабли, дома, государства, а с других регионов все оказалось смыто большей частью, да ушли в другой мир, те гиганты, кто все строил и создавал, не выдержав изменения климата, лишь мы адаптировались и то вынуждены пить шампанское, – произнес захмелевший Сиверс, – а что до английского галеона построенного из Рижской сосны, вооруженный Тульским пушками и со снастями из русской пеньки да конопли, то он чуть меньше конечно «Леферма», но зато вооружен тоже 24-фунтовыми орудиями, да и парусное вооружение практически идентично, только на «Твердом» конечно размером побольше, пропорционально увеличению размерений³⁵ корпуса.

Затем последовали другие темы, в плавно качающейся на волнах кают-компании, начиная от цен на различные товары в Балтийских портах, и заканчивая слабым полом в разных странах, кому как не морякам об этом судить. И присутствующие под общий смех делились своими воспоминаниями. Через несколько дней однообразного плавания корабль прибыл в Кронштадт.

Встретил их на берегу рано утром в районе пяти утра сам Петр Великий в звании шаутбенахт³⁶ со своими помощниками. «И звания то тут тоже голландские» – подумал Бурлаков. Обняв Салтыкова, а затем и Сиверса поблагодарив за службу произнес:

– Поглядите как город восстанавливается!

– Так это всего лишь Кронштадт, – удивился Салтыков, – Санкт-Петербург дальше по заливу?

– Все это раньше до потопа было одним городом, большим и огромным, построенным на едином каменном основании, а по другому вероятно и нельзя, – сказал Петр, и кстати имя его Петербург получено не от моего имени, а от греческого слова Петрос³⁷, так что скорее я свой титул от камня то получил. И Петропавловская крепость выше значительно стояла на Заячьем острове с крутыми берегами.

Александро-Невская лавра.

– С чего начали восстановление, – поинтересовался Салтыков.

– Знамо дело с Александро-Невской лавры, под руководством архитектора Доменико Терзини, который много зданий отремонтировал в нашей столице. Ориентирована она своим центральным фасадом на Ольденбург – управляющий центр всей Ганзы³⁸ и в данном архитектурном ансамбле гармонично размещаются производства: кирпича, досок, стали, гвоздей, литье чугуна и камня, медных шин, известкового раствора, кровельного железа, паркета и мебели – всего того, что необходимо для обустройства города, а также монахи принимали активнейшее участие в обустройстве Невского проспекта достроив его до половины.

– Воистину Вы Великий человек и руководитель, объединив в одном комплексе и производственные, и духовное развитие.

– Одного без другого не существует, – согласился Петр, – а все попытки адаптировать вероучение под посещение церкви в выходной день есть лукавство.

– Мне сейчас некогда, необходимо отбыть к мысу Гангут, там пробивается наш галерный флот Апраксина к Аландским островам, – произнес Петр, мыслями видимо находящийся уже далеко отсюда, – а Вас мой друг попрошу командовать линейными кораблями которые Вы приобрели заграницей, никто лучше Вас все равно их не знает, а то друг мой Корнелиус Крюйс занемог внезапно и не может командовать сейчас эскадрою.

«Вот так и попал из огня, да в полымя», – решил Николай Бурлаков, хотел просто пожить в строящейся столице, да пособирать отзывы капитанов о происходящем на море. Где байка, где нет, но отчет подготовить и дело в шляпе, а тут на сильный шведский флот лезть надо.

– Не дрейфь Салтыков, – Петр похлопал по плечу, – кораблям надлежит только продемонстрировать свое присутствие, а нежели шведы погонятся за Вами, то уходите под форты Кронштадта, бой не принимайте, а наш 15 тысячный десант высадится на Аландские острова и дело в шляпе. Поставим Карлу шах и мат.

Что оставалось делать Николаю Бурлакову? У Петра Великого все решалось быстро и споро. Видел в человеке призвание, ясный ум и рвение к службе и использовал данные качества по полной. Умение руководителя в том и заключается, чтобы подбирать людей, ставить их на ключевые места и поручать посильные задания, для того чтобы выполнили да не сломались.

Подбоченившись и наблюдая спину удаляющегося государя, Николай обернулся к стоявшим рядом офицерам и обратился к ним и Сиверсу, капитану «Леферма»:

– Сейчас всем командам грузить припасы и запасы, все что найдете в Кронштадте несите на корабли, скажите я так велел, вечером командам отдыхать, а капитанам ко мне на «Твердый» совет военный держать будем, утром выступаем, дабы волю государеву выполнить.

Все присутствующие подивились такой метаморфозе, произошедшей в Салтыкове, когда простой чиновник, внезапно наделенный властью, преобразился до уверенного адмирала, недаром приписывают царю Петру колдовские умения, но никто вслух конечно это не говорит, на дыбу никому не охота.

Бурлаков тем временем решил навестить Корнелиуса Крюйса в его роскошном доме находящимся между Адмиралтейством и летним дворцом Петра Великого.

Корнелиус Крюйс и типичная русская галера, скопированной с голландской.

Усевшись в поданный экипаж на больших и тонких колесах, Николай с удивлением обнаружил в полу ручку управления похожую на посох с красивой с каменьями набалдашником.

– Зачем эта ручка спросил он у средних лет драгуна, сидевшего на козлах, выполнявшего при эскадре роль кучера.

– Знамо дело, держаться, а то ненароком куда тарантас накрениться, и господин ушибиться может, – надменно произнес солдат, хорохорясь своей лихостью, да удалью.

– Ну-ка братец отпряги своих кобыл, сейчас поглядим что за механизм, – Бурлаков понял, что здесь такое, только осталось разобраться работает система или вся разрядилась.

К счастью, посох с радием остался цел и невредим, его не затронул природный катаклизм, и чуть утопив его в коробочку с магнитными муфтами, услышал знакомое клокотание и повизгивание и оставив открывшего рот драгуна с двумя клячами стоять на пыльной, еще не уложенной булыжником мостовой, направился в дом вице-адмирала еще резвее, чем это было на конной тяге.

Корнелиус сам встретить дорогого гостя не смог, это сделал одетый с иголочки слуга, и Николаю пришлось еще около получаса ждать, когда знаменитый адмирал соблаговолит собраться и выйти. Но вид у него и вправду был больной, когда Корнелиус чихая и кашляя наконец-то вышел из своих покоев.

– Чем обязан визиту спальника самого Петра Великого? – съязвил норвежец, – смотрю с устройством самодвижущейся повозки разобрались, я давно вдалбливал этим азиатам, как надо на ней передвигаться, а они все лошадей туда впрягают.

«А дядечка то ничего, умен и опытен», – подумал Бурлаков, – как не навестить столь почетного адмирала, ведь меня Петр поставил командовать пока Вы не выздоровеете всеми кораблями и фрегатами на Балтике, чтобы прикрыть наступление шхерного флота Апраксина к островам, что находятся между Финляндией и Швецией.

– Бедные мои кораблики, – наигранно запричитал Крюйс, – что же Вам посоветовать мой друг, раз уж Вы за ним пришли. Постройте корабли в линию, как поступили шведы в сражении с Датчанами в сражении у Кёге³⁹ четыре года назад, навалитесь на головной корабль, подожгите его, и быстро улепетывайте, победа⁴⁰ Вам обеспечена.

– Как шведы и поступили с «Даннеборогом», – задумчиво произнес Салтыков, обстоятельства боя были ему хорошо знакомы, но хотелось оказать Петру неоценимую услугу, но самое главное проверить в бое «Леферм», чтобы затем «Граду» предоставить так необходимый отчет, и получить бонусные баллы.

– О чем задумались молодой человек? – кашляя спросил Крюйс, – о печальной участи моряка, у которого горит деревянный корабль, от попадания раскаленных ядер противника, где дым и смрад перемежаются с огнем, который сжигает и водой, которая также несет смерть от переохлаждения или гигантских морских чудовищ.

Горящий «Даннеборог» и Гигантский осьминог, нападающий на морское судно. Гравюра Этьена Клода Войсара по акварели Пьера-Дени де Монфора из 2 тома «Естественной истории» (Париж, 1801).

– Так назвали датчане корабль в честь своего красного флага с белым крестом и загорелся он алым пламенем, – рассудительно проговорил Салтыков, – поставила судьба не нем крест, поиграла с ним.

– Но и сами шведы потеряли при отходе два корабля:  84-пушечный «Принцесса Ульрика» и 96-пушечный «Три Короны», читать шведские названия кораблей написанные английскими буквами по правилам русского языка легко и просто, сели на мель южнее Драгера и были сожжены своими экипажами, так что победа то пиррова, – назидательно словно учитель выговаривал нерадивому ученику больной адмирал, – если Вас постигнет та же участь Петр Великий по головке не погладит. Величие зиждется на крови и костях, в том числе и подданных.

– Кракены правда водятся в морях, или все байки это? – Бурлаков решил уточнить вопрос, который стал его интересовать, разглядывая гобелен, висевший на стене.

– Конечно молодой человек, я сам наблюдал, как морское чудовище вынырнуло в северном море, обволокло своими длинными щупальцами корпус китобоя, и, хотя матросы отрубили с превеликим трудом одну или две конечности, залив палубу голубой⁴¹ кровью, к удивлению и трепету моряков, которые уже покорились фатальности встречи с морским аристократом.

– В балтийском море встречались подобные экземпляры? – Николай уже решил, что задача, стоящая перед ним сложнее чем предполагалась в начале.

– Здесь не видели, – кашляя и чихая, садясь в кресло ответил Крюйс, рукой показывая, что аудиенция закончилась и ему необходимо подремать.

Салтыков откланялся, пожелал скорейшего выздоровления, а сам не удержавшись от поездки на самодвижущемся экипаже времен Петра Великого, а в русской историографии еще и первого прокатился на отстроенной на чужой земле столице Российского государства, которое как он знал будет через семь лет переименовано в империю. Но если учесть, что империя с латыни всего лишь провинция, то становилось непонятно возвеличил Петр Великий Россию, или наоборот понизил статус.

Но прочь крамольные мысли решил Бурлаков, проезжая, к удивлению горожан, на самодвижущемся экипаже по глобальной стройке, обозревая и достраивающуюся Александро-Невскую лавру, которая уже на-гора выдает всю потребную продукцию для отстройки Петербурга после глобального наводнения. Ремонтирующийся Невский прошпект⁴², у которого под двух аршинным слоем грязи скрывается идеальная, сделанная из тщательно подогнанных мраморных плит мостовая, построенная по правилам, принятым в Римской империи. Проехав по нему «с ветерком», уперся в Адмиралтейство, заодно проверив тормоза, которых попросту не было, и пришлось тормозить о крестьянские телеги груженые дровами, боком тарантаса, под причитания и окрики одетых в простую одежду людей. Но все обошлось, и Николай проезжал окруженное рвом и стенами здание адмиралтейства, увенчанное высоким шпилем. На его закрытой территории в данный момент строились корабли: «Шлиссельбург», «Нарва», «Ингерманланд» и «Москва». Корпуса предприятия, расположенные буквой П, как никакие другие подходили для постройки кораблей. Здесь располагались производства досок, нагелей, шплинтов, дельных вещей, судовой мебели, канатные мастерские, станков орудий, монтаж медных шин и разлив ртути по круглым емкостям, а также производство составов для обработки днищ кораблей от древоточцев и стучали молотками многочисленные конопатчики.

Собор Святого Петра И Павла, Петровские Ворота, Троицкая площадь и Гостиный двор.

Взглянув вправо на петропавловскую крепость тоже с огромным, как и на адмиралтействе шпилем, видимо сладкое слово халява при получении атмосферного электричества и здесь грело уста и карманы, а также Троицкую площадь с многочисленными торговыми кораблями, в основном под английскими флагами, так как Петр Великий, как и любой правитель блюл интересы своих спонсоров, Салтыков отыскал шняву «Мункер» и вестового матроса с нее и приказал доставить свою особу на флагманский корабль «Твердый». Самодвижущийся экипаж пришлось поручить проходящему мимо половому⁴³ из ближайшего трактира, доставить в дом, арендуемый специально для спальника неподалеку.

– Не извольте беспокоиться барин, доставлю Вашу самодвижущуюся повозку в лучшем виде, – получая от порывшегося в кошеле Салтыкова, где тот между несколькими полуполтинами⁴⁴ нашел деньгу⁴⁵ и протянул ее половому. Отчего последний поморщился, и пришлось дать еще копейку.

– В ухо ему дать Ваше превосходительство показал кулак здоровенный матрос, а не доплачивать. Ишь избаловались здесь на берегу. Забрать бы в армию, да на галеры отправить вражеские укрепления штурмовать.

– Де веслом пусть помашет, – добавил Салтыков смотря как удаляется его экипаж, не пьян ли половой, ровно ли ведет повозку, да на трактир «На огонек», с которого в случае можно возместить утрату.

– Зачем же вмешиваться в отлаженный механизм, если посадить сотню матросов, как они все синхронно будут веслами махать? – удивился вестовой матрос Иван, – там все весла закреплены в уключины на больших деревянных кругах, в одном, например, верхнем положении, и сделаны специальные штанги, которые приводятся в движение двигателями работающими на разнице температур забортной воды и небольшого огонька на камбузе галеры, и стоит корабль лишь привести в движение, шестом или шлюпкой, как механизм запускается, и множество синхронных частых гребков толкают самодвижущуюся галеру вперед, тем самым передвигая ее куда потребно.

– Надо самому ознакомиться с таким чудом, – Николай Бурлаков записал себе разобраться с этим вопросом и стал расспрашивать матроса, пока шлюпка шла, на этот раз используя мускульную силу гребцов к шняве «Мункер», – как кормят вашего брата на кораблях эскадры, как обустроен быт, кто идет в матросы?

– Да все благодаря стараниям нашего отца родного Петра Великого Ольденбургского хорошо, едой нас в отличие от крестьян, восстанавливающих город, кормят исправно, в порту продовольствием, приготовленным в больших котлах, установленных на таганах⁴⁶ и весьма обильно. В море же, куда мы выходим достаточно часто нередки французские и голландские сыры, сало, солонина, огурцы в бочках, хлеб, когда кончается свежеиспечённый, в ход идут сухари.

– В матросы кто подается? – зевая спросил Салтыков, его слегка укачало в шлюпке на легкой зыби, да еще дождик летний июльский начинал покрапывать.

– Так знамо дело, голытьба иностранная которую в родные флоты не берут, да мужики с Московии и близлежащих к Ингерманландии районов, нас то коренных архангельских мореходов немного.

– Что же ты коренной мореход у себя там в поморье не служишь? – Бурлаков решил задеть рассудительного вытягивающего немного слова матроса.

– Так там голландцев как собак нерезаных⁴⁷ они все заполонили, к тому же государь, беспокоясь за сохранность лесов запретил нам строить традиционные ладьи, кочи и карбасы, а обязал производить иноземные гукоры, и другие, которые я еще и выговорить не смогу, а дальше Новой земли они ходить не могут их давит льдами.

– Почему кочи не давит? – заинтересовался Бурлаков, уже подплывая к шняве.

– Поморы ставят на свои суда двойную обшивку, корпус по форме напоминает куриное яйцо, а киль выполнен в форме лыжи, что позволяет ходить по битому льду, затрет льдами просто вытолкнет наверх, а в ежели случае упрешься в ледяную преграду, то необходимо закинуть тяжелые якоря на льдину, и подтянуть их на брашпиле, тогда кораблик вскарабкается поверх. Затем просто перенести якоря и опять подтянуть, до момента, пока лед не кончиться.

– Забавный способ, – согласился Николай, – простой и надежный, как все технологии, которые придумали наши деды и прадеды.

– Причем и сам осударь⁴⁸ не брезговал подобным мероприятием, дюжину⁴⁹ лет назад велел перетащить два фрегата «Курьер» и «Святой Дух» из Белого моря в Онежское по специально созданному волоку.

– Откуда ты такой смышленый да словоохотливый?

– Я с капитаном шнявы «Мункер» Ермолаем Анисимовичем Скворцовым, в Голландию ездил учиться уму разуму, да морскому делу, много миль прошли, вместе у Выборга шведский адмиральский бот штурмовали, а второй орудийным огнем отогнали, пленных двадцать семь человек привели, все что осталось от экипажа в сто человек.

Разговор прекратился, так как шлюпка уткнулась в борт шнявы и Федор Степанович Салтыков поднялся на палубу, где его уже встречал бравый подпоручик, который тотчас отдал приказ сниматься с якоря и держать курс на Кронштадт, где на волнах покачивалась вся русская эскадра в ожидании нового адмирала, вместо заболевшего норвежца. Ладно бы было просто стоять на якорях, и продолжать привычную, и отработанную до мелочей жизнедеятельность, но государь повелел прикрыть прорыв галерного флота с десантом из гвардейских Семеновского, Преображенского, Архангельского и Ингерманландского⁵⁰ полков, а также других частей, а это означает, что неизбежен бой, так как осведомителей у шведов в питерских кабаках хватало.

Коч XVII века и Шнява «Мункер». Фрагмент офорта «Боевые порядки русского флота на пути к Выборгу в мае 1710 года», Пикарт 1711 г.

– Добрый день уважаемый Федор Степанович рад видеть Вас и засвидетельствовать свое почтение и уважение, – капитан шнявы почтительно поклонился, – путь до форта Кроншлот займет два-три часа по Невской губе, в это время располагайтесь в каюте, апартаментами ее назвать сложно самого Петра Великого, он несколько раз поднимал флаг на моем судне, да что уж тут говорить, собственноручно строил ее, любит он плотницкое ремесло.

– Всенепременно воспользуюсь Вашим гостеприимством уважаемый Ермолай Анисимович, а Вас прошу рассказать мне о шведском флоте, по рассказу вашего ординарца не все ладно и у шведа, как славно Вы взяли адмиральский бот у Выборга, об этом весь Питер затем судачил.

– А Иван то! – наигранно вспомнил его Скворцов, – он у нас известный трепач, не обращайте внимания, он из поморов, а им видимо кроме голландцев и белых медведей не с кем поговорить, вот они и ищут свободные уши.

– Вроде дельно изъяснялся, в Европу говорит ездил.

– Дурень он, – снова капитан заступался за ординарца, – Европейскими могут называться лишь те страны, которые омывает река Европа, сейчас ее все чаще Дунаем называют, а мы были с ним в Нидерландах, а это только приевропейская⁵¹ страна, которая граничит с европейскими странами, он там мне жизнь спас в поножовщине, а так храбрый малый.

– Так что со шведами? – видимо капитан тоже любил поговорить, решил Бурлаков.

– Мы, прежде чем взять на абордаж шведский бот, дождались, когда обстреляет наша шнява его из семи 3-фунтовых пушек с одного борта ближней картечью, а затем храбро кинулись на абордаж, а тут уж была-не была кто кого, как Господь Бог рассудит, да ситуация сложиться, но повезло нам тогда и одолели мы врага.

– Что то более детальное, а не пафосные возгласы можешь рассказать, – начал сердиться Салтыков, что чай поданный, наверное, остывает, а капитан ходит все вокруг да около рассказывая про какой-то Дунай, хотя каждый образованный человек знает, что огромную реку зовут Европа, то бередит свою память схватками в голландском баре или на борту шведского бота.

– Не любит швед рукопашного боя, ой как не любит, особенно после Полтавы, где цвет их армии полег. Но если уж вступает в бой, как правило после артиллерийского обстрела, то дерется отчаянно, полагать на качество своего оружия, отточенную технику, выпады и контрприемы. Тут уж его не одолеть, сам видел, как мастер пятерых наших проткнул, те и пикнуть не успели, словно скотину резал. Такого только обухом по ногам и голове.

– О комплектации команд можешь что сказать? – Бурлаков решил вновь направить ударившегося в воспоминания капитана в нужное русло.

– Молодежи много, – выдавил из себя Скворцов, – флот растет, потери присутствуют, плотят матросам все меньше и меньше, да не регулярно, ведь до половины доходов шведского короля шла из провинций, которые сейчас Речью Посполитой оккупированы да нами, а союзники Датчане блокируют проливы, и торговцев шведских ловят в море, об этом мне Петр Алексеевич сказывал, вот и набирают кого попало.

– Матросов мало, тем самым нам лучше, – поднял палец вверх Салтыков.

– Только у нас еще меньше, – с грустью ответил капитан шнявы, уже вышедшей на Невскую губу и поймавшей ветер, а также включившую на полную мощность свою воздушную пушку, которая пуская бублики толкала их в паруса, тем самым увеличивая их натяжение.

– Какое процентное соотношение моряков и солдат в нашем флоте и шведском? – поинтересовался Бурлаков.

– На корабле «Полтава» в частности 149 моряков и 189 солдат, а на сопоставимом шведском «Estland⁵²» водоизмещением в 960 тонн находятся 271 матрос и всего 40 солдат.

– Сравним вооружение двух кораблей, – предложил Салтыков, офицеры прошли с палубы в каюту и прихлебывая горячий чай с печеньем уселись в креслах, продолжая разговор.

– Извольте, у шведского корабля четыре 18-фунтовые пушки на гондеке и еще шестнадцать 12-фунтовых пушки установленные там же, изготовленные в Фалуне, да еще двадцать 6-фунтовых орудий, плюс восемь 3-фунтовых пушек палубой выше, итого бортовой залп не самого мощного шведского линкора составляет 216 фунтов.

– Как смотрится «Полтава»? – поинтересовался Салтыков съедая марципан.

– Здесь все проще, – Скворцов тщательно вспоминая характеристики нашего флагманского корабля, – у него двадцать два 18-фунтовых орудия установленные на гондеке и двадцать 12-фунтовых орудий установленных на мидельдеке, да еще на фордеке и баке десяток 4-фунтовых орудий.

– Тем самым бортовой залп составляет 338 фунтов, – Салтыков, что-то соображал в голове, – общий вес артиллерии составляет 74 тонны, что у шведа?

– У шведского линкора вес орудий составляет 48 тонн, но прослеживается недогруженность мидельдека на 7,6тонны, странно только почему? – Скворцов сидел над подсчетами.

– С чего ты взял, что вторая орудийная палуба у «Estland» недогружена?

– Все знают, что пропорции правильного размещения вооружения на корабле составляет 3-2-1, а именно если на гондеке установлено орудий 29,16 тонны, то на мидельдеке возможна установка 19,44 тонны, а там только 11,8.

– Действительно странно, – Салтыков подсчитал и произнес, – они могли бы установить не 6-фунтовые орудий, а 8-фунтовые, тем самым усилив огневую мощь своего корабля.

– Или возможен вариант использовать этот вес на гондеке, и тогда возможна установка не четырех 18-фунтовых орудий и шестнадцати 12-фунтовых, что для корабля действительно маловато, а двенадцати 18-фунтовых и восьми 12-фунтовых, что куда серьезнее.

– В общем швед я думаю приготовил нам еще сюрпризов, – Салтыков добавил еще, – одно не пойму, зачем им на корабле практически вдвое больше людей?

– Вероятно скорострельность, так как наличие значительно большего экипажа позволяет быстрее перезаряжать орудия, части команды заделывать пробоины и отчерпывать воду.

– Шведы профессионалы в морской войне, да и мы не лыком шиты тоже знаем, что к чему, – Салтыков допил чай, – если бы датский король Фредерик IV прислал свой линейный флот к нашим берегам, то объединившись наши силы могли Кальмар – главную базу флота противника захватить и разрушить до основания, а так велено лишь отвлечь.

Первый форт Петербурга – Кроншлот при строительстве (Ростовцев Алексей Иванович, гравюра) и современное состояние.

За разговорами и прошли три часа, Николай Бурлаков вскоре выглянул из окна и увидел первый форт Петербурга, возвышавшийся на южном фасе обороны Кронштадта с куполом и огромным флагом, развивающимся на ветру, а близ него, расположился весь русский линейный флот. Величественное зрелище корпусов кораблей, мачт, парусов и флагов вселяло в сердца уверенность о благополучном завершении противостояния со шведами, и проверки «Твердого» в бою, а вместе с тем, возвращение и завершение первой части задания.

Но когда пороховой дым рассеялся и в кают-компании «Леферма» собрались капитаны кораблей по приказу Салтыкова было над чем задуматься. Во-первых, после доклада капитана корабля «Рига» Якова Кроненбурга вырисовалась общая ситуация на театре военных действий. Самый первый и главный облом, состоял в том, что Датчане не придут.

– Сил у них мало, денег тоже, корабли, которые требуют ремонта простаивают, драгоценное время уходит, – вещал щуплый Кроненбург.

– Три линкора с Архангельска еще только на подходе и рассчитывать на них не приходится, – взял слово с разрешения Салтыкова капитан «Полтавы» Вейбрандт Шельтинг, – «Перл» движется к нам из Голландии под их флагом, чтобы как с «Блинбруком» не вышло, когда купленный Вами линкор шведы перехватили и вернули Англичанам.

«Да русских то капитанов совсем нет», – подумал Бурлаков глядя на сидевшую перед Салтыковым братию похожих на самых отъявленных головорезов с Карибских островов, – отставить причитания, государь ясно сказал прикрыть, и мы прикроем, чтобы нам это не стоило.

– У шведов двенадцать кораблей с 24-фунтовыми пушками построенных на лучших Кальмарских верфях и еще пять кораблей попроще с 12-фунтовыми пушками, построенными в Риге, – Кроненбург не унимался, видимо готовился ранее у шведов служить, смотря кто больше заплатит.

– Берите их на абордаж, сцепляетесь и тоните вместе, но галеры к Аландским островам пройти должны и никто, слышите никто не должен им в этом помешать. Отрабатывайте свои гонорары! Предлагайте лучше, как флот распределим по отрядам, кого в авангард, кого в арьергард, а кого и в кордебаталию⁵³?

– Вы адмирал, вам и решать, – выразил мнение присутствующих щуплый Кроненбург, он видимо за негласного старшего тут присутствовал. Всегда так происходит решил Бурлаков, что собираются человек десять – двадцать и когда предстоит серьезное дело изыскивают ведущего как-то интуитивно, по косвенным признакам, опыту и наглости что ли.