Алексей Николаевич Гаранов
Иммигрант
Дни летели, рыбу ловили и выгружали, снова ловили и снова выгружали. Однажды они попали в длительный недельный шторм, судно качало так сильно, что Юрий перепугался не на шутку. Выйти на палубу было невозможно, ледяной ветер и огромные многотонные волны наводили ужас. Наслышался он тогда в столовой от моряков и разных историй. Про затонувший траулер «Кафор», так и не вернувшийся домой на Сахалин. Он возвращался тогда домой из ремонта. Судно было старое и во время шторма дало трещину длиной в 4 метра и через 15 минут затонуло около Находки. Капитан успел дать сигнал SOS и выгрузить все 20 человек в спасательные плоты. Спаслись тем не менее только 13 человек, остальные погибли. Высок был и риск обледенения палуб при сильном шторме, морозе и ветре. В далеком 1965 году от этого потонули сразу 4 траулера в Беринговом море, все моряки погибли. В их память построили мемориалы в портах Невельск и Находке. Многих камчадалов забрало море и истории о пропавших и потонувших судах наводили ужас. Моряки винили в этом алчных судовладельцев и неудачливых капитанов, море не прощало жадности и ошибок.
Пришлось им провести и неделю в порту Кореи, встав на ремонт после небольшого пожара. Случайно загорелась картонная тара для рыбы и полностью выгорело пара отсеков. Не дойдя до российского берега, они встали на ремонт в порту Пуссан. Так сложилось, что российские траулеры стали частыми гостями в японских и корейских портах. Многие суда даже выключали оборудование спутникового контроля и занимались браконьерской ловлей рыбы и крабов, выгружая улов «налево» за наличные.
Слушая рассказы вокруг, Юрий стал понимать, что происходит с российской рыбой на Дальнем Востоке. Наши суда, особенно большие автономные траулеры (БАТМы), выгодно приписывались уже не к российским портам, а к корейским или китайским. Там судовладельцы производили дешевый ремонт, часто меняли команду на азиатов, туда же и сгружали большую часть добычи. Российские порты работали плохо, квоты на добычу рыбы давали со скрипом. Реализация продукции была налажена также из рук вон. Оптовые и розничные накрутки приводили к 200% удорожанию, в результате чего даже минтай в центральной России становился деликатесом. Необходима была разумная политика восстановления рыбной промышленности, что по значимости превосходило даже такие мега задачи как Олимпиада в Сочи.
Об этом часто говорил ему Виктор. На берег моряков не выпускали и все свободное время Юрий проводил у него в мастерской. Ох и крыл же там Виктор российскую власть. На время его отпускало, но стоило ему увидеть в порту очередной наш корабль, как все повторялось снова.
Через неделю «Дежнев» наконец то вновь вышел в море. От безделья всем хотелось приступить к работе как можно скорее, и она навалилась на них по полной. На этот раз ловили уже кижуч. Юрий уставал после смены так, что сон едва восстанавливал силы. Радовало одно, все заработанные в рейсе деньги не проедались, как в Москве. Здесь он был на полном обеспечении, а по возвращению домой, должен был получить уже кругленькую сумму. Заканчивался февраль, когда капитан сообщил им радостную новость, они идут домой. В столовой состоялся торжественный ужин, достали даже красное вино. Все были радостными и возбужденными. Судя по цифрам улова, довольны должны были быть все, радовался вместе со всеми и Юрий. Вот только никто не ждал его на берегу как других и от этого становилось грустно и тоскливо.
Он вышел на берег 5 марта и поехал к тете на квартиру. Еще на корабле он получил от нее телекс, что ее плавучая база будет работать ещё до апреля. У Юрия был целый месяц до ее возвращения, и он не знал, чем занять себя. Конечно, его звали отметить возвращение в гостях, кто-то даже предлагал поездку на гейзеры с пикником и ночевкой. Но Юрий деликатно отказался, когда Виктор неожиданно предложил ему съездить к нему на его историческую родину, на озеро Байкал. Родом он был из Иркутска, вернее из небольшого рыбацкого поселка на берегу величайшего озера.
– Поехали, посмотришь Байкал. Там все по-другому и гораздо спокойнее, -уговаривал он его, и Юрий согласился.
На корабле они так сблизились, что компания Виктора была ему в радость. Аванс им выдали сразу, остальной заработок должна была подсчитать бухгалтерия. Времени было более чем достаточно, и они вылетели во Владивосток, а оттуда на следующее утро и в Иркутск.
Во Владивостоке они переночевали в небольшой гостинице. Город понравился Юрию своим размахом. Это был уже не маленький городок на отшибе, а большой дальневосточный центр и порт. Поразили его и вантовые мосты на остров Русский и через бухту Золотой Рог, по которым потоком гоняли современные праворукие японские машины. Еще подлетая на самолете, Юрий удивился как красиво расположился город на склонах спускающихся к морю сопок. Основанный в конце 18 века на стыке суши и океана, он впитал традиции и Запада, и Востока. Живописна была бухта Золотой Рог, подсвеченная вечером многочисленными огнями отдыхающих в порту океанских судов. Готические соборы чередовались с типично русскими постройками и церквами. Вечером они прогулялись по центру города и попробовали местную кухню в одном из ресторанов. Так вкусно Юрий не ел давно. Морские деликатесы были изумительны даже после трех месяцев, проведенных в море при неизменном рыбном меню.
Глава 3
Утром они вылетели в Иркутск, где у Виктора проживала младшая сестра Ольга. Жила она с мужем Сергеем и дочкой Ириной, которая ходила в третий класс. Квартира оказалась достаточно большой, чтобы приютить и их с Виктором в гостиной.
– Не волнуйся, Ольга нас не выгонит, она добрая, – сказал, улыбаясь Виктор. – Я все еще прописан здесь, хотя на метры не претендую. Пусть живут, у них семья. Мать наша живет отдельно в поселке, а отец пропал без вести, когда мне было десять. Ушел на лодке по озеру и не вернулся. Ну а я – перекати поле, то на Камчатке, то в Питере, то на Черном море, не могу долго на одном месте жить.
Сестра хотела накрыть им на стол, но Виктор сказал, что они пройдутся по городу, там и перекусят. Муж Ольги приходил с работы поздно, работал водителем.
– Пойдем, покажу тебе вторую родину князей Волконских и Трубецких. Их преданные жены, служили здесь всем примером мужества и подражания, – сказал он, когда они вышли на улицу и отправились на автобусе в центр. По дороге Юрий поразился колориту русских городов. Каждый был неповторим, по-своему самобытен. Еще вчера он любовался Владивостоком, а сегодня удивлялся Иркутском, особенно его деревянным зодчеством. Как прекрасны и причудливы были узоры на наличниках домов. Расположенный на стрелке рек Ангары и Иркут, он был самым старинным городом Восточной Сибири.
– Недавно Иркутск отпраздновал свое 350-ти летие, – рассказывал Виктор по дороге. – Основали его русские казаки и через город шла бурная торговля с Китаем. Сегодня здесь проживают более 600 тысяч человек. Есть здесь и старинный завод тяжелого машиностроения. Колчак во время гражданской войны имел здесь свой штаб, говорят здесь была спрятана и часть золотого запаса царской России, большая часть которого ушла в оплату Антанте за военную помощь. Только треть всего золота вернули нам бело чехи вместе с самим Колчаком, которого и утопили потом революционеры в Ангаре. Они вышли к реке.
– Эх, красота то какая! Здесь я чувствую себя дома, силы пробуждаются. Эге гей! – заголосил Виктор с берега. Он стоял, широко расставив ноги и ветер лихо трепал его кудри и бороду. – А какие у нас Ваня, девушки! Вот жаль только, что я упустил свою любовь. Не дождалась меня Настя из армии, вышла замуж за москвича и уехала, – он враз сник, плечи его ссутулились, и он присел на лавочку.
Юрий подошел и участливо положил ему руку на плечо. Чувствовалось, что рана эта до сих пор не зажила у Виктора, да и не рассказывал он об этом раньше.
– Знаешь, я так и не смог больше никого полюбить, – продолжил он через некоторое время. – Уж слишком я любил Настенку. И зачем она так со мной? Ну да ладно, что было то было, – махнул он рукой, встал он и пошел прочь от реки. Пошел вслед за ним и Юрий.
– Как не приеду сюда, сразу вспоминаю ее, – не мог остановиться Виктор. – Мы встречались до армии, обещал ей жениться, потом меня забрали на флот. А потом… Эх, поэтому я и не могу здесь долго находиться, все напоминает мне о ней. Пойдем лучше Юра выпьем, кто старое помянет, тому и глаз вон! Уж мы то заслужили с тобой! – сменил он тему, обнял друга и повел его в ближайший кабак. Уж где-где, а здесь он был дома и знал где выпить.
Они зашли в типично русскую избу-закусочную на одной из центральных улиц. Парни в подпоясанных красных рубахах шустро обслуживали столики. Их усадили у окна с видом на площадь. Виктор заказал два литра пива, копченого байкальского омуля и водки под соления. Они выпили за удачный рыболовный сезон, затем за капитана.
Юрий сразу захмелел, пить он толком не умел, Виктор же казался трезв и был немного зол. Он опять полез в политику и начал донимать Юрия расспросами про Донецк.
– Скажи, почему ты уехал оттуда, испугался? Наши там воевали, а ты отсиделся у нас за спинами. Нехорошо Юра, не по-нашему, – начал он свою речь, качая головой. Волосы его растрепались, глаза покраснели. – Если бы у нас началась заварушка, все как один встали бы на защиту своего города. Да что говорить, ты же видел наших моряков, один за всех и все за одного. Других мы и не держим! – стукнул он кулаком по столу. Потом сбавил обороты и предложил выпить за Иркутск.
– Знаешь, какие люди здесь жили! Декабристы! – заговорил он помпезно. – После 1825-го многих выслали в Сибирь. Пятерых дворян мятежников повесили в Петербурге, остальных же отправили сюда через Тобольск. И жены их поехали за ними, а декабристы не сразу здесь устроились, вначале посидели и в острогах, потом уж им разрешили перебраться в город. Какой же здесь был центр культуры и искусства! Музыка, поэзия, французский. Ты, Юра, пробуй омуля, такой рыбы нигде нет, только на Байкале, – пододвинул он ему тарелку.
Все это время Юрий молчал и слушал. Он привык к бурному русскому темпераменту, внезапной смене настроения и этакой мужской открытости в отношениях. Знал он, что порой во время разгула случались и буйные драки, а потом страстные обнимания и клятвы в вечной дружбе.
– Я тебе завтра Байкал покажу, закачаешься, – не умолкая продолжал говорить Виктор. – Глубина его достигает 1,5 километров, здесь одна пятая всей пресной воды на Земле. А!? Каково! А сколько там рыбы! Нас не зря хочет Запад развалить! Вода им наша нужна, а не нефть. Скоро без воды всем кирдык будет! И машины скоро на воде поедут, водород то из воды уже добывают!
Они выпили за Байкал, за мужиков и за Донецкую республику. В общем приехали они домой на такси, когда было далеко за полночь. Юрия устроили спать на раскладушке, а Виктора уложили на диване.
Утром у обоих страшно болела голова. Ни о каком Байкале и речи пока не шло, оба моряка лечились рассолом и капустным соком. Днем им полегчало, они выпили по стопке водки и поели Ольгиной наваристой ухи. Вечером к сестре зашла в гости ее подруга с сыном, который учился с Ириной в одном классе, Юрий столкнулся с ними в коридоре.
– Здравствуйте, – смущенно поздоровался он.
Подруга Оли сразу понравилась ему. Приветливая и открытая, невысокая и худенькая брюнетка с большими карими глазами, улыбалась и светилась добротой. Он давно не встречал таких женщин.
– Я, Юрий, друг Виктора, – представился он.
– Валя, Валентина, – протянула она ему руку. – А это мой сын, тоже Юрий. Надо же какое совпадение!
Юрий улыбнулся и уважительно пожал руку своему тезке. Они обменялись еще парой дежурных фраз, пока Ольга не позвала Валю на кухню. Он же стоял и завороженно смотрел ей вслед, потом развернулся и прошел в гостиную.
– Виктор, а кто эта Валя, – спросил он тихонько друга. Тот повернул к нему голову, на лбу у него лежал пакет со льдом.
– Валька? Так это Ольгина сокурсница по мединституту, – ответил он. – Работает сейчас ветеринаром, собак лечит, кошек. Хорошая женщина, с работы в больнице ушла, как только разошлась с мужем. Он у нее первый хирург в городе, страшный бабник, вот Валя и не выдержала. Забрала сына и ушла с работы, а он живет сейчас с какой-то медсестрой, но сыну все же помогает, не забывает, – Виктор пристально посмотрел на Юрия. – Э брат, да ты, видно, не просто так спрашиваешь! Понравилаcь что ли? – приподнялся он на диване, положил на стол пакет со льдом и добавил гордо, – у нас девушки закачаешься, женят враз, не успеешь и глазом моргнуть.
– Да постой ты, что ты все заладил про своих девушек, услышат ведь, -остановил его Юрий. – Я же просто так спросил, без задней мысли, – сказал он, заметно покраснев, и поспешил перейти на другую тему.
Но мыслями все время возвращался к Валентине. Несколько раз он ходил в туалет мыть руки и прислушивался к женскому разговору на кухне. Они пекли пироги к выходным и мешать им Юрию не хотелось. Что-то уловил он краем уха и про намечающуюся поездку на Байкал.
