Алексей Николаевич Наст
Боец
✽ ✽ ✽
Макароны кипели в кастрюле, тушенка вперемешку с рубленым луком, источая ароматы, шипела на сковороде. Сегодня вечером по телевизору собирались гнать классный фильм, и Павел хотел записать его на флешку для личной видеотеки. Включив компьютер на пробную запись, Павел пошел ужинать. Как раз шли «Новости», и диктор, отчаянно картавя и ошибаясь, читал информацию о выборах мэра областного центра в малолюдной области на границе с Украиной. Там было два явных кандидата на победу, и у обоих шансы шли пятьдесят на пятьдесят.
Павел мало интересовался политикой, иногда только наполнялся обидой, когда страну в очередной раз пытались охаять заокеанские «друзья» или бывшие «братья» по СНГ, потому особо не вслушивался, что там в мире творилось. Ел, запивая варево крепким чаем, и представлял, как «отбарабанит» симпатичную медсестру. Была бы она слабой на передок, уже бы завтра с успехом «порол» ее на своем родном скрипучем диване – «станке», как его называл Килькин – «мастер-станочник».
Покончив с ужином, Павел вернулся в зал, прокрутил обратно запись на компьютере, проверяя качество. На экране монитора возникла картинка предвыборных баталий. Два претендента. Вот они, красавцы. Один сухопарый, с поджатым ртом, руки, как у Гитлера, скрещены под животом, сам он спесивый и даже немного брезгующий шумным народом на площади. Другой – лысый и гладкий, словно шар для боулинга, и очень такой веселый, все время щеки трещат от смеха. Толстяк обернулся к своим холуям за спиной, что-то проговорил, опять засмеялся и стал махать народу рукой. Короткий рукав рубахи задрался. На предплечье весельчака Павел заметил черную мушку.
Что это? Наколка? Шалости юности?
Из профессионального любопытства (как-никак привередливый оперативник, во все щели нос свой всунуть необходимо!) Павел нажал на стоп-кадр. Хорошо, что в компьютере имелась программа обработки видеоизображений. Несколько нажатий на клавиши – картинка сильно увеличилась. Снова. Еще. Во весь экран высветилась наколка – синий круг, а внутри буква «Р» наискось…
Павел остолбенел. Этого не могло быть! Что это?
Он судорожно сглотнул слюну, потер лоб. Знак Зла, знак Поборников из тетради сумасшедшего Алешковского!
Он был сбит с толку! «Так не бывает», – билась в мозгу настойчивая мысль.
Он вывел через принтер картинку на бумагу, долго рассматривал фотографию. Не бывает, а вот есть – Знак, который описан в тетради.
Павел раскрыл страницу, где этот знак был выписан. Один к одному.
Что же? Ясно одно: не может быть таких суперсовпадений.
Остаток вечера и ночь, забыв про фильм, Павел читал записи Алешковского. Поборники Зла раскачают государство и разделят уже разделенное, если их не остановить. Их пять и Сеятель. Шесть. Число Зла. Конечно, шесть – мистическая цифра. Но Боец спасет страну, уничтожив Поборников и Сеятеля, избавив мир от хаоса. Кто он – этот Боец? И когда он придет?..
На другой день Павел пришел в кафе мучимый противоречивыми чувствами. Была только половина двенадцатого, но парк жил своей повседневной жизнью. Павел очень хотел поскорее увидеть Машу, чтобы рассказать ей о своем открытии. Нервничая, он расположился за столиком, заказал себе порцию шашлыка на живом огне, бутылку колы и два поллитровых пластиковых стакана с трубочками, желая угостить напитком и Машу, прежде чем она решит, чем он будет ее кормить. На удивление, шашлык принесли быстро, видимо, был готовый и его только подогрели на угольях, а Маша не шла. Нервничая, Павел съел всю порцию… Где же она?
Маша, совсем красивая в пестром легком платье, через которое явственно проступали ее спелые грудки, увидела его с остановки, помахала рукой. Павел не смог сдержать радостной улыбки – вот это девушка!
– Привет! – Она уселась на стульчик. – Ну-у-у?..
Павел налил ей в пластиковый стакан колы из бутылки, впихнул туда полосатую трубочку, придвинул вместе с фотографией, распечатанной на принтере, где крупным планом синела татуировка – знак Поборника Зла.
Маша сразу вцепилась глазами в изображение и побледнела:
– Где ты это взял?
– Вчера в «Новостях» рассказывали о выборах мэра тут, неподалеку. Слышала, наверное? Это я увидел на руке одного из кандидатов.
Маша «стопорила».
– Ага… Значит… все правда… Боже мой! – Ее глаза наполнились страхом. Нет – ужасом. Она перешла на шепот. – Я верила, но не думала все же… А это правда… Что же теперь?
Павел усмехнулся. Ему понравился ее испуг. Какая она наивная! Таких очаровательных дурочек и охмуряют коварные донжуаны.
– Не беспокойтесь, сударыня. Ваш Алешковский написал же – придет Боец и все уладит. Чего же тогда бояться?
– Шутите! – вздернулась Маша в негодовании и снова внимательно вгляделась в фото. – Вы шутите, а мне… – Она замерла и произнесла спокойно, но медленно: – А мне по-настоящему боязно.
Павел поспешил успокоить наивное дитя:
– Вам надо покушать! Ничто так не успокаивает, как медленное пищеварение после приятного приема вкусной пищи.
– Да? – Маша улыбнулась.
– Что мы с вами все на «вы»? – плел кружева Павел. – Маша, я лично думаю, что это просто совпадение – эта татуировка – этот знак…
Он не думал так. Его терзали сомнения. Сомнения были размером с громадных белых акул, рвущих плоть большими кровавыми кусками…
– Мало ли что у того человека может обозначать буква «Р» в круге, – закончил он неуверенно.
– Павел, я не хочу есть, как бы вы меня ни уговаривали, но согласна на шоколад, только черный и горький, – сделала заявление Маша.
Он сделал знак официанту. Черный и горький. Девочка ценила и знала толк в шоколаде.
Павел внимательно смотрел, как Маша надкусывала шоколадную плитку, шурша фольгой. Она не совсем наивна. Это ведь так сексуально – кусать целую плитку на глазах у мужчины. Всем ведь известно, шоколад придает страсть в любви. Чтобы не распалять поклонников, девушки всегда ломают плитку шоколада на дольки и тихо отправляют их в рот. Павел вдруг представил, какое наслаждение он может получить от этой девушки, и ему даже стало дурно от прилива крови.
В голове дернулась авантюрная мысль. Он в отпуске, свободен как ветер, денег благодаря новой политике внутри государства на увеличение зарплат военным и полицейским хватало, почему бы не поискать приключений? Так всегда было и будет: сначала человек пытается удовлетворить свои насущные потребности, а уже потом, когда появляются излишки, и эти излишки стабильны, он начинает «кабанеть».
«И мне пора, – подумал Павел. – А то жил и не жил… И вспомнить нечего! А это будет замечательное летнее приключение!»
– А хотите, Маша, мы выясним, что за птица этот обладатель знака Зла? – спросил Павел с подкупающей улыбкой. Пожал плечами, стараясь казаться убедительным. – Поедем в ту область – машину я попрошу у своего напарника Миши Соболева или вон у Петьки Килькина, тот тоже на колесах – взял какую-то индийскую «улитку» в кредит. Он покривляется, но даст… Я у них у обоих в страховку вписан, могу брать авто без проблем.
Маша была растерянна и колебалась.
Павел усилил нажим, включая аргументы близости поездки просительным тоном:
– Ехать совсем ничего, тут недалеко – шесть часов, и мы там. Вы и я. И все узнаем.
Маша улыбнулась, вытягивая сквозь трубочку колу из пластикового стакана. Выпустив трубку из губ, произнесла, продолжая улыбаться:
– Мы договорились говорить друг другу «ты».
– Ты и я. Я и ты.
– А моя работа?
Павел видел, что Маша согласна была ехать с ним даже очень далеко. Спеклась красивая в своей психушке. Поди, главврач приставал постоянно. Но он этого упыря убедит, что надо впредь быть предупредительнее с подчиненными работницами, особенно молоденькими и беззащитными. Молодые девушки должны сначала получать наслаждение от близости с молодыми, мускулистыми, прекрасными ловеласами, а уже потом с разбитыми сердцами терзать нервы и кошельки пожилых павианов. Это правила эволюции. И если Павел ее уговорит, неделя жаркого секса в салоне машины и на природе ему обеспечена! А что еще нужно холостому отпускнику? Очень много чего. Но это в первую очередь!
Павел вцепился в жертву плотно:
– Возьми отпуск без содержания. Можно причину уважительную придумать. А денег у меня много. Погудим. Лето ведь! А оттуда своим ходом, вокруг Украины, к морю покатим. Деньги будем швырять направо и налево!
Маша рассмеялась:
– Шутишь, да?
– Насчет поездки говорю серьезно. Едем?
– Нет.
– Решайся! Тут близко!
– Едем… Но я боюсь.
– Чего? Меня боишься?
Маша стушевалась:
– Не-е-ет… А вдруг все правда?
Павел помрачнел. В его голове тоже все настойчивее звучала мысль, что написанное Алешковским являлось чудовищной правдой, предостережением, доставленным из будущего. Объяснить это, опираясь на общепризнанные представления о законах физики и строении нашего мира, было невозможно. Языческая вера в потустороннюю силу брала верх в атеистической душе Павла. Он начинал верить в то, во что верить было невозможно. Написанное в тетради являлось правдой (неужели это так?!), и Павел чувствовал, как холодеет все внутри. Но там описана Эра благоденствия. Значит, все завершится хорошо. Зачем тогда предостережение? Неужели существовал вариант рокового развития событий?..
Расставшись с Машей, Павел поспешил в управление за отпускными. Он уже видел себя обнаженным, сжимающим в объятиях покорную Машу, уже гладил ее стройные ноги, послушно раздвигаемые в стороны…
– В облаках витаешь? – Из бухгалтерии выходил Миша Соболев.
Павел стряхнул наваждение, обрадовался – все складывалось как нельзя лучше! Соболева искать не придется, сам пришел, как зверь на ловца.
– Ты что тут? – спросил Павел.
– Справку взял о зарплате.
– Очередной кредит? Сто восемьдесят седьмой? Мишка, когда ты остановишься?
Оба расхохотались. Павел легко, Миша с долей грусти. Миша заметил:
– Куда без них, проклятых? Вообще в крепостного превратился…
– В отпуск, Михаил! В отпуск надо валить, как я! Нужен моральный отдых!
– Ну, ты вернешься – я следующий!
Павел с усмешкой удержал друга:
– Ты мне нужен. Подожди. Я сейчас, бумаги на баблосы подпишу, и поговорим.
Из бухгалтерии в сопровождении Соболева Павел направился к банкоматам, которые располагались в специально обустроенном помещении.
– Миха, выручай!
Соболев вмиг смекнул, скривился, как от зубной боли:
– Паша, только не машину!
– Ее родимую. Одолжи, братишка!
– Ха, эту тачку мне подарили или тебе? Или ты к ней неравнодушен? Так купи! Мне родители девяносто процентов денег добавили, когда я ее покупал, сказали, мол, подарок… Паша, ты на ней ездишь больше меня!
– Миша, не заводись! Тебе машину подарили, тебе! Если бы мне – ты бы просил, а не я! Здесь недалеко. Смотаюсь на десять дней и верну в целости. Я же аккуратный водитель!
– Убью тебя как-нибудь. – Соболев уже согласился.
Павел любовно пропел:
– Обязательно, друг мой! Даже перед убийством можешь проделать какие-нибудь жуткие, бесчеловечные пытки…
– Так и будет!
– Спасибо за правду!
– Что так долго, десять дней? – Разговор перешел в деловой режим.
– Сначала местный краеведческий музей, потом много моря. Ты усекаешь, про что я?..
– Сережин, ты противный тип. – Соболев покорно извлек из кармана брелок с ключом от своей «Лады-Приоры» и впихнул в ладонь Павла.
Павел улыбнулся, сжав ключи:
– Противный – не мужское слово!
– Убью! – Миша был спокоен как никогда.
Банкомат что-то долго мудрил, читая карту, прежде чем отдать наличные.
– С ума сошел? Зачем все снял со счета? – поразился Соболев, видя, как Павел забирает толстую пачку тысячных.
– В городе переброшу на другую карту другого банка. У того банка везде филиалы и куча банкоматов. Он крутой. А этот платит мзду нашему управлению, потому и переводят зарплату только на него…
– Ш-ш-ш…
– Да, да… Пусть все слышат! Он обеспечивает управление постоянной «спонсорской» помощью, потому нам на его карты сбрасывают зарплату, а он комиссии берет бешеные, и вообще… все хитрожопые и хитромудрые!
– Я все понял. – Соболев успокаивающе похлопал рукой по плечу Сережина. – Не кипятись. Наши все так делают – забирают наличные и вносят на карты других банков.
– Зачем тогда спрашивал?
– Хотел позлить… Перед отпуском…
– Спасибо, друг!
– Всегда рад помочь… Машину дал на десять дней, имею право чуть-чуть поглумиться!
– Твое право!
– Мое право, – согласился Соболев.
– Пожелаешь мне удачи? – спросил Павел.
– Не зайдешь в родной кабинет, на пару часов общения с остроумным Килькиным?
– Пошли они куда подальше, и родной кабинет, и остроумный Килькин! – откровенно признался Павел со смехом.
– Тогда удачи! – указал Соболев на выход из управления.
– А эти объятия, какие показывают в американских фильмах, мол, мы одна семья, напарники и так далее, они будут?
Рука Соболева упорно показывала на выход.
– Когда вернешься, если выживешь, конечно, тогда и обнимемся!
– Ну и пожелания! – покачал головой Павел и прокричал: – Соболев, ты всегда был грубияном!
– Двигай, двигай, отпускник!..
✽ ✽ ✽
Усевшись в соболевскую «приору», Павел вздохнул глубоко – итак, он затеял забавную отпускную авантюру. Если повезет (должно повезти на все сто!), будет секс и маленькое неофициальное расследование, затеянное ради удовлетворения личного любопытства.
От управления Павел отогнал машину Соболева на автостоянку рядом со своим домом. Поднявшись к себе, уже в прихожей, он вздрогнул от неожиданности – в кармане летних тонких брюк завибрировал сотовый.
Он посмотрел, кто звонил. Маша!
– Да, Маша. – Павел ухмыльнулся (крепко на крючок села рыбка!). – Как все прошло?
– Нормально. Отпуск дали, но главврач надулся. Говорит – подвела.
Павел снова представил, как овладевает этой дурочкой, как сжимает ее тугие грудки. Возникла эрекция. Толкнул вниз кулаком упругий член – тот, как настырный баран, толкнулся вверх, натянул на брюках неприличный холм. Ничего, брат, теперь у тебя будет долгая «трудовая» неделя.
Павел прошел в зал, опустился в кресло перед компьютером, находившимся в спящем режиме. Стукнул по клавише – на экране монитора мгновенно высветился стоп-кадр с изображением обладателя загадочной татуировки.
– Не обращай внимания. Забудь!
– Мне там работать… У тебя как?
– Тоже все в порядке. Машину взял, отпускные получил. Сижу дома, изучаю на мониторе эмблему Зла… Может, приедешь сегодня ко мне?.. Посидим, поговорим…
В трубке повисло неловкое молчание. Павел понял, что торопится. Для достижения успеха требовалось сбавить обороты, действовать плавно…
Голос Маши спотыкался:
– Н-не могу, – отозвалась она в крайнем смущении – это было понятно по интонации. Павел даже представил ее лицо, и, скорее всего, она покраснела от этого его спонтанного «дружеского» предложения.
– У меня дома дела, – пояснила Маша и закончила скороговоркой: – И собраться нужно!
– Тогда завтра в десять утра выходи с вещами из подъезда. Я подъеду и заберу тебя. Ты живешь по тому адресу, который указала, когда давала показания в больнице?
– Да, там живу. Ты понял, где это?
– Конечно.
Маша улыбнулась.
– С вещами! Так сказал, словно в тюрьму меня везти собрался!
Павел тоже улыбнулся, сказал в оправдание:
– Не цепляйся к словам! Это у меня профессиональное!
Маша засмеялась. Павлу понравилось, как она заразительно смеется… Все-таки классно, что так получилось – прямо перед отпуском расшибся насмерть тронутый Алешковский, смазливая Маша-дурочка оказалась его фанаткой, доверчивая, еще «непуганая». Видимо, суждено Павлу хорошенько погудеть этим летом!
Нажав отбой и бросив сотовый на раздвинутый, с неприбранной постелью, диван, Павел пошел в ванную. Раздевшись, полез под душ. Прохладные струи воды смывали пот и усталость от уличной духоты. Итак, он и верил, и не верил в прочитанное у Алешковского. Нет, даже увидев загадочный знак на предплечье рвущегося к власти неизвестного ему человека, он не верил. Это какое-то совпадение, которое разрешится забавно и смешно. Он не был бы нормальным человеком, если бы сразу поверил во все, еще вчера ему совершенно неизвестное, написанное сумасшедшим, страдавшим манией преследования. Он и затеял-то вояж в соседнюю область именно из желания удостовериться в совершенной невозможности реального существования описанного Алешковским. А Машу он мог бы охмурить и здесь, никуда не выезжая. Вот она, истинная цель поездки – не секс, она куда важнее – уничтожить в себе зерно сомнения, которое дало росток.
Павел чуть вытерся махровым пляжным полотенцем, чтобы свежесть от душа ощущалась как можно дольше, вышел в зал, снова оживил спящий компьютер – этот человек на экране, неужели он… Павел перебрал несколько отпечатанных через принтер фотоизображений отметины Зла – «Р» наискось в круге, – отбросив полотенце, еще раз сверил с рисунком и словесным описанием в тетради. Один к одному. Именно этот знак зародил сомнение в его душе.
Почему так случилось? Он мог не ставить на запись компьютер и не увидеть выпуска «Новостей». Но сначала ему досталась тетрадь, а потом он получил подтверждение… Неужели все наши жизни зависят от прописанного кем-то предназначения, и он оказался «избранным», и получил «информацию» не случайно, и ему требуется принять решение, ОСОЗНАТЬ, кто он?..
Павел тряхнул головой. Так, стоп! Так можно додуматься до бог весть чего!
В задумчивости он раскрыл тетрадь Алешковского на странице, где было написано про приход Бойца – человека, сумевшего одолеть Поборников Зла и самого Сеятеля… Как все похоже с ныне происходящим, как это близко ему: «В те дни, когда Мировое Зло готовило последний удар, дабы установить свой звериный порядок на бессильной и почти покорной планете, явился Боец… Он осознал, что явился…»
✽ ✽ ✽
Уже с утра было жарко. Павел, подъезжая к серой панельной пятиэтажке, в которой жила Маша, заметил ее хрупкую фигурку в легком платьице с дорожной сумкой в руках и громко посигналил. Маша заулыбалась во весь рот. Павел усмехнулся – ну нельзя же быть до такой степени доверчивой!
Притормозив перед ней, Павел толкнул дверцу:
– Садитесь, сударыня.
– Спасибо. – Маша уселась в переднее кресло, поставила сумку себе на колени, потом хихикнула и убрала ее на заднее сиденье.
– Что смеешься?
– Не верится. Собралась ехать с незнакомым мужчиной бог знает куда! А я ведь трусиха и к авантюрам интереса не испытываю.
– Я бы не сказал.
«Приора» понеслась на выезд из микрорайона и мягко вошла в поток уличного движения.
– С кем живешь?
– В смысле? – Маша напряглась.
– Родители, родственники или… одна?
– А… хм-х. Мама, дед.
– Папашка не с вами?
– Росла без твердой мужской руки. Мы приедем туда через шесть часов?
– Постараемся быстрее. Есть хочешь?
– Нет.
Павел с неудовольствием ощутил, что ему не о чем говорить с Машей. В голове витали только образы, как он ею овладевает, как кричит от радости и дергается в конвульсиях оргазма, извергаясь в горячее покорное лоно… Он перевел взгляд на Машу.
Та с готовностью уставилась на него:
– Да?
– Нет, ничего.
Через три часа они остановились на обочине, у ряда кафешек, где заправляли азербайджанцы. Все кафе предлагали шашлыки, манты, пельмени, беляши и носили сочные горские названия: «Кавказ», «Кура», «Арпачай», «Сумгаит». Азербайджанцы, небритые и деловые, тут же уговорили Павла с Машей закусить парой араксских шашлыков с овощной нарезкой и колой. Тут же в мангал загрузили древесный уголь, пошел дымок, и повеяло запекающимся свежим мясом.
Пока шашлыки жарились, Павел и Маша ожидали за столиком под навесом.
– Мы уже въехали в их область? – спросила Маша, с любопытством осматриваясь.
Павел поражался ее легкомыслию – ведь поперлась с ним, действительно совсем ей незнакомым, хотя и полицейским, верит ему на слово. Вот как такую охмурять? Не начнешь же класть свои похотливые руки на ее колени и говорить пошлости?
– Въехали. До города еще три часа пути. Не чувствуется, что в областном центре идет жаркая предвыборная борьба. Правда? Странно даже.
Азербайджанец принес на тарелках шампуры с готовым шашлыком, посыпанным зеленью. Лепешки и кислый сыр подавались бесплатно.
– Пожалуйста.
– Послушай, у вас ведь выборы мэра, да? – спросил его Павел.
Азербайджанец кивнул, улыбаясь.
– А где предвыборные плакаты? Где компроматы на кандидатов?
– Приедешь в город – все будет.
– А кто у вас больше шансов имеет? Козовский или Южин?
– Все хорошие, слушай! Кушайте, пожалуйста.
Азербайджанец ушел – политикой он не интересовался, а зря. Хоть здесь была территория области, а не города, но от мэра областного центра могло многое зависеть. Придет к власти какой-нибудь ставленник противных сил, начнутся интриги, а там, глядишь, и закрытие кавказского островка на междугородней трассе.
Павел усмехнулся Маше, пожал плечами:
– Информацию получить не удалось.
Вкусно поев, они помчались дальше.
Чем ближе был областной центр, тем явственнее проступали следы предвыборной гонки – с огромных плакатов улыбались хитрые личины кандидатов, а хлесткие лозунги давили на психику: «Сделай свой выбор! Помоги себе, помоги России! Это твой шанс!» и т. д., и т. п.
Маша улыбалась, смотрела на природные красоты, на пролетавшую мимо повседневную жизнь селян, дорожных рабочих, автоинспекторов с автоматами.
– Не устала?
– Нет. Я люблю ездить в удобных машинах.
– Часто ездишь?
– Нет. Вот с тобой еду.
– Хм… Чудная ты, Машка. Машка-промокашка.
– А сам Пашка – смятая бумажка!
Они засмеялись. Эти шутливые слова как-то враз сблизили их. Мысли о предстоящей ночи наполнили удовлетворением.
Он уверенно въехал в город и, ориентируясь среди незнакомых улиц, повел «приору» к центру. Здесь предвыборная агитация достигла апогея. Фотографий кандидатов было миллион.
И вдруг он неожиданно испугался: а правильно ли он сделал, что приехал сюда и затевает ненужную суету с глупым расследованием? Так ли это нужно ему?
Маша сразу поняла его состояние:
– Засомневался?
– Немного, – честно признался Павел. И тут же улыбнулся. – Но мы уже приехали. Наверное, поздно уже отступать… Как думаешь?
– Не знаю… Куда теперь направимся?
– В гостиницу.
– А где здесь гостиница?
– Спросим. Обычно гостиницы строят в центре и у вокзалов.
– Так ты сомневаешься?
– В чем? Или в ком?.. В себе?
Павел посмотрел на Машу, явственно представив его, Поборника Зла, всесильного здесь, и он перед ним – никто. Да еще приволок с собой глупую девчонку. Соприкосновение со Злом никогда не проходит даром! Павел забыл про это, затеял игру, не зная правил, игру, в которой легко оказаться проигравшим!
Он остановил машину у тротуара.
– Я хочу удостовериться, что знак Зла – это выдумка, плод больного воображения Алешковского.
– А вдруг не выдумка? – спросила Маша. – Что тогда?
– Тогда… – Павел помолчал. Он не знал, что будет тогда. – Там посмотрим.
Он нажал на педаль газа, и «приора» плавно тронулась с места.
Вскоре показались площадь и здание гостиницы.
Оставив машину на платной стоянке, они миновали площадь и вошли в прохладный вестибюль гостиницы. Здесь все было отделано мрамором в стиле позднего застоя – здание возводилось долгих двенадцать лет еще в эру царствования Леонида Ильича Брежнева и с той поры эксплуатировалось в половину проектной нагрузки. Но теперь, когда предвыборная гонка достигла апогея, все номера оказались забиты постояльцами из столицы. Тут были представители партий, артисты, имиджмейкеры и прочая шушера, двигавшая своих кандидатов к такому нужному для московских коллег креслу мэра главного города близкой к столице области.
На регистратуре пышная тетенька вяло пролистала паспорта и кисло сообщила, что имеются только два одноместных номера на разных этажах.
Павел про себя чертыхнулся – ночной секс накрылся. Он взглянул на Машу – та была довольна и о сексе явно не помышляла. Павел успокоился – ничего, днем времени предостаточно, он будет иметь ее в самые знойные часы, когда лучше всего прятаться от жары в прохладных зашторенных комнатах.
– Берем, – решил он, и они получили бланки для заполнения.
Маша принялась вписывать свои данные, а он осмотрелся – третьесортная гостиница в третьесортном городе. Неужели у них и рестораны третьесортные?
Над стойкой регистрации постояльцев тоже кипели предвыборные страсти – висели красочные плакаты претендентов в мэры. Павел с удивлением обнаружил, что кандидатов не двое, как сообщалось в «Новостях», а трое. Третий кандидат был дородным дядей в костюме, но какой-то испуганный чем-то, похожий на директора средней школы.
– Почему три кандидата? – спросил Павел у регистраторши.
Сорокалетняя толстуха с пышной прической улыбнулась полными накрашенными губами, игриво зыркнула на Павла и застучала толстыми пальцами с ухоженными ногтями по стойке.
– Как же, все правильно. – Голос ее призывно урчал. Сразу стало понятно, что Павел ей приглянулся.
– Я думал, двое кандидатов.
– Молодой человек, где и когда на выборах бывает лишь два кандидата на теплое место? Кандидатов тьма, человек двадцать. А вот явных претендентов на победу двое – Козовский и Южин. А это – наш директор, Сироткин Юрий Адамович. Решил рискнуть, да без толку это, без московской поддержки и бешеных денег. И Козовского, и Южина центральные партии поддерживают, артистов закупили, агитацию, а у нашего шиш в кармане, образно говоря, кое-где повесили плакатики и все. А он такой честный, что даже в нашей гостинице разрешил плакаты этих повесить… Сойдет с дистанции…
– Он правда честный? – Ухмыляясь, Павел нагнулся к регистраторше прямо к самому лицу. Ее запах вдруг понравился. Пахнет «ждущей» женщиной, которая ждет, чтобы ее обработали.
– Может быть, – с грудным придыханием ответила регистраторша.
– Я думал, что кандидатов только двое.
– Явных фаворитов двое… Мы же говорили…
– Я вас увидел – все забыл…
Регистраторша расцвела.
– Как вас зовут, прекрасная?
– Римма Павловна. Римма. Хмр-хм. – Регистраторша хрюкнула в нос и поправила пышную прическу. – Вы надолго к нам?
– Как получится.
Маша протянула регистраторше заполненные бланки, получила ключи, и они отправились заселяться.
Номер Маши оказался этажом ниже, под самым номером Павла.
В номерах имелись кондиционеры, но они были не в рабочем состоянии, и духота в комнатах дополнялась жарой – никто из персонала гостиницы не додумался задернуть шторы, спертый воздух насыщали неприятные запахи чужого пота.
– Если что, стучи ночью по трубе, – хмыкнул Павел, когда они вновь оказались вместе в номере Маши.
Она уже приняла душ и расхаживала по номеру в легком халатике. Павел с неудовольствием отметил, что сейчас, в самую жару, не желает ее. Римма Павловна куда аппетитнее – огромные груди, чувственный рот. Впрочем, и Римма Павловна желания у него не вызывала.
– Что теперь? – спросила Маша, высушивая феном влажные волосы. – Каков план действий?
– Надо понаблюдать за кандидатами, – отозвался Павел. У него уже созрел план первых шагов, но для этого требовалось созвониться с Соболевым.
– К ним близко не подойти, – заметила Маша.
– Это точно. Но мы попытаемся. Нас ведь интересует только обладатель татуировки с буквой «Р». Надо созвониться с Мишей Соболевым – у него здесь живет брат, бывший опер, ныне владелец охранной фирмы. Узнаем его адрес, поговорим. Думаю, нам помогут.
– Сейчас будешь звонить?
– Я не собираюсь пользоваться сотовой связью.
– Ты не взял с собой сотовый? Без телефона как без рук!
– Мы же проводим секретное расследование, а по сотовому нас могут вычислить за пятнадцать минут. Ты свой взяла?
– Обязательно.
– Прошу тебя, не звони никому с него.
– Мать и дед будут волноваться.
– Ладно, но только им! А Мише мы позвоним с переговорного пункта.
Маша рассмеялась:
– К чему такие сложности, Павел?
– Не знаю. Сам не могу понять, – откровенно признался Павел. – Но сделаем как я сказал.
– Ты все это затеял, тебе и карты в руки.
– Одевайся. Приступим к делам.
Из гостиницы они отправились на переговорный пункт, располагавшийся за углом, тут же Павел присмотрел и ресторан, где собирался вечером кутнуть и подпоить Машу, чтобы легче было ее соблазнить.
Купив карточку, Павел стал названивать в родное управление по коду. С третьей попытки ему удалось выйти на дежурного, а тот соединил его с кабинетом Соболева.
– А, отпускник! Как отдыхаешь? – Голос Миши был бодр и совсем не выдавал натуги от оперативно-следственных мероприятий. – Уже есть успехи на сексуальной ниве?
– Очнись! Мы только в город приехали! Но предпосылки для успехов имеются, и весомые. Миха, я тебе из-за твоего брата звоню, он ведь у тебя здесь охранную фирму держит. Созвонись с ним, скажи, что я подъеду, хочу, чтобы он организовал мне легонькое прослушивание одного типа на денек.
– Ты же отдыхаешь! – поразился Соболев.
– Это у меня такой отдых! – пошутил Павел.
– Ах ты, хорек! Там, наверное, шабашку подцепил, работаешь под частного детектива. Кого надо подслушивать? Богатая жена коварно выслеживает неверного молодого супруга-альфонса?
– Вроде того.
– Я брату на сотовый позвоню, а как он там решит… Ты откуда звонишь?
– С переговорного пункта. Тут гостиница в центре города и переговорный пункт.
– Сейчас ему позвоню, и он подъедет, сиди там… Это все? Ну бывай.
Павел повесил трубку на рычаг телефонного аппарата, оглянулся на безмятежную Машу:
– Все хорошо. Сейчас за нами подъедут… В ресторан сходим вечером?
– Сходим.
Павел удовлетворенно крякнул. Напоит он ее, выведет на улицу и вот тут, в палисадничке, рачком проработает пару раз, а может, и три раза, а потом проводит до номера. Все просто и культурно, все довольны и никаких претензий.
– Этот брат, он надежный человек? – спросила Маша.
– Игорек? Надежный. Он мой ровесник. Раньше в нашем управлении работал, а потом женился на здешней, переехал сюда. В полицию уже не пошел – тогда нашей зарплаты на содержание семьи никак не хватало, это сейчас, дай бог всех благ президенту, оплата стала похожей на человеческую…
– Да, полицейских и армию сейчас финансово поднимают.
– Разве это плохо?.. Так вот, стал Игорек перебиваться телохранителем у одного знахаря здешнего, лицензию получил, пистолет купил – все согласно законодательству РФ. Хм. А как это дело изнутри освоил, тогда открыл свою фирму. Через знахаря сговорился для своей фирмы «крышу» обеспечить, полгода бесплатно пахал, деньги отдавал за поддержку…
– У охранной фирмы «крыша»? – изумилась Маша.
– А ты думала! – хмыкнул Павел. – Здесь без завязок и плюнуть не сможешь – разотрут в порошок… Выплатил он положенный взнос кому следует…
– Бандитам?! – опять изумилась Маша. – Или вашим? Оборотням?
– Тебе это надо знать? Правильно – не надо! И мне не надо! Кому следует, тому и выплатил. Ему сразу выделили несколько супермаркетов и фирм для охраны. По существу, он занимается отмыванием денег для своих покровителей. У него свои ребята в камуфляжах, травматическое оружие, средства связи и наблюдения. Все тип-топ. Гарантированное процветание, пока верен «крыше».
