Алексей Макаров
Старец
Старец оторвался от икон:
– Не будем о девицах, как матушка?
– Почки… – Семена беспокоило ухудшившееся в последнее время здоровье матери.
– Воду монастырскую пьет? – Никодим сложил на животе худые руки.
– Она и спровоцировала приступы…
– Ничего, скоро организм изживет хворь, – успокоил старец.
– Вашими молитвами.
– И твоими! – Никодим погрозил пальцем – Все реже в храме появляться стал… Забываешь о своей проблеме?
– Замотался…
– Отговорки! Всегда можно найти время и свечку поставить! Легче станет метущейся душе… – отец Никодим оправил бороду и подержался за бок. – Колет, старость не в радость. – Так что, Сёма, сильно мучает Сестрёнка?
Семен вспомнил первую встречу с Никодимом. Старец тогда долго молчал, пристально рассматривая Семена, пока не произнес: «…Натворила дел зазноба деда твоего… Страшно озлоблена была – прокляла. Подумать только: почти сформировавшийся плод клещами тянуть… Раньше позором считалось вне брака ребеночка нагулять. Не нынешние нравы… Вот душа нерожденного в твою бабку и перепорхнула, чтобы, значит, и третьему поколению досталось… Родную кровь нашла…»
– Душа чужая – крест твой. Как пронести по жизни и где бросить, от тебя зависит. Пока не освободился от груза, нужно с нею жить научиться и правильно использовать дополнительные возможности… – напомнил Семену Никодим.
– Не справляюсь… – нехотя признался Семен.
– Укрепляй дух! Уйдешь в атеизм – погибнешь… – Семен выдержал взгляд – Это мы здесь души неприкаянные лечим, а доктора особенные в такое не верят, и разберись потом в специальной клинике, кто с подселением, а кто натуральный шизофреник. Приклеят ярлычок, и жизнь под откос…
– До этого не дойдет! – разозлился Семен.
– Дай-то Бог, подобные «чудеса» чаще, чем на Афоне происходят… – Никодим перевернул страницу церковного календаря: – Большой праздник завтра – Покров Пресвятой Богородицы. – Поманил Семена. – Подойди, потенциал усилим.
Семен приблизился к старцу, крепкие пальцы сжали запястья. Старец закрыл глаза, начал молиться. Семен почувствовал легкие покалывания в предплечьях и ключицах. Теплые ручейки потекли из рук старца, вливаясь в набухшие вены, быстро добрались до сонной артерии. Энергопоток постучался в темя, стянув железным обручем голову. Тысячи микроскопических молоточков отбивали в висках чечетку, беспощадно усиливая удары. Внезапно слаженный стук стих, обруч ослабил давление, исчез. Пепельная пелена, маячившая перед глазами несколько дней, рассеялась: добрый великан освободил страдальца от десятитонного шлема.
