Алексей Макаров
Девятая рота
© Алексей Макаров, 2024
ISBN 978-5-0062-5587-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие
Своим друзьям, однокашникам и тем, кто заинтересовался судьбой обычного мальчишки, поставившего перед собой цель стать моряком, посвящается эта книга.
Книга «Девятая рота» – это продолжение повестей «Таёжные приключения Лёньки и Сашки», «Прощай, школа», «Здравствуй, новая жизнь» и «Стройотряд».
Истории, описанные в рассказах, составлены на основании личного опыта, по рассказам друзей, знакомых и однокашников автора.
Если кто-то захочет найти на страницах этой книги подвиги или открытия, то он глубоко заблуждается. Их здесь нет.
Здесь есть только обычная жизнь обычного парня и его друзей.
Вместе с ними мне бы хотелось порадоваться, что в этой книге они увидят себя молодыми, энергичными и бесшабашными парнями. Но вместе с тем перед ними мне бы хотелось и извиниться, за некоторые неточности в предлагаемом повествовании. Ведь в предложенной книге описывается не хроника девятой роты, а только воспоминания о ней, изложенные в художественной форме.
Возможно, это коснётся ансамбля «Каравелла». Мне очень захотелось, чтобы наш музыкальный ансамбль, под музыку которого мы танцевали на многих вечерах, остался надолго в нашей памяти. Ведь в истории училища о его существовании ничего не написано, как будто его и не было вообще. А он был и я и мои друзья премного благодарны Юре Косенюку, Сергею Кобелеву, Олегу Гоменюку, Жене Дудину, Боре Третьяку за то счастливое и беззаботное время.
Я желаю всем своим друзьям и тем, кто возьмёт в руки эту книгу, быть жизнерадостными, любить жизнь и всегда стараться, чтобы каждый прожитый день доставлял нам и всем нашим родным и близким только радости.
С уважением
Алексей Макаров
Глава первая
Медленно уходил вдаль раскалённый июльским солнцем перрон железнодорожного вокзала города Свободного, где остались провожающие Лёньку папа с братьями.
Лёнька попытался выглянуть в ещё открытую дверь, чтобы хоть краем глаза взглянуть на них, но был остановлен грозным окриком проводницы:
– Куда ты? Сверзнуться хочешь, что ли?
– Извините, – пробормотал Лёнька, отстраняясь от широкой пропотевшей спины проводницы.
Та, обернувшись, посмотрела на неспокойного пассажира и поинтересовалась:
– У тебя какое купе?
– Пятое, – автоматически ответил Лёнька.
– Вот и иди в своё пятое купе, и нечего тут ошиваться, – недовольно буркнула она, закрывая дверь вагона.
Лёнька повиновался строгой проводнице и, подхватив сумку с вещами, пошёл по коридору, разглядывая бирки на косяках дверей купе.
В пятом купе дверь оказалась открыта, и, войдя в него, он увидел двух парней, сидевших на нижних полках. В купе, несмотря на открытую верхнюю фрамугу окна, чувствовалась дневная жара, поэтому парни сидели в трико и лёгких футболках.
– Привет! – поприветствовал он парней. – Это пятое купе, что ли?
– Ну да, пятое, – веско произнёс тот, кто по виду был старше. – Проходи, устраивайся. У тебя какое место? – тут же переспросил он.
Лёнька, заглянув в билет, назвал номер своего места.
– Ну, это тогда здесь. – Парень показал на одну из свободных верхних полок. – Устраивайся.
– Мне бы вещи положить. – Лёнька взглядом указал на свою сумку и нижнюю полку, на которой сидел другой парень.
Поняв намёк, тот привстал с полки и приподнял её, чтобы Лёнька положил под неё сумку.
Уложив багаж и закинув авоську с продуктами, которые для него собрала в дорогу мама, он присел рядом с парнем помладше и, осмотрев своих попутчиков, предложил:
– Ну что? Познакомимся, что ли? – и протянул руку попутчику. – Леонид, можно просто Лёня.
Парень, наверное, не ожидавший такого развития событий, протянул в ответ ладонь.
– Сергей, – неуверенно проговорил он, слабо реагируя на рукопожатие.
Сергей был ростом, да и возрастом примерно, как Лёнька. Круглоголовый, коротко подстриженный и немного рыхловатый.
Пожав руку Сергею, Лёнька протянул ладонь парню постарше.
Тот выглядел по-спортивному поджарым, жилистым. Короткий ёжик густых чёрных волос украшал его небольшую голову. Парень пронзительно взглянул Лёньке в глаза и коротко представился:
– Виталий. – Он крепко сжал Лёнькину ладонь, и если бы Лёнька интуитивно не ожидал такого рукопожатия, то у него точно бы захрустели кости.
С достоинством выдержав первое испытание от крепкого загорелого попутчика, Лёнька, чтобы сгладить минутную заминку, поинтересовался:
– И куда направляетесь, парни?
– Во Владик едем, – небрежно бросил Виталий.
– О! – удивлённо воскликнул Лёнька. – И я тоже во Владик.
– Ну и чё ты туда едешь? – с кривой усмешкой поинтересовался Виталий.
Чувствовалось, что он больше привык приказывать и принимать самостоятельные решения, чем идти у кого-то на поводу. Лёнька сразу сообразил, что тот после армии и где-то занимался руководящей работой. Уж больно из него выпирало что-то старшинское, на которое он насмотрелся и прочувствовал всё это на своей шкуре за два года обучения в училище.
– Перевёлся из МВИМУ в ДВВИМУ, – неохотно ответил он, не желая распространяться о подробностях.
– Чего-чего? – не понял его Виталий.
– Из Мурманского морского училища перевёлся во Владивостокское училище.
– И на какой курс перевёлся? Небось после академки на первый возвращаешься? – с долей скепсиса Виталий окинул Лёньку снисходительным взглядом.
– Почему на первый? – Не подав вида, что его обидел вопрос Виталия, Лёнька пожал плечами. – На третий.
– И на каком ты факультете? – сделав вид, что его не удивил ответ Лёньки, тут же задал очередной вопрос Виталий.
– На судомеханическом, – гордо подчеркнул Лёнька и, чтобы перехватить инициативу, сам принялся спрашивать: – А вы чего едете?
– Поступать мы едем, – вяло пожав плечами, ответил Сергей и кивнул на столик с разложенными на нём учебниками.
– Чё, долбите, что ли? – Лёнька также кивнул на стол.
– Ага, – подтвердил Сергей, – долбим её, треклятую.
– Ну и как? – ухмыльнулся Лёнька, вспомнив, как два года назад сам ехал поступать в училище и встретил в Москве счастливого второкурсника, сдавшего сопромат с теоретической механикой и уверенного, что теперь он точно закончит институт и для него все дороги в мир открыты.
– Вроде ничего, – вновь пожал плечами Сергей, – поддаётся наука.
– Ну, это отлично. Долбите её со страшной силой П нулевое, и у вас всё получится, – пошутил он. – Особое внимание уделяйте математике письменной и устной, но про физику не забывайте. Это очень важно, – веско добавил он.
Разговор вошёл в обычное русло: парни обсуждали нюансы поступления и каждый рассказывал о себе.
Давно пролетели мосты через Зею, незаметно прошла стоянка в Белогорске. Поезд повернул на восток, солнце светило только в коридор, и в купе стало прохладнее. Оно хорошо продувалось через открытую фрамугу, а разговоры парней не прекращались.
Сергей с Виталием ехали с Алтая. Сергей в этом году закончил школу, и его разговоры касались только школы и одноклассников. Кто и как закончил, и кто куда поехал поступать. На Лёнькин вопрос: «А чего это тебя потянуло в ДВВИМУ?» – он, как и прежде пожав плечами, но уже решительнее, ответил:
– Испытать себя захотел. Поступлю – хорошо, а нет, так в армию пойду. Буду проситься во флот. Вот тогда и станет ясно, подхожу я для моря или нет. Если подхожу, то вновь попытаюсь поступить в ДВВИМУ. Вон Виталя после армии и едет.
Виталий после школы отслужил в армии два года, затем работал проводником на Алтае. Водил туристов по туристическим маршрутам. Но тут решил, что этого ему мало, и захотел испытать себя в море. На вопрос Лёньки: «А чего это ты на судомеханический, а не на судоводительский факультет подался?» – спокойно ответил:
– А мне техника ближе, чем эта всякая география, – от чего они все дружно рассмеялись.
Молодой организм требовал постоянной подпитки, поэтому через несколько часов поездки парни убрали учебники, к которым так и не притронулись после Лёнькиного появления, и разложили скудненький перекусон.
Вспомнив, что мама дала ему в дорогу еды и на первое время, пока его не поставят на довольствие, Лёнька достал с верхней полки авоську и вывалил на стол её содержимое.
Да, мама постаралась на славу!
Парни тут же раздербанили зажаренную курицу, разрезали помидоры «бычье сердце» и ароматные огурцы, только утром сорванные с грядки.
Первое непонимание между ними прошло, и они мирно беседовали о том, что их ждёт впереди, и о том, что мелькало за окнами вагона.
Лёнька первый раз ехал в этом направлении на поезде, поэтому удивлялся увиденному.
Парням надо было заниматься, и, оставив Виталия с Сергеем штудировать учебники, он вышел в коридор и смотрел на пейзажи, мелькавшие за окном.
Здесь было на что посмотреть. Необъятные просторы лугов и лесов, буйство зелени, многочисленные туннели – всё это вызывало в нём восторг.
Даже несмотря на то что на полустанках, мимо которых проносился поезд, встречались покосившиеся или полуразрушенные строения, общее впечатление от красот природы и широты родной страны не проходило.
Лёнька до самой темноты проторчал у окна, периодически заглядывая в купе, где будущие абитуриенты грызли гранит науки. Они вяло реагировали на его появления, поэтому Лёнька не хотел им мешать.
Иногда на больших станциях, где стоянки поезда составляли по десять-двадцать минут, парни прерывали долбёжку и выходили на перрон, чтобы размяться и купить съестного. Они посчитали, что ходить в ресторан для них дорого, поэтому довольствовались тем, что предлагали бабушки и горластые торговки. А это было и сытно, и вкусно. Варёная горячая картошка с обжаренным в масле луком, котлеты, различные домашние пирожки, овощи и начинающие поспевать фрукты.
После таких вылазок они возвращались в купе и со смехом, за разговорами уничтожали добытые припасы.
После таких перекусонов Виталий с Сергеем возвращались к учебникам, а Лёнька выходил в коридор смотреть на красоты Дальнего Востока.
Ему-то что? Он своё отдолбил. А ребятам надо готовиться к поступлению. Он их прекрасно понимал.
Высшую математику с физикой после второго курса он сдал, конечно, не так успешно, как хотелось бы, но в зачётке у него по этим предметам стояли четвёрки. Возможно, эти науки ему больше никогда не понадобятся, но их основы залегли глубоко у него в голове, и для предметов, которые сейчас будут ближе к его основной специальности, этого окажется вполне достаточно.
После Хабаровска поезд повернул на юг, и поэтому с утра купе освещалось лучами восходящего солнца, которое приносило только дополнительную духоту. В коридоре было прохладнее, поэтому Лёнька устроился там на откидном стульчике и читал одну из последних книг, появившихся в папиной библиотеке. Предыдущую книгу Георгия Мартынова «Каллисто» он прочёл ещё несколько лет назад, а сейчас её продолжение «Каллистяне» читал с интересом.
После того как солнце покидало купе, он перебазировался на свою верхнюю полку и продолжал чтение о молодых учёных, посетивших чужую планету, и вместе с ними проникался чувством счастья и гордости за свою советскую Родину.
Но вот поезд начал приближаться к Владивостоку. Рано утром проехали Уссурийск.
Нервозность, связанная с началом нового этапа жизни, пронизала парней. Они говорили каждый о своём. Сергей с Виталием – о предстоящих экзаменах. Лёнька же старался не выдавать свои эмоции. Экзамены для него давно прошли, а вот новое училище с неведомыми правилами и законами его тревожило. Но что толку говорить об этом с теми, кто этого ещё не нюхал? Он сам вспоминал себя в такой ситуации. Тогда для него являлось самым важным то, что связано лично с ним самим. Другое его не волновало. Поэтому, опасаясь быть непонятым, он больше молчал, выслушивая переживания Сергея с Виталием, и старался хоть немного ободрить их. Про себя он только думал: «А! Будь что будет… Кривая удачи вывезет. Того, что должно случиться, никак не избежать».
После Уссурийска Виталий с Сергеем уложили учебники в сумки. Лёнька перестал читать книгу, содержание которой всё равно от волнения перестал усваивать, и они с нетерпением ждали прибытия во Владивосток, с интересом рассматривая новые места, где им, возможно, придётся прожить долгие-долгие годы. Все находились на взводе.
Утро выдалось сумрачное. О палящем солнце Амурской области и Хабаровского края можно было только вспоминать, как о прекрасном сне. Сейчас над ними нависало небо, покрыто низкой облачностью, через которую не пробивался ни единый лучик благодатного светила. Неожиданно стала ощущаться повышенная влажность.
– Чуете, – посмотрел на сосредоточенных парней Виталий, – влажность какая? – Лёнька с Серёгой молча кивнули, невольно стирая пот. – К морю приближаемся.
Лёнька этому не удивился. Он два года прожил в Мурманске, где всё было пропитано морем и его промозглой сыростью, исходящей от Кольской губы.
Весенние и осенние туманы заполняли городские улицы, а зимой, при сильных морозах, из этого тумана падал мелкий-мелкий снежок, скорее похожий на пыль, оседавший на дома, проспекты, одежду людей, и таял на лицах прохожих.
Проблемой для Лёньки тогда было просушить выстиранную после тренировок форму. В общежитии у них исправно работали батареи, но развешивать на них вещи для просушки запрещалось. Так что он не единожды огребал наряды вне очереди за эти нарушения.
Скинув с себя невольно налетевшие воспоминания, он вглядывался в мелькавшие за окном неказистые домики и строения пригородных посёлков.
Приближались к Угольной.
Серёга с Виталием имели на руках официальный вызов в училище, а у Лёньки – только письмо из деканата, в котором его извещали, что он может прибыть в училище для зачисления на третий курс судомеханического факультета ДВВИМУ. А оформить в милиции пропуск в погранзону у него в Свободном абсолютно не было времени, потому что в милиции начали требовать местную прописку. А её у Лёньки тоже не было, а для того, чтобы прописаться в доме родителей, пришлось бы ждать неделю. В письме же был сделан упор на то, что рота, в которую зачислялся Лёнька, уже проходит плавательную практику и ему следует обязательно успеть на неё. И Лёнька плюнул на все правила. Папа через свои связи купил билет на проходящий харьковский поезд, и Лёнька уехал во Владивосток, надеясь на везение и русский авось.
Поэтому ему было как-то особенно не по себе. Ведь Владивосток являлся закрытым городом.
А вдруг пограничники, проверяющие документы при въезде во Владивосток, его остановят? Разборок с ними Лёньке хотелось меньше всего. Опыт общения с ними у него уже был в прошлом году. Но новым знакомым вида о своих переживаниях он не показывал, а так же, как и они, сидел в купе и смотрел на открывающиеся пейзажи.
На Угольной никаких пограничников не было, проводница ему ничего не сказала о том, что ему надо выходить, и он поехал дальше.
Неожиданно сквозь ветви деревьев показалось море.
Это было не то море, которое рисуют на картинках – ярко-синее, с песчаными пляжами. Из окна виднелась свинцовая гладь Амурского залива, которая то появлялась, то скрывалась в густых кронах деревьев.
Из коридора иногда доносились голоса разговаривающих мужчин, перечисляющих названия пролетавших за окном станций.
Каким-то бальзамом на душу падали их названия: Весенняя, Садгород, Спутник, Океанская, Санаторная. Поезд шёл вдоль берега залива, и иногда на узких пляжах, идущих вдоль железнодорожного полотна, несмотря на раннее утро, можно было разглядеть редких купальщиков. Значит, вода тёплая, решил для себя Лёнька, а Виталий мечтательно потянулся:
– Эх! Я сам бы сейчас нырнул да поплескался.
Неожиданно посреди залива появился небольшой островок, чем-то напоминающий булочку.
– Коврижка, – услышал Лёнька разговор мужчин из коридора.
А ведь и впрямь островок напоминал эту самую коврижку, в которую дома Лёнька вгрызался зубами, запивая её сладкие кусочки горячим чаем!
Невольно сглотнув слюну, он понял, что сейчас не отказался бы от такого завтрака. Но они утром удовлетворились только остатками бутербродов с чаем, принесённым проводницей.
Поезд постепенно снизил скорость и медленно подполз к зданию вокзала, похожего на дворец девятнадцатого века.
Народ засуетился и направился к выходу из вагона, а парни попрощались со строгой проводницей и вышли на перрон, услышав:
– Удачи вам, ребятки! Желаю хорошо сдать экзамены и поступить. Всего хорошего!
Парни, не ожидавшие такого от вечно недовольной проводницы, обернулись и чуть ли не хором отреагировали на её пожелание:
– Спасибо! – дружно вырвалось у них.
Да… Погодка оказалась почище, чем в Мурманске.
Если там и был туман, то он был прохладным. А тут он оказался вязким и тёплым. Создавалось впечатление, что ты находишься в остывшей бане, из которой ещё не выветрился пар. Да мало что пар! Тут он ещё и сверху, из низко нависших туч, изливался вниз мелкой и противной моросью, от которой невозможно спрятаться. Она была везде, пропитывая одежду влагой.
Хорошо, что мама настояла на том, чтобы Лёнька взял с собой зонт, который папе подарили несколько лет назад его болгарские друзья. Папа им практически не пользовался, поэтому зонт был почти новый. Как же он пригодился сейчас! Лёнька, невольно проникшись благодарностью к маме за её заботу, достал зонт и раскрыл его.
– Ну что, парни? – обратился Виталий к Лёньке с Серёгой. – Пошли в камеру хранения, что ли?
– Это ещё зачем? – не понял его Лёнька.
– Чемоданы с сумками положим там, не с баулами же шарахаться по городу, – пояснил Виталий.
– А чего это шарахаться? – Лёнька никак не мог понять Виталия. – Пошли в училище, а там уже будет видно, что делать.
– Да успеем мы в училище, – недовольно отмахнулся Виталий. – Мы тут почти неделю тряслись в поезде. Коростой чуть ли не покрылись. В баньку бы сходить, – мечтательно потянулся он, – а потом уже и в училище можно податься. Или ты хочешь поразить всех духаном, который прёт от нас? – Виталий с иронией посмотрел на Лёньку, добавив при этом: – Тебе-то что? Ты тут только сорок часов протрясся…
– Ладно, – поняв, что Виталий в этом случае прав, согласился с ним Лёнька, – пошли. Только где эта баня? Вот бы ещё узнать.
– А я у мужиков в поезде поспрашивал, – успокоил его Виталий. – Если на второй трамвай сесть на вокзале, то через несколько остановок, на Комсомольской, есть одна, а если на четвёртом или пятом ехать по центральной улице Ленинской, то на площади Луговой есть другая.
– Так поехали в ту, что поближе, – тут же предложил Сергей.
– А у меня другое предложение, – загадочно посмотрел Виталий на Лёньку с Серёгой. – Давайте пройдёмся пешком по этой самой Ленинской. Мне так кажется, что в ближайшие несколько месяцев мы из училища не вырвемся. Экзамены, зачисление, оргпериод, карантин, дисциплина. Ты же сам нам рассказывал об этом. – В надежде, что Лёнька поддержит его, Виталий посмотрел в его сторону.
Услышав слова Виталия о зачислении, Сергей фыркнул:
– Раскатал губу! Зачисление, оргпериод! – передразнил он Виталия. – Ты поступи сначала.
– А вот и поступлю, – коротко отрезал Виталий. – У меня жизненная задача такая – поступить. Не вечно же мне по горам проводником шарахаться.
– Конечно, – с усмешкой глянул на своего земляка Сергей, – тебе-то что. Ты после армии, рабочий стаж есть. Тебе лишь бы на трояки сдать – и ты зачислен, а вот мне попотеть придётся, и не факт, что по конкурсу пройду, – Сергей от своих слов даже тяжело вздохнул.
– Да не трясись ты, Серёга, – приобнял его за плечи Лёнька. – Слышал я, как ты задачки по математике щёлкаешь. Меньше чем на пятёрку тебе не сдать. Главное – захотеть и быть уверенным в себе, – решительно закончил он.
– Короче, не получится у нас красо́ты Владивостока разглядывать в ближайшее время, – прервал их разговор Виталий. – Так что решайте. В баню или в училище? – Он выжидающе уставился на парней.
– Конечно, в баню, – отринул все сомнения Лёнька. – В училище баня по субботам, а сейчас лето. Народу в училище нет. Так что неизвестно ещё, когда толком помыться получится.
– Вот-вот, – одобрительно поддержал его Виталий. – Баня – это вещь. Смоем все старые грехи и новенькими и чистенькими предстанем перед начальством. Только у меня ещё одно предложение… – Он вновь испытующим взглядом осмотрел друзей. – Пошли-ка до этой площади Луговой пешком. – Но, увидев непонимающие взгляды, пояснил: – Посмотрим все красоты Владивостока. Ведь это знаменитый город со своей историей, а мы пройдёмся и всё увидим собственными глазами. Времени это много не займёт, но в памяти останется навсегда, – привёл весомый аргумент Виталий.
– Да, – недовольно пробурчал Сергей, – тебе бы только где-нибудь шарахаться. Мало тебе Алтая, так ты и тут решил наверстать.
– А что? – поддержал Виталия Лёнька. – Пошли! Ведь это же так интересно! – задорно посмотрел он на своих новых друзей.
– Вам интересно, а у меня за эту неделю ноги вообще отвыкли шевелиться, а вы меня куда-то тащите… – недовольно бубнил Сергей.
Но Лёнька, хлопнув Серёгу по плечу, подбодрил его:
– Да не бухти ты! Пошли. Не пожалеешь. Прав Виталя. Надо всё посмотреть. Потом точно времени не будет. Не пойдёшь – ещё не раз пожалеешь.
– Ладно уж, – неохотно согласился Сергей, и они, подхватив свои немудрённые пожитки, двинулись искать камеру хранения.
