Алексей Лавров
Персонаж с демоном 3
«Тебе только с эльфами торговаться».
Без криминала, конечно, не обходится. Во-первых, проституция и порно. Второе следует из первого – торговля живым товаром. Людей похищают редко, а вот картинки с эльфийками в большинстве случаев их производства. В-третьих, многие их снадобья запрещены даже в Ремузе, недаром резной лист пустошей называют эльфийским. Ну и простой разбой – уходят в ватаги на заработки и возвращаются потом, как порядочные.
Я с грустью вспомнил Тыца, возможно, что до родной слободы доехали только его ушки. А другой человек без фантазии закопал бы его полностью. Хотя его Гронг закапывал. Я печально уставился в окно, рассказа Рене не хватило даже на городские окраины.
Он откинулся на сиденье, прикрыл глаза и задремал, кажется, а я любовался видами. Настя спала, да и не очень хотелось напрягать мозги в шашки. Я вспомнил о дневнике – он же по идее хранился у меня в голове. Мог же сохраниться файлик, а то не хотелось вспоминать по одному слову.
Вызвал меню «МегаМыслеМаг++», принялся разбираться. Нашёл «восстановление файлов», задал поиск мемуаров в своих мозгах. Так умная программа, кроме моего дневника, восстановила «Робинзона Крузо» Дефо и ещё с десяток некогда читанных мною книг, написанных от первого лица! Я всё аккуратненько заархивировал, поставил на особую полочку, открыл «Трое в лодке, не считая собаки» Джерома Клапки Джерома и хихикал почти всю дорогу.
Мы проехали окраинные бедняцкие кварталы, потом район примитивных хибарок, подъехали к замку или форту с высокими стенами, квадратными башнями из серого камня и рвом вокруг. По мосту пересекли ров, въехали в ворота и остановились на просторном дворе. К экипажу подошли два стражника с алебардами, строго спросили возницу:
– Куда едем? Запрещённое к вывозу есть?
– В эльфийскую слободу людей везу, – степенно ответил наш драйвер. – У меня запретного нет, а у пассажиров сами спрашивайте. Похоже, что маги.
– Ну, проезжай! – грозно велел страж. – Не задерживайся!
Мощёная дорога перерезала замок или форт по прямой, мы выехали из других ворот, проехали по мосту через ров и так же прямо покатились дальше. Удобное, широкое, отлично устроенное, но пустоватое шоссе стало постепенно оживать. К главной дороге всё чаще примыкали грунтовые дорожки, с них выезжали попутные воза, телеги или экипажи, на них сворачивали встречные.
«Какое интересное место эта слобода»! – думалось мне.
Мы обгоняли грузовой транспорт, частные кибитки обходили нас. По обочинам виднелся скот на пастбищах, в основном коровы. Похоже, что окраины полностью обеспечивали город свежим молоком.
Вскоре коровки пропали, дорога пошла лесом, принялась отчего-то петлять на ровном месте среди непролазных зарослей. Рене открыл глаза, посмотрел в окно, довольно проговорил:
– О! Почти приехали!
Я устремил на него любознательный взор. Кивнув на лес за окном, он принялся объяснять:
– Вот это всё эльфийская сторожевая роща, хрен кто проломится. По договору с городом, им позволено тут селиться, а они должны участвовать в защите. Хитрые ушастые заразы оговорили, что защищать город они будут исключительно в слободе, никуда своих воинов не отправят.
– И в чём хитрость? – спросил я. – Слобода же на окраине!
– А в том, что любым не эльфам подойти к слободе можно лишь со стороны Ремуза, вот по этой самой дороге. С других сторон даже случайно наткнуться на посёлок практически невозможно, пройдёшь мимо – эльфы умеют заговаривать лесные тропинки и отводить глаза.
– Но они же тут как в ловушке! – заметил я.
Рене засмеялся.
– Кто?! Эльфы?! Им любая чаща как родная квартира, они-то гуляют, где вздумается.
– Ловко! – одобрил я. – Слушай, может, с ними поговорим о хранении золота?
Рене сурово заговорил:
– Не вздумай даже заикнуться! Это для них больная тема, сокровища и клады их идефикс. Чем больше род зароет сокровищ, чем дольше их хранит, тем благороднее. Золото они охотно возьмут и так спрячут, что потом даже я ни в жизнь не найду.
– Ты же говорил, что эти эльфы живут без рода, – напомнил я.
– Эльфа ничто не изменит, – сказал он наставительно. – Да, они уходят из старого рода, но прямо с того момента начинают собирать и копить сокровища, чтобы основать новый род. Тайны кладов лежат в основе любого их рода.
– Психи! – покачал я головой. – Глупость какая! А писали, что они за природу, свободу, гармонию и всякую красоту!
– Ну да, так и есть, – небрежно сказал Рене. – Понимаешь, из всех разумных только люди могут жить без смысла в жизни. Не, они, конечно, много о нём рассуждают, некоторые даже делают вид, что ищут его, но в большинстве легко без него обходятся. Эльфам же прям непременно подавай смысл. Сокровища самый доступный смысл, так сказать, для широкого круга эльфов, а гармония и красота для узкого.
Он грустно вздохнул.
– Хотя тоже понты, конечно, – любой эльф за монету удавится.
Лес плавно светлел, превратился в парк. Приехали на небольшую площадку, экипаж остановился. Мы с Рене вышли, возница указал на башенку с часами.
– Полпервого, значит, жду вас до полвторого бесплатно, дальше за каждые пять минут задержки медная монета.
– Ладно, – сказал Рене.
Моё внимание привлёк красочный плакат.
«Будьте, пожалуйста, любезны!
Не орать. Не ругаться. Не мусорить.
Штраф 10 серебряных монет».
– Сурово тут у них, – заметил я.
– Это они для туристов, – пояснил Рене. – Видишь, написано по-человечески?
Я расстроился.
– А у них, взаправду, свой язык?
– Взаправду, – кивнул Рене. – Но это уже почти неважно. Все эльфы знают человеческий язык, по-своему они говорят только между собой.
Он спросил:
– Пообедаем?
– Да мне бы сначала порешать личные вопросы, – смутился я. – На полный желудок как-то не хочется.
– Всё равно тебе нужно подкрепиться. Пойдём-ка.
Со стоянки экипажей мы пошли по живописной улочке каких-то сказочно игрушечных одно- и двухэтажных домиков под островерхими черепичными крышами. Свернули на другую улочку и попали в типичный обжорный квартал.
Посреди неспешно прогуливались эльфы и редкие люди, а по краям на железных печках с ножками уличные торговцы варили и жарили разную снедь. Рене целенаправленно двинулся к невысокому пожилому эльфу в цветастом халате.
– В твоём случае самое то, – сказал он.
Эльф в глубоких сковородках жарил кузнечиков фри.
– Свежие? – строго спросил я.
– Ещё живые, – заверил продавец высоким голосом. – Оцепенели только.
Я сказал:
– И почём?
– Медная монета кулёк, – пропищал торговец.
Я уточнил:
– А сколько за сотню?
– Э… – задумался эльф, почесав острое ухо. – Три монеты.
– Давай на все, – я протянул ему серебряную монету. – Раздели на два кулька.
– Я не буду, – поспешно сказал Рене.
– Это не тебе, – успокоил я друга.
– Сейчас-сейчас, – приговаривал торговец.
Он стряхнул жареных кузнечиков со сковороди в кулёк и принялся доливать масло. Потом запустил руку в корзину, вынул горсть кузнечиков, они слабо шевелили усикам, и собрался бросать на сковородку.
– Постой-ка, – насторожился я. – Ты их живьём жаришь, что ли?
– А как ещё? – не понял эльф.
– Ну, не знаю, головы бы им отрезал, – пожал я плечами.
– Каждому? – вкрадчиво переспросил этот изувер.
Я решил прекратить спор:
– Сыпь в кульки так, живых.
Он удивлённо на меня посмотрел, пожал плечами, свернул два больших кулька и принялся насыпать насекомых.
– Насть, – позвал я мысленно. – Помнишь, обещала за уровень съесть сто тараканов?
– Помню, – проворчала она. – Думала, что ты забыл.
– Я б и забыл, если б ты не хамила, – пояснил я спокойно.
Она материализовалась рядом со мной в человеческом образе. Торговец повернулся к нам и дико вытаращил на Настеньку глаза. Я взял у него кульки, один отдал демону. Протянул эльфу монету.
– Спасибо.
– Пожалуйста, приходите ещё, – пролепетал он.
– Кхе-кхе, – прокашлялся Рене.
– Вот только ты не начинай, – попросил я.
Он рукой поставил на место челюсть и кивнул. Настя, конечно, производила впечатление. Платье в горошек на стройной фигурке, туфельки на шпильках. Белые волосы до плеч, на сильно загорелом милом личике горят ярко синие глаза. Ну и я тоже ничего: чёрные брюки, ремень с серебряной пряжкой, на ремне кошель. Чёрная рубашка в тонкую белую полоску, на шее черная бабочка в белый горох, чёрная коса, серёжка, лук за спиной.
Мы выгодно смотрелись вместе. Шли рядышком, в руках кульки, слабо шевелят усиками кузнечики, мы хрустим ими, как семечками, улыбаемся прохожим. Эльфы от демона в человеческом воплощении не шарахались. На нас смотрели с интересом, даже оглядывались.
Рене шёл чуть сбоку и позади. Настя доела кузнечиков, выбросила кулёк в урну, обернулась к нему, сказала:
– Ой! Извините!
С неприличным звуком подол её платьишка сзади задрался, показался язык пламени. Она тут же исчезла, как со стыда сгорела. Мы с Рене молча пошли далее.
– Кто это был? – просипел он. – Твой демон?
– Ага, Настя, – сказал я. – Давно обещал накормить её тараканами. Ну, или кузнечиками.
– А огонь из жопы обязательно? – спросил Рене.
– У неё нет жопы, Настя идеальное создание! – заявил я убеждённо. – Ну, сам подумай, как ещё может энергетическая сущность переварить сто кузнечиков?!
– Я спрашиваю, обязательно всё это было делать здесь?! – возвысил Рене голос. – Среди дня!
– Что-то я не видел плакатов «с демонами не входить» или «демонов тараканами не кормить», – резонно заметил я.
– Скоро появятся, – мрачно предрёк он.
– Да ладно тебе, никто ничего не понял – всем плевать, – отмахнулся я.
– Будем надеяться, – сказал Рене. – А сейчас ходу отсюда!
Глава 4
Прибавили шагу. Свернули на первом перекрёстке и пошли спокойнее. Оказались на торговой улочке, я с интересом разглядывал вывески лавок.
– Зайдём? – я указал на вывеску с изображением стрелка.
Рене благодушно согласился.
– Давай.
Мы поднялись на крылечко в три ступеньки, я толкнул лёгкую дверцу и вошёл в лавку. У стен справа и слева от нас расставили шкафы с товаром, а у стенки напротив за столом сидел эльф в зелёном камзоле и с деланным безразличием разглядывал наши фигуры.
– Есть эльфийские стрелы? – спросил я сразу.
– Здесь всё эльфийское, – ответил продавец, вставая.
Подошёл к шкафу, где на полках в подставках красовались стрелы с наконечниками разной формы и оперения.
– Эти простые, по серебряной монете за штуку, – сказал он и перешёл к другому стеллажу.
– Эти удлинённые, по полторы серебра, – он указал на третий шкаф. – Там удлинённые усиленные, по две монеты. Есть так же бронебойные, особые и особо бронебойные по золотому за штуку.
Я взял одну стрелу, повертел в руках, поставил на место. Сказал спокойно:
– Уважаемый, я спрашивал эльфийские стрелы, а не эльфийские подделки под человеческие стрелы. В Ремузе этого добра навалом по серебряной монете десяток.
Эльф удостоил меня кривой улыбкой.
– Вообще, для человека без разницы. У наших стрел проявляются их свойства только в наших руках, на наших луках.
– Ну и зачем тогда вы эти продаёте как эльфийские? – удивился я.
– Многие люди думают, что лэйбл «сделано эльфами» поможет им в бою, – небрежно сказал эльф. – А ты что же, на самом деле думал, что сможешь вот так запросто купить в лавке настоящие эльфийские стрелы?
– А что такого? – невинно спросил я.
– Ничего как бы, – улыбка эльфа застыла. – Просто интересно, где ты смог увидеть разницу между нашими стрелами и обычными.
– Рассказывали, – пожал я плечами.
– Рассказывали, как отличить стрелы на взгляд? – вкрадчиво уточнил эльф. – А покажи, пожалуйста, свой лук. Отчего это ты его замотал?
– Уважаемый, – холодно сказал я. – Не борзей, не в лесу. Да и в лесу лучше не борзей с магами.
Я в предостерегающем жесте поднял ладонь со знаком огня. На мордашке эльфа поблек румянец, он произнёс сдавленным тоном:
– Извините, но ничем не могу вам помочь.
– Ну, ладно, – вздохнул я. – Пока.
– До свиданья, – вежливо сказал эльф.
Вышли на улицу, Рене пробормотал:
– Ты какой-то человек – проблема! Только спросить зашли!
– Вот спрашивать было лишнее, – сказал я. – Ты мог рассказать об их стрелах?!
– Нет, – он развёл руками. – Честное слово, не имел понятия! Я ж не стрелок!
Я пытливо взглянул в его простецкое лицо. Ну, действительно, не может же он знать об Озгире всё.
– Ладно, – вздохнул я. – Пойдём меня лечить. Знахарки у них хоть без заёбов?
– Я говорил о целительницах, – поправил он.
– Ну, целительницы без заёбов? – спросил я немного раздражённо.
– Ты сам-то понял, что сказал? – хмыкнул Рене. – Ты видел хоть одну бабу без заёбов?
– Так эльфийки же! – воскликнул я.
– И что это меняет? – не понял Рене. – Вот Настя у тебя демон, она как?
– Она нормальная! – заявил я.
– Ну, конечно! – согласился Рене. – Жрёт живьём тараканов и пердит пламенем! Ещё скажи, что и ты нормальный!
– А что со мной-то не так?! – я встал посреди улицы.
– Нет! Это невозможно! – воскликнул он. – Чувак с демоном пришёл в эльфийскую слободу как-нибудь пережить тринадцать оргазмов и спрашивает, всё ли у него в порядке!
– Да ты на себя посмотри! – завёлся я. – Конченный псих!
– Так я ж и не спорю, – легко согласился Рене. – Как бы иначе я с тобой разговаривал?
Он повернулся и пошёл дальше. Я тронулся следом, поравнявшись с ним, пробурчал:
– И всё равно я нормальный!
– Нормальный-нормальный, – добродушно проговорил Рене. – Прекращай только.
Подошли к довольно большому симпатичному двухэтажному эльфийскому строению. Его окружали высокие деревья, в кронах щебетали птички. Кирпичные стены густо увил плющ, высокие окна закрыты ажурными решётками. По ассоциации припомнился «Салун у…», только балкона не хватало.
Мы поднялись на невысокое крылечко, прошли внутрь. Оказались в уютном, со вкусом отделанном помещении. За стойкой ресепшена улыбалась миловидная девушка, эльфийка, судя по торчащим из каштановых локонов острым ушкам.
– Приветствую, дорогие гости! – сказала она нежным голоском. – Меня зовут Ленора. Чем могу служить?
– Привет, Ленора, – заговорил Рене. – Я вот с другом поспорил. Он говорит, что сможет кончить тринадцать раз подряд. Вряд ли, конечно, но мало ли? Так я беспокоюсь за его здоровье.
Девушка взглянула на нас с жалостью.
– Вам обоим, наверное, лучше обратиться к магам Разума.
– И так умные, – буркнул я, задетый её взглядом за живое.
– Да, Разум тут не поможет, – сокрушённо вздохнул Рене.
– Тогда вот, – она обернулась к шкафу, вынула какую-то склянку. – Зелье из мозга гигантского электрического скорпиона, на короткое время значительно укрепляет нервную систему и ускоряет восстановление. Пять золотых монет. Будете брать?
Мы переглянулись – довелось как-то попробовать запечённых скорпионьих мозгов. Мне помогло, а Рене просто спал.
– Точно из скорпиона? – спросил я.
Она уверенно кивнула. Рене отсчитал пять золотых. Я взял склянку, выпил. На вкус и впрямь отдалённо напоминала скорпионинку.
– Где тут у вас туалет? – спросил я деловито.
– Что-то не так? – встревожилась Ленора. – Тебе плохо?!
– Ну… – замялся я. – Ведь, на короткое время усиливает. Вот пока действует…
– А! – засмеялась она, воскликнула. – Здесь таким ещё не занимались! У нас сейчас есть свободные девушки! Десять серебряных монет за час.
– Ты же говорил целительницы! – сказал я Рене с укором.
– Любые пожелания за ваше серебро! – сказала Ленора. – Желаете ролевые игры?
Рене отсчитал десять монет, проворчал:
– За свои бредни плати сам, а это за меня.
Я удивлённо на него взглянул.
– Ну, ты думал, что я тут буду газеты читать, пока ты там…
– Если ты любитель декламации, девушки с удовольствием почитают тебе за ту же плату, – эротично проворковала Ленора. – У нас богатая коллекция эльфийских лирических романов.
Я отвязал кошель, отсчитал десять монет.
– Мне на час просто девушку.
Она взяла деньги и, обольстительно взглянув на Рене, горячо прошептала:
– Или я почитаю свою новую книгу! Бесплатно!
– Обязательно почитаешь как-нибудь потом, – сказал Рене. – Куда нам сейчас идти?
– Свободны седьмая и одиннадцатая, – суховато проговорила она, указала ручкой. – Лестница на второй этаж там.
Мы поднялись на второй этаж, в коридоре я сказал Рене:
– Ну, ты мог предупредить, что мы идём в бордель?
– А чем ты недоволен? – удивился он.
– Я б тогда не спрашивал Ленору, где туалет! Она же пишет книги, ещё опишет меня!
– Ой, да кто это увидит, – махнул Рене рукой. – Писать в борделе лирические романы! Графоманка.
– А с чего ты решил, что лирические? – встал я за справедливость.
– Ну, какие ещё? – хмыкнул приятель. Кивнул на двери. – Так, вот седьмая. Пойдёшь?
– Пойду, – я взялся за дверную ручку. – Удачи.
– И тебе.
Я вошёл в миленькую комнатку пастельных тонов. Большую часть пространства занимала кровать, над изголовьем на стене висели часы, даже с дверцей для кукушки. По сравнению с клипсидрой явный прогресс. На краешке кровати в грациозной позе сидела очаровательная девушка с острыми ушками.
– Привет, я Роза, – сказала она.
– А я пришёл тебя трахать, – сказал я, снимая перевязь. – Раздевайся, у нас мало времени.
Роза начала эротично освобождаться от одежды, впрочем, стараясь от меня не отставать. Разделись мы одновременно, я завалил её на койку, принялся целовать и лапать её восхитительное тело. Быстро пришёл в боевую готовность.
– Погоди секунду, – прошептала она, отстранившись.
Потянулась к тумбочке, открыла ящик, вынула яркую упаковку. Надорвала зубками и вытащила настоящий презерватив! Вот что значит цивилизованный народ!
– Гномьи, «ЖгиГор», с гарантией, – прокомментировала она, надевая на меня резинку.
Я уложил её на спинку и приступил. Как ни обидно было, растягивать удовольствие не позволяло время. Через три-четыре минуты кончил первый раз. Над головой прокукукало. Я решил, что это случайность.
Девушка стянула с меня гандон, завязала, убрала в тумбочку и надела новый. Мы вернулись к своему занятию, и, когда наполнился второй презерватив, часы прокукукали уже два раза! Совпадение? Не думаю…
В третий раз кукушка проорала уже трижды! Я легко определил систему, но всё-таки сказал Розе:
– Странные какие часы!
– Волшебные, – пояснила она. – С трахометром и финиш-фиксатором.
– А зачем они такие? – поразился я.
– У нас квартальная премия по итогам соревнования, – важно ответила Роза. – Я в этом квартале пока вторая иду, Диля обошла всего на четыре палки!
– Тогда хватит болтать! – сказал я сурово. – Ножки врозь! Сделаем Дилю!
– Да! – простонала она. – Давай! Я в тебя верю!
И я дал! Пришлось туго, но я себя не щадил. Настя мне помочь не могла, сказала, что у эльфийки будет истерика. Всё пришлось делать самому под практически непрерывное кукуканье – после седьмого раза я перестал считать кукуки.
Решил, что тринадцать число несчастливое, и на волевых смог кончить четырнадцатый раз! То есть потом подумал, что тринадцать несчастливое число, когда Роза ставила пузырёк в тумбочку. Я глянул из-за её плечика, пересчитал пузырьки…
Ну, обсчитался сгоряча на один. Роза классная девчонка, ей не жалко. Мы расслабленно лежали на кровати, я бездумно смотрел в светло-зелёный потолок, а Роза говорила, что такого у неё ещё не было. В другой раз твёрдо обещала бесплатные пятнадцать минут сверх оплаченного часа.
– Кстати, душ, как выйдешь, направо до упора. Там на дверях написано.
Я чмокнул её в плечико и принялся одеваться. В коридор вышли одновременно с Рене, тот сиял как именинник.
– Тебе Иля не даёт, что ли? – спросил я.
– Люблю эльфиек, – признался друг. – А ты как? Норму выполнил?
– Даже перевыполнил, – сказал я со сдержанной гордостью. – На одну только, но всё-таки.
– Мужик! – он уважительно протянул мне ладонь.
Мы обменялись дружеским рукопожатием.
Спустились в холл. Там стоял десяток эльфов с луками и мечами на поясах. Одиннадцатый высокий эльф с посохом, одетый в странный наряд из шкур, торжественно проговорил:
– Совет старейшин нашего поселения приглашает вас на встречу! Убедительно прошу проявить уважение.
«А за неуважение нас пристрелят»? – усмехнулся я про себя.
Будь я один, ещё бы подумал, но с Рене выбора не оставалось.
– Ведите тогда, – сказал я небрежно.
Мы шли вместе с эльфом в шкурах и с дубиной, его я мысленно обозвал друидом. Остальные разошлись вокруг нас вроде почётного караула. Двигались в молчании, говорить ни о чём не хотелось. И так ясно, что настучал эльф из оружейной лавки. Интересно, как они нас так быстро нашли? Пока бы тот добежал до участка… или как тут называется отдел? Может, по телефону? В городе телефонов я не видел, но на пароходе же были – вот и здесь могут оказаться. А дальше… ну, где ещё искать двух мужиков, как не в борделе? Навестили ближайшие, спросили, Ленора нас узнала по описанию.
Или меня как-то опознали и решили срубить монет за мою голову? Сто тысяч золотом всё-таки! Однако позвали в их совет, а не в карьер или на свалку. Сто тысяч за кого попало не обещают, легко может сгореть полпосёлка.
Правую ладошку чуть запекло, малыш встрепенулся. Сутки только прошли после веселья, а он уже скучает. Разбаловался. Пожалуй, половиной посёлка дело не ограничится, тем более если пострадает Рене. Действительно я человек-проблема. И для кого, господи?! Для поисковика, разорителя гробниц!
«А нефиг было втягивать меня в свои авантюры»! – подумал я с гордостью.
Чуть приосанился, пошёл увереннее. Рене на меня настороженно покосился, я расплылся в улыбке оптимиста. Бедняга побледнел отчего-то. Нет, в подземелье не бледнел, а тут от одной только улыбки! Я поспешил сделать морду кирпичом.
Так, подумаем серьёзно, зачем я иду с этим друидом? Грохнуть его вместе с конвоем мне вполне по силам, и Рене уцелеет, коли не будет тупить. А дальше получится удрать? После секс-свершений коленки слегка дрожат, в теле слабость, в голове лёгкий туман.
Допустим, удрали мы, но потом ведь сюда уже не придёшь! Вот в чём дело! Эльфы мне просто очень интересны, нет ни малейшего желания с ними ссориться. Им по идее тоже злиться на меня не за что. Ну, отрезал одному уши, приклеил на его лук – он же первый начал! Вообще, им должны быть пофиг разбойники и бродяги.
Справедливость? Нечасто я здесь с ней сталкивался, только Кэрри о ней невнятно бормотала. Тогда их что-то заинтересовало во мне? Ну, конечно, – я же такой особенный! Скромность и мнительность моё всё. Ладно, скоро мне всё расскажут.
Подошли к необычно помпезному строению с колоннами, крыша куполом с острым шпилем. У богато украшенных высоких дверей стояли рослые эльфы в сверкающих доспехах. Друид приподнял посох, створки сами собой плавно открылись.
Вошли внутрь, конвой следом. Оказались в обширном зале с высоким потолком. В центре неподвижно стояли трое условных друидов, таких же, как наш провожатый, один выделялся шапкой с оленьими рогами.
Мы с Рене прошли за нашим эльфом и остановились от встречающих в десяти шагах. Рогоносец поднял посох и заговорил:
– Приветствую, Вих! Я глава совета нашего поселения Гэлондел. Не смущайся, мы не участвуем в сварах человеческих магов, хотя и стараемся быть в курсе новостей. От нас не укрылось сообщение о маге Тьмы и Смерти, за голову которого гильдия Света обещает сто тысяч золотых монет.
– Ты силён, Вих, даже я не могу увидеть тебя полностью. Но я действительно вижу мощного адепта Тьмы и отмеченного Смертью человека. Не беспокойся, здесь нет глупцов, что попытаются получить награду за твою голову. Я вижу лук за твоей спиной – настоящий, живой эльфийский лук!
Эльф, поджав губы, взял паузу.
– Я знаю лишь одну причину того, что он оказался на твоём плече. Владелец погиб, и его дух был заточён некромантом. Пожалуйста, позволь с ним поговорить.
– С кем? – не понял я.
– С духом лука, – ответил эльф.
Я усмехнулся:
– Ну, говори, коль умеешь. Я-то тут причём?
Гэлондел нахмурился.
– Скажи внятно, что разрешаешь.
– Разрешаю, – сказал я вежливо.
Эльфы, включая нашего провожатого, подняли посохи, запели что-то непонятное и, тем не менее, печальное. Навершия посохов засветились бледным светом. Однако на этом всё, ничего больше не происходило. Колдуны перестали подвывать, один растерянно проговорил:
– Не получается.
Я спросил:
– А что вы пытались сделать?
– Вызвать дух убитого, – сказал их предводитель.
– А если он живой? – предположил я.
– Кто? – не понял главный друид.
– Ну, Тыц этот, – сказал я, снимая лук.
Развернул ушки, погладил.
– Вот смотрите – они живые!
Эльфы уставились на уши моего лука.
– Я их отрезал у дохлого уже эльфа.
– Точно дохлого? – строго спросил Гэлондел.
– Я ему глотку перегрыз, а потом его похоронили, – сообщил я. – Но ведь никто не умирает сразу! Когда я их резал, уши ещё были живые! Получается… – меня осенило, – это что-то вроде ампутации поражённых членов от здорового организма.
– Уши – здоровый организм? – переспросил провожатый.
– А что такого? Почему они не могут считаться организмом?
– Но они же без мозгов! – воскликнул главарь.
– А с чего вы взяли, что у него когда-нибудь были мозги в другом месте? – я удивился. – И главное же не мозги, а душа! Попробуйте поговорить с живым духом.
Эльфы переглянулись, старший прокашлялся, воздел посох и запел что-то менее заунывное. Остальные подхватили. Рядом со мной появилась прозрачная фигурка Тыца.
– Кто ты? – молвил Гэлондел.
– Зарифмулес, – словно издалека донёсся слабый голос эльфа. – Я ушёл из этого посёлка разбойничать два года назад.
– А почему тебя орк назвал Тыцем? – спросил я.
– Это прозвище, да и то сокращённое. Полностью меня называли Тыц-тыц-тырьирим за мои весёлые песенки о наших похождениях.
– Э… Зарифмулес, – заговорил один из друидов. – Мы можем тебя освободить… ты уйдёшь на перерождение…
– Ты у меня сейчас на хуй пойдёшь, сволочь! – заорал я вне себя.
– Лучше не злите моего друга! – будто эхо донесло злобное рычание Тыца.
– Вих, мы заплатим тебе за лук! – выпалил Гэлондел.
– Ты тоже иди! – рявкнул я.
Отдать им Тыца?! Да порешу всех к ебеням! Я накинул на лук стрелу…
– Остановитесь! – пророкотал другой друид.
Я обернулся к нему, вопросительно подняв бровь.
– Зарифмулес! Вих наложил стрелу! Ты готов убивать эльфов? – грозно спросил кудесник.
– А чем вы лучше других утырков, что лезут к нам постоянно? – ответствовал призрак. – Достали уже!
– И многих вы убивали? – вкрадчиво продолжил допрос друид.
Голос призрака окреп, зазвучал, почти как живой:
– Ха! Мы уничтожали мумии индейских чародеев! Убивали магов еретиков и малефиков! Золотых наёмников! Да мы вот только что в борделе кинули четырнадцать палок, а до этого до судорог заебли чёртову дюжину ведьм! И вы, придурки несчастные, собрались меня от этого освобождать? Идите, дрочите дальше на свою траханую гармонию!
– Иди ко мне, дружище, – сказал я ласково.
Призрак растаял, я принялся бережно заворачивать ушки.
– Э… – нарушил потрясённую тишину Гэлондел. – В принципе мы можем считать это живым эльфом, инвалидом, а Виха его другом и опекуном.
– Но это значит признать его другом эльфов! – воскликнул наш провожатый. – Адепта Тьмы! Отмеченного Смертью!
– Ой, да и похуй, – махнул рукой другой друид. – Он ведь реально друг и опекун этого несчастного инвалида. Мы не приемлем эвтаназию или убийство увечных… даже если от них остались одни уши.
– И лук! – внёс я существенную поправку.
– Что ж, Вих! Объявляю тебя другом эльфов! – торжественно проговорил Гэлондел. – Мы всегда рады тебе в нашем поселении!
– Правда?! – обрадовался я. – А можно тогда мне купить ваши стрелы?
Гэлондел поднял посох и громко проговорил:
– Ирилион!
В стене справа открылась неприметная дверь, в зал вошла высокая стройная эльфийка в строгом длинном зелёном платье.
– Слушаю, отец! – сказала она высоким звучным голосом.
Эльф с рогами указал на меня дубиной.
– Это Вих. Мы объявили его другом эльфов нашего поселения. Пожалуйста, объясни ему, что это значит.
– Прошу за мной, Вих, – обратилась она ко мне.
– Мой друг Рене со мной! – заявил я.
– Пожалуйста, – ответила она певуче и направилась обратно в дверь.
– Ну, пока, – сказал я друидам, и мы с Рене поспешили за эльфийкой.
Девушка поджидала нас в типично учрежденческом коридоре. Молча повернулась, прошла мимо нескольких конторских дверей с табличками с какими-то округлыми каракулями. Без стука толкнула очередную дверь, сказав нам через плечо:
– Сюда.
Следом за ней мы попали в обычный кабинет начальника среднего звена, например, менеджера по кадрам. Эльфийка прошла за начальственный стол, указала на кресла для посетителей.
– Располагайтесь.
Мы с Рене уселись, она тем временем вынула из ящика стола чистую пустую папку.
– Та-а-ак, – наморщила она чистый высокий лоб. – У нас тут Вих, адепт Тьмы, отмеченный Смертью…
Эльфийка надписала папку красивыми, но непонятными завитушками. Пробурчала вполголоса:
– А меня можете звать Ирой.
Я хмыкнул, рассеянно оглядываясь. На столе моё внимание привлёк аппарат с трубкой на рычагах – неужели телефон?!
– Вих, тебя признали нашим другом, – продолжила она буднично, достав из ящика чистый лист бумаги. – А у друзей не должно быть тайн. Мир, страна, город рождения?
Я вздохнул, не люблю грубить красивым девушкам. Поэтому просто вздохнул, без слов. Она подняла на меня лучистые глазки, я ей холодно улыбнулся.
– Ира, тебе папа что сказал? – напомнил ласково. – Это ты должна объяснять и рассказывать.
– Папа?! – удивилась она. – А! Это просто обращение к старшему, Гэлондел мне прапрадедушка.
– Очень интересно! – одобрил я. – Что ещё расскажешь?
Она строго поджала губки, сухо проговорила:
– Значит, искренность проявлять не желаем?
– Я же маг Тьмы, мне просто положено темнить, – сострил я неуклюже.
– Это весьма кстати, – заметила Ира. – Первое правило – не рассказывать посторонним о том, что ты у нас узнаешь или увидишь. Кто для тебя не посторонний, – она выразительно взглянула на Рене, – решай сам. Но помни, что твоя нескромность может разрушить нашу дружбу.
Я удивлённо задрал брови.
– У вас какие-то тёмные делишки?! Очень рад! С удовольствием приму участие!
Ира немного смутилась, проговорила делано равнодушным тоном.
– Мы в целом соблюдаем законы города и признаём права его жителей.
– В целом? – уточнил я иронично.
– Да, в основном, – сказала она решительней. – Кроме несправедливо навязанных гномьих или орочьих авторских прав.
Ира продолжила с милым пылом убеждённости:
– Ведь всем образованным созданиям Озгира точно известно, что все эти вещи давно изобретены в параллельных реальностях! Они просто нагло узурпировали важнейшие технологии! Чем только тормозят развитие нашего мира!
Я кивнул на похожий на телефон аппарат.
– Интересно, отчего я в городе такого не видел?
– Вот наглядный пример! – подхватила она. – Из-за жадности гномов горожанам не по карману подключение, а без абонентской базы учреждениям и коммерческим конторам подключаться бессмысленно. Эти безумцы требуют десять тысяч золотых за подключение стартовой тысячи абонентов! И это не считая абонентской платы!
