Алексей Кудесин
Возвращение полуночи. Арка 2. Твари в ночи
Сказ 13 – Колодец Потерянных Душ
Так прошло полдня. Любимка увидел много нового, его везде водили, все показывали. Когда проголодался, его тут же потащили к кострам, где прямо над огнём на вертеле жарилась большая туша кабана.
Вспомнил о своей цели только за полдень.
– Эй, мне надобно идти. Я должон отыскать товарища. Где Сойка?
Кунгура рядом не оказалось, остальные пёсиглавцы отрицательно закрутили головами.
– Не пон-нимаем! Дож-дись вож-дя!
– Ёшки-матрёшки! Да послушайте же, дурьи ваши головы. Идти мне надобно. Товарища спасать!
Он даже показал двумя пальцами по ладони, как идёт. Пёсиглавцы вновь замотали мордами.
– Вождь! Вождь! Вождь!
– Экой вас! – разозлился Любимка и попытался пройти мимо них.
– Вождь! Вождь! Вождь! – гавкали они и не пускали. Их становилось все больше. Отрок похолодел. Неужели ловушка?
Он попытался увильнуть, проскочил одного, другого. Тут же на него навалилась целая толпа и оттеснила назад. Куда бы он ни совался, всюду натыкался на встопорщенную шерсть и оскаленные морды.
– Да что же это? Пустите меня!
И тут он нос к носу столкнулся с пёстрой мордой Рра.
– Хоч-чешь уйти?! – гавкнул тот, оглядываясь.
– Да. Там мой друг! Прутик! Его украл одержимник. Я должен ему помочь.
Морда Рра застыла, глаза сверкнули.
– Прут-тик? Демон-ник?! – гавкнул он, оглядываясь на других пёсиглавцев. Те продолжали нарезать круги.
– Да! Я должен…
– Все! Тс! Тих-хо! – гавкнул пятнистый. Он вытянулся вверх, поднимая передние лапы.
– Я от-веду! От-веду! К вож-ждю!
– А он пой-дет?! – заволновалась стая.
– Пой-дет! Пой-дет! – ответил Рра, кося на Любимку блестящим глазом.
– Ну ладно! Веди меня, – сказал он.
Рра направился в самую гущу хижин. Время от времени он останавливался и принюхивался, высоко поднимая нос по ветру.
Пёсиглавцы, которые не пускали Любима, какое-то время следовали рядом. Потом стали появляться новые, старые пропадали. Вскоре поменялись все, кто удерживал Любима. Отрок приметил, что большинство из вновь присоединившихся имеют пёстрый окрас.
– Кун-гур теб-бя не пус-стит, – вдруг остановился и повернулся к нему Рра.
– Как это? – разинул Любимка рот. – Ёшки-матрёшки! Но почему?!
– Он пос-слал к богат-тырям.
– Что-о?! – Любимка округлил и рот и глаза. – Тогда мне тем более надо убираться! Помоги мне, Рра!
Пятнистый пёсиглавец поглядел на него странно, потом кивнул.
– Пом-могу. Но под-другу над-до ос-тавить.
– Сойку? Почему?..
– Он-на вне опас-ности! Прид-дут богат-тыри, заб-берут.
– Но…
– Если пой-дём к ней. Попад-дёмся.
Любимка задумался.
– И ничего нельзя сделать?
– Нич-чего! Нич-чего! – загавкал Рра. Он указал когтистой лапой на лес. Деревья совсем близко, никого из серых рядом не видно.
Отрок нахмурился. Нехорошо выходит. Вроде как товарища бросает. Но, с другой стороны, Сойка желает мести, а он желает спасти Прутика. У кого желание благородней? Может быть, не случайно все так повернулось?
– Добро. Идём, – решился Любимка. – Сойке я потом все объясню…
Они покинули деревню вместе, где лес ближе всего подходил к хижинам. Пёстрые пёсиглавцы трусливо оглядывались, при каждом звуке прижимали уши. Чем дальше отходили от деревни, тем уверенней выглядели зверолюди.
– Куд-да?! Куд-да?! – загавкали пёсиглавцы, когда он и отошли достаточно далеко.
– Чаща… М-м, как это говорил дядька Стоян? – Любимка задумался. – Чаща скрежета? Нет. Чаща…
– Хрус-ста! – гавкнул Рра, вытаращив глаза.
– Точно! – обрадовался Любимка. – Значит, ты знаешь это место?
– Зна-ем!
– Да!
– Мы!
– Туд-да!
– Не!
– Ход-дим!
Пёсиглавцы заволновались и забегали скорее обычного. Лишь Рра остался спокоен.
– Тогда спасибо, – сказал Любимка. – Вы мне укажите направление, дальше я сам.
– Да-да-да! – закивал лобастой головой Рра, глядя на остальных. – Ид-дите! Я пров-вожу! Ид-дите!
Пятнистые забегали, загавкали.
– Как мы теб-бя ос-ставим?!
– Ид-дите! Я! Не пойд-ду до кон-нца!
Любимка приплясывал в нетерпении, пока они договаривались. Наконец, пёсиглавцы попрощались и отправились обратно в деревню, а Рра повёл Любимку в самую чащу.
Стволы делались все толще, подлесок все гуще. Пятнистый всегда находил среди зарослей удобные прорехи. Любимка представил себя здесь без проводника и поёжился. Хорошо, что наткнулись на пёсиглавцев, иначе безнадёжно заплутал бы и никого не нашёл.
Почва стала повышаться. Сквозь дёрн чаще стал проступать камень. Лес поредел и измельчал. Кусты и вовсе исчезли. Теперь Любимка видел далеко вперёд. Склон сделался круче, деревья – чахлыми и корявыми.
– Точно, Сойка же говорила про горы, – обрадовался Любимка.
Последний участок пути прошли по голому камню. Когда достигли вершины, Любимка ахнул – из глухого леса они попали в настоящие горы. Впереди, насколько хватало глаз, простирались скалы, а прямо под ногами начиналось глубокое ущелье.
– Вот он-на! – гавкнул Рра, вытянув руку. Когтистый палец указывал на тёмное пятно внизу. Любимка пригляделся – похоже, пещера.
– Что это за вход? – повернулся отрок к пёсиглавца. – Откуда ты знаешь про это место, коли вы сюда не ходите?
Пёсиглавец смутился. Взгляд сделался блуждающим, уши прижались.
– Я… Я… – он разевал пасть и юлил задом.
Любимка поглядел мимо его плеча вниз и закричал:
– Гляди, Рра! Вот они! Мечи-калачи! Вот мой друг!
Далеко внизу по извилистой тропе шли люди. До них было рукой подать, только надобно сперва спуститься.
Пёсиглавец выдохнул и тихонько отступил в сторону. Любимка заметался по краю.
– Рра! Как спуститься?! Скажи мне, скорее!
Но пятнистый вёл себя странно. Он вздёрнул уши, пристально вглядываясь вниз. Потом вскинул морду и завыл. Люди остановились и поглядели на них.
– Видишь, – сказал Лютик, – какой я мудрый. Теперь у нас есть и носитель, и тёмная волна.
– Да, – Шустр улыбнулся. – Приятная неожиданность.
– Прутик! – заорал Любимка во всю мочь. – Я пришёл! Я непременно спасу тебя!
Иваш скривился и пробурчал что-то злобное.
– Да! Я верил! Любим! – закричал мальчик в ответ.
– Цыц! – дёрнула его Ксана, опасливо разглядывая склоны. – Шустр, нам бы поторопиться. Уверена, богатыри вот-вот появятся.
– Эй, Рра! – выкрикнул Лютик. – Тащи этого сюда! Мы спешим!
– Что значит «тащи этого сюда»? – Любимка оглянулся на пёсиглавца. Тот преобразился. Больше не было ни дружелюбия, ни подобострастия – на отрока глядели хищные глаза, пасть приоткрылась, решая, куда лучше цапнуть. – Эй! Мечи-калачи! Ты чего?!
– Ррау!
Пёсиглавец бросился на него. Клац! Любимка лишь в последний момент отпрыгнул, спасая от зубов ногу.
– Предатель, – нахмурился Любим. – Добро! Не стану с тобой церемониться!
Перед глазами упали чернильные капли, Глаз Ворона окутал тело прохладой. Движения пёсиглавцы резко замедлилось. Он тянул оскаленную пасть, чтобы ухватить вторую ногу. Вместо того чтобы увернуться, Любимка присел и двинул навстречу кулак.
Время ускорилось. Бац! Кулак хлестнуло болью пополам с прохладой, Рра отбросило назад, он застыл, мотая лобастой головой.
– Ты!.. – пятнистый вскочил на задние лапы. – Ты не богат-тырь!
– Я – будущий сильномогучий богатырь, – гордо выпрямился Любимка.
Капли в глазах колыхнулись, замедляя время. Любимка впервые использовал их для нападения. После сражения с бером и поединка с Несмеяной они слушались, как родные. Глаз Ворона исправно качал земную тягу, не позволяя мышцам порваться от чудовищных перегрузок.
Раз! Раз! Рррраз! Три мощных удара мотнули оскаленную пасть влево, вправо и вниз. Клацнули зубы, пёсиглавец распластался по камням.
– Чего ты с ним возишься? – крикнул снизу звонкий голос Лютика. – Парень – слабак.
– Слабак? – поднял бровь Шустр. – А разве не он лишил тебя дудочки? – Лютик взревел и бросился на дива, тот без труда избежал атаки. – Видно, парень кое-чему научился с тех пор, как ты с ним столкнулся, – уже серьёзно добавил див.
– Придутся подняться и помочь этому дурню, – зло бросил Лютик.
– Я сделаю… – сказала Ксанка и ступила вперёд, отпуская Прутика. Тот распластался на камнях, как пришибленная лягушка.
– Стой! – воскликнул Шустр напряжённым голосом. Лютик с Ксаной посмотрели на него. Маленький див к чему-то прислушивался, зажав в кулаке тёмный камень на цепи.
Лютик перестал улыбаться, Ксана тревожно оглядела склоны ущелья.
– Богатыри, – кинул одержимник. – Ещё далеко, но любимцы уже здесь.
– Стоян, – проговорила Ксана. Красивое лицо женщины слегка побледнело, но выглядело решительным.
– Нет, скорее, Олег, – качнул головой Шустр. – Я его Прозорливую Суму за десяток вёрст чую…
– Эх, какой план сорвался, – сплюнул Лютик. – Эй, шавка! Спускайся! Не то уйдём без тебя!
Участники отряда один за другим скрывались в пещере.
– Любим!.. Я… – крикнул Прутик, но ему заткнули рот и утащили за собой.
Рра отскочил от Любима.
– Не пон-нял! Бр-рать?! Не бр-рать?!
Он недоуменно крутил головой. Любимка стоял перед ним и пытался отдышаться. Бодрость, подаренная ему Болтом, закончилась. Вчерашний поединок с Несмеяной напомнил о себе: голова кружилась от слабости, ноги дрожали и подгибались.
– Уйдём без тебя… – донеслось снизу ущелья.
– Рррау! – рыкнул пёсиглавец и рванул прямо в пропасть. Любимка подковылял к краю и поглядел вниз.
Бах! Бах! Бах! Рра прыгал по почти отвесным стенам, используя едва заметные уступы, чтобы поставить лапу и оттолкнуться. Далеко внизу тягатель увидел крохотные фигурки. Та, что принадлежала Прутику, что-то кричала и махала ручками. Женская ухватила его и затащила в пещеру.
– Мечи-калачи! – закричал Любимка, отгоняя подступающую слабость. – Вам от меня не уйти!
Прищурился, глядя на удаляющуюся вниз пёструю тушу. Потом отошёл назад, вдохнул пару раз глубоко, нагнетая живительный воздух.
– Поехали!
Не давая себе опомниться, разбежался и сиганул с края обрыва. Ветер принял его в объятия, рванув волосы. Капли перед глазами колыхнулись и закружились. Он описал великолепную дугу и приземлился точнёхонько на спину пёсиглавца.
– Но! Лошадка! – завопил Любимка, хватаясь за шерсть и сжимая ногами загривок зверя.
От неожиданности тот соскользнул со склона и, взвизгнув, какое-то время летел вниз в свободном падении.
Потом зверь вытянул в сторону руки и вонзил когти в камни: страшный скрежет, шум осыпающихся камешков – падение остановилось. Любимка с уважением выдохнул. Вот так когтищи! В камне остались глубокие борозды.
Рра сиганул дальше, Любимку словно не замечал. Бах-бах-бах! Камень крошился под мощными лапами, ни одного места пёсиглавец не касался дольше доли секунды. Любимку мотало и дёргало, руки соскальзывали. Он вжимался в горячее пёсье тело, но пальцы слабели и разжимались.
Кляксы исчезли из глаз, земная тяга больше не холодила кожу. Он был пуст. Очередной рывок застал врасплох. Любимка понял, что летит не вместе с пёсиглавцем, а просто рядом. Не успел испугаться, как мохнатая туша рванула в сторону, а он – бах – жёстко приземлился на гладкий камень. Какое-то время не понимал где он и что он. Перед глазами прыгали звезды, а тело притворялось, что его нет, а есть лишь одна бесплодная душа, которая летает, летает…
Потом навалилась боль, и Любимка понял, что жив. Усилием воли заставил себя отжаться от земли. Кое-как поднялся и заковылял в сторону пещеры. Суставы скрипели и похрустывали, перед глазами темнело и плыло, но он упрямо шёл, а потом даже бежал. Пару раз оступался и падал на колени – на штанинах остались кровавые пятна. Подниматься каждый раз было все труднее, но он справлялся и тащил себя дальше. Капли вновь явились перед зрачками, высасывая остатки сил. Глаз Ворона помогал как мог, но и он был на пределе. Пещера сомкнула над Любимом своды.
– Прутик! Где ты, Прутик! – закричал он. Сил почти не осталось, но отроку было все равно.
– Любим! Спаси меня! Я здесь! – донеслось из глубины коридоров.
Скорее. Я должен их догнать. Кляксы расплывались и блекли, словно он бежал столь быстро, что они размазывались по глазу. Краем сознания понял, что все ещё видит каменные стены. То тут, то там попадались пучки странного растения, похожего на мох, которые давали неяркое сияние, достаточное чтобы осветить путь.
Глаз Ворона не переставая мерцал в потайном кармашке, через щёлки в одежде били ослепительные лучики света. Земная тяга постоянно залечивала надрывы в мышцах и органах. Но бесконечно это длиться не может.
– Любим, стой! – сзади тоже появились голоса. – Не убегай от нас!
Эти крики остались далеко позади. Калики не могли его догнать.
– Аха-ха-ха! – хохот Лютика. – Он следует за нами! Не все ещё потеряно!
– Мы все равно не успеем его опустошить, – отозвался другой голос. – Не до него, унести бы ноги…
Голоса вновь стали отдаляться. Любимка нахмурился. Чего добиваются одержимники? Сами загнали себя в тупик, но идут так, словно в конце пещеры их ждёт спасение.
– Лю-ю-бим-м… – далёкий мальчишеский крик.
Отрок прибавил шагу, хотя это было уже невозможно. Он выметнулся в огромный каменный зал, который был поделён на две половины широким провалом. Любимка едва успел затормозить, носки сапог зависли над бездной, вниз полетели мелкие камушки – канули в темноте без звука, словно дна у провала нет вовсе. Через бездну проложен верёвочный мост. Светящийся мох покрывал почти весь потолок зала, а вот провал был тёмен, словно даже растения страшились приблизиться к отвесному склону.
Верёвки скрипели и качались. Доски, из которых были сложены перекладины, стонали и хрустели. Беглецы уже вступали на ту сторону.
– Прут! – закричал отрок.
– Любим… – отозвался мальчик и замолчал, словно ему заткнули рот.
Лютик шёл последним. Он развернулся и достал дудочку.
– Богатыри далеко. Мы успеем забрать…
– Нет, – закричал маленький див. Зих-зих-зих! Два меча замелькали с чудовищной скоростью, Шустр поднялся в воздух и приземлился напротив Любима. – Уходи! Ты ему не поможешь!
– Сам уходи! – взъярился Любимка, дёргая из ножен кинжал. – Не то скину!
Див оскалился.
– Как пожелаешь…
Взих! Взих! Двумя взмахами он вспорол воздух, а вместе с ними и канаты. Любимка вдруг ощутил, что под ногами нет опоры.
– Поглядим, как ты умеешь летать, – расхохотался маленький див. Зих-зих-зих! Взмахивая над собой мечами, он плавно перемещался к противоположному краю.
– Шустр, ты что творишь?! – заорал на него Лютик. – Я чуть дудку не выронил!
– Но не выронил, – улыбнулся див, приземляясь рядом. Одержимник яростно глядел на него, Шустр распахнул рубаху, будто случайно из-за пазухи выпал тёмный камень на цепочке. Серебряная лапа, сжимавшая чёрный камень тускло сверкнула в свете стен.
Лютик хапнул себя за грудь, где висел точно такой же амулет. Какое-то время он пожирал маленького дива глазами, потом разжал руку и отвернулся.
– Ты ещё пожалеешь! Что стало бы, если угробил носителя темной силы Мрака?
– Не исключено, что его сила переселилась бы в кого-то из них…
Он оглянулся на плотную группу, в которой были Иваш, улыбчивый парень и Прутик.
– Да ты что? – Лютик осклабился и поднёс дудочку к губам. – Давай посмотрим…
– Некогда, – Шустр взмахнул рукой. – Взгляни – они уже здесь!
Любимка болтался на противоположном конце провала, чудом зацепившись за последнюю ступеньку.
– Прутик! Я найду тебя! Обещаю! – кричал он.
– Какой упорный молодой человек, – сказала Ксанка. Она шлёпнула по щеке потерявшего сознание мальчика. Тот пришёл в себя, вытаращил глаза.
– Любим! Спаси меня!
– Да! Гляди хорошенько, – сказала женщина-воин. – Тебя никто не спасёт!
– Любимка… – упавшим голосом проговорил мальчик – он увидел, в каком состоянии находится спаситель.
Крак-крак! Доска, за которую держался тягатель, переломилась.
– А-а-а-а-а! – крик метнулся вдоль отвесных стен и затих в бездне.
– Аха-ха-ха! – залился хохотом Лютик. – Шустр. А если ты ошибаешься? Если после смерти носителя Мрак вернётся здесь и сейчас?
Див качнул головой.
– Если бы все было так просто, этот парень давно был бы уже мёртв.
Бах-бах-бах-бах! Из пещеры на той стороне провала выметнулось нечто стремительное и ударилось чуть ниже того места, где стояли беглецы.
– Какого демона?! – Лютик пошатнулся.
– Белоголовый калика, – крикнул Шустр, обнажая мечи. – Надо уходить!
Савелий отталкивался от противоположных стен, звуки ударов укатились вниз, потом, почти без перерыва, начали подниматься.
В тот момент, как из прохода показался Олег, рядом с ним встал калика Дыня с Любимом через плечо.
– Едва успел, – сказал он и поглядел через провал.
– А вот мы, похоже, не успели, – ответил ему Олег.
На другой стороне разгоралось золотистое сияние. Див и одержимник поспешили к нему. Олега словно толкнули в сердце, третий спутник противника был ему знаком.
– Ксана? – проговорил он, но женщина была ближе всего к сиянию. Вот она коснулась его, женский силуэт замерцал и стал полупрозрачным.
– Скорее, – крикнула она. – Врата скоро закроются…
На миг их взгляды встретились, Ксана улыбнулась и подмигнула ему, как умела только она. Вспышка – и женщина пропала.
Рядом с каликами появились Горшик и Тавр. Они молча смотрели, как следом за женщиной в сиянии растворился Лютик. Потом Шустр поглядел на богатырей и ухмыльнулся.
– Любим! Спаси мен… – крик Прутика обрезало, словно ножом. В каменном зале повисла тишина.
– Прутик! Прут! – Любимка глядел на противоположную сторону. Сияние затухало.
– Стало быть, Харитон был прав, – сказал калика Олег, обращаясь к Горшику. – Пещера с колодцем душ оказалась вратами в иной мир?
– Или иной или наш, – сказал писарь меланхолично. – Мы уже четыре года исследуем её, но секрет не раскрыли. Животные пропадают, теперь вот дивы с одержимниками исчезли, сами мы так и не сумели активировать механизм…
– Ушли?! Что значит «ушли»?! – Любимка крутил головой. Перед глазами плавали тёмные круги, и это не были черные капли.
– Эта пещера может служить порталом. Твоего друга не вернуть, увы.
– Вы знали это и допустили их сюда? – воскликнул Любим.
Олег скривился от досады.
– Нам пришлось сделать круг, чтобы убедится, что пёсиглавцы не сделали ничего плохого двум тягателям, которых там не должно было быть…
– Вы! – Любимка не слышал его. Он уставил обвиняющий перст на калику. – Вы обманули меня! Обещали, что возьмёте с собой, а сами заставили драться с Несмеянкой. Если бы не Болт, я бы встать не смог…
– Болт? – лицо Олега вытянулось. – Здесь замешан урядник?
Он переглянулся с Горшиком. Зрачки того резко расширились и запульсировали.
– Любим, нельзя вести себя так по-детски… – молвил Савелий сурово. – Ты уже не прежний ребёнок, который от обиды убегает из школы. Если бы не твоя выходка, мы бы успели их догнать и остановить.
Каждое слово ложилось тяжёлым камнем на плечи отроку. Его душу разрывало от вины. Хотел что-нибудь сказать в оправдание, но перед глазами появился образ Прутика.
«Любим! Спаси меня! Любим!»
И тишина. Тишина и пустой каменистый склон.
– С-с-сдрас-с-ствуй, Любим-х. А вот и мы-ых, – заполнил уши вкрадчивый голос.
Сказ 14 – Пиршество темных тварей
– Уйдите! – закричал Любим, слепо ступая в проход. – Отстаньте от меня!
– Что с ним? – раздался голос Олега.
– Смотрит он не на нас, – заметил Дыня.
– Моргулы. – Зрачки Горшика приняли обычный вид.
Любимка вдруг сорвался с места и канул в темноту.
– Любим, стой! – крикнул Олег, но отрок не остановился. Калика беспомощно поглядел на товарищей.
– Ступай, мы осмотримся, – сказал Савелий. Калика кивнул и скользнул следом за тягателем.
– Мы тут! Мы-ых тебя с-слыш-шим!
Любимка бежал все скорее, шаря по стенам, как слепой. Темные силуэты стремительно мелькали в темноте.
– Отстаньте. Не до вас. Я… не выполнил… обещания… Я все испортил!..
***
Среди коридоров пещеры Потерянных Душ было одно расширение. Стены здесь раздавались в стороны, а светящегося мха было больше, чем в узких участках. В углу получившегося грота журчал подземный ручей. Олег выметнулся из коридора и резко затормозил.
– Сойка! Ты чего тут? Я же сказал – ждать наверху!
– Я услышала крик… – лицо девушки было словно обсыпано мукой. Она указала на пол.
– Любим!
Олег увидел распростёртое тело в углублении меж камней. «Как в гробу лежит», – мелькнула неуместная мысль. Калика присел.
– Что с ним? – он приложил палец к жилке на горле отрока – сердце билось, и куда быстрее положенного, словно Любим со всех ног нёсся в гору.
Девушка присела рядом и эхом повторила вопрос:
– Что с ним?
– Моргулы, – тихо ответил калика. – Они дождались своего часа. Подкараулили Любима в упадке сил и душевного настроя…
– Нужно что-то делать! Зажечь огонь! Вынести его на свет…
Калика кивнул и поднял отрока на руки. Сойка шла рядом, руки тянулись помочь, но богатырь справлялся сам. Девушка суетливо поправляла одежду. Когда вышли на свет, Любимка сделался ещё страшней: лицо и ладони приобрели бледноватый синюшный оттенок, будто из него выкачали кровь.
– Что же это?! Как же?! – Сойка не находила себе место. – Как нам спасти его?
– Никак, – ответил калика мрачно. Он уложил отрока на камни и сел рядом.
– В прошлый раз мы жгли огни! Факелы! Костры! Они не могли подобраться!..
– В прошлый раз он был полон сил, свет его души отгонял их лучше любых костров. А сейчас…
Олег опустил руки.
– Что сейчас?! – закричала девушка.
– Они уже внутри, – сказал калика. – Сейчас все зависит от него. Мы можем только охранять его до последнего…
– Нет! – каркнуло сверху. По дороге к ним спускались урядник Фрол и два воронёных богатыря. – Отрок Любим изымается до дальнейших распоряжений. Вы свою миссию провалили. Возвращайтесь в расположение полигона тягателей. Я доложу о вашем бессилии первому богатырю и князю.
– Вы не можете нас выгнать, – калика Олег встал и двинулся навстречу уряднику, заслоняя собой тело отрока. – Любим – мой подопечный и…
– Калика Олег, – из-за правого плеча урядника выдвинулся Болт. – Вам был отдан прямой приказ. Ты уверен, что желаешь устроить открытый бунт? Знаешь, до чего это может довести?
В его глазах светилось торжество – воронёный наслаждался каждой секундой. Глаза лихорадочно блистали над тёмным платом, скрывающим лицо.
– Нет, Болт. Они не желают устраивать бунт. Я уверен, – смягчив голос, сказал Фрол. Вместе с охраной он спустился вниз и встал напротив калики и Сойки. – Если вы опасаетесь за подопечного, можете вернуться в пещеру и остаться. Если все пройдёт удачно, скоро вы получите отрока…
Он оборвал речь, словно недоговорил важную часть.
– Так вы знаете, что делать с проклятием? – спросила Сойка с надеждой. – Вы поможете ему?
– Да, – не моргнув, ответил тот. И поглядел на Болта. – Мы знаем что делать.
Олег посмотрел на Розга. Тот стоял чуть поодаль, и в глазах его было гораздо больше чувств.
– Ступайте, я прослежу, чтобы с парнем не случилось ничего плохого, – сказал второй воронёный богатырь. Сойка удивилась, глядя на него. Показалось или урядник слегка поморщился при этих словах?
– В любом случае Олег прав – с моргулами он справиться должен сам, – закончил Розг.
– А коли не справится, знать, он не тот, кто нам нужен… – заявил Фрол. Олег дёрнулся, рука нашарила Прозорливую Суму. Болт подобрался и положил руку на рукоять кинжала. В глазах сияло злое торжество. Розг тоже ступил вперёд.
– Не надо… – проговорил он.
– Не надо, – тихо сказал Дыня, кладя руку на плечо Олега. Он уже давно тихо вышел из пещеры и молча наблюдал за происходящим.
Олег скрипнул зубами и скинул руку.
– Я буду рядом, – глухо сказал он.
– Мы будем рядом, – добавил Дыня. – Если с ним что-то произойдёт по вашей вине…
Он многозначительно умолк и двинулся следом за каликой, увлекая онемевшую Сойку. Горшик и Тавр наблюдали за всем из пещеры. Оба не молвили ни слова, глядя на перепалку богатырей.
– Нельзя его оставлять… – лепетала Сойка. – Это неправильно.
– Если мы останемся, это и правда будет бунтом, – молвил Дыня, увлекая её в пещеру. – Тогда нам придётся покинуть княжество. А Любим все равно останется в их руках.
– Но ведь у него есть шанс?
– Шанс есть всегда… – проговорил Горшик, его зрачки снова дрогнули. – Когда нет выхода – молись. Там, где не хватает сил человеческих, помогут лишь небесные силы…
***
– Любим в большой опасности, – тихо сказал Харитон. – Он нуждается в нашей помощи.
Они находились в палатах ума. На сей раз кресел и табуретов не было. Они просто стояли и глядели друг другу в глаза. Вернее, Харитон глядел в глаза, а Варвара в затемнённые стекляшки.
– В нашей помощи? – удивление на миг оттеснило тревогу. – Но что мы можем? Мы здесь, а он там.
– Вопрос не в том, что мы можем, – пророкотал суровый голос Харитона. – Вопрос в том, на что мы готовы решиться.
Закопчённые стекляшки бесстрастно глядели на девушку. Она знала, о чем он думает, и это знание переполняло её страхом, во рту пересохло. Чтобы выдавить следующие слова, ей пришлось приложить усилие:
– На все, – сказала она.
Какое-то время отец всматривался в дочь, потом кивнул.
– Так я и думал, – какое-то время он молчал.
Варваре даже показалось, что отец колеблется, если такое чувство вообще можно приписать первому библиотекарю.
– Хорошо, – проговорил тот. – Пусть твоё нерациональное чувство хоть раз принесёт пользу. Приступим…
– Но как? Как тебе помогут ещё одни глаза, ведь я нахожусь здесь, меня нет в Запредельном лесу?!
– Зато у тебя есть внутренняя связь с Любимом. Это позволит вам соединиться…
Он замолчал, о чем-то сосредоточенно задумавшись.
– Но как? – она все ещё не понимала.
– Глаз Ворона, – ответил Харитон.
Глаза девушки расширились.
– Так вот зачем ты дал мне ту книгу! Неужели ты предусмотрел это еще тогда, когда тайно давал Любиму Глаз Ворона?! – она не могла найти слов. – А ведь ты был уверен, что он умрёт. И все равно сделал закладку на будущее?! То, что Любим обретёт власть над Глазом, было невозможно! И ты все равно сделал это!
– Невозможное – возможно, – без улыбки сказал Харитон. – Так, кажется, утверждает наш друг. Кто знает, может статься, у него есть своя Головоломка в глубинах сознания. Конечно, он использует её неосознанно…
Кровь отхлынула от лица девушки. Она выглядела, как заключённый, которого сию минуту поведут на казнь.
– Ясно. – Слова царапали горло. – Что я должна делать?
– Ты впустишь меня к себе в голову, дальше я все сделаю сам.
Его тонкие длинные пальцы коснулись стекляшек. Варвара широко распахнула глаза, словно хотела в последний раз впитать этот мир. Хотя здесь не было мира, это лишь его палаты ума.
– Да. Я впущу… – губы не слушались её.
– Добровольно впустишь, – он не позволил себе даже тени торжества, но Варвара отчётливо его ощущала. Как бы он ни изучил её, как бы точно не предсказывал её поступки, наверняка есть вещи, которые даже для него секрет. И теперь он счастлив, что узнает всё.
«Он и так владеет мой жизнью. Теперь он замахнулся на душу». Девушка содрогнулась. Варя всегда была очень правильной девочкой. Она слышала, как шепчутся за спиной девицы и даже писари отца: мол, дочь книжника серьёзна не по годам, не интересуется вещами, которые интересны детям её возраста. Как глянет своими зелено-рыжими глазищами, так оторопь берет, и уже не хочется сюсюкать. И только она одна знала, что порой у неё возникают мысли, достойные только маленькой девочки. Глупые бестолковые мысли. И хотелось ей порой того же, чего хотят все эти шумные говорливые девицы у колодца: присоединится к ним, обсуждать парней, щебетать беззаботно. Кто знает, была бы жива мама, может быть, так оно все и обернулось бы. Но мамы не было, а отец воспитал такой, какая есть. И Варвара совсем не желала, чтобы Харитон узнал о том, что она не изжила подобные мысли, а просто загнала их глубоко внутрь.
А ещё там был Любим. И её отношение к этому отроку. Она сама до конца не разобралась в чувствах, которые испытывала к нему. И вот теперь отец сможет копаться в них, как дворовая девка Дуняша в грязном белье. Девушка содрогнулась.
Обдумать бы, что я могу противопоставить ему. Возможно, есть способы, которые позволят сохранить тёмный уголок в голове, куда не проберётся и Зелёный Сглаз…
Проблема в том, что он припер её к стенке. Решать нужно прямо сейчас.
– Если тебе не безразлична судьба Любима. Он сейчас в смертельной опасности. Я понимаю, что пустить в голову другого человека, и не просто человека, а твоего отца – это страшно. Я могу выведать все твои секреты, заглянуть даже в самые сокровенные уголки твоей души.
«Словно мысли читает, – подумала Варвара. – Это ровно то, о чем я только что думала. Безо всякого Зелёного Сглаза он видит меня насквозь?»
Харитон говорил, а лицо девочки становилось твёрже. Когда он сказал про сокровенные уголки души, глаза девочки сверкнули и сделались зелёными.
– Я согласна. Ради нашей с Любимом дружбы – я согласна.
– Ради дружбы? – переспросил Харитон с лёгкой улыбкой.
– Дружбы! – упрямо тряхнула головой Варвара. Зелёные глаза твёрдо взглянули на отца. – А в сокровенные уголки души тебе не пробраться. Твой удел только разум. – Харитон отпрянул. Варвара позволила себе улыбку. Не настоящую, внутреннюю. Внешне у девушки лишь чуть расслабились плотно сжатые губы. И все. – Приступим, отец, – сказала она.
– Подойти ко мне, – сказал Харитон. – Мы заключим с тобой ментальный контакт. В любой момент можешь его прервать. Ты – не мой писарь, и не обязана на меня работать…
Он зря это говорил.
– Это ради моего друга – ведь так? – сказала Варвара. – Делай, что должен.
Книжник придвинулся к ней почти вплотную и вытянул длинные руки. Сухие, как страницы древних пергаментов, ладони сжали её голову, словно пытались прижаться как можно плотнее. Без единого, даже крохотного зазора.
А потом она увидела глаза. Это были страшные, очень знакомые, но одновременно совершенно другие глаза. Варвара дрогнула, хотела отвести взгляд, вывернуться из крепких рук, но нет. Нельзя. Я должна воспользоваться этим ресурсом.
Зрачки глаз отца запульсировали – точь-в-точь как зрачки Листка и других писарей, когда он входит в их мозг. Потом глаза начали расти, постепенно заполняя весь мир. И внутренний, и внешний. Варвара хотела испугаться, но не успела.
«Гляди! Пользуйся случаем!» – голос отца. Звучит прямо в голове. Все, как он и обещал. Неужели все мысли, которые у неё есть, теперь доступны и ему? А может, он читает и эту мысль тоже?
«Не сопротивляйся! Гляди лучше!»
Она пошла на голос. Словно заблудившийся в лесу ребёнок. А потом перед глазами начало проясняться. Из темноты проступила картинка. Варвара снова могла видеть. Только вот видела она отнюдь не своими глазами. Наблюдатель находился в каменистой местности, он лежал на неудобном камне и таращился прямо в небо.
Картинка задрожала и подёрнулась рябью. Тут же где-то на периферии сознания, которое принадлежало не ей, проснулась некая сила. Она засияла ярким тёплым светом, свет поддержал её, помог. Изображение вновь стало чётким. «Глаз Ворона», – поняла девушка.
