Алексей Котаев
Стальная поступь
Быть может…
Глава 4
– Леша! Леееш! – старший научный сотрудник толкнул своего коллегу в плечо и тот вздрогнул. Щека прилипла к кулаку, а когда освободилась, на ней остался красный след, повторяющий контуры пальцев.
– Я не сплю! Не сплю! – в миг оклемался парень, задрал рукав и посмотрел на часы. – А… время девять, тогда пофиг…
– Собирайся давай, дома всяко лучше спится, – мужичек выключил лампу, что ярко освещала рабочий стол, заваленный бумагами, зарисовками и расчетами. Присмотрелся к ближайшей стопке. – Ты че это, нейромодуль сам просчитать пытаешься?
– Ага, – Леша задрал шорты, что надел вопреки дресскоду и технике безопасности в лаборатории. А там пластина. – Думал, что так быстрее получится, чем через электронщиков…
– Ерундой занят, – усмехнулся старший. – Не распаляйся на все и сразу, че можешь отдать другой команде – отдавай. Ноги и руки у них тоже есть, пусть работают.
– Да я уж понял. Я тут уже второй день ковыряюсь…
Свет в лаборатории переключился на тусклый. Предприятие не сильно любит тех, кто задерживается допоздна, вот и выгоняет максимально лояльными намеками. Работать надо эффективно, а в постоянных переработках нет никакой эффективности, одни подрывы здоровья.
Леша отцепил пластину, неуклюже выдрав пару волос с ноги, и положил ее на свой стол, та распрямилась и легла плашмя. Последние годы, казалось, инженер прирос к этому месту. Стены рядом со столом обклеены зарисовками, канцелярские принадлежности небрежно рассованы по краям стола, сменная обувь заросла пылью под тумбочкой. Даже кружка с ватерлинией стоит на протертой годами круглой проплешине.
Чуть поодаль стоит и личный верстак, с вентиляцией для пайки, кучей розеток, набором роторного инструмента и целым ящиком инструмента измерительного. Мелкие доработки зачастую приходилось делать на ходу.
А рядом, за верстаком, стоит такой же стол коллеги с другого проекта. А дальше еще один. И где-то в конце длинного кабинета, стол Юрия Евгеньевича. Вот и получилось, что шесть человек делят просторное помещение в семьдесят квадратных метров. Можно, конечно, по нему пробежаться, но из физических упражнений тут, обычно, разминание затекшей шеи.
– Свет погасили. Пошли домой…
– Юрий Евгеньевич, – Леша достал из тумбочки ключ от машины. – А у вас там как? Две недели минули, уж такой, как вы, должны были разобраться.
– Ох уж эта грубая славянская лесть, Леша…
– Ну, так…
– Ну так. Разобрался. Только с плеча снимается жуть как много сигналов. Тут тебе не конвейером управлять, тут точность нужна. Чистим от шумов с командой электрощиков и наладчиков. Вычленяем, так сказать…
– Так сунули бы на шею модуль. Там хоть и еще больше сигналов, но они четкие…
Мужчина в годах потер уставшую шею. – Да думал я об этом. Это план Б. А сам-то че с бедром мучаешься? Сунул бы на поясницу. Там все равно пояс с аккумуляторным блоком ставить надо.
– Это план Б. Да и… хочу уйти от кипы проводов и тяжелых батарей. Хочу, чтобы ноги отцепил, и все…
– Без ног. Понял, понял. Похвально. С гидравликой ты это здорово, кстати, придумал… Я попытался повторить за тобой, шустриком, но на руках нужна большая точность. Там столько веса на себе протез волочить не будет, но нужно, чтобы хоть на скрипке получилось сыграть…
– Мда… – парень толкнул двери центрального входа, и они с легкостью распахнулись. – Подумать только: компания, что всю свою историю занималась электроникой и сопутствующим авиационным оборудованием, вдруг переквалифицировалась в изготовителя протезов… Скоро у нас тут кукольный дом будет…
– Ты же хотел сделать что-то хорошее. Сам же на собеседовании говорил, что на благо людей работать хочется…
– А вы так и запомнили, ага, как же! Придумали же на ходу!
– Хах… Да брось, ты точно так и сказал!
– Не говорил!
– Говорил, говорил! Помню! Вот этой седой башкой и помню. Так что хватит скулить, боец. Сегодня первые шаги делаем мы, а завтра их будут делать тысячи калек. Кому если не нам ставить такое добро на поток, чтобы новые ноги и руки стали доступны всем. Сам же знаешь, что у нас на пандус, как на Эверест…
– Удивительно воодушевляющая речь на ночь глядя. Вот только почему ветераны? Почему не обычные гражданские?
– Финансирование с МО пополам идет. Да и выбор не плохой. Сам же видел критерии отбора, чтоб образованный, без судимостей, не старше сорока и тд… Военные учет хоть ведут. В администрацию города, вон, зайди, попроси у них такой список, так они охрану вызовут и в дурку тебя сдадут.
– Утрируете…
– Утрирую, – турникет прокрутился и встал замертво. – Ладно, Леш. Пойду я…
– Кстати, а вы-то чего задерживаетесь?
Мужчина пожал плечами. – За тобой приглядываю.
Юрий Евгеньевич свернул на закрытую парковку для привилегированного персонала, а Леша побрел дальше, к дороге, вдоль которой с трудом припарковал свою японочку.
А она стоит, красивая, нализанная. Низкая двух дверная машина, что когда-то считалась настоящим спорткаром, ждала своего хозяина с девяносто седьмого года. И только пару лет назад дождалась. Фары уже помутнели, стекла затерлись, краска местами облезла, но машина работала как часы. Особенно мотор, который до сих пор вгоняет в панику автосервисы. Мотор, который Леша уже пару раз разбирал, затаскивая в свою квартиру на шестнадцатом этаже новостройки.
– Тааак, – потертый запасной ключ сверкнул в полумраке. Запасной, потому что основной комплект давно был утерян.
Ключ как по маслу зашел в замочную скважину двери и провернулся. Сломался, и остался торчать внутри.
– Черт…
Это никогда не кончится
Глава 5
Зеленый газон на территории реабилитационного центра стелился ковром. Так и хотелось лечь на него и уснуть, но Женя пристально смотрел за тем, как инженер пристегивает к нему эти несуразные и неказистые ноги.
– Забыл спросить, а дизайнеров у вас в штате нету?
– Нету.
– А то подправили бы…
– Еще слово и я покрашу их в розовый.
– Не, ну я серьезно, у нас кустари вещи красивее делали. Царь-мангал не в счет, но все-же…
– Это прототип, да и зачем утяжелять конструкцию ради красоты? Мы тут немного другим заняты. Пусть хоть работать начнет, а там уже после отладки и подумаем. Я даже позволю тебе нарисовать эскиз, – отшутился Леша. Они за прошедший месяц с Женей довольно часто общались. Женя не был дураком, поэтому общий язык в итоге получилось найти. Порой даже начал проскакивать черный юмор, за который Алексею почему-то перестало быть стыдно. Женя заразил.
– Они не тяжелые, если че. Мясные ноги были тяжелее…
– Честно сказать, меня тоже бесит, что они похожи на две палки, с лапшой проводов вокруг.
– И годролиний. Кстати, а ты сам это все делал?
– Пластину доработали коллеги. А палки-ковырялки…
– «Ноги».
– «Ноги» делал сам.
– И трубки развальцовывал, и компрессора внутрь ставил…
– И подбирал клапана и гидроцилиндры…
– И сварщик, и электрик…
– И чтец, и жнец, и на дуде дудец. Все, – радостно подскочил Леша. – Пробуй!
– Пробую. Ничего.
– Да е-мое! Когда ж это… – присмотрелся. – А, включить забыл!
Компрессор за доли секунды нагнал давление в мизерный бак. Прожужжал еле слышно и замолк. Блестящий шток начал тонуть в цилиндре, и рука инженера почувствовала, как по линиям движется масло. Нога согнулась, и компрессор снова включился, догнал давление до рабочего.
– Чел, – ошеломленно посмотрел на инженера Женя. – Чел! Я ногу согнул!
– Так и хотел?
– Нет, хотел разогнуть, но… – солдат вздрогнул, когда Алексей подхватил с его бедра планшет. Вывел на экран параметры импульсов нервных окончаний с пластины и подкорректировал точки выхода сигнала. – Эй! А вот теперь она разогнулась!
– Как и хотел?
– Да, твою мать! ДА!
– Тихо, остынь! Ты щас столько шумов тут наделал, что программа запуталась. Можешь радоваться вполсилы?
– АЛО?! ЛЕША! Она двигается!
– Да вижу я!
– Двигается!
– Господи, да успокойся, – повеселел инженер и сел на скамейку рядом. Посмотрел на ровный газон и поймал себя на мысли, что хочет прогулять работу и поваляться на этой траве. И так весь месяц пахал без продыху. Вот только не потому, что надо, а потому, что стало интересно. Идеи в голове появлялись быстро, и обдумывать их было даже приятно. Вот что значит работа, которая по душе.
– Я хочу попробовать встать.
– Давай, я слежу за сигналами.
Женя неуклюже распрямил ноги, так и не оперевшись ими на землю. Попробовал еще раз, но получилось нисколько не лучше. Согнул стопу, руками упер ее в траву, облокотился на колено и принялся медленно подниматься вверх. Компрессор работал как надо, и цилиндр выталкивал поршень, распрямляя коленный сустав.
– Трудно думать о том, как это правильно делать.
– Мы для этого тут и торчим. Будем пробовать и вычленять сигналы, пока это все не перейдет на автоматику. Как только карта импульсов будет чистой, ты будешь управлять ими как своими. В этом смысл проекта. Заменить ноги.
– Слушай, а если серьезно… Это я все и так понял, но мы сможем сделать так, чтобы протезы чувствовали?
Леша опустил взгляд. Одно дело заставить ноги работать, а другое дело, заставить их чувствовать. Конечно хотелось добраться и до такого, но даже полный энтузиазма ум понимал, что это просто невероятно тяжело. Многие компании тратили годы на разработки подобных систем, а тут надо с нуля, да еще и с патентом на изобретение. – Слушай, чтобы все и сразу – надо быть гением. А мы… Ну… Мы не гении.
– Забей, я так спросил. Просто, чтобы ты знал, я предпочту двойной прыжок, или телескопические голени ощущению давящего ботинка, – Женя сделал пару неуклюжих шагов.
– Хах. Так и подумал. Ладно, садись в кресло, поедем в зал, к перилам. Будешь бродить, пока кровь не пойдет.
– Садись? – Женя посмотрел на кресло-каталку. – Ну уж нет! Еще один день в этой чертовой колеснице, и я завяжу ее узлом!
– Понял-принял. Руку подать?
– Нет, – твердо и четко ответил солдат. – Сам дойду.
Шаг за шагом, Женя все меньше пытался держать равновесие руками. Казалось, что еще чуть-чуть, и он сможет идти как на своих двоих, вот только внутри он обдумывал каждое действие протезов, отчетливо понимая, что если так и продолжится, то их использование превратится в ад. Даже машину водить не так сложно, как управлять этим…
– Лех, слушай, угол приложения силы на колене и на стопе сильно отличается. Стопа медленнее, но тяговитее. Ты сможешь это поправить?
Инженер пригляделся к металлическим ногам. Он точно помнит, что проводил расчеты для точек крепления. Считал плечо так, чтобы гидроцилиндр мог распрямить стопу при учете веса Жени. При учете его веса и запаса в десяток килограмм. Думал тогда, что его подопечный однажды решит поднять на руки детей.
– Там нагрузка под сотню установлена. Не хотел бы уходить от грузоподъёмности. Может лучше сечение поправить?
– Не, там как ни крути, чем-то пожертвуешь: скоростью нагнетания, или мощностью срабатывания. Оставь пока так. Сотню килограмм. Мне нравится. Я, наверное, привыкну.
– А я, наверное, подумаю…
– Смотри, смотри! – Женя снова сделал неуклюжий шаг. – «Маленький шажок для человека…»
