Алексей Калугин
Форс-мажор (сборник)
– Ты мне не доверяешь? – на этот раз акцент был сделан на слово «мне».
– После того, что вчера произошло, я вообще не знаю, кому верить… Честно говоря, вчера я собирался позвонить в консульство и потребовать для себя охрану… И непременно бы позвонил, если бы не отрубился, пока тебя ждал… Черт, – я кинул ложку в тарелку с недоеденным супом. Уха была замечательная, но аппетит вдруг пропал. – Мне никогда не разобраться в том, что тут у вас происходит. Да, честно говоря, и не очень-то хочется. Наверное, лучшее, что я могу сделать, это как можно скорее улететь домой.
– А что так? – с невозмутимым спокойствием поинтересовался Ворный.
– Что так?! – я едва не подпрыгнул от возмущения. – Меня вчера хотели застрелить трое разных людей!.. А потом еще эти повара с автоматами!.. А ты спрашиваешь: что так?..
Владимир Леонидович наколол на вилку самую большую креветку – что сразу же напомнило мне о вчерашнем любителе креветочных голов, – откусил от нее кусочек и задумчиво посмотрел на меня.
– Расскажи-ка поподробнее о поварах.
– А твои ребята тебе что, не докладывали?
– Нет, – медленно покачал головой Ворный. – Я вообще не слышал ни о какой перестрелке.
– Спроси у Натальи, кто ей плечо прострелил!
Владимир Леонидович положил вилку на край тарелки, достал мобильник из кармана висевшего на спинке стула пиджака и набрал номер.
– Наталья, наш клиент утверждает, что вчера ты была ранена в плечо… Да, пулевое ранение… Ясно. Пока.
Ворный нажал кнопку отбоя, положил телефон рядом с собой на стол и снова взялся за вилку.
– Ну? – нетерпеливо спросил я.
– Никакой перестрелки вчера не было. И с Натальей, и с Андреем все в порядке. Они без происшествий доставили тебя в гостиницу, в холле на этаже дождались моего прибытия… Честно говоря, я тоже не заметил, чтобы кто-то из них был ранен.
Так.
Меня снова пытаются сбить с толку.
На этот раз гэбэ…
Ну не мог, не мог майор Ворный не заметить, что у Натальи плечо прострелено! А даже если и не заметил, выходит, он не в курсе, что вчера в центре Москвы, в ресторане «Острова Длинного Ганса», произошла перестрелка с итогом в две жертвы как минимум?
И вдруг меня осенило!
Все, что произошло вчера, было спектаклем, разыгранным специально для меня! А то, что происходит сегодня, это продолжение все того же представления!
Вот только оставался вопрос – очень серьезный вопрос, – чего ради оно затеяно?
Ладно. Если действовать методично, акцентируя внимание на мелочах, тогда мне, возможно, удастся подловить майора Ворного на каких-то несоответствиях предлагаемой им версии с тем, что произошло в действительности. Успеху вчерашнего представления, несомненно, способствовали таблетки, которыми угостил меня Ворный. Сегодня мой разум чист.
– Так что же вчера произошло? – спросил я как бы между прочим.
Взглянув на меня, Владимир Леонидович чуть приподнял левую бровь.
– Совсем ничего не помнишь?
– Напротив, – непринужденным движением я отодвинул от себя тарелку с недоеденной ухой. – Я все очень хорош помню, – я взял с сервировочного столика вазочку с грибным салатом. – Настолько хорошо, что могу и тебе что-то напомнить.
– Ну-ну, – насмешливо скривил губы Владимир Леонидович.
Прежде чем продолжить, я встал из-за стола, подошел к бару и, раскрыв дверцы, внимательно изучил содержимое. Найдя взглядом бутылку «черного» «Джонни Уокера», я взял ее и вернулся за стол.
– Может быть, лучше таблетку, – искоса глянул на меня Ворный.
Я поднял два пальца и сделал знак, отрицающий любые попытки направлять мои действия. Сегодня я делаю то, что сам считаю нужным. И для начала я свернул с «Джонни Уокера» пробку.
– Ты организовал мою встречу с «Зеленым Миром»? – я взял рюмку и всклянь наполнил ее виски.
– Нет, – Ворный глазом не моргнул.
– У меня на сей счет иная информация.
Я опрокинул рюмку в рот.
Замечательный напиток.
– Источник ее, надо полагать, тот же, что и насчет таблеток?
– Да.
Я закусил грибным салатиком.
Тоже неплохо.
– Называть его ты, конечно, не станешь?
– Ну, может быть, в ином случае я бы и засомневался, стоит ли называть этого человека. Но, поскольку он уже мертв, могу сказать, что звали его Геннадий Павлович Марвин. Или, может быть, Павел Геннадьевич Маврин.
– Когда он умер?
– Вчера. Его застрелил официант из пивного ресторана «Острова Длинного Ганса», называвший себя Исмаилом.
– А после появились повара с автоматами?
– Нет, сначала еще был бармен со здоровенным пистолетом. Который непременно бы пристрелил меня, если бы не вмешались твои ребята. А вот после этого уже появились повара с автоматами. И один с разделочным топориком.
– С топориком, говоришь? – Ворный наклонил голову и с озадаченным видом почесал пальцем висок. – Любопытная деталь.
Я откинулся назад и положил локоть на спинку стула.
– Ты как будто первый раз об этом слышишь.
– Честно говоря, так оно и есть.
Я натянуто хохотнул.
– Что тебя так развеселило? – удивленно посмотрел на меня Ворный.
– Сегодня я таблеток не принимал, и тебе не удастся меня провести.
– А, ладно…
Владимир Леонидович вновь принялся изучать содержимое сервировочного столика.
– Хочешь жюльен? – спросил он,
– Нет.
– По-моему, неплохой.
Он поставил перед собой блестящую кокотницу и осторожно сломал ложечкой запеченную сырную корочку. Попробовав немного, Владимир Леонидович удовлетворенно кивнул.
– Вот что хочешь со мной делай, не могу я поверить в то, что еда, приготовленная с помощью нанотехнологий, такая же вкусная, как и настоящая. То, что вы едите, это ж сплошная синтетика со вкусовыми добавками. Скажешь, нет?
– По-моему, никакой разницы, – недовольно буркнул я.
– Лукавишь, – прищурился Ворный.
– Да нет… Во всяком случае, я никакой разницы не замечаю, – я взял бутылку и наполнил свою рюмку. – Вот откуда у вас «Джонни Уокер»? Из старых еще запасов? А что будете делать, кода закончится?
– Виски, которое ты пьешь, изготовлено в Калуге по традиционным рецептам и технологиям. Так что мы-то без «Джонни» не останемся.
Я выпил и даже закусывать не стал. С чего-то вдруг взяла меня досада. Может быть, потому, что калужский «Джонни Уокер» ничем не отличался от оригинального, из старых запасов, пару бутылок которого я три года назад за бешеные деньги в «Смоленском» купил?
– Ну, давай рассказывай. Я готов.
Майор Ворный съел ложечку жюльена. Аккуратно промокнул губы салфеткой.
Манеры – как у аристократа.
– Что ты хочешь услышать?
– Твою версию вчерашних событий.
– Ах вот ты о чем. – Владимир Леонидович не спеша налил в стакан минералки, поболтал, чтобы выгнать пузырьки газа, сделал глоток. – Вчера днем у тебя была встреча с заместителем секретаря думского комитета по экологии…
– Точно, была, – подтвердил я.
– Потом ты поехал на конференцию общественных организаций и движений «Единое информационное пространство: вчера, сегодня, завтра». Одним из организаторов конференции был тот самый «Зеленый Мир», от общения с представителями которого я тебя предостерегал. Эти ребята пытаются делать себе имя на экотерроризме, а это значит, что рано или поздно их прихлопнут. Во время встречи на тебя, похоже, здорово накатило. Я в это время был в конторе, поэтому велел приглядывавшим за тобой ребятам везти тебя в гостиницу. И там уже дать что-нибудь выпить. Сам я прибыл минут через сорок после вас. Ты полулежал в кресле в полной отключке. Что и не мудрено – ты один скушал без малого литр джина.
– Все?
– Все.
– Все ложь! – протестующе взмахнул я рукой. – От начала до конца!
– Ну, тебе, понятное дело, виднее, – едва заметно усмехнулся Ворный.
Чем, надо сказать, здорово вывел меня из себя.
– Послушай, Владимир Леонидович, – положив руку на стол, я подался вперед. – Я знаю, что такое накат. И, поверь мне, реальность от бреда отличить сумею.
– Повара с автоматами… Сколько, говоришь, их было?
– Пятеро. И один с топором.
– По-твоему, это не бред?
– Но я их видел! – это был единственный довод, который я смог привести. – Я был там!
– Где?
– В ресторане «Острова Длинного Ганса». Неподалеку от Курского вокзала.
Владимир Леонидович не спеша допил минералку, поставил пустой стакан и поднялся из-за стола. Он подошел к телефону, снял трубку и переключил аппарат в режим голосовой конференции.
– Портье. Чем могу быть вам полезен?
– Будьте добры, подскажите телефонный номер и адрес пивного ресторана «Острова Длинного Ганса». Где-то в районе станции метро «Курская».
– Секундочку.
Было слышно, как щелкают клавиши – портье набирал на клавиатуре запрос.
– Простите, но ресторана с таким названием в Москве нет.
– Большое спасибо, – Владимир Леонидович положил трубку на рычаг и посмотрел на меня. – Нужны комментарии?
Мой взгляд в растерянности скользнул по столу, как будто надеялся найти ответ среди посуды и столовых приборов.
– Портье работает на тебя.
– Ага, – криво усмехнулся Ворный. – Каждый второй в нашей стране является осведомителем гэбэ, а каждый первый следит за каждым вторым. – Он снова сел за стол. Взял в руку чайную ложку, постучал ею по краю тарелки. – Если не лень, можем съездить туда, где находится этот твой ресторан… Хотя, если следовать твоей логике, я мог за несколько часов открыть на месте ресторана синагогу. А весь обслуживающий персонал пустить в расход. Правда, можно еще съездить в кинотеатр «Рассвет», где проходила конференция, и человек двадцать из обслуживающего персонала подтвердят, что видели тебя там вчера. В общем, я не знаю, Петр Леонидович…
– Подожди! – я поднял руку, требуя тишины.
Теперь я уже хотел не столько разобраться с тем, что произошло вчера, сколько понять, где же реальность. Допустим, большинство из тех доказательств, что привел майор Ворный, нельзя было сфабриковать. Но их можно было мне внушить. Заставить меня поверить, что все было именно так, а не иначе. Вот только зачем и кому это нужно?
Может быть, действительно послать все к черту и сегодня же улететь домой?
Билет на самолет – не проблема. Вот только дома мне придется давать объяснения по поводу сорванного графика поездки. А что я мог сказать в свое оправдание? Если даже здесь все происходящее больше всего кажется похожим на бред, то уж там, за кордоном, меня и вовсе примут за ненормального.
– Так что же делать?
– Ты меня спрашиваешь?
Надо же, я и не заметил, что произнес последний вопрос вслух.
Я коротко махнул кистью руки – мол, не обращай внимания.
– Слушай, Петр Леонидович, ты вчера сколько таблеток принял?
– Четыре… Или пять… Какое это имеет значение?
– Покажи упаковку.
Я не стал спрашивать Ворного, зачем ему это нужно. Просто встал, подошел к стулу, на котором висел пиджак, и достал из кармана упаковку таблеток.
То, что я увидел, поразило меня самого – в упаковке не хватало лишь одной таблетки. Той, что я принял с утра.
– Так ты их не принимал? – Владимир Леонидович смотрел на меня не то с осуждением, не то с сочувствием.
В ответ я мог разве что только руками развести.
– Честное слово, я был уверен, что принимал таблетки.
– Вот на тебя и накатило… – майор Ворный принялся за фруктовый десерт. – Однако, дружище, это не объясняет того, что ты уверен в обратном… Если ты, конечно, в этом уверен?..
– Абсолютно, – подтвердил я. – Как и в реальности существования «Островов Длинного Ганса».
– Ну что ж, в таком случае… – Владимир Леонидович отправил в рот ложечку засахаренных фруктов. – Выходит, кто-то действительно играет с твоим сознанием.
– Не ты? – спросил я вроде как в шутку.
– Не я, – серьезно ответил Ворный.
– А предположения есть?
Владимир Леонидович доел десерт, вытер губы салфеткой и поднялся из-за стола.
– Давай-ка, дружище, прогуляемся. Погода отличная, а мероприятия, что у тебя в плане на сегодня, можно со спокойной совестью пропустить. Ты все мне подробно расскажешь, и мы попытаемся определить точку прокола.
* * *
Мы шли по набережной. Стараясь не упускать даже самых незначительных деталей, я рассказывал майору Ворному о своих вчерашних приключениях. Владимир Леонидович внимательно слушал, кивал и время от времени задавал уточняющие вопросы. И, надо сказать, по мере того, как история моя близилась к завершению, я сам все меньше верил в ее достоверность. Уж слишком невероятные были события. По любым меркам.
– Интересная получается картинка, – сказал майор Ворный, когда я закончил. – В твой совершенно фантастический сюжет вплетено довольно много реальных событий и персонажей. О Наталье с Андреем я уже не говорю – они доставили тебя вчера в номер. Геннадий Павлович Маврин – один из лидеров «Зеленого Мира». Чудище с крышей, съехавшей набекрень. Обычно несет полный бред, который его соратники воспринимают как божественное откровение. За свою деятельность уже трижды привлекался к суду, но отделался штрафами и административными взысканиями. Я не думал, что он заявится на конференцию, но, судя по твоему описанию, это был именно он.
– Надеюсь, его не убили? – кисло усмехнулся я.
– Наталья сказала, что на тебя накатило уже после окончания официальной части. В фойе был организован небольшой фуршет, и во время него шла довольно оживленная дискуссия. Которая, по всей видимости, трансформировалась в твоем сознании в перестрелку между оппонентами.
– Значит, то, что я слышал от Марвина, он говорил мне на самом деле?
– Не знаю, – с сомнением покачал головой Ворный. – Хотя от этих выродков всего можно ожидать. Предупреждал же я тебя! – Владимир Леонидович с досадой ударил ладонью о ладонь. – Не общайся с ними!.. Черт!.. Честное слово, жалею теперь, что «жучка» тебе не подсунул!.. Какого хрена этот отморозок завел речь об убийстве?
– Но он говорил, что покушение на меня готовит Госбезопасность.
– Вот именно! – возмущенно взмахнул руками Ворный. – И наверняка этому были свидетели!
– И что с того? – не понял я.
Владимир Леонидович неожиданно остановился и повернулся ко мне лицом. Судя по его выражению, Ворному в этот момент очень хотелось дать мне по морде. Вот только за что?
– А то, что, если в Облонске или по дороге туда с тобой что-нибудь случится, «Зеленый Мир» обвинит во всем Госбезопасность. «Мы ведь предупреждали!» – будет вопить Маврин на каждом углу…
– Стой, стой, стой! – я быстро-быстро протестующе затряс рукой. – Кто меня собирается убить?
– Экотеррористы из «Зеленого Мира», – Владимир Леонидович сложил руки за спиной и снова как ни в чем не бывало зашагал по асфальтовой мостовой. – Хотя, конечно, это только рабочая гипотеза.
Ничего себя заявочки!
Меня подобный расклад не устраивал даже в качестве наименее возможного из всех ожидаемых вариантов.
– И что ты собираешься предпринять? – спросил я, догнав Ворного.
– А что я могу предпринять? – пожал плечами Владимир Леонидович. – За тобой и без того наблюдают денно и нощно. А задержать Маврина, основываясь только на твоих бредовых видениях, я не могу.
– Подожди, – на этот раз остановился я. – Но зачем этим экотеррористам убивать меня? Мы, ну, в смысле, МЭФ, нацелены на долгосрочное сотрудничество с «Зеленым Миром»…
– Они, надо полагать, тоже нацелены. Вот только мишени у вас разные. Я не знаю, что за тараканы возятся в головах у этих ребят, но, в принципе, могу легко прикинуть семь-восемь вариантов того, как они могут в собственных интересах обыграть убийство представителя МЭФа злодеями из Госбезопасности… С другой стороны, Маврин мог предполагать, что мне станет известно о его словах. Тогда это может оказаться всего лишь слабенькой провокацией. Слишком слабенькой, сказал бы я. И настолько невыразительной, что я даже не стал бы принимать подобный вариант всерьез.
– Есть еще и третий вариант, – напомнил я. – Всего этого могло не быть на самом деле.
– Верно, – согласился Ворный. – Но тогда мне непонятно, почему ты не принимал таблетки от наката. В твоем бреду Маврин сказал, что с помощью таблеток я манипулирую твоим сознанием. Значит, он мог сказать тебе это и на самом деле. Другой вопрос, почему ты ему поверил? Что за аргументы он приводил?
– Не помню, – покачал головой я.
– Жалко… Хотя… Возможно, всему виной страх смерти. Как только ты поверил в то, что тебя собираются убить, тут же уверовал и в остальное.
– Мне не стоило в это верить?
– В то, что на тебя готовится покушение?
– Ну да.
– А с какой стати? Кому ты нужен?
– Но ты же сам пять минут назад…
– Это я абстрактно теоретизировал. На самом деле никакой опасности нет… Ты знаешь, что последние пару лет у нас практически стопроцентная раскрываемость преступлений?
– А у нас преступлений вообще нет.
– Это потому, что у вас тоталитарное общество.
– У нас?
– Ну не у нас же. У вас каждый человек находится под наблюдением двадцать четыре часа в сутки и триста шестьдесят пять дней в году. Если возникнет необходимость, можно с точностью до минуты расписать любой день из жизни каждого. Ничего невозможно скрыть. Никаких тайн не существует. Это, дружище, не жизнь, а полный кошмар. Просто вы приучили себя не думать об этом. Вы живете в обнимку с тем самым Большим Братом, которым в свое время Оруэлл напугал весь мир. Кому в таких условиях может прийти в голову не то что совершить, а хотя бы помыслить о преступлении?
– У нас нет преступности, потому что люди обеспечены всем необходимым.
– А, – недоверчиво махнул рукой Владимир Леонидович. – Человек никогда не может остановиться на достигнутом. Сколько ни давай, ему все мало.
– Это потребительский подход к жизни.
– А ты знаешь другой?
– Я не понимаю, в чем ты пытаешься меня убедить.
– В том, что ваша информационная цивилизация планомерно загнивает.
– Не нравится – не нюхай, – недовольно буркнул я.
– Оно-то вроде как верно, – будто в задумчивости протянул Владимир Леонидович. – Можно, конечно, нос зажать, а то и вовсе отвернуться. Но дело-то в том, что, как только у вас там все рухнет, вы же толпой к нам через кордон ломанетесь. И что нам тогда делать?
Чего мне сейчас хотелось меньше всего, так это обсуждать излюбленную тему майора Ворного о том, как в один ужасный день все информационные башни исчезнут, уины перестанут действовать и вся закордонная цивилизация из эры информационных нанотехнологий окажется выброшенной в каменный век. А то и куда похуже – обрабатывать камни еще ведь научиться нужно. То упорство, с каким Владимир Леонидович пытался убедить меня в неизбежности именно такого варианта развития событий, порой наводило на мысль, что он сам в него не верит. В принципе, я был не прочь с ним поспорить, хотя, честно говоря, не видел в этом большого смысла – сколько мы ни муссировали эту тему, каждый все равно оставался при своем мнении.
– Владимир Леонидович, дорогой мой, давай оставим в покое проблемы информационного общества. Не отрицаю, они у нас есть…
– Нет, – перебил меня Ворный. – В том-то и дело, что у вас нет никаких проблем.
– Ну, это только со стороны так кажется.
– Назови главную.
– Экология.
– Все, больше вопросов не имею!
– Лично у меня сейчас проблема чисто русская – что делать?
– Занимайся своим делом и ни о чем не беспокойся, главное, не забывай таблетки принимать, – быстрой скороговоркой произнес майор Ворный. – Как только что не так – сразу таблетку под язык. В Облонск твоя группа завтра отправляется? Ну, так и лети вместе со всеми! И не волнуйся, мы за тобой присмотрим.
– А присматривать зачем, если бояться нечего?
– Для порядка. Мало ли что…
У обочины, в трех шагах от нас, притормозила темно-пурпурная «Тойота» с тонированными стеклами. Приметив ее, я решил, что это машина Владимира Леонидовича. Прогулка пешком – это, конечно, замечательно. Но машина сопровождения всегда должна быть рядом. Стекло задней дверцы немного опустилось вниз, и из зияющей темноты прямоугольной бойницы показался автоматный ствол.
– На землю! – крикнул майор Ворный и, прежде чем самому упасть, завалил меня под куст.
Длинная сухая очередь хлестко ударила по тому месту, где мы только что стояли. Звук был настолько пронзительно-реалистичным, что, казалось, воздух наполнен тонкими пластинками слюды, ломающимися и бьющимися друг о друга.
Перекатившись на живот, майор Ворный выдернул из-под мышки пистолет и открыл ответный огонь.
Я лежал, вжавшись в серый асфальт, накрыв голову сцепленными замком ладонями. Мне не было дела до того, что происходило вокруг, – я хотел остаться живым. Зачем – и сам не знаю. Просто хотел, и все тут.
Голову я приподнял, только когда стрельба прекратилась.
Вроде бы я остался цел.
Майор Ворный, похоже, тоже не пострадал. Изощренно и зло матерясь сквозь зубы, Владимир Леонидович выбросил из пистолета пустую обойму и коротким ударом ладони загнал на ее место новую. Передернул затвор.
Пронзительно взвизгнув тормозами, машина, из которой по нас стреляли, сорвалась с места.
Майор Ворный проворно вскочил на ноги и, перехватив пистолет обеими руками, принялся стрелять ей вслед.
На что он рассчитывал, не знаю.
Девять выстрелов, а затем сухой щелчок бойка, ударившего в пустоту.
И в тот момент, когда казалось, что темно-пурпурная «Тойота» уже ушла, вылетевший из переулка черный «Додж» ударил ее в дверцу рядом с сиденьем водителя. Удар был настолько сильный, что «Тойота» боком перелетела через узкую пешеходную дорожку и, проломив чугунную ограду, рухнула в реку.
– Вовремя, – одобрительно кивнул майор Ворный. – Очень вовремя.
Трясущимися пальцами я вытащил из кармана закатанные в фольгу таблетки, выдавил одну на ладонь, затем, для верности, добавил к ней еще одну и проглотил обе. К моему глубокому сожалению, реальность не претерпела существенных изменений. Из «Доджа» с разбитыми передними фарами вышел человек в светло-сером спортивном костюме, как старому знакомому, махнул рукой Владимиру Леонидовичу и, подойдя к пролому в изгороди, посмотрел вниз, на темные воды, сомкнувшиеся над «Тойотой».
– Давай поспорим, что никто не выплывет? – предложил мне Ворный, убирая пистолет в кобуру.
Можно подумать, я дурак, чтобы спорить с профессионалом.
Не дождавшись ответа, Владимир Леонидович поднял с асфальта пустую обойму и пошел к тому месту, где упала в воду «Тойота».
– Ну как, Сельвинович, выплыл кто?
– Не-а, – мужчина в спортивном костюме ухватился рукой за столбик ограды и наклонился ниже. – Все в машине остались.
Я отчаянно боролся с сумбуром в голове.
Несмотря на оптимистичные прогнозы майора Ворного, меня снова пытались убить.
Снова?..
Ну да, если принять за первое покушение в несуществующем ресторане «Острова Длинного Ганса».
Хотя, честно говоря, я опять начал сомневаться в том, что это был бред. Ну что хотите со мной делайте, не мог оказаться бред настолько реалистичным, что я до сих пор помнил, как играли отсветы огней на блестящем острие разделочного топорика, которым размахивал бросившийся на меня повар!..
В любом случае, несколько минут назад меня точно пытались убить. Самым натуральным образом. На этот раз Ворный находился рядом со мной, так что, если он и теперь будет утверждать, что мне все привиделось, я просто рассмеюсь ему в лицо.
Меня хотят убить.
Меня?..
Ну а кого же еще! В самом-то деле!
Остается последний и самый интересный вопрос: кому я тут насолил?
Сам я за собой никакой вины не чувствовал.
А впрочем, какая разница. Пусть русские сами разбираются с тем, что тут у них происходит. А я – в гостиницу, собираю вещи, еду в аэропорт и первым же рейсом – домой. Теперь у меня есть вполне реальное и очень веское оправдание. А даже если бы и не было, жизнь мне пока еще дороже престижа…
– Простите, – кто-то негромко окликнул меня сзади.
Я обернулся. Но даже не успел увидеть лица человека, стоявшего у меня за спиной. Только темный, расплывчатый силуэт. В лицо мне ударила упругая струя едкого газа. Собираясь крикнуть, я сделал глубокий вдох, почувствовал, что задыхаюсь, и потерял сознание.
* * *
Когда я очнулся, было темно.
И тихо.
Как под землей.
В гробу.
Я судорожно вздохнул.
Воздуха мне пока хватало. Хотя свежим его никак нельзя было назвать. Но и затхлым – тоже. Скорее уж застоявшимся. С запахом пыли и какой-то чуть сладковатой пряности.
Сидел я, по всей видимости, на стуле. Руки мои были заведены за спинку и связаны. Не очень туго. Наверное, постаравшись, я даже смог бы распутать узлы. Но пока у меня такого желания не возникало. Ноги оставались свободными. Я легонько топнул правой ногой. Звук был, как от каменного пола.
– Проснулись, Петр Леонидович?
Голос был искажен до неузнаваемости. Будто пропущенный через вокодер. Звучал он очень неприятно, точно из глубокой жестяной бочки, отскакивая от стен, то падая вниз, то снова взлетая вверх. Все же можно было догадаться, что принадлежал он мужчине.
Только теперь я сообразил, что на голове у меня темный мешок. И запах пряности прятался в его швах.
– Снимите мешок!
Требование мое прозвучало скорее как униженная просьба. Но она тут же оказалась выполнена. С головы моей стянули мешок, и я зажмурился от яркого света, ударившего по глазам.
Я находился в темном помещении. В трех шагах от меня стоял письменный стол. На столе – лампа с круглым абажуром, направленная мне в лицо. Справа от стола сидел человек. Я мог видеть только его ноги, закинутые одна на другую, обутые в узконосые лаковые ботинки.
– Если вы обещаете, что не будете пытаться встать со стула, мы развяжем вам руки, – все тем же искаженным голосом произнес мужчина за столом.
– Да, конечно, – с готовностью согласился я.
Кто-то подошел ко мне сзади и перерезал веревку на руках.
Я машинально потер запястья. Не потому, что затекли, а потому, что так полагается после того, как тебя развяжут.
– Приношу вам свои извинения, Петр Леонидович, за причиненные неудобства. Поверьте, мы не желаем вам зла. И как бы ни закончилась наша беседа, вы выйдете отсюда живым и невредимым. Давайте считать, что вы просто пришли к нам в гости.
– Странный способ приглашения, – буркнул я в ответ. – Да и на вечеринку не похоже.
А, собственно, какие у меня были основания верить тому, что говорит этот тип за столом? Почему я должен ему доверять, если он прячет свое лицо и даже голос меняет?
– Боюсь, у нас не было другой возможности встретиться с вами. Вы ведь и сами знаете, что находитесь под постоянным наблюдением Госбезопасности.
– Кто вы такие?
Понятное дело, мой вопрос остался без ответа.
– Быть может, вы что-то хотите? – спросил незнакомец за столом. – Чай? Кофе? Может быть, сэндвичи?
– Водки грамм сто пятьдесят.
– Вы это серьезно?
Даже сквозь скрип и скрежет искажающих голос помех я услышал недоумение.
– Если есть, давайте, – махнул я рукой.
– Ну, хорошо…
На секунду из темноты выскользнула рука незнакомца, сделавшая кому-то знак. Рука как рука, ничего особенного. Ногти не накрашены, колец и перстней нет.
Сзади послышалась какая-то возня.
– Не оборачивайтесь, – предупредил таинственный хозяин.
Я безразлично дернул плечом – мол, не очень-то и хотелось.
К моему стулу слева придвинули широкий табурет, выкрашенный белой масляной краской. На табурет поставили граненый стакан, на две трети наполненный прозрачной жидкостью. Рядом – блюдечко с голубой каемочкой. На блюдечке – нарезанный кружками соленый огурец, пять зубчиков маринованного чеснока и три кусочка селедки. На краю – маленькая двузубая вилочка для фруктов.
– Прошу вас, – вновь выскользнувшая из темноты рука сделала приглашающий жест.
Я взял в руку стакан.
– Компанию не составите?
– Простите, не могу, Петр Леонидович. Здоровье не позволяет.
– Ну, тогда за ваше здоровье!
Я сделал глоток. Ничего, вполне приличная водка. Сделал еще глоток. Поставил недопитый стакан на табурет. Наколол на вилку кусочек селедки и отправил его в рот. Селедка оказалась не в моем вкусе – пересоленная и с душком.
Выпив, я почувствовал себя чуть бодрее. Ничего хорошего от этой встречи я, понятное дело, не ждал. Хотя, с другой стороны, если бы меня хотели убить, так зачем тогда водкой поить? Или же это такой особо изощренный способ глумления?..
А, черт с ними!
Я звонко хлопнул в ладоши.
Звук хлопка укатился куда-то вдаль и исчез, как будто у помещения, в котором мы находились, не было ни стен, ни потолка. Только пол – я на всякий случай глянул под ноги, – да, пол имелся. Серая растворная стяжка.
Поскольку хозяин не подавал никаких признаков жизни, я еще раз хлопнул в ладоши.
– Ну, так о чем мы?
Носок левой ноги таинственного незнакомца едва заметно качнулся.
– Видите ли, Петр Леонидович, вопрос, который мы хотим с вами обсудить, настолько деликатный… Что я даже не знаю, с чего начать.
– Может быть, для начала представитесь? – предложил я.
– Имя мое ничего вам не скажет.
– Но я должен вас как-то называть.
– Называйте меня Ахавом.
– Ахав, значит, – насмешливо кивнул я. Тоже мне, знатоки классики! – Я прежде знавал человека, который просил называть его Исмаилом. Он плохо кончил.
– Я постараюсь не повторять его ошибок, – ответил Ахав.
– Так вы его знали?
– Слышал о нем.
– И что же о нем говорят?
– О ком?
– Об Исмаиле.
– О нем уже не говорят. Его забыли.
– Но прежде…
– Очень прошу вас, Петр Леонидович, не употребляйте в своей речи слов, значения которых не понимаете.
– О чем вы? – удивился я.
– Когда вы говорите «прежде», то подразумеваете, что было и «после». Но, если «после» уже было, то где же «сейчас»?
Я немного растерялся. Потому что не мог понять смысл произнесенной Ахавом фразы.
– Это имеет какое-то значение? – спросил я.
– Огромное! Настолько, что вы даже представить себе не можете!
– Хорошо, поверю вам на слово, – не стал спорить я. И, дабы сменить тему, спросил: – Вы экотеррорист?
– Нет.
– Но с властями вы не в ладах?
– Почему вы так решили?
– Потому что вы не хотите, чтобы я видел ваше лицо и слышал ваш голос.
– Причина совсем иная.
– Настолько глубокая, что я не могу ее даже вообразить?
– Можно и так сказать.
– Позволите задать еще пару-тройку вопросов?
– Конечно.
– Сегодня тот же день, что и вчера?
Это была откровенная провокация. Но Ахав уверенно ответил:
– Да.
Уверенность его мне понравилась.
– В ресторане «Острова Длинного Ганса» на меня напали ваши люди?
– Нет.
– А сегодня? Темно-пурпурная «Тойота»?
– Да, это были мы.
– Вашей целью был я или полковник Ворный?
– Мы хотели встретиться с вами наедине.
– Я имел в виду, в кого вы стреляли?
– Вы полагаете, стреляя с трех метров из автомата по двум неподвижно стоящим людям, можно промахнуться?
– Я не знаток оружия.
– Тогда посмотрите сюда.
Рука, явившаяся из темноты, указала влево.
Там, куда она указывала, возникло яркое, светлое пятно, в считаные секунды растянувшееся в стороны и превратившееся в квадратный экран размером примерно метр на метр. Но это был не телевизионный дисплей и не экран для демонстрации фильма с кинопроектора. Казалось, изображение висит в воздухе. К тому же, подчиняясь едва заметным движениям пальцев руки Ахава, оно легко меняло ракурс, и не скачком, как если бы происходило переключение на другую камеру, а плавно, будто камера летала в воздухе, выписывая самые невероятные пируэты.
