Алексей Игнатов
Серая пыль на земле
Проводник не оценил красоту оазиса, он закрыл нос платком и сбежал, словно боялся вдохнуть ароматный воздух. Это странно, но мне было плевать. Я положил руку на ствол дерева, уходящего вверх, куда-то к самым облакам. Кора была теплой, как женская кожа, она касалась меня, ласкала мои пальцы. Наверно, так выглядел Эдем! А Кий все ныл, что ему хочется пить и умолял найти воду. Но воду мы не нашли. Мы нашли серую пыль, прямо на земле, в круге камней.
Двенадцать каменных глыб, выше меня и шире Кия, стояли в центре оазиса, вокруг серого пятна. Я первым прошел за камни. Тонкая серая пыль покрывала землю толстым слоем, поднималась в воздух, кружилась на ветру, и опускалась обратно, не покидая круг. Пыль походила на пепел. Я сказал это вслух, и Кадар тут же продекламировал, с видом поэта, выходящего на сцену античного театра:
«Поднялся пепел над могилой мертвеца.
Кружился, летал, будто снег,
Не видно ему было конца,
В нем утонул человек!».
Мы покатились со смеху. Поэтом Кадару точно не быть, но каждый из нас уже приложился к заначке с веществами, так что его вирши показалось отличным стихотворением, к тому же уморительно смешным. Мы веселились, хохотали, скакали вокруг камней и валялись в пыли. Я первым поднес щепотку пыли к носу. Вдохнул, и мир исчез. Никогда еще приход не наступал так быстро.
Я падал. Было темно и холодно, но я сказал: «Да будет свет!», и стал свет. И я увидел! Кадар не ошибался, я увидел наш мир, словно мог окинуть его весь одним взглядом. Все его прошлое и будущее, все галактики и молекулы поместились на моей ладони. Я видел, как египтяне строят пирамиды, и лучше не вспоминать о тех, кто ими тогда командовал. Видел, как варвары громят храмы старых богов. Я стол на палубе корабля Колумба, бродил по Марсу, нырял на дно океана.
Кадар прав, все это имеет смысл! Пыль не просто открывает понимание реальности, пыль и есть реальность. Три Полюса Мира – разумеется, их три! Вселенская Сеть, я видел ее! И Червь, пожирающий миры, как можно было не понять этого раньше? Все стало простым и понятным. Я летал с ангелами и пил вино с Одином, целовал Афродиту и танцевал среди звезд, когда услышал шаги. Бам, бам, бам! Похоже на удары молотка по каменным плитам. Кто-то шел ко мне, а я стоял в каменном круге и встречал его, ждал своего гуру, святого, бога. Того, кто сделает богом меня!
В круг вошел труп.
Он шагал ко мне и топал на каждом шагу. Его сожгли еще до похорон, а потом зарыли в землю, где гниль и разложение сделали свое дело. Коже слезала лохмотьями, плоть пузырилась, лопалась, кишела слепыми червями. Глаза запеклись в огне, лицо сгорело и сползло с костей. Он вонял тухлым мясом и горелыми стейками, но я все равно узнал его. Ее! Узнал ее. То, что осталось от ее тела, от ее платья.
Ты была в этом платье на моем празднике, когда я запустил ракету в сторону дома. Ты умерла, сгорела, сгнила и пришла за мной в круг камней, моя младшая сестренка. Кадар, сволочь, зачем ты сказал про прах мертвецов? Твои слова засели в моей голове, и я думал о смерти, я не мог перестать думать о ней, и теперь смерть пришла ко мне! Я заорал и очнулся.
Вставать так тяжело! Я полз по пыли и пытался не дышать, пока не выбрался из круга. Очень долго я сидел там и смотрел в пустоту и даже не вспоминал про Кия и Кадара. У меня еще осталась немного заначки. Я высыпал все, пустил по ветру. С меня хватит! Не хочу больше ничего видеть.
Кадар выполз из круга вслед за мной. Последним выбрался Мартин. Он хватал воздух, задыхался и бормотал что-то про океан и воду, которой слишком много. Пить он больше не просил.
Мы выжили и вернулись домой. Не знаю как, но мы смогли. Сутки брели по песку, почти наугад, без еды и воды, а я проклинал свою глупость. Должно быть, я спятил, когда решил выкинуть заначку, она бы мне очень пригодилась!
Пустыня легко убивает странников, но мы выжили. Три грязных бродяги, которые едва держатся на ногах – в Кротвиле нас бы упаковали в тюремную камеру, но местные видели серую пыль на нашей одежде и сразу отходили подальше. Никто не встал на нашем пути к отелю.
