Алексей Игнатов
Длинный путь
Пока я ставил камеру на входе в тоннель, бомж зашел в него, справить нужду. Он посмотрел на пару психов, которые снимают воздух, и ушел искать туалет в другом месте. Эрик снова въехал в тоннель, одна камера смотрела ему в спину, вторая снимала вид из кабины, а я шел рядом. Мы добрались до выхода, и я не увидел ничего странного. Камера внутри машины сняла весь путь, но когда выход из тоннеля заполнил почти весь кадр, съемка оборвалась.
Я унес наружную камеру домой. Что бы просмотреть минуту видео по одному кадру, внимательно изучить каждый из них, ушло очень много времени. Но я нашел его – один кадр, один сбой. Машина Эрика ехала в темноте тоннеля, размытая, смутная, резкость ушла куда-то в сторону. А на следующем кадре я увидел пустой тоннель. Щелк! Я ткнул в кнопку, кадр сменился, и машина снова ехала по тоннелю. Щелк! Один кадр назад – и я снова вижу пустой тоннель.
Конечно, я знал, что дело не в часах. Эрик был прав, он с самого начала понимал, что происходит. Тоннель – замок, а его машина – ключ. Но я сопротивлялся реальности, не хотел загадок в моей понятной жизни, и все еще пытался поверить, что дело просто в сломанных часах. Я хотел в это верить, а веру нельзя сломать никакими доводами разума.
Когда Эрик потерял свой первый год, мы нашли камень.
Эрик вернулся из тоннеля, и его машина была покрыта грязью, пылью, разводами глины. Он сидел за рулем, и кровь сочилась из большой ссадины на щеке. Ветер задувал в кабину мелкий песок через разбитое боковое окно. А камень, который выбил стекло и поранил Эрика, лежал на сидении рядом с ним. Я предложил Эрику закончить и забыть о тоннеле. Сделать вид, что ничего не было. Но он уже не мог остановиться.
– Я был там! – он почти кричал и размахивал руками. – Я где-то был. Тоннель – на самом деле замок, и он открывает куда-то дверь. Это мой длинный путь! Ты сам все заснял – я еду и пропадаю, а потом возвращаюсь, и уже прошло полно времени! Год прошел! Явно же что тут не просто сломанные часы. Камень настоящий! А это? Думаешь это что, просто какая-то игра, прикол? – он стер кровь со щеки и обтер ее о мою руку. – Видал? Кровь настоящая! И это случилось на той стороне.
– Лучше тебе поверить, что это просто сломанные часы, – посоветовал я ему тогда, а он тут же уселся за руль, и потерял уже два года, пока ехал в тоннеле.
Эрик нашел свой длинный путь, и это путь вел не через километры, а через годы. Он возвращался в той же одежде, но изношенной и грязной. Возвращался с бородой и с мозолями на руках. Он терял годы и старел. За несколько дней его волосы начали седеть, а лицо прорезали тонкие траншеи морщин.
– Сколько лет ты теряешь зараз? – спросил я, но он не хотел этого знать.
– Там что-то есть, на той стороне! Там дорога, которой никто не видел, кроме меня! А я ничего не помню.
