Алексей Губарев
Невольник
Глава 1. Зона А-один
Пролог
Земля. 2034 год.
– Товарищ генерал, это действительно может спасти жизнь моему сыну? – высокая седовласая женщина, несмотря на возраст сохранившая свою природную красоту, с тревогой в глазах смотрела на офицера.
– Нина Ивановна, мы использовали все доступные возможности, чтобы ваш сын мог жить. Лейтенант Фролов – истинный сын своего отечества, герой. А в нашей стране принято чтить героев.
– Но почему я впервые слышу об этом хри… Крио? – женщина не скрывала своего волнения. Ещё бы, на кону стояла жизнь единственного сына.
– Разработка капсул для криосна – новейшая передовая технология, совсем недавно прошедшая полные испытания и принятая на вооружение космических сил Российской Федерации. Благодаря этой разработке, погружённый в криосон человек практически не поддаётся старению, а все процессы в его теле замедляются в тысячи раз. Данная технология создавалась специально для освоения дальнего космоса, но в процессе разработки мы нашли ещё одно применение новой технологии. Понимаете, Нина Ивановна, наша медицина сейчас в состоянии лишь поддерживать жизнь Андрея, но не восстановить те повреждения, что он получил при взрыве. Благодаря криосну, он сможет без каких-либо последствий дождаться, когда наши учёные научатся…
– Как долго, товарищ генерал? – перебила офицера дама. – Сколько мой сын пробудет в этой ледяной коробке?
– По предварительному прогнозу, полтора-два года, не больше. В наше время развитию медицины уделяется гораздо больше внимания, чем десять лет назад, а уж нейрохирургии тем более. Думаю, мы очень скоро вернём вашего сына к полноценной жизни. Ещё внуков понянчить успеете.
Фролова, как единственный родственник пострадавшего, после долгих уговоров всё же дала согласие на погружение лейтенанта в криосон. Затем, внимательно изучив все сопутствующие документы, поставила в нужных местах подписи и наконец покинула кабинет. Выждав, когда стук каблуков за дверью удалится, генерал-майор Пафнутьев достал из сейфа початую бутылку коньяка и уселся за письменный стол. Щедро плеснув янтарной жидкости в гранёный стакан, он сделал пару больших глотков. Вновь налил и, тяжело поднявшись с кресла, направился к большому панорамному окну. Окинув уставшим взглядом вечерний город с высоты девятнадцатого этажа, генерал тихо произнёс:
– Вот такие дела, лейтенант. Надеюсь, ты ещё увидишь свет солнца. Очень надеюсь.
Ни он, ни кто-либо ещё на планете не знал, что совсем скоро Землю ждут большие изменения. И эти изменения мало кому понравятся…
* * *
Время и место действия неизвестны.
– Заключённый номер сто пять тысяч, бета, седьмой, ответьте! – словно сквозь туман, бубнил женский голос. Был он каким-то искусственным, и поэтому мой разум не пожелал на него как-то реагировать. Вот только электронная бубнилка, судя по всему, затыкаться не собиралась. Бесит! Пришлось распахнуть глаза и… И увидеть прямо перед собой, в нескольких сантиметрах от лица, стеклянный, прозрачный купол из толстого стекла, за которым довольно быстро проплывали звёзды. Звёзды? В рот мне ноги, где я?!
– Заключённый номер сто пять тысяч, бета, седьмой, ответьте!
– Кто ты, мать твою? – собственный голос, прозвучавший в замкнутом пространстве, показался мне чужим. А тут ещё в голове гул, во рту кака, словно мыши наг… Тьфу, какие мерзкие мысли.
– Я синтетический искин первого поколения, пилот капсулы. Моё предназначение – доставить заключённого в зону А-один.
– Пилот? Что ещё за зона такая, и почему ты называешь меня заключённым? – до меня только дошло, что слова продираются сквозь горло крупной наждачкой. Сильно хотелось пить.
– Заключённый номер сто пять тысяч, бета, седьмой, согласно решению суда, вы осуждены за уничтожение активов корпорации «Аурум» в особо крупных размерах. Приговор – пожизненная отработка в зоне А-один.
Всё, что говорил персональный наставник, я слушал вполуха, а сам, отогнав мысли о холодной, чистой, вкусной воде… А, чёрт! В общем, пытался понять, где нахожусь и почему не могу пошевелить своим телом, жёстко заблокированным в этой, мать её, консервной банке с видом на…
Когда до меня наконец дошло, что я нахожусь не в лодке, стоящей на озере под ночным небом, и что голос говорит правду, в голове словно щёлкнуло. Я, чтоб мне сдохнуть, нёсся в открытом космосе, стремительно приближаясь к какому-то сиренево-розовому облаку, занимающему приличную часть видимого сквозь стекло пространства. Попытался посмотреть влево, но, увы, голова, как и всё тело, была жёстко зафиксирована. Единственное, что я мог, – это говорить и вращать глазами. В голове мелькнула мысль – хорошо зафиксированная женщина в предварительных ласках… Да ну нахрен!
– Так, давай разбираться, чудо враждебной электроники. Что ещё за зона такая? – чтобы задушить подступающую панику, перевёл своё внимание на помощника. В голове при этом вертелась спасительная мысль – вдруг это какой-то дурацкий розыгрыш. Есть же 7D кинотеатры, с полным эффектом присутствия.
– Зона А-один – малая космическая туманность, аномалия неизвестного происхождения. – вновь прозвучал безжизненный голос. – Заключённый номер сто пять тысяч, бета, седьмой, для изменения настроек взаимодействия необходимо подать голосовую команду.
– Обращайся ко мне на ты. – Я почувствовал, как мой разум всё же поддался панике. Космос, аномалия, отработка долга… Нужно чем-то занять себя, отвлечься от бешено мечущихся в голове мыслей. – Пилот, расскажи, что такого необычного в этой аномалии, что в неё отправляют заключённых.
– Зона А-один – источник ценнейших биологических и псевдомеханических ресурсов, используемых в различных производствах, таких, как медицина, химическая и биологическая промышленность, производство андроидов, искинов последних поколений.
– И я теперь должен добывать эти ресурсы? А можно не надо?! Верните меня обратно, на родину, в Саратов. – Чёрт, что я несу, какой Саратов, я вообще с Алтая. – Почему меня направили в зону А-один, а не на какие-нибудь рудники?
– Заключённый номер сто пять тысяч, бета, седьмой, во время обязательной диагностики у тебя был выявлен второй порог сопротивления шуму, по этой причине местом заключения суд определил зону А-один. Согласно статистике, из десяти тысяч разумных лишь один способен переносить шум. Ты ценный заключённый.
– Я рад за себя. Что такое – шум? И, если я ценный, почему меня на пожизненное отправили?
– Шум – слабо изученное ментальное воздействие неизвестной природы, распространённое по всей зоне А-один. Крайне негативно влияет на разумных. Во время первых контактов с шумом было установлено, что простой разумный способен находиться в зоне не более одного стандартного часа, после чего разум контактирующего умирает, а тело подвергается неуправляемым мутациям. Многочисленные опыты над добровольцами выявили, что некоторые разумные способны сопротивляться шуму. Имеющие первый порог сопротивления могут находиться в зоне А-один до тридцати галактических часов, прежде чем их разум начнёт подвергаться необратимому воздействию. Позже, благодаря разработке учёных корпорации «Аурум», среди добровольцев были выявлены разумные со вторым порогом сопротивления. Эти добровольцы при регулярном приёме блокатора способны находиться в зоне А-один неограниченное время.
– А без приёма блокатора? – меня по-настоящему заинтересовали слова помощника. К тому же я почувствовал, что сейчас узнаю нечто важное. – И ответь уже, почему меня осудили на пожизненное?
– Без приёма блокатора безопасное время нахождения в зоне разумного со вторым порогом сопротивления равно всё тем же тридцати часам.
– И почему я не удивлён? Где брать этот ваш блокатор?
– Капсула с десятью дозами блокатора установлена в вашем личном регуляторе. Регулятор – высокотехнологичный наруч на правой руке. Дополнительные дозы можно получить в сфоттере, установленном в поселении заключенных, или на базе и форпосте корпорации «Аурум», в обмен на мутагены или псевдомеханизмы. Там же имеется возможность сдать накопленные ресурсы.
– Регулятор, активатор, информатор. У вас в корпорации, я смотрю, креативщики совсем мышей не ловят?
– Заключённый номер пять тысяч, две дроби, седьмой, сформулируй свой вопрос более ясно, чтобы я могла дать ответ.
– Ты что, троллишь меня? Я спрашиваю, почему мне дали пожизненное?
– За хищение корпоративной собственности в особо крупных размерах, согласно статье семь тысяч…
– Ой, всё, заткнись! Грёбаные бюрократы. Как я попал в эту вашу корпорацию, ты, конечно же, не знаешь. А Земля? Планета Земля тебе известна?
– В моей памяти содержаться только те данные, что связаны с зоной А-один. Желаешь получить информацию, связанную со словами «земля» и «планета»?
– Забей! Тьфу, то есть не желаю. Лучше расскажи…
Дон-н! – по ушам ударил сигнал, и стеклянная поверхность кокпита потемнела, отгораживая меня от звёзд. К счастью, внутри капсулы были источники света, и я не очутился в полной тьме.
– Внимание, Заключённый номер сто пять тысяч, бета, седьмой, транспортная капсула только что вошла в буферную зону аномалии А-один. Согласно протокола четыре, дробь, семь, я погружу тебя в искусственный сон. Все инструкции получишь после приземления.
– Э, железяка, отставить сон! Я не х… – болезненный укол под левую лопатку, и мысли внезапно потеряли целостность, а через мгновение моё сознание стало затягивать в водоворот безвременья.
* * *
– Заключённый номер бр-бр-бр, ответьте!
– Иди на хутор, говорилка! Мы же договорились на ты, – произнёс я пересохшими губами, приходя в сознание. Удивительно, но воспоминания последних нескольких минут жизни очень хорошо запечатлелись в голове. – Давай, рассказывай свои инструкции.
– Заключённый номер бр-бр-бр, ответьте!
– Ты издеваешься? Я говорю, рассказывай, что здесь и как, а затем выпусти меня из этого гроба!
– Заключённый номер бр… – голос, до того бывший электронный женским, внезапно стал совсем странным, затем протяжно взвизгнул, словно радиостанция, и затих.
– Ну всё, приплыли, – произнёс я, глядя сквозь вновь ставший прозрачным купол. – Конечная. А мне, сука, досталось место в первом ряду.
Судя по всему, моё транспортное средство приземлилось где-то в лесу, потому что сквозь стекло кокпита, или иллюминатора, я не знал, как правильно назвать прозрачную часть капсулы, мне хорошо была видна непривычного оттенка листва. Вроде зелёная, но мне она казалась какой-то неправильной. Чёрт, да у листьев все прожилки фиолетовые!
Внезапно раздался щелчок, затем шипение стравливаемого воздуха, хлопок, и прозрачную крышку унесло на несколько метров вперёд, а я внезапно почувствовал, что могу двигаться. Медленно, не делая резких движений, попытался приподнять одну руку, затем вторую. Левая высвободилась легко, а вот правая оказалась чем-то скована. И всё же мне удалось поднять обе.
– Что за хрень? – произнёс я, разглядывая руки. Левая была облачена в рыжую прорезиненную перчатку, с многочисленными накладками серо-стального цвета на тыльной стороне ладони и такими же пластинами, тянущимися до самого плеча.
Правая выглядела почти так же, но с одним весомым отличием. От запястья до локтевого сгиба руку охватывало какое-то технологичное изделие, лишь отдалённо напоминающее наруч средневековой брони. Выполненный из того же металла, что и накладки, прибор имел три шкалы-индикатора, несколько тускло мигающих огоньков, какие-то трубки, и один довольно большой, вытянутый экран, дюймов шесть, не меньше. Весило это чудо инженерной мысли килограмма полтора, хоть и выглядело на все восемь.
– Пластиковый, что ли? – пробурчал я себе под нос и постучал по наручу костяшками пальцев левой руки. – Ох, мля!
Стоило мне коснуться серо-стальной поверхности, как по экрану прибора побежала рябь, а из встроенного в правое ухо динамика прозвучал мужской голос:
– Запущен процесс симбиоза. Семь. Шесть.
Язык мне неизвестный, но я почему-то понимал его. Более того, чувствовал, что смогу говорить. А ещё я вдруг вспомнил последние секунды своей, судя по всему, прошлой жизни. Потому что я, чёрт возьми, умер!
* * *
– Лейтенант, я не знаю, как это остановить! Нас такому не учили! – голос замкомвзвода, старшего сержанта Акулова, напряжён, как струна. Ещё бы, у опоры моста, возле которой мы находимся, в рядок лежит несколько авиационных бомб и самодельных взрывных устройств, обильно опутанных проводами в хаотичном порядке. Чёртовы партизаны заминировали опору, собираясь при отступлении подорвать единственный в округе мост. А он нам ох как нужен. Командир так и сказал: «Фролов, возьмёшь переправу, и внеочередное звание тебе обеспечено». Да плевать на звание, на той стороне реки четыре взвода союзников, зажатых в ущелье. У нас просто нет времени на наведение переправы с нуля, да и местность – хуже не придумаешь. Десант, если и сможет высадиться, окажется на месте лишь к завтрашнему дню.
– Отойди, Вася. И отделение отведи подальше. Попробую сам разобраться. Чёртовы повстанцы, где они вообще отрыли эти раритеты? Да сейчас любую взрывчатку, даже промышленную, днём с огнём не отыскать, я уж не говорю о боевых частях авиационных бомб, а тут их целая гора.
Бегло осмотрел провода, хаотично лежащие поверх фугасов, зашёл справа. Ага, вот они, парочка, уходящая под крайний снаряд. Ну-ка, посмотрим, что тут, только отодвинем подальше тело мною же убитого аборигена, лежащего на спине. Вот идиот, на столь ответственном посту, и снял каску… Впрочем, это же смертник, ему всё равно.
Аккуратно подрыл землю рядом с проводами, мимолётно бросив взгляд на глушилку, установленную в пяти метрах. Работает. Так, что тут у нас? Обыкновенный замыкатель, срабатывающий от радиосигнала. Если не ошибаюсь, резать нужно этот провод…
Характерный щелчок вставшей на боевой взвод гранаты, которая сама выкатилась из-под снаряда. Время резко замедлилось, а пространство стало невероятно плотным. Левая ладонь сжимает кусачки, тут же перекусывающие провод, а правая хватает лежащий в полуметре вражеский шлем. Железный, старого образца – таких сейчас, даже если сильно захочешь, не найдёшь…
Взрыватель в сторону, трофейной каской накрыть гранату, а сверху собой – бронежилет и тело должны сдержать взрывную волну, которая никак не должна добраться до фугаса. Тут столько проводов намешано, что любое неосторожное воздействие, и всё сдетонирует. А если рванёт, тогда не только меня, но и ребят посечёт осколками.
Взрыв, темнота…
* * *
– Вашу Машу! – ругнулся я, выпав из внезапно нахлынувших воспоминаний. – Если я умер, тогда непонятно, что…
– Процесс родства завершён. Осуществляется синхронизация с имплантами носителя. Семь, шесть, четыре, – в этот раз мужской голос звучал прямо в моей голове, при этом так громко, что захотелось зажать уши руками и выматериться.
– А ты ещё кто такой, голос разума, что ли?
– Один, – завершил отчёт неизвестный голос, звучавший у меня в голове, после чего неприятные ощущения в черепной коробке исчезли.
– Ух-х! Я всегда знал, что чужие голоса в голове не к добру. Кто ты? Шизофрения?
– Я искусственный интеллект второго поколения, встроенный в наруч первой модификации. Носитель, для улучшения взаимодействия прошу дать мне и себе позывные.
– Ты из военных, что ли? – удивился я. – Ну, значит, я буду Кэп, а ты Шиц.
– Принял, Кэп. Какие будут дальнейшие указания?
– Мне сейчас что-нибудь угрожает?
– Судя по результатам экспресс анализа воздуха, капсула приземлилась в синем ареале. Здесь обитают Муты ранга каппер, а они предпочитают не приближаться к технологическим объектам, избегая возможного поглощения муто-механоидами.
– Мудо что? – из произнесённого Шицом я понял лишь, что местная флора-фауна в ближайшее время жрать меня не будет. Что ж, хоть одна хорошая новость. – Так, Шиц, давай с самого начала, по порядку. Где мы находимся? И что с нами не так? Желательно развёрнутый ответ.
– Мы находимся в синем ареале зоны А-один. Учитывая, что крышка капсулы открыта, а я активировался, посадка прошла не совсем удачно. Обычное явление, примерно семнадцать процентов всех капсул при приземлении получают повреждения различной степени тяжести, а три процента заключённых гибнут. Кэп, ты получил инструктаж после зачитывания приговора?
– Я и приговора-то не помню. Мля, Шиц, начни рассказывать прямо с самого начала, для особо одарённых. За что меня посадили?!
Глава 2. Инструктаж Шица
– Кэп, по имеющимся у меня данным, криокамера с твоим телом была обнаружена на одной из законсервированных научных станций корпорации «Аурум». При создании искусственного разума был разработан свод непреложных законов, и один из них гласит – искусственный интеллект не может причинить вред разумному существу или своим бездействием допустить, чтобы разумному существу был причинён вред. По этой причине искин, управляющий научной станцией, вынужден был дополнительно тратить энергию на поддержание функционала криокамеры, при этом значительно сократив размеры энергетического щита. К моменту, когда на научный объект с плановой проверкой прибыла группа техобслуживания, тридцать процентов станции, вместе с дорогостоящим оборудованием и редчайшими экземплярами, были безвозвратно испорчены излучением местной звезды. Виноватым в случившемся признали тебя, Кэп. Повезло, что ты имеешь второй порог защиты от шума, иначе сейчас бы управлял каким-нибудь промышленным комбайном на одном из рудников в астероидном поясе. Недолго, месяца два, а потом скончался бы от облучения.
– Ага, то есть сейчас я нахожусь не в заднице мира, а на сказочном, мать его, курорте, и стоит мне щёлкнуть пальцами, как стройные мулатки тут же начнут потчевать меня деликатесами и всячески ублажать. А, вспомнил! Шум – та электронная дама из капсулы что-то говорила о его подавлении. – Я наконец решился выбраться наружу. – Можешь пояснить?
– Кэп, осмотри наруч. Видишь, ближе к локтю небольшой экран с зелёными полосками. Это индикатор, показывающий число инъекций блокатора, доступных заключенному. Сейчас их у тебя девять, одну ты получил автоматически, едва пересёк буферную зону аномалии А-один. Действие одной инъекции длится двадцать-двадцать шесть часов, но повторный укол по умолчанию произойдёт через девятнадцать часов.
– Итого около девяти суток, – быстро подсчитал я. – И где мне достать новые инъекции?
– Необходимо выйти к опорному пункту, базе «Аурум» или к вольному поселению. В местах массового обитания заключённых и на территории объектов корпорации имеются торговые представительства, которые принимают от заключенных и свободных охотников мутаген и псевдомеханизмы. Взамен можно получить инъекции блокатора, оружие и обмундирование, ИРП, алкоголь. Также можно посетить лабораторию, в которой имеется возможность усвоить мутацию высокого ранга или провести апгрейд наруча, установив более продвинутый искусственный интеллект. А еще повысить уровень мини-комплекса, способного проводить мутацию.
– Шиц, можешь подробней рассказать про наруч?
– Наруч является высокотехнологическим изделием, разработанным корпорацией «Аурум». Он способен влиять на ДНК носителя и взаимодействовать с мутагенами. То есть с помощью наруча можно вытягивать концентрат мутагена из убитой твари и совершать мутации с телом носителя. Также этот прибор является средством контроля госкорпорации, избавиться от него невозможно. Как я уже говорил, возможно провести апгрейд наруча – например, поднять ИИ до пятого, а при глубокой модернизации и до шестого поколения. Также доступно повышение ранга мини-комплекса, проводящего мутации.
– Что за мутации? Мне кажется это важным, – перебил я искина, при этом в мозгу засела мысль о том, что я же, мать его, сейчас разговариваю с железкой! Причём разговариваю о прямом воздействии этой самой железки на мой организм.
– Мутации, как и мутагены, делятся по цветовым рангам. Базовый стандарт – это семь цветов радуги. Ламба – фиолетовый, низший мутаген. Даёт одно усиление, от одного до двух баллов по шкале «Аурум». Каппер – синий, одно усиление, от одного до трёх баллов. Йотун – голубой, одно усиление от двух до четырёх баллов. Тетро – зелёный, одно усиление, от двух до пяти баллов. Этанол – жёлтый, два усиления, от пяти до шести баллов. Дзерг – оранжевый, два усиления, от пяти до восьми баллов. Психор – красный, два усиления, от пяти до девяти баллов.
– Что это за баллы такие? – спросил я, вспомнив анекдот. Иванов и Петров, вы отлично выполнили задачу и получаете по А-баллу. А Потапов и Сидоров проявили себя плохо и потому получат по Е-баллу.
– Каждый балл потенциально усиливает возможности мутации на десять-пятнадцать процентов. Реакция, сила, гибкость, интеллект зависят от мутагена и особенностей тварей, из которых он добыты.
– То есть можно усвоить красный мутаген и при удаче усилить себя почти в два раза?
– Именно что при удаче. Как правило, усиление проходит по нижней планке. Чтобы поднять его до максимального предела, придётся сначала определить в лаборатории нужную тварь, способную усилить мутацию, после чего начать на неё охоту. Причём для поднятия каждого последующего балла потребуется всё больше мутагена.
– Я правильно понимаю, для одной мутации требуется убить более чем одну тварь?
– Верно, Кэп. Для мутации фиолетового ранга требуется собрать мутаген с нескольких десятков существ. К счастью, для мутации более высокого ранга надо всё меньше и меньше тварей. Только у них и индекс опасности в разы выше. К примеру, одна тварь психора, красного ранга, способна устроить настоящий геноцид тварям Ламба, фиолетовым.
– И сколько различных мутаций я смогу применить на себе? – озвучил я ещё один интересующий вопрос.
– Оптимальное число мутаций – три. Если больше, риск потерять разум становится почти стопроцентным, и даже если удастся остаться собой, произойдут сильные изменения во внешнем виде, порой кардинальные. Правда, есть исключения.
– Ну-ка, можно поподробней?! – заинтересовался я.
– Существуют четыре ранга элитных мутаций. Те, кто усвоил их, получают право покинуть зону А-один. Чёрный – Дельто, три усиления, от девяти до десяти баллов. Белый – Гаммо, три усиления, от девяти до десяти баллов. Серебряный – Бето, три усиления, от девяти до десяти баллов. Золотой – Альфо, четыре усиления, от десяти до двенадцати баллов.
– И где добыть эту элиту, чтобы сразу взять максималку? – поинтересовался я.
– Кэп, чтобы извлечь элитный мутаген, необходимо серьёзно подготовиться. Наруч начального уровня, который ты сейчас носишь на руке, способен извлечь мутаген до зелёного ранга включительно, а также провести мутацию носителя фиолетового и синего рангов. Но для охоты на элитного зверя требуется не апгрейд наруча, а весьма мощное вооружение и броня, которые стоят очень дорого.
– То есть, чтобы прикончить такую тварь, нужны большие, хм, пушки?
– Оружие, броня, системы маскировки, и развитые мутации. И есть ещё один способ усиления, который также влечёт сильные изменения тела – при усвоенной мутации Тетро, зелёного ранга, заключённый получает возможность сопряжения с телом и наручем как имплантов производства корпорации, так и псевдомеханических протезов, усилителей и прочих приспособлений, повышающих живучесть.
– Ты сказал, что носители элитной мутации получают разрешение покинуть аномалию? Разве это возможно?
– Кэп, к сожалению, у меня нет развёрнутой информации по данному вопросу. Мне также неизвестно, каким образом корпорация «Аурум» забирает мутагены и механоидов из аномалии А-один. Способ доставки грузов из зоны в миры содружества также неизвестен.
– Ладно, как говорил наш комбат – лучше Машку за ляжку, чем журавль в небе. Мне полагается какой-то стартовый набор вооружения? Еда? Вода? Резиновая женщина?
– Для того, чтобы добраться до контейнера со всем нужным, тебе придётся немного поработать. Судя по тому, что я смог увидеть, пока ты размахивал руками, часть капсулы во время посадки ушла в грунт. Скорее всего, контейнер со снаряжением и ИРП придётся выкапывать.
– Копать-перекопать! – выругался я. – Какой идиот разрабатывал эту капсулу? Разве сложно было поместить контейнер внутрь? А если бы я в воду приземлился? Или на меня сразу же, едва открылся колпак, напал какой-нибудь зверь?
– Кэп, в аномалии А-один нет глубоких водоёмов, и у капсулы высокая плавучесть. Нападение также маловероятно, искин старается совершить посадку в фиолетовой зоне, в крайнем случае в синей. В этих зонах обитают твари, которые избегают любых технологических изделий. Как я уже говорил…
– Да я понял уже. Никто не хочет стать начинкой для киборга. Ладно, выходим. – Я, кряхтя, как старый дед, вздумавший взобраться на молодуху, начал выбираться из капсулы. Всё же жёсткое приземления не прошло даром – спина ныла, седалище занемело, а ноги сводило судорогой. Но я всё же превозмог и восстал, аки Ленин из своего Мавзолея.
– Товагищи, тгудиться, тгудиться и ещё газ тгудиться!
– Кэп, я зафиксировал сильный всплеск эмоций. Использовать успокоительную инъекцию?
– Отставить, Шиц. – Я переступил с ноги на ногу, сделал пару шагов вперёд и лишь после повернулся лицом к капсуле. – Мда. И на этом пепелаце я сюда прилетел? Выглядит не как чудо инженерной мысли, а как консервная банка со стеклянным боком.
– В создании капсулы использовались самые передовые технологии прошлого столетия, – произнёс искин. Мне даже показалось, что в его голосе слышится обида. – Модель получилась предельно надёжной, и в корпорации «Аурум» решили не проводить модернизацию.
– Ага, знаем. Работает – не лезь. – Я неспешно обошёл транспортное средство. Мда, вся нижняя часть капсулы и правда под землёй, ещё и метров двести тормозного следа позади теряется где-то за деревьями. Этакая борозда глубиной в добрых пару метров, медленно наполняющаяся водой. – Чёрт! Где крышка?
– Кэп, её не получится установить на место, крепёжная система повреждена.
– Да клал я вприсядку на твою крепёжную систему! Мне нужно остановить воду, иначе я хрен доберусь до контейнера со снарягой.
Матерясь сквозь зубы на аномалию, корпорацию и немного на себя, я волоком тащил оказавшуюся тяжеленной стеклянную крышку. Пить, как же хочется пить. Сука, готов отдать полцарства за глоток чистой холодной воды! Да что половину – всё!
Пока занимался переноской тяжестей по пересечённой местности и мечтал напиться, совсем забыл о болях в спине. Уже опуская в траншею импровизированную дамбу, я с радостью отметил, что ничего нигде не болит. Правильно всё же говорил дедушка Ленин – упорство и труд в кровь мозоли сотрут. Или это не он говорил…
Чтобы закрепить крышку, пришлось вбить в рыхлую почву несколько кольев – благо при падении капсула сломала несколько небольших деревьев – и под конец укрепить конструкцию всё теми же деревьями, использовав их как упоры.
Закончив с дамбой, я, словно умудренный жизнью бобёр, отправился за добычей. Вернее, принялся заостренной палкой подкапывать правый бок капсулы. Благо опыт земляных работ у меня был немалый, пришлось в своё время порыть окопы да траншеи. В общем, через полтора часа я уже вытаскивал из-под днища капсулы прямоугольный металлический ящик. Увесистый, зараза, килограмм двадцать пять-тридцать.
Выволок добычу на ровное место, и собрался было уже вскрывать свой сундук мертвеца, йо-хо-хо, когда со стороны дамбы раздался удар, чуть не сделавший меня заикой. Вскочив, будто ужаленный, я перехватил поудобнее свою палку-копалку и двинулся к стеклянной крышке, за которой плескалась вода. Уровень уже знатно поднялся – сантиметров шестьдесят точно.
– Мат твою! Это что за чупакабра? – сам не заметил, как перешёл на шёпот. Ещё бы, прямо в траншее, тыкаясь тупым рылом в стекло, находилась здоровенная хреновина, больше всего похожая на позеленевшего сома-переростка. Метра два с половиной в длину и невероятно толстый. Чтоб мне вспотеть семь раз, да у этой жертвы вневидовых отношений ещё и лапы есть! Много лап!
– Бум-с. – вновь раздалось от моей дамбы, это неведомая зверюга ткнулась в неё мордой.
– Мут, ранга Тетро, зелёного. По классификации водоплавающий, самоназвание – плывун. Его здесь не должно быть. – В словах искина не было эмоций, но я словно почувствовал его растерянность. – Кэп, быстро возвращайся к контейнеру. Код на замке – шесть единиц. Позже сменишь. Внутри в чёрной пластиковой кобуре должен находиться игольник, он крепится ремнём к крышке. Я подскажу, как им пользоваться и куда стрелять, чтоб убить одним выстрелом и не повредить железу с мутагеном. Если повезёт, заполним одну малую капсулу.
– Он не опасен? – на всякий случай уточнил я. – А то к хренам этот мутаген, привалить плывуна, и дело с концом.
– Судя по его низкой активности, мут оглушён или ранен, поэтому следует воспользоваться моментом.
Вернувшись к контейнеру, я отыскал кодовый замок, набрал шесть малых кружочков – на местном языке единиц – и быстро поднял крышку. Не глядя на содержимое, чтобы не залипнуть, быстро отстегнул пряжки двух ремней и извлёк из зажимов чёрную пластиковую кобуру, сантиметров тридцать длиной.
Открыв клапан, вытащил на белый свет оружие, по форме напомнившее мне маузер времён гражданской войны. Даже характерный для обоймы выступ имелся, с небольшим цифровым экранчиком. Из отличий – вес поменьше и ствол очень тонкий и длинный. Ну и общие габариты, скорее всего, побольше. Так, вроде у маузера кобура как-то крепилась к оружию, может, и здесь так же? Ага, вот и паз внизу. Щелчок – готово.
– Кэп, судя по сноровке, ты бывший военный. Наши шансы на выживание только что повысились.
– Обучай, голос в моей голове! – буркнул я в ответ, хотя и сам уже почти разобрался. Это спусковой крючок, здесь, похоже, флажок с режимами огня, а эта небольшая кнопка – предохранитель. Хм, да здесь все помечено символами. Так, нажать большим пальцем на кнопку, им же перевести флажок вниз, напротив значка, изображавшего одну стрелку. Приклад в плечо, совместить мушку и целик. Хм, удобно. – Шиц, я ничего не пропустил?
– Всё верно. Оружие разблокировано, режим одиночной стрельбы выставлен. Можно начинать охоту. Подойди к плывуну, я подсвечу уязвимые точки на его теле.
Мут упорно продолжал биться своей тупой мордой о крышку капсулы, но та стоически держала оборону. Похоже, зверь был в полном неадеквате, раз не пытался выбраться из ловушки.
– Подсвечиваю уязвимые места жёлтым цветом, – сообщил искин, и на крупной башке плывуна, в разных местах, тут же появились три жёлтых пятна размером с суповую тарелку. – Кэп, старайся попасть точно внутрь меток, чтобы не повредить мутаген.
– Ага, – ответил я, не спеша приближаться к твари. А то знаем мы, как некоторые крокодилы брёвнами прикидываются. А чуть добыча зазевается – хвать, и в кусты. Ух, извращенцы!
