Алексей Фомичев
Проект хаоса
4
Горинск. Незаметные гости и местные будни
Первыми прибыли техники. Им предстояло организовать несколько мобильных пунктов управления, в том числе подготовить дополнительные каналы интернета и радиосвязи. Главным образом не в самом городе, а в соседних населенных пунктах на удалении до ста километров. Часть персонала вообще разместилась в поселках соседней области, дабы иметь возможность подключения к их сети. Все это готовили на случай масштабного глушения любых видов связи и полного отключения сотовых сетей.
Следом за технарями прибыли психологи, аналитики, специалисты по управлению кризисами, способные в кратчайшие сроки «разбудить» народ и вывести его на улицы под различными, зачастую прямо противоположными лозунгами.
Это группа работала в тесной связке с технарями, ибо большей частью основной массив информации поступал из сети. Хотя значительный пласт данных шел от «активистов» – агентов с улиц. Все сплошь местные кадры, завербованные или внедренные кто год назад, а кто и десять.
Почти одновременно со второй группой прибыла команда управленцев. А последними приехали специалисты по эвакуации и прикрытию. На них была финальная часть операции, вывод персонала, вывоз или уничтожение техники, при необходимости обрубание «хвостов», отсечение слежки и вполне вероятного перехвата.
Проблем с адаптацией не возникло, все задействованные в операции сотрудники были русскими (без условного разделения на белорусов и украинцев). Так изначально и планировали, дабы исключить любой намек на импортные следы.
Была и еще одна команда. Она работала на месте почти два месяца, готовя все протестные и силовые акции. Команда состояла из нескольких групп. Именно они рисковали больше всех, ибо им было труднее всего скрывать свое присутствие и активность. Поэтому их маскировке уделили самое пристальное внимание. Однако как не маскируй, все равно что-то да вылезет. Так что спецы ходили по грани. Оттого и гонорары их сильно отличались от гонораров других в большую сторону. И это справедливо.
Координатором команды «Дуэт» стал Крон. Псевдоним взят с потолка и никак не был связан с прежними прозвищами специалиста и тем более, никак не напоминал его настоящие имя и фамилию.
Опыта работы подобного рода у Крона хватало, хотя в таких условиях и при таком раскладе он еще не действовал. Здесь было и проще и сложнее одновременно. Поэтому еще перед приездом Крон скрупулезно изучил все данные по региону, в том числе и выводы аналитиков, а потом затребовал дополнительную информацию по всей управленческой верхушке города и области.
В России Крон не был несколько лет и, хотя хорошо знал реалии бывшей Родины, но все же некоторые аспекты вызывали у него удивление. Он даже настоял на внеплановой встрече с руководителем аналитической группы. Выведя на экран огромного монитора наиболее интересные разделы доклада, он спросил:
– Насколько обоснованы эти выводы?
– Полностью. Вероятность девяноста девять и две девятки после запятой.
– Они что, реально так закрутили дела? – недоверчиво уточнил Крон.
– Так и есть. Никакой натяжки. Мы не подгоняли цифры под желаемое. Даже прогноз дали усредненный, чтобы картина не выглядела совсем уж… критической.
Крон всматривался в монитор, потом растерянно пожал плечами.
– При таком раскладе мы там и на хрен не нужны. Они же сами вот-вот на улицы выйдут.
– Именно, – кивнул аналитик. – Потому и сыграть надо… как в бильярде – на тоненького, если понимаете.
В бильярд Крон играл и намек понял.
– «Чужой» уже «свесил ножки» в лузу. Надо только едва-едва подтолкнуть его. Буквально дунуть. И он сам свалится. Причем со стороны никто ничего не заметит. Тем более, в таком антураже.
Всех деталей плана будущей операции аналитик, конечно, не знал. Но по роду своей деятельности догадывался, что готовят в данном регионе и как все вероятно произойдет.
Крон тогда не ответил на реплику, но сравнение с бильярдом запомнил. Оно понравилось, ибо в точности описывало ситуацию. Именно с этого Крон и начал работу на месте, когда впервые собрал управляющую группу.
– Минимум вмешательства. Минимум действий. Наблюдем, фиксируем, сопровождаем. Наша работа будет напоминать легкое касание бильярдного битка по шару, чтобы подправить его в лузу. Сгущаем обстановку, группируем события, усиливаем тот фон, что уже витает над городом. Понятно?
Всем все было понятно. Среди управленцев тормозов и тугодумов не держали.
– Кто работает по местной «элите»?
Поднялись две руки.
– Отпрыски, родственники, их делишки, проказы, шалости, вплоть до самых безобидных. Все напоказ, все в сеть. Это одна группа. Сами бизнесмены, чиновники – другая группа. Каждое лыко в строку. И обязательно побольше смешных казусов. Пусть над ними сперва смеются. Потом сменим настрой и заставим скрежетать зубами.
Вопросов и уточнений не последовало и Крон продолжил.
– Третья группа – полиция, ГАИ, прокуратура, суды, другие структуры. Беспредел, беззаконие, «крышевание», отбор бизнеса, слияние с криминалом, взятки. Начинайте выкладывать все, особенно видео.
Дальше были группы по другим направлениям: ЖКХ, экология, преступность, неплатежи, медицина. Все это хоть и не носило принципиально важного характера, но вкупе с другими могло серьезно повлиять на обстановку.
– Доводим ситуацию до точки кипения, – подвел итог Крон. – И только здесь начинаем легонько подталкивать. Как раз тогда и потребуется активность нашей «добровольной дружины». От брошенного в старика окурка из окна «бентли» до невыплат пенсий и веерного отключения электричества. Вот тут надо сработать быстро и четко. Только тогда мы удержим кризис под контролем и доведем регион под ручку к финишу.
Крон обвел взглядом управленцев и негромко хлопнул в ладони.
– За работу!
…В ночной клуб «Приват Хаус» наряд ОМОНа прибыл по срочному вызову. Какие-то левые парни устроили бучу. Начальство потребовало на месте разобраться и наказать наглецов.
И, правда, в фойе клуба с охраной переругивались несколько крепких ребят. Беседа шла на повышенных тонах, один охранник сидел в углу с разбитым в кровь лицом, по полу разбросаны осколки пивного бокала, в углу лежал перевернутый стул. Видно, вечер совсем перестал быть томным.
ОМОН с ходу влетел в разборку с вежливыми призывами «Стоять, суки!» «Не с места!» «Лежать, работает ОМОН!». Сопровождалось все это ударами прикладами и тычками.
Вопреки практике незваные гости на колени падать не спешили и рук не поднимали. Кто-то успел отмахнуться, кто-то уронил бойца отряда на пол. Один и вовсе сунул руку за пазуху пиджака.
ОМОН осерчал и заработал прикладами активнее. Численный перевес был на их стороне – восемь против четверых – так что вскоре гости все же попадали на пол. Один с разбитой головой, второй вовсе без сознания. Наряд потерял двух бойцов и еще двое поплыли после пропущенных ударов. Били залетные сильно и точно, метя в голову, а не в защищенные бронежилетами тела.
После такого наглецов обычно грузили в автобус и везли на базу, где хулиганам отвешивали еще пряников и только потом оформляли. За своих ОМОН готов был головы отрывать.
Но в этот раз все пошло не так.
Старший залетных гостей успел-таки извлечь руку из-под полы пиджака и явил старшему наряда «корочки».
– Управление следственного комитета по области! – глухо произнес он онемевшей от смачного удара челюстью. – Идет проверка. «Вальс!»
Последнее слово было кодовым. После него в фойе вдруг влетела еще одна группа затянутых в черную форму бойцов.
– Работает Главное управление наркоконтроля! Опустить оружие!
Стволы пистолет-пулеметов ПП-19-01 смотрели на омоновцев. Те, растерявшись, застыли на месте, не зная, как реагировать. Ситуация явно вышла из-под их контроля.
Следом за бойцами вошли несколько человек в цивильной одежде. Один из них показал удостоверение командиру группы ОМОН.
– Майор юстиции Уваров. Здесь проводится операция по пресечению незаконного оборота наркотиков. Вы напали на наших сотрудников. Немедленно освободите их.
Командир группы скользнул взглядом по удостоверению, мысленно выругался и дал отмашку своим.
– Вам и вашим людям надлежит ждать дальнейших указаний в автобусе. Не вздумайте уехать! Будете задержаны.
По настрою майора юстиции, по решительным действиям бойцов в черном, по тому, как злорадно улыбались вставшие на ноги «залетные», командир группы понял, что дело обстоит гораздо хуже, чем могло бы быть при обычных случайных стычках с коллегами. А запрет на отъезд и вовсе за рамками понимания.
«Кажется, влипли», – мелькнула здравая мысль. – «Надо доложить начальству».
И словно подслушав его мысли, майор юстиции протянул руку.
– Радиостанцию и мобильный телефон. Живо!
Следственный комитет и управление наркоконтроля сработали быстро и четко. Кроме последнего эпизода в ночном клубе в прокуратуру были отправлены материалы по нескольким делам. И везде фигурировал ОМОН. «Крышевание» бизнеса, прикрытие наркодельцов, вымогательства.
ОМОН теперь входил в состав войск нацгвардии, поэтому тут же возникла перепалка между ведомствами. Но доказательства имелись железные и региональное руководство нацгвардии вынуждено было отступить.
Операция следственного комитета задела СОБР и отдел неведомственной охраны. Им вменялись поборы с торговцев, необоснованные задержания и изъятия электронной техники. Трое бойцов СОБРа были пойманы во время переговоров с преступниками о разделе сфер влияния.
Последовали новые задержания и отстранения. Командир СОБРа и трое сотрудников угодили за решетку.
Городские СМИ вдруг разом выпустили обличающие статьи, где гневно клеймили «оборотней в погонах» и хвалили следственный комитет, который отважно встал на защиту закона и порядка.
Шум дошел до Москвы и там потребовали объяснений. А так же прекращения травли нацгвардии. Но посланные в столицу документы ясно говорили о больших проблемах у новой структуры. Москва потребовала снизить накал страстей.
Толик Рывков встретил подавленного Генку Лоскутина возле своего дома. Тот недавно переехал сюда, обменяв родительскую двушку на такую же, но большей площади. Генка пригласил приятеля домой обмыть новоселье и поговорить.
– Историю с ночным клубом слышал? Вот. У нас сейчас такой шорох! Семеро под арестом, три десятка под следствием. Почти треть отряда за штатом. Полсотни уже заявления написали, работу ищут. В полицию их вряд ли возьмут, нацгвардия сейчас с МВД на ножах.
– За дело тягают или как?
Генка мазнул злым взглядом по приятелю, пожал плечами. Достал из холодильника бутылку водки.
– Вмажем?
Толик отрицательно помотал головой.
– Не. Я в завязке полной.
– О как!
Генка все же налил водку в две рюмки, взял свою и легонько ударил по второй. Опрокинул рюмку, выдохнул и зажевал куском хлеба с намазанной горчицей.
– Кого за дело, кого за компанию. Наши молчат, но явно шуганулись. Да еще командование почти все полетело. Начштаба пока дома, но могут арестовать. Командир мечется, каждый день к следакам ездит. То ли взятки сует, то ли свои погоны прикрывает.
– В сети писали, СОБР тоже нарвался, – уточнил Толик.
– А-а, все нарвались! А то типа не знали, что менты свои дела крутят.
– Так вы теперь не менты, а эти… гвардия наци.
Генка строго посмотрел на Толика.
– Какие наци? Сбрендил?
– Ну, нацгвардия, гвардия наци. От перемены мест слогов суть не меняется.
– Не тренди! Меняется. Я что, на нациста похож?
– Угомонись! Это просто название.
Генка явно был на взводе и юмор не воспринимал. Хотя не такой уж это и юмор.
– Тебя-то не трогали? – сменил тему Толик.
Генка покачал головой.
– Я ни при делах. Так, пару раз выезжали… поприсутствовать.
Генка сбился, явно раздосадованный оговоркой. Толик хлопнул его по плечу.
– Не ссы, мне-то можешь сказать. Я закладывать тебя не собираюсь.
Он хмыкнул, вдруг представив себя крадущимся в офис следственного комитета с заявой в руках.
Видимо, Генка тоже это представил, скривил губы.
– Ну так ты остаешься?
– А чего еще делать? И года не прослужил. Вон только на заочный поступил, хотел офицером стать. Были мысли потом в СОБР перейти.
Он налил по второй, так же залпом махнул и закашлял – водка пошла не в то горло. Толик пару раз хлопнул его по спине и отставил рюмку.
– Хорош с тебя, не лезет.
Генка прокашлялся, смахнул слезу с ресницы и вздохнул.
– Ты как насчет пообедать? Вчера мясо пожарил.
– Я только поел. А ты давай, налегай.
Генка достал из холодильника тарелки с мясом и овощами, разбил над сковородкой два яйца.
– Слушай, у тебя-то что? С этими гандонами не виделся?
– Не-а. Пока отвалили. Хотя повестку получил, послезавтра к следаку.
– И что там?
Недавние разборки в правоохранительных структурах города оказались на руку Толику. Его перестали тягать в полицию и заставлять забрать заявления. Пропали типы, что напугали его мать. Адвокат намекал, что есть шанс выйти из дела.
Новости радовали, но никаких других подвижек не было. Его заявления так и повисли, новостей не приходило. И что там могло выйти – еще вопрос.
Толик не знал, да и не мог знать, что недавние распри затронули и отдел вневедомственной охраны. Несколько человек тоже угодили под следствие, других заставили написать заявления по собственному. Эти пока еще не попали на крючок следователей, но могли влипнуть.
Среди таких «счастливчиков» были те самые бойцы, что избивали Толика при задержании. Им стало не до какого-то парня с улицы, самим бы выскочить целыми.
Генка выслушал приятеля и сказал, что дело реально могут замять. Но придется идти на сделку с другой стороной.
– Тебе их не достать. Там такие подвязки, глухой номер. Хоть генпрокурору пиши.
– А эти, патрульные?
– Вневедомственная охрана. Они теперь тоже в нацгвардии. Этих могут привлечь, если будет доказуха. И если начальство сдаст.
– Ладно, посмотрим, – буркнул Толик. – Таких сволочей прощать нельзя.
– Плечо как?
– Заживает. Рукой двигаю. Через недельку пройдет.
– Повезло, что тот мудак в голову не попал.
– Ну да.
Генка ловко переложил со сковородки в тарелку ломти мяса и яичницу, нарезал хлеб, достал кетчуп. Кивнул на тарелку.
– Может, за компанию?
– Не, я пас. Приятного аппетита.
– Угу, мерси. Тогда я быстро. С работой у тебя как?
Толик уклончиво пожал плечами.
– Устроился охранником на склады.
– А по деньгам?
– Пятнашка.
– Не густо. И как работенка?
Толик посмотрел на жующего Генку, соображая, что сказать.
Некая общественная организация «Буран» выкупила в пригороде земельный участок, на котором стоял заброшенный завод, и создала там спортивный комплекс – секцию единоборств, бассейн, страйкбольный клуб.
Новый знакомый Толика Макс Яворский руководил спорткомплексом. Он, как и обещал, организовал встречу с директором «Бурана» Андреем Покровским. Толик рассказал им о себе, поведал об истории с дракой. Те беде Толика посочувствовали, предложили временную работу – охранять склады. Зарплата не ахти какая, пятнадцать тысяч, но и это было благом. Нашел бы Толик работу в городе – вопрос.
– Мы организуем военно-спортивную команду для участия в соревнованиях и выступлениях, – рассказал Покровский. – За это идет доплата. Так что как плечо заживет, можешь приступать. Думаю, тест пройдешь. Ну а остальное потом обсудим. Идет?
Толик согласился. Новые знакомые были людьми нормальными, дело предлагали тоже нормальное. Да и потом, куда еще идти безработному, который успел нажить себе стольких врагов?
О том, что «Буран» не просто спортивный клуб, и сотрудники не только охраняют склады и стреляют из маркеров, он догадался чуть позже. Когда его познакомили с товарищами по работе и тренировкам. Были здесь в основном те, кто так или иначе пострадал от действия или бездействия властей. Кто имел проблемы с полицией, будучи невиновным. Кто по прихоти бизнесменов потерял работу. Чьи родственники угодили под пресс из-за стремления добиться порядка, отстоять свои права.
Все они к власти питали не самые теплые чувства и имели зуб на конкретных людей. От главы администрации города или района, до владельца фирмы, сотрудника полиции, налогового инспектора.
Кое-кто из парней поведал свою историю попадания в «Буран» и Толик узнал, что далеко не одинок в своих проблемах. Есть эпизоды и похуже.
Рассказывать все это Генке Толик не стал, поведал лишь, что работает охранником и тренируется в клубе.
– Доплачивать еще обещали за переработку, – добавил он. – Так что прожить можно.
Генка покончил с едой и понес тарелки в мойку.
– И то ладно. Если вдруг меня со службы попрут, тоже пойду к вам.
Он фыркнул, покрутил головой.
– Только что будет, если ОМОН и СОБР разгонят? Кто за них работать станет?
5
Горинск. Все веселее
Новый импульс противостоянию силовых структур придал эпизод с аварией. Летевшая по вечерней улице «тойота» вдруг резко вильнула и буквально протаранила маршрутное такси. Удар отбросил маршрутку на фонарный столб. Три пассажира погибли на месте, еще пятеро получили тяжелые травмы. Заблокированный сломанным рулем водитель истекал кровью.
«Тойоте» тоже досталось. Водитель, зажатый подушками безопасности, уцелел, а вот пассажиру не повезло, вторая подушка не сработала, а ремень безопасности накинут не был. Перелом шейных позвонков, черепно-мозговая травма и смерть на месте.
Прохожие бросились на помощь пассажирам маршрутки и вызвали скорую. Кто-то вызвал и полицию, приехавший наряд спас от расправы хозяина «тойоты», который кое-как вылез из машины и хотел сбежать.
Вроде бы незначительное происшествие наделало шуму и сразу изменило ситуацию. За рулем «тойоты» сидел Альберт Забордян, сын известного бизнесмена и мецената. А погибший – Эдик Скордак, студент университета, а что главное – племянник начальника местного управления следственного комитета.
Полиция попыталась замять дело. Записи нескольких видеокамер были «испорчены». Свидетелям настоятельно порекомендовали изменить показания, а самым упертым пригрозили проблемами. Среди упертых были родственники погибших пассажиров. В пылу усердия следователи и сотрудники полиции пообещали тем не выдавать тела погибших.
Кто-то из родственников умудрился записать это безумие на смартфон и ролик набрал в сети сто тысяч просмотров за неполный день.
Еще один ролик набрал не меньше – случайный зевака записал момент аварии. Так что все вопросы о виновнике отпали сами собой. Попытка заблокировать канал ничего не дала.
Начальник регионального управления войск нацгвардии лично проконтролировал запрос в Генпрокуратуру относительно происшествия. И добавил к нему видеозаписи и свидетельские показания.
Склока между силовиками грозила выйти за пределы области, что не устраивало никого. И обе стороны начали торг, решая как быть дальше и чем жертвовать ради прекращения необъявленной войны.
Интернет-издание «На закате» опубликовало оба видеоролика об аварии, а так же напечатало большую статью «Город под угрозой», где довольно жестко и остроумно показало, что происходит в городе и кто виновник напряженной ситуации.
Менее известные издания и отдельные блогеры подхватили почин и интернет запестрел хлесткими заголовками. Полусонные оппозиционеры, забытые даже полицией и местным управлением ФСБ, вдруг вышли из дремы и отреагировали на происшествия панегириками наоборот в стиле «Все тупые, я умный». Досталось и городской администрации, и губернатору.
Видимо, эхо местных разборок дошло до столицы, ибо оттуда последовал очередной окрик. А начальник управления ФСБ получил команду уточнить обстановку и выступить в роли третейского судьи.
Но видимо, даже ранг представителя столь серьезной конторы не впечатлил обе стороны. И следственный комитет и нацгвардия почти одновременно выложили компромат на госбезопасность.
Оказывается, местные чекисты тоже запачкали руки участием в торговых сделках, лоббированием иных бизнесменов и тесным сотрудничеством с различными предприятиями и фирмами.
Получив двойной удар, начальник управления ФСБ пригасил рвение и стал искать выход из неудобного положения.
Таким образом, все силовики области и местные власти увязли в разборках, взаимных обвинениях, тяжбах и жалобах. А СМИ от официальных газет и телеканалов до интернет-изданий с радостью подхватили местечковую войну и лили ушаты грязи вперемешку с фактами и домыслами.
Среди погибших пассажиров микроавтобуса была двенадцатилетняя девочка. Ее отец принес в полицию заявление и приложил к нему видеозаписи аварии. Пока он оформлял документы, в кабинет вошли два типа и предложили компенсацию за дочь в обмен на заявление.
Мужчина – молодой еще человек тридцати пяти лет, офицер запаса – послал типов куда подальше и посоветовал им запихнуть деньги в задницы. Те, не стесняясь присутствия сотрудника полиции, пообещали мужчине массу проблем в жизни. И намекнули, что кроме дочери у отца еще есть маленький сын, жена, родители, и следует подумать о них.
Ответ был еще более красноречив. Отдав документы и получив уведомление о подаче заявления, мужчина вышел из отдела полиции и уже на улице угодил в ловушку. Трое в масках внезапно выскочили из подворотни с битами наперевес.
Одного мужчина успел приложить, но под градом ударов вынужден был отступить. Он уже поплыл от пропущенных тумаков, когда на помощь пришли прохожие. Нападавшие исчезли, а мужчина оказался в больнице.
Известие о нападении через час разнеслось по городу. Стало известно, что предложения замять дело поступили и к родственникам других погибших. У здания мэрии собралась толпа человек в триста. Требовали главу администрации и начальника полиции.
Власти уважили людей взводом ОМОНа и ротой патрульно-постовой службы. Бравые охранители закона начали оттеснять людей от здания. Толпа стояла. В ход пошли резиновые палки. Самых упертых потащили в автобус.
В начавшейся свалке пострадали два десятка человек, а пожилую женщину увезли в больницу, где она умерла от инсульта.
Теперь уже загудели полгорода. Особенно, когда узнали, что уголовные дела в отношении виновника аварии и в отношении сотрудников полиции и нацгвардии, избивавших людей, так и не завели.
Новый стихийный митинг собрал больше двух тысяч человек, хотя официальная пресса объявила о трех сотнях «провокаторов и буянов».
Ослабленный разборками и увольнениями ОМОН выставил всего сто человек. Полк ППС добавил полторы сотни. Еще полсотни наскребли с других служб. На помощь хотели прислать сотрудников частной охраны, но из двенадцати предприятий ЧОП, куда звонили из мэрии, девять сразу пошли в отказ, а остальные выслали по десять человек и только в качестве охраны здания. Полиция такое подкрепление не оценила и оправила бравых чоповцев обратно.
Митингующие требовали главу администрации и губернатора. Инициативная группа из десяти человек попыталась войти в здание мэрии, но полиция никого не пустила. Попытка решить вопрос миром ничего не дала, не пустили даже двух человек.
Глава администрации названивал губернатору и начальнику управления нацгвардии, но оба молчали. Брать на себя ответственность за разгон или диалог с народом никто не хотел. Тогда мэр, кляня все на свете, вышел к людям. С трудом поборов страх, пообещал во всем разобраться, лично проконтролировать подачу заявлений и проследить за ходом расследования.
Народ особого доверия к городскому начальству не испытывал и потребовал было приезда губернатора. Но тут уже в самой толпе кто-то начал агитировать за примирение. Мол, посмотрим, что сделают власти, а потом уж спросим. Через час люди разошлись.
Глава администрации принял успокаивающие и тут же решил уйти в отпуск. Такой нервотрепки он не испытывал никогда. И не был готов пережить подобное еще раз.
Внезапное изменение настроя митингующих никого из представителей власти не удивило, решили, что люди сами отступили. Между тем, в толпе активно работали агенты из команды координатора Крона. Резкое обострение обстановки прежде намеченного срока в его планы не входило. Хотя сам митинг и причины его появления играли Крону на руку.
Поэтому и была дана команда успокоить народ, но не гасить пыл полностью, а перенаправить на более поздний срок.
Зато блогеры и интернет-издания буквально взрывали сеть. Видео с митинга, видео из полиции, с улиц. Комментарии, мнения, призывы. Старшее поколение в сети не сидело, зато среднее и младшее именно оттуда черпало основную часть информации. А телевизор только дополнял общую картину.
Но местные каналы и тем более центральные о митинге и вообще об обстановке в Горинске ничего не сообщали. Зонтик молчания висел над городом прочно.
Замученные разборками с коллегами и своими внутренними заботами, ослабили контроль над обстановкой и сотрудники УФСБ. Доклады в центр шли в обычном режиме, но ничего особенного не содержали.
Тем более ничего не докладывали в центр МВД, нацгвардия и администрация. Следственный комитет тоже не спешил радовать столицу подробностями местных дрязг. Город как бы выпал из информационного поля, ушел в тень. Только интернет бурлил и кипел, но его активность была неофициальна и на нее властные структуры внимания не обращали.
Создался тот самый момент, когда можно было проводить почти любую акцию, не опасаясь раскрытия замысла ни до начала, ни при старте.
