Алексей Ерофеев
Скверы, сады и парки Петербурга. Зелёное убранство Северной столицы
Ботанический сад
Ботанический сад находится на Аптекарском острове и занимает квартал между Карповкой, Большой Невкой, Аптекарским проспектом и улицей Профессора Попова. Первоначально, в 1714 г., здесь заложили Аптекарский огород, где выращивали лекарственные растения и особенно «тунгусский чаек» из рода спирей как средство против простуды. Именно от Аптекарского огорода получил свое имя Аптекарский остров. Здесь же открыли и Главную аптеку, переведенную в 1776 г. в специально построенное для нее здание на углу Миллионной улицы и Аптекарского переулка. Уже в XVIII в. Аптекарский огород называли Аптекарским ботаническим садом.
При Аптекарском огороде существовала мастерская лекарских инструментов, ставшая в 1760 г. Петербургской инструментальной фабрикой. Вплоть до конца столетия на острове жили только работники огорода, аптеки, пока она здесь была, и фабрики. Всем остальным селиться здесь запрещалось, потому остров очень долго оставался почти пустым. В 1792 г. сюда хотели перевести Медико-хирургическую (ныне – Военно-медицинскую) академию, но решили, что место это слишком глухое, и уже построенное для академии здание передали фабрике, попутно реорганизовав ее в Петербургский инструментальный хирургический завод. Здание не сохранилось, но завод и поныне находится на этом месте (Аптекарский пр., 9); в 1922 г. он получил название «Красногвардеец» (видимо, посчитали, что между хирургическим скальпелем и красногвардейским штыком есть нечто общее). Еще раньше, в 1887 г., завод дал имя Инструментальной улице.
В 1823 г. по инициативе министра внутренних дел Виктора Петровича Кочубея сюда перевели с Васильевского острова Ботанический сад Академии наук, и возник тот Ботанический сад, который мы знаем. В том же году он официально стал Императорским Ботаническим. На следующий год архитектор Иосиф Шарлемань разработал проект строительства административных зданий, оранжерей и теплиц. Из них до середины XX в. дошел деревянный дом директора сада, возведенный еще в XVIII в., перестроенный Шарлеманем в 1829 г. в духе дворянских усадеб того времени и сгоревший в 1980 г.
Ботанический сад
Прочие существующие сейчас в саду постройки относятся к более позднему времени. Из них можно отметить садовую библиотеку и дачу министра уделов (1851–1854 гг., арх. Александр Кракау), старую пальмовую оранжерею (1848 г., арх. Егор Фишер-Уральский, перестроена в 1906 г. Григорием Люцедарским под служебный корпус) и новую пальмовую оранжерею (1899 г., арх. Иероним Китнер при участии Николая Смирнова и Николая де Рошефора). Еще одна оранжерея, построенная в 1889 г. Николаем Смирновым и Владимиром Самохваловым, перенесена в советское время из Таврического сада. В 1870-е гг. сад перепланирован по проекту садовника Эдуарда Регеля.
В 1830 г. по указу Николая I сад потерял статус питомника лекарственных растений. Читавшиеся здесь лекции для студентов-медиков были прекращены, разведение лекарственных трав постепенно свернуто. Сад стал чисто научным учреждением. Еще в 1823 г. назначенный главным садовником Франц Фальдерманн привез из Лондона саженцы более 15 тысяч (!) растений. Позже сотрудники сада, а также многие географы и путешественники, часто совершенно бескорыстно, доставляли сюда растения со всех концов света. Уже в 1825 г. ученик садовника Иван Стюарт совершил кругосветное путешествие и привез образцы с Камчатки, из Рио-де-Жанейро и даже с острова Святой Елены.
В 1913 г. Ботанический сад получил имя Петра Великого, утраченное после событий 1917-го. С 1918 г. это – Главный ботанический сад РСФСР, а затем СССР. Статус «главного» потерян в 1931 г., когда образовался Ботанический институт Академии наук, которому и подчинили сад. В 1940 г. институту присвоено имя выдающегося ботаника и географа президента Академии наук СССР Владимира Леонтьевича Комарова (1869–1945), проработавшего здесь почти 50 лет.
Огромный ущерб саду был нанесен во время войны, когда из тропической и субтропической коллекции удалось спасти всего лишь около 250 растений – те, которые сотрудники смогли унести домой, и те, которые удалось собрать в одну маленькую оранжерею. После войны пришла новая беда – руководство Академии наук во главе с Сергеем Ивановичем Вавиловым попыталось закрыть сад как не подлежащий восстановлению и перевести институт в Москву. Однако усилиями директора Сергея Яковлевича Соколова сад удалось отстоять и воссоздать практически заново. Сейчас в его коллекцию входит более 80 тысяч видов растений.
В саду есть местные топонимы. Это – Центральная аллея и аллея Небезразличных Петербуржцев. Последнее название присвоили аллее, идущей параллельно Аптекарской набережной летом 2014 года после проведения благотворительной акции, проводившейся в петербургских магазинах канцелярских товаров, направленной на сохранение и развитие Ботанического сада. Вдоль аллеи были высажены редкие породы кустов сирени, и она стала именоваться аллеей Небезразличных Петербуржцев.
Ботанический сад Университета
Небольшой сад расположен во дворе университетского комплекса на Васильевском острове, позади здания ботанической аудитории, в конце Филологического переулка. Основан в 1868 г. известными ботаниками профессорами Университета Андреем Николаевичем Бекетовым и Андреем Сергеевичем Фаминцыным одновременно с постройкой по проекту Ивана Горностаева ботанической аудитории. Несмотря на скромные размеры сада, в его коллекции сейчас более 4600 видов растений.
Брестский парк
Брестский парк находится на четной стороне Дальневосточного проспекта, между улицей Тельмана и переулком Челиева. К югу от него, у пересечения нынешних Дальневосточного проспекта и улицы Новоселов, раньше было Невское кладбище, где во время Великой Отечественной войны хоронили жертв блокады и тех, кто умер от ран в располагавшемся на другом берегу Невы госпитале, – всего около 50 тысяч человек. В начале 1960-х гг. с расширением Дальневосточного проспекта кладбище уничтожили. Сохранилась лишь стела с каменной урной, установленная в 1949 г., в 1980 г. рядом с ней появился мемориал «Журавли».
На противоположной стороне проспекта находились деревянные дома Весёлого посёлка, снесенные к середине 1970-х гг. Образовался большой пустырь, к которому с востока примыкало несколько промышленных предприятий и складов. Один из них, до того принадлежавший «Ленкниге» (пер. Челиева, 8), усилиями настоятеля Свято-Троицкого Александро-Свирского монастыря архимандрита Лукиана в конце 1990-х перестроен в подворье этого монастыря. В 2005 г. перед храмом установили закладной камень из крепости-героя Бреста и началось устройство парка. Белорусский город Брест – побратим Невского района, в котором парк расположен. Официально название парку дано 10 февраля 2010 г.
Подвиг защитников Брестской крепости, встретивших первый удар врага в ночь на 22 июня 1941 г., конечно, сомнения не вызывает. Сейчас это кажется удивительным, но вплоть до 1955 г. их подвиг замалчивался, а многие из выживших провели годы в лагерях как люди, прошедшие через немецкий плен и, следовательно, неблагонадежные. Все это время действовал, да еще как, приказ Сталина от 16 августа 1941 г., согласно которому военнослужащие, оказавшиеся во вражеском плену, считались «трусами и дезертирами». Загляните в «Большую советскую энциклопедию» издания 1951 г. – там Брестской крепости нет и в помине. Между тем за десять лет до этого, то есть в 1941 г., о защитниках Брестской крепости было сказано: «Эти люди заслуживают величайшего восхищения… То, как они сражались, их упорство, верность долгу, их храбрость перед лицом безнадежности – все это было характерно для морального состояния и сил сопротивления советского солдата. Немецкие дивизии должны были столкнуться с многочисленными такими примерами».
Эти слова принадлежат генералу Гудериану, тому самому, который в сентябре 1939 г. передал захваченный им у поляков Брест-на-Буге, он же Брест-Литовск, группе советских войск, а в 1941 г. потерпел поражение под Москвой.
Свидетельство врага, тем более известного генерала, наверно, лучшее, ибо лишено пафоса, весьма свойственного советским политработникам.
Справедливости ради надо сказать, что героически защищали крепость и поляки в 1939 г. А ко времени Первой мировой войны относится легенда о Бессменном Часовом, который в течение девяти лет, с августа 1915 г., охранял в Брест-Литовской крепости, оставленной русскими войсками, большой склад с боеприпасами, обмундированием и продовольствием.
Но не легенда, а подлинная история случилась в Великую Отечественную войну. В апреле 1942 г. бывший скрипач ресторана «Брест» Залман Ставский был отвезен немецким офицером в полуразрушенное подземелье в район казарм 333-го стрелкового полка. Там, по сведениям немцев, скрывался вооруженный человек. Ставский действительно обнаружил там советского воина, который, выйдя наружу, на вопрос немецкого офицера, есть ли в подземелье еще кто-нибудь, ответил: «Я один, вышел, чтобы увидеть то, во что я крепко верил и верю сейчас, – в ваше бессилие».
Эта история легла в основу повести Бориса Васильева «В списках не значился». И уж коль скоро речь зашла о писателях, то нельзя не сказать, что первым из них, который занялся поисками защитников Брестской крепости и возвращением долга памяти героическим защитникам, Отечества стал Сергей Смирнов. Улица его имени есть в Бресте.
В
Вавиловский сквер
Вавиловский сквер расположен вдоль четной стороны улицы Вавиловых. Как и улица, он носит имя ученых – братьев Николая и Сергея Вавиловых. Название скверу, образовавшемуся в 1980-е гг., после того как на месте земель совхоза «Лесное» построили многоэтажные жилые дома, присвоено 3 октября 2014 г.
Николай Иванович Вавилов (1887–1943) – великий русский генетик, автор закона гомологических рядов, по праву называемого Периодической системой в биологии. Кроме того, Н. И. Вавилов объездил весь земной шар в поисках мест, откуда началось распространение культурных растений. Из экспедиций Вавилов привез образцы семян различных диких и культурных сортов, в том числе и ранее неизвестных науке; эта коллекция поныне хранится в Институте растениеводства в Петербурге. На ее основе удалось создать многие новые сорта.
Сам Институт растениеводства – тоже детище Николая Ивановича. Он основан в 1924 году на основе возглавлявшегося Вавиловым с 1921 года Отдела прикладной ботаники и селекции. Николай Вавилов руководил институтом до 1940 года; в 1929–1935 годах он был президентом Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук, а затем ее вице-президентом.
Вавилов был одним из основоположников учения об иммунитете растений; он обосновал возможность и методы создания сортов, устойчивых к вредителям и болезням, причем делал он это не путём генной инженерии, тогда неизвестной, а исключительно методом поиска и отбора естественных форм, обладающих такой устойчивостью.
Идеи Вавилова вызывали бешеную ненависть у некоторых «ученых» и «философов». Как же так – партия учит, что советский человек может все, а тут приходит некто и утверждает, что есть какие-то пределы, какие-то невозможные вещи, какие-то объективные законы, ограничивающие полёт в светлое будущее. Возглавил этих деятелей Трофим Денисович Лысенко, человек не без способностей, но с катастрофической нехваткой образования, а главное – готовый на все ради достижения своих целей.
Лысенко заявлял, что никаких генов не существует, а изменчивость вызвана только условиями среды и, следовательно, путём создания нужных условий можно получить какие угодно признаки – превратить пшеницу в рожь, в одночасье вдвое повысить урожайность и чуть ли не выращивать арбузы на яблоне. Утверждения Лысенко о возможности немедленно решить продовольственную проблему очень импонировали руководителям страны. Пользуясь этим, Лысенко добился того, что Вавилов и его сторонники были обвинены во вредительстве, в том, что они мешают развитию сельского хозяйства, и в 1940 году сняты со всех постов. Уже лишившись должности, Вавилов уехал в очередную экспедицию на Западную Украину, где и был арестован. В начале 1943 года он умер в саратовской тюрьме.
Брат Николая Ивановича, Сергей Иванович Вавилов (1891–1951) – выдающийся физик, исследователь в области оптики и люминесценции (самопроизвольного свечения) веществ. В 1934 году он и его ученик Павел Алексеевич Черенков открыли так называемое излучение Вавилова-Черенкова, которое создают в жидкости быстро движущиеся частицы.
С 1932 года Сергей Иванович был директором Физического института Академии наук и одновременно научным руководителем Государственного оптического института в Ленинграде. В 1945-м он стал президентом Академии Наук. После смерти Вавилова его имя было присвоено Государственному оптическому институту и Институту физических проблем в Москве. И лишь в 1967 году имя его брата получил Всесоюзный институт растениеводства. Тогда же в честь обоих братьев назвали и улицу в Ленинграде.
Сквер Валентина Пикуля
Скверу на Измайловском проспекте между 6-й и 7-й Красноармейскими улицами, перед зданием администрации Адмиралтейского района, 3 октября 2014 г. было присвоено имя русского писателя Валентина Пикуля.
Валентин Саввич Пикуль (1928–1990) родился в Ленинграде. В 1942 г. эвакуирован в Архангельскую область, на Соловках окончил школу юнг и в 15-летнем возрасте стал рулевым на эскадренном миноносце. В 1943 г. стал служить на эскадренном миноносце «Грозный». Участвовал в конвоировании союзных караванов. В 1945 г. перед сходом на берег штурман Горбунов выдал будущему писателю следующую характеристику: «Юнга В. С. Пикуль способен на совершение необдуманных поступков».
Морская служба и натура молодого человека, отраженная в этой характеристике, предопределили его судьбу. Пикуль, не получив ни школьного аттестата зрелости (к началу Великой Отечественной войны он окончил 5 классов), ни другого специального образования (в 1946 г. его отчислили за неуспеваемость из Ленинградского подготовительного мореходного училища), начал писать книги. Первый его роман «Океанский патруль» написан в 1954 г. Уже в нем молодой писатель ощутил сопряженность событий Великой Отечественной с важнейшими этапами становления российской государственности, что нашло отражение в обращениях к прошлому по ходу развития сюжета.
В 1961 г. вышел первый его исторический роман «Баязет» – о защите Баязетской крепости в Русско-турецкую войну 1877–1878 гг. Широкую популярность завоевали его романы «Пером и шпагой», «Слово и дело», «Фаворит», «Крейсера», «Богатство», «Реквием каравану PQ-17», однако многие историки резко критиковали произведения Пикуля. Самым скандальным стал роман «Нечистая сила», который в сокращении под названием «У последней черты» опубликован в журнале «Наш современник» в 1979 г. Псковский писатель Валентин Курбатов писал Виктору Астафьеву 24 июля того же года: «Вчера закончил чтение пикулевского „Распутина“ и со злостью думаю, что журнал очень замарал себя этой публикацией, потому что такой „распутинской“ литературы в России еще не видели и в самые немые и постыдные времена. И русское слово никогда не было в таком небрежении, и уж, конечно, русская история еще не выставлялась на такой позор… Теперь уж и в уборных как будто опрятнее пишут».
Сам Пикуль говорил, что из его произведений редакторы и цензоры Главлита изымают важнейшие части, вследствие чего искажается смысл и смещаются акценты. О первом издании романа «Фаворит», который вышел в 1984 г., он рассказывал в интервью газете «Книжное обозрение» (1 января 1988 г.): «Выбросили всю польскую линию, ибо как раз в это время была „заваруха“ в Польше, убрали линию „гайдаматчины“, отыскав в ней намеки на бандеровское движение, изъяли всю линию княгини Дашковой, ибо мои оценки этой женщины никак не совпадали с мнениями рецензентов <…> Издательство отсекло от романа даже целую часть – заключительную, где рассказывалось о том, что было после смерти князя Потемкина-Таврического».
Тем не менее следует признать, что Валентин Саввич действительно очень вольно обращался с историческими фактами – примерно так же, как когда-то Александр Дюма. Очень показателен в этом отношении его последний роман «Честь имею», посвященный российской разведке времен Первой мировой вой ны и опубликованный в 1988–1989 гг., когда никакой цензуры уже практически не было. Рецензенты исписывали страницы, указывая на ошибки, неточности и просто явные небылицы. Несмотря на все это, неоспоримой заслугой Пикуля стало то, что он пробудил в людях настоящий интерес к отечественной истории.
До своего отъезда в Ригу в 1963 г. Валентин Пикуль жил в доме № 15 по 4-й Красноармейской улице, и первоначально предполагалось назвать его именем небольшой сквер на углу этой улицы и Советского переулка. Но ходатайствовавшие об увековечении памяти Валентина Саввича ветераны-моряки посчитали столь незначительный клочок земли недостойным его имени, и в итоге наименован был другой, более обширный и благоустроенный сквер в этом районе.
Сад «Василеостровец»
Сад «Василеостровец» находится между Средним проспектом, 25-й линией, Большим проспектом и Клубным переулком. Он устроен на части обширного Смоленского поля в 1887 г. и первоначально именовался Василеостровским. В центре сада по проекту архитектора Карла Андерсона на средства василеостровских заводчиков и фабрикантов построили деревянное здание Василеостровского театра для рабочих. И хотя внешне театр был весьма непритязателен, на его сцене периодически ставились спектакли с участием известных петербургских артистов по произведениям Антона Чехова. Максима Горького, Эмиля Золя. Выступал в этом театре и артист Глебов, более известный как изобретатель парашюта Глеб Евгеньевич Котельников.
После Октябрьской революции театр стал государственным, но просуществовал только до 1930-х гг. Здание не сохранилось, в Великую Отечественную войну его разобрали на дрова.
Сад «Василеостровец». Памятник Н. К. Рериху
Первое время сад занимал только южную половину квартала, так как между Большим и Средним проспектами планировалось проложить еще одну улицу, от 21-й линии до Княгининской (ныне – Детской) улицы. Лишь в послевоенное время сад расширился до нынешних границ. Тогда же изменилось и его название – он стал «Василеостровцем», как полноправный житель Васильевского острова.
9 ноября 2010 г. в саду установили памятник художнику Николаю Константиновичу Рериху, выполненный из карельского гранита скульптором Виктором Зайко по проекту архитектора Юрия Кожина. Место для памятника выбрано неслучайно, поскольку Николай Рерих родился в Петербурге на Васильевском острове, учился в гимназии Карла Мая на 10-й линии, затем получал высшее образование в Академии художеств и даже венчался с Еленой Шапошниковой в Екатерининской церкви Академии.
Введенский сад
Введенский сад расположен между Загородным проспектом, Введенским каналом и Лазаретным переулком. Устроен в 1864–1865 гг. к юго-западу от церкви Введения во храм Пресвятой Богородицы, которую освятили в 1842 г. Она строилась для квартировавшего в этом районе лейб-гвардии Семеновского полка в русско-византийском стиле архитектором Константином Тоном, которому помогали Александр Росси, Николай Бенуа и Карл Мейснер.
В середине 1870-х гг. в саду на средства купца 2-й гильдии Александра Васильевича Говорова, который выступил и подрядчиком работ, был сооружен фонтан.
8 марта 1932 г. храм закрыли для богослужения, а к весне 1933-го, несмотря на то что он состоял под охраной государства как памятник архитектуры, его снесли. Не сохранился и фонтан.
Введенский сад. 1934 г.
В 1934 г. за счет освободившейся территории сквер расширили.
1 июня 2003 г. в центре сада установили «Памятный знак на месте собора Введения во храм Пресвятой Богородицы», который создал скульптор Анатолий Дёма. Архитекторы проекта – С. Л. Михайлов, Николай Соколов и И. В. Вержбицкая.
Сад Веры Слуцкой
В октябре 1918 г. 15-ю линию Васильевского острова переименовали в улицу Веры Слуцкой.
Вера Климентьевна (настоящее имя Берта Брониславовна) Слуцкая (1880–1917) – участница революционно-освободительного движения в России, организатор Василеостровской районной ячейки Российской социал-демократической рабочей партии (большевиков). Она работала на ситценабивной фабрике «И. А. Воронин, Лютш и Чешер» (Кожевенная линия, 34), которая в советское время стала носить ее имя, а теперь называется «Северный текстиль».
В первые же дни после Октябрьской революции Вера Слуцкая встала на защиту Красного Петрограда. Она выезжала на фронт, снабжая продовольствием и медикаментами солдат, сдерживавших атаки войск генерала Краснова. 30 октября 1917 г. в районе Пулкова она погибла от прямого попадания снаряда.
Выбор именно этой линии объяснялся тем, что Вера Климентьев на жила в доме № 70, одном из самых примечательных жилых домов 15-й линии, построенном в 1910 г. по проекту архитектора Михаила Еремеева и украшенном майоликовыми цветами – семью маками и семью подсолнухами – творением художника Петра Ваулина.
15-я линия стала единственной из существовавших тогда 27 номерных линий Васильевского острова, переименованных после революции, несмотря на то что созданная в 1925 г. Межведомственная комиссия по переименованию улиц «считала желательным, оставляя временно номерные обозначения линий, прибавить к каждой наименование по имени великих ученых или художников с тем, чтобы постепенно эти имена вошли в обиход». Более того, новое название практически не употреблялось и к 1930 гг. благополучно забылось.
Сад Веры Слуцкой
Тем не менее имя Веры Слуцкой закрепилось за садом, который расположен между домами № 50 и № 58 по 15-й линии, выходя на Донскую улицу. Сад образовался на месте домов, разрушенных в годы Великой Отечественной войны.
