Алексей Чернов
Губерния. Часть 1
Великан
***
Гришка не был первым парнем на деревне. В свои двадцать пять, еще не был женат. Детей не было. Он был весельчак и балагур. И на свой рок, любитель выпить.
Но любителей как водится, много. А вот Гриша был, на границе с пропастью. Времена этой истории, довольно дальние, и судьба мужика, была не сильно раскрашена цветными красками.
Тяжкий труд. Хозяйство. Все это, наращивало горб с каждым годом. В двадцать пять лет – это был совершенно взрослый и уже побитый жизнью мужчина.
В деревне его знала, каждая собака. Люди относились по разному. Для кого то он был, свой в доску, простой работяга. Более состоятельные и преуспевающие, считали его балбесом и выпивохой.
Но случилось так, что для одной девушки, рано схоронившей своего мужа, Гришка был свет в окне.
Молодая вдова Фекла, видела в нем тот лучик, который смог бы растопить, ледяное зашитое сердце.
Стояла середина октября. Частые дожди, серыми красками прошли по округе. Деревья давно стояли голыми, словно стыдясь, покачивались на ветру. Все местные ожидали скорых заморозков.
Полевые работы уже давно свернулись. Деревня жила тихой и размеренной жизнью. Лишь старики, пытаясь еще найти что то в лесу, с корзинами появлялись на размытой дороге.
Мужики по младше, до морозов, надеялись наготовить щуки на местной реке. Там и встретились в тот, ненастный день, Гришка и Фекла…
Она пришла за водой. Ступила на крохотный мосток, в три доски. Нагнулась зачерпнуть воду, как услышала шаги. Они были совсем рядом. Фекла обернулась:
– Ах, это ты Гришка?!
– Так, а кому же быть! – Он улыбнулся, оголив щербину… – Я же за тобой, как тень хожу. А ты что ль, вроде не замечаешь!
– Тьфу дурак, напугал!
Фекла обернулась обратно. Зачерпнула воды.
Гриша смотрел на ее весьма приличный зад и улыбался.
– Эх – с досадой произнес он. – Такая фактура. С тебя картины писать!
Фекла с ведром в руке, ступала с мосточка и оказалась прям перед Гришкой. На секунду застыв, они разошлись бортами.
– Скажешь тоже! – Фекла стала подниматься к дороге, по узенькой и растекшейся тропинке.
– Да я правду говорю! Ну честное слово. Родная моя, ну куда ты?
Он в два прыжка нагнал ее. Выхватил ведро. Да так сильно, что пролил часть воды.
– Что делаешь, дурной?
– Дай хоть помогу тебе! Ну что же ты одна, да такие тяжести…
– А больше некому! – С досадой произнесла Фекла, но вырывать ведро, обратно не стала…
Они потихоньку пошли. Гришка на шаг впереди, постоянно оборачиваясь на свою возлюбленную. Скоро вышли на дорогу. До дома Феклы, было несколько дворов. Не теряя времени, он начал натиск. В голове понимая, что дойдя до избы, свет его очей, скроется из виду.
– Ну а что же ты, все одна? – Ехидно начал Гришка – Тяжело небусь?
– Привыкла я! – Нехотя врала Фекла. В душе проклиная, свою вдовью судьбу.
– Отчего же привыкать! Если можно мужичка найтись! Еще скажем и не старого. В меру пьющего и рукастого…
Фекла расхохоталась. На пустой дороге, как из громкоговорителей, доносился ее смех. Гришка нервно обернулся:
– Чей то ты?
– Это ты, что ли малопьющий? – Она с трудом говорила, сквозь смех. – Ты, что ли рукастый?
Он сделал серьезное лицо. Улыбка и щербина, скрылись. На его светлом, немного конопатом лице, появилась обида:
– Чей то ты? Я не понял! Издеваться вздумала? – Ноздри его расширились, на лице забегали желваки – Ну знаешь! Я к ней, со всей душой. А она!
Гришка резко развернулся. Хотел бросить ведро, прямо на нее. Но быстро передумал. Очень быстро, почти бегом, он донесся до ее дома. Зашел на порог. Поставил ведро, с такой силой, что еще часть жидкости вылилась. И не говоря ни слова, так ж быстро зашагал по сырой дороге.
– Гриша! – Кричала Фекла, в след мужичку. Укоряя себя, за эти слова. – Ну подожди! Ну что ты обиделся то!?
Но он не оборачиваясь, гордо шагал по дороге. Скоро его силуэт скрылся, в холодном тумане. На душе с сильной тоской, Фекла пошла домой…
***
Гришка шел по размытой дороге и бубнил себе под нос. Он не заметил, как осталась за спиной деревня. Как уверенно он вышел к оврагу.
– Ну дурная баба… – бормотал он – Ну чего ей надо? Тяжело же одной, управиться с хозяйством. Мужа уже, как год схоронила. Чего из себя монахиню то строить. Еще молодая, красивая. Вот будет бояться, что в деревне скажут. Не успела мужа, могилка осесть, как она уже нового в дом тащит. Тьфу! – Гришка плюнул… – Ну что за суеверия? И что, ей теперь, до самой смерти траур нести?
Он вышел на окраину леса. И неоткуда появись его хороший друг Петруха, топает навстречу.
– Вот тебе раз! – Удивленно выдал Петро. – Я его по деревне ищу, он тут на отшибе бродит. Да еще, что то под нос себе бухтит!
– Здорово. – Гриша угрюмо прошел на окраину. Большая сосновая коряга, извивалась огромной, толстой змеей. Он сел на нее и свесил ноги. Огромная высота, завораживала. В свое время, здесь добывали песок. А теперь кроме комаров и потрясающего вида, здесь ничего не было.
– Чего это с тобой? – Удивился Петруха и пошел следом.
– Ай! – Гриша махнул рукой
Петро уселся рядом, на корягу. С испугом посмотрел вниз.
– Да уж! Если туда плюхнуться, то все…Совсем конец. Ты часом, не прыгать собрался?
– Да чего я, дурной что ли? – Осек его Гришка. – Я вот только одного не пойму, чего им надо?
– Кому?
– Бабам! Кому!
Петруха рассмеялся:
– А, ты в этом смысле. Ну это брат, вопрос не посуху надо решать. Пройдет сто лет, а мужики так и будут гадать. Что им надо… Бабы – материя тонкая, их так сразу и не поймешь. Вот батя мой, царствие ему небесное – Петро перекрестился – так говаривал всегда. Бей бабу молотом, будет баба золотом.
– Ну да – не согласился Гришка – Эту ударь поди. Сама огреет так, что глаза на лоб выскочат. Да и зачем вообще. Я не бить ее хочу, а любить! Детишек там....Тудым сюдым!
– А об ком речь? – Петя хитро улыбнулся – Не об вдовушке ли?
Гриша тяжело выдохнул:
– Об ней! Об ком же еще! Сидит зараза здеся – он ткнул себя в грудь – И не как, оттудова не вылезет!
– Ну тоды понятно!
Петро достал из за пазухи бутыль. Ткнул Гришку в плечо:
– Давай, по грамульке. Да порешаем, что с твоей зазнобой делать?
– Откуда богатство?
– Места треба знать! Там где было – ужо нет.
Стали старые друзья выпивать. Самогон местный, был крепок. На вкус приятен. Отдавал дрожжами и пился легко. Но особенность данного напитка, была в быстром отключении от происходящего. Закусывая лишь соленым огурцом, очень быстро друзья захмелели.
Проблемы стали менее актуальны. Да и мир вокруг, становился радужней. Коряга над обрывом, становилась весьма опасным местом.
– Давай ка, на землю сойдем – Сказал Гриша и приобнял своего друга – А то не ровен час, как камни сиганем отсюда.
– Пожалуй соглашусь с тобой.
Они отошли в глубь опушки. После долгих дождей, сухих веток для костра, искать было сложно. Но Гришка справился с задачей. Хоть самогон и грел изнутри, холодные осенние вечера, комфорта не добавляли. Сырость была повсюду.
Сосновые ветки сильно потрескивали, словно убаюкивая. Пламя от костра двоилось в глазах. Бутыль был почти пуст, когда Петро опомнился и попытался встать на ноги:
– Однако, засиделись мы! Пора бы домой пойти…
– Да посидим еще – уговаривал Гришка – только стемнело еще!
– Э брат, ты мою женку, будто не знаешь! Она выест мне мозг, как червь покойника. Лучше я домой пойду!
– Ну ты сравнил тоже! Покойников нам еще не хватает. Ты лучше скажи, что мне с Феклой то делать? Как быть?
Петруха не иначе, как с божьей помощью поднялся и ухватившись за молодую сосенку, попытался устоять.
– Я так думаю! Коли любится она тебе, женись. С бабами, не надо церемонится. Как говорил мой батя, царствие ему небесное – он попытался перекреститься, но понял что упадет, если отцепится от сосны, а потому вцепился в нее, мертвой хваткой – Хочешь молока – берись за вымя! Завтра сходи к ней. И обо всем поговори. Только так, серьезно. Без глупостев. Дескать ты серьезный парень. И намерения твои, такие же!
Петруха сильно шатаясь, поплел до дома.
Гриша в два глотка, допил содержимое бутылки. Одному оставаться, в темном осеннем лесу, ему не хотелось. Луна в эту ночь не светила, глубоко спрятавшись за тучами. Костер постепенно начал гаснуть. Света и тепла становилось все меньше. Вскоре, когда на пепелище остались одни угольки, Гришка поднялся на ноги и слегка покачиваясь, побрел на выход из леса.
Он шел медленно. Хмельное состояние и постоянные думы про Феклу, не придавали ему скорости. Громкий хруст ветки, остановил его. Гриша опустил голову. Под ногами ничего не было. Лишь мокрая земля, оставляла отпечатки следов.
Он обернулся. Мерцание тлеющих углей, уже не было видно. Что в лесу, не услышишь. Деревья живут своей жизнью. Где потрескивают, где то покачиваются.
Гришка пошел дальше. Но не прошел и трех шагов, как снова хрустнула ветка. Да судя по звуку, не тоненькая. " – Может Петруха заплутал в темноте?" – Подумал он, хмельным делом.
– Петро! – Крикнул Гриша и эхо разлетелось по лесу.
Но тишина в ответ. Лишь ветер в верховье гуляет. Раскачивая могучие кроны.
Гришка покрутился. Снова треск. Отчетливо слышен с той же стороны. Хоть и во хмелю, но он отчетливо понимал, что дорога в другой стороне. Хруст стоит из чащи.
– Неужели медведь – шепотом вынул из себя Гриша, понимая что самогон начинает выветриваться. И страх, начинает сковывать. – Это мне тогда, несдобровать. И убежать не получиться. Тьма такая…
Гришка очень тихо, словно вор, ступал на тропинку. Стараясь совершенно не создавать звука. Он развернулся в сторону дороги. В такой темноте не понять, сколько осталось до выхода. Бежать еще страшней. Это и громко и до кучи, можно споткнуться об какую нибудь корягу.
Он тихо ступал. Но в то же мгновенье, будто заледенело его сердце. Страх окутал с такой силой, что хотелось кричать. Хмель полностью отпустил его. Ветки стали хрустеть, так быстро, будто кто то тяжелый бежал. И никуда нибудь, а в его сторону. В темноте было не понятно, на каком расстояние это существо. И что оно от него хочет. Отчетливо понятно одно – оно приближается и с молниеносной скоростью.
Гриша нащупал толстый ствол дерева. И что было сил, обнял его. Закрывать глаза, было бессмысленно – темнота стояла кромешная.
Гриша почувствовал, как несмотря на холодную мокрую ночь, пот выступил на его лбу.
Мелкие деревья, что были в стороне от куда приближался звук, стали шелестеть. Гриша услышал тяжелые шаги. И когда ветка хрустнула совсем рядом, он понял что сейчас умрет от страха. Такого он никогда не испытывал, в своей жизни. В груди появилось сильное жжение. Словно угли с того костра, он спрятал у себя под рубахой.
Листва затрепетала, будто кто то отводит ее руками, пробираясь через чащу. И в этот момент Гришка увидел то, что и не слышал в страшных сказках, что рассказывала ему бабушка.
На тропинку, раздвигая листву руками, вышло огромное чудище. Это был самый настоящий великан.
Гриша хотел кричать. Но рот его, не мог издать ни звука. Все тело было сковано. Он понял, что не может пошевелиться. Адская боль пронзила его, будто сверху вниз. До самой земли.
Он не мог закрыть глаза, хотя сильно хотел. Ему пришлось – это видеть.
Чудовище выглядело, как огромный мужик. Его ноги, были гораздо длиннее туловища. Ветки осин, он раздвигал руками. Они доставали, лишь до его груди. Он был одет в рубаху и штаны. Его огромные ботинки, перекрывали всю тропинку. Ужас вызывало все. Но особенно его лицо. Его бы, не было видно в темноте. Но глаза великана, светились как сотни светлячков, собравшихся в одном месте. Огромный нос, больше напоминал толстую ветку. С ушей, свисал зеленый мох. Непонятное сутулое существо, вызывало леденящий ужас.
Он постоял на тропке, несколько секунд. Огляделся и пошел дальше. Бедному и уже почти мертвому Гришке, показалось что это длилось вечность.
Великан удалялся. Его шаги сотрясали размытую землю. Глаза зловеще, освещали лес и дорогу перед ним.
С каждым удаляющимся шагом, Гриша почувствовал, как начинает съезжать на землю, не отпуская ствол дерева, в который вцепился. Спустя пару минут, он оказался на мокрой и холодной земле. Он не мог отцепить руки. Так и остался лежать, обняв как своего спасителя, ствол старой осины.
***
Очнулся Гришка от тычка, палкой в спину. Он открыл глаза и тут же дернулся на месте. Ночью шел дождь и жижа в которой он спал, вся перемешалась под ним.
Старик который разбудил Гришку, отскочил, как черт от ладана. Деревенского парня, было не узнать. Весь в грязи. Руки и ноги не гнутся.
– Ты чего это милый? – Опасаясь поинтересовался старик. Вглядываясь в грязное лицо.
Гриша стал растирать руки. Они немели и не слушались. Он резко обернулся по сторонам. Кроме старика, никого не было.
Парень вылез из лужи и сел на корень, своего спасительного дерева.
– Ты напился, что ль?
– Ой дед – Гришка разорвал на груди рубаху и стал потирать в районе груди – Лучше бы напился.
– Ступай домой! Замерз поди…
– Лучше бы замерз…
– Вот дурень – бормотал дед – Молодой же еще! Ступай давай.
– Да не бухти, старче! Видишь поплохело, что то! А ты здесь, в лесу…Никого не видал?
– А кого я должен видать? – Удивился старик
– Ну не знаю. Мужика высокого, к примеру?
Дед подошел ближе и присел на соседний корень. Отставил палку в сторону и достал из кармана маленькую стеклянную бутылочку.
– На ка, попей водицы. Она целебная. Из родника лесного. По преданию, там монах отшельник жил. И вода та, святая. Испей и топай ка. Пока не околел совсем. А мужик высокий – дед покачал головой – А когда ты его видел то?
– Так ты знаешь его? – Гришка чуть не подскочил, вспоминая весь пережитый ужас…
– Иди ка ты до дома! – Сурово молвил старик – А как очухаешься, стразу ступай в церковь. И помолись. Только не абы как. Совестно помолись. Душой покайся!
Гриша встал на ноги и пошатнулся. Они еще не слушались его.
– Ах ты черт старый! Ты чего это недоговариваешь? У нас в лесах, чудище такое бродит. А он говорит водички попей. Я чуть не умер этой ночью.
– Ты не чертыхайся! – Гневно перебил его дед – До чертыхался уже! А меня послушай. Коли сделаешь, как говорю. То ничего и не будет. Выйдет вдова за тебя за муж. И будете жить поживать.
– Ах ты старый! – Глеб хотел ударить старика. Но тело еще не поддавалось. Он отшатнулся и пошел по направление к дороге… – И про Феклу он знает. Колдун чертов.
Старец не дернулся и спокойно молвил уходящему Гришке:
– Возьми воду. И не забудь! Сразу в церковь!
Гришка злобно, что то бормотал. Слушать этого старого черта, ему совсем не хотелось. Однако тело, будто само остановилось. Развернулось и забрало из рук деда, стеклянную бутылку.
– А теперь ступай! – Громко сказал старец.
И Гришкины ноги, сами по себе, понесли его прочь.
***
Сон с такой силой окутал Гришку, что он проспал почти сутки. Это было самое настоящие забытье. Открыв глаза, он толком не понимал, что с ним произошло. Сон был, как одно мгновенье. Он начал ходить по избе, и боялся своих воспоминаний. У него закрались сомнения, не в хмельном ли сне – это все произошло. Но старик. Как только он услышал про великана, так поменялся в лице. Сразу стал отпаивать святой водой. Велел строго настрого, ходить в церковь. Но ничего не ответил толком.
Гришка маялся. С одной стороны, мало ли чего, не приснится, особенно после самогоночки. С другой – он отчетливо запомнил это страшное лицо. Его нос, похожий на ветку. Огромные скулы, словно отесанные топором. И конечно же глаза. Этот взгляд, врезался в память, похоже на всю жизнь. Ничего страшнее, Гришка не видел на своем веку. Хотя, несмотря на свой молодой возраст, поведал много. Как этот урод, освещал себе дорогу. Как он отмахивался от веток, которые были выше человеческого роста. Как пересек дорогу. Огляделся и ушел в темную глушь леса.
Помнил Гриша и разговор с Петрухой. Не надо оттягивать. Нужно поговорить с Феклой. И сделать – это решительно. Не мямлить. Показать, что его намерения серьезны. А что в деревне говорят, бог им судья. В глубине души, каким то неведомым чувством, Гришка подозревал, что он не безразличен ей. Фекла все же, с характером. Да и судьба у нее, была не слаще Гришкиной. В двадцать пять лет, остаться вдовой…Это красоты и легкости, никак не могло прибавить.
Помнил Гриша, как по деревне полетела молва, что Фекла получила похоронку. Ванька должен был, как раз вернуться на побывку. Но судьба была, к этому не благосклонна. Вражеская пуля, все расставила по местам. С горя, у нее случился выкидыш. Местные знахарки говорили, что она не оклемается. Пророчили скорую смерть. Готовили родных.
Но Фекла, с божьей помощью выжила. Смогла преодолеть это испытание. Хотя конечно, все понимали, через что ей пришлось пройти. Но деревенский уклад жизни, не давал девке залеживаться и грустить. Она несла эту боль, глубоко под сердцем. Не выставляя наружу. Так тихо и скромно, она вела хозяйство. Мать уже старенькая, и основная тяжесть легла на Феклу. И она покорно, тянула эту ношу…
Гришка решился идти. Во что бы то не стало, поговорить Феклой. И выложить все, как на духу. Будь, что будет. Лучше уж один раз, получить от ворот поворот, чем ходить мимо ее окон и мучиться. В твердых намерениях, Гриша вышел из дома…
Он шел не оглядываясь. Бубня под нос, заученную речь. Сырые и пышные клубы тумана, словно обволакивали его. Они будто проникли в Гришкину голову и начали медленно расплываться. Делая его более спокойным и умиротворенным.
Он быстро преодолел расстояние, до Феклиного дома. Сам не заметив, как быстро получилось. Изба стояла, вдоль главной деревенской дороги. Почти в середине деревни. Резные наличники, диковинного мягко – бирюзового цвета, кокетливо смотрели прямо на дорогу. Остаться не замеченным было сложно. А голова парня, была забита словами и мыслями. Которые он тщательно подбирал.
Гришке было все равно, что подумают люди. Что они будут говорить, сидя на завалинках, пощелкивая семечки. Будут ли посмеиваться. Он не обращал внимания, на всякие сплетни. Он думал об одном.
Отварив калитку, его лаем встретила собака. Тогда Гриша немного очнулся. Убедившись, что пес не дотянется до него, он медленно и уже совсем неуверенно подошел к крыльцу.