Алексей Буцайло
Мастер по нечисти

– Старче, поговорить надо! – начал было Арсентий.

– Ужо я тебе! – Волхв пригрозил посохом. – Пошли отсюда, лиходеи!

– Дед Рычан, в селе волколюд объявился. – Отец Сафроний шагнул вперед. – Ну, так брат Арсентий считает. Ты ничего не знаешь об этом?

Старик подошел поближе, посмотрел на Арсентия так, словно пытался глазом рассечь на части.

– Ты что за гусь перелетный?

– Я, отец, мастер по нечисти. – Послушник не отвел взгляда.

– Маааастер? – переспросил волхв, расширив глаз, а потом ехидно захихикал. – А ты веселый!

– Ты давай говори, что про оборотня знаешь!

– А ты что знаешь?

– Пока немного. Но сдается мне, что без твоего участия не обошлось.

– Дурень ты потому что, – досадливо сплюнул старик. – Уходи. А лучше – уезжай, пока цел.

– Ты меня, никак, пугать вздумал, дед?

Волхв подошел к истукану, погрел руки над огнем, приложил их к статуе и замер, закрыв глаза. Арсентию показалось, что воздух вокруг старика слегка затрепетал.

– Всё, закончен наш разговор. – Дед развернулся и скрылся в темноте храма. Послушник бросился за ним, открыл нараспашку дверь – и неведомая сила шибанула в грудь так, что он отлетел на несколько шагов назад и больно ударился спиной о ствол дерева.

* * *

Всело они вернулись в сумерках. Всю дорогу Арсентий обдумывал то, что узнал. Кто же тот светлоголовый, про которого говорил мальчишка? Как ни крути, других подсказок нет. Получается, что тот, кто убил – «забрал в Ирий» – пастуха Егоршу, и есть неизвестный злодей. Но кто?

Купец Жигун незадолго до того приехал с торга. Вполне мог уже с проклятием приехать, а потом, после смерти, встать уже в виде твари – бывали и такие случаи. На похоронах Егорши его, правда, не видели. Но вряд ли он стал бы показываться всем – а вот Миклоши ему бояться незачем.

– А ты не помнишь, какого цвета волосы были у Жигуна? – обернулся Арсентий к батюшке.

– Помню. Русые, седых много.

Ага, и тут сходится. Далее – кузнец Местята с льняными волосами. Крестик не носит – это, конечно, ничего не означает, погост вон около церкви расположен, значит, крест волколюда не пугает, древнее его сила. А вот то, что кузнец серебро в руки не берет, примета вернее. И, конечно, волхв. Волосы седые, с безбожными силами знается. Опять же, ворон, которого неизвестный показывал Миклоше – у старика на истукане сидела именно такая птица, да и всем известно, что волхвы ручных воронов любят. И про Ирий мальчик упоминал – а это прямое указание на деда, уж кому говорить о языческом рае, как не ему. Получается, он наиболее вероятный волколюд. И самый опасный.

– Ты, святой отец, запрись-ка сегодня в церкви понадежнее, – посоветовал брат Арсентий, когда они подошли к погосту. – Ночь непростая предстоит.

– Угу. – Батюшка продолжил идти рядом.

– Ты это чего? – удивился послушник.

– Хочешь сказать, что мою паству там резать будут, а я в церкви укроюсь?

– И чем ты поможешь? В бой пойдешь?

– Если надо, пойду.

Арсентий задумчиво посмотрел на него, потом пожал плечами и пошел дальше.

* * *

– Значит так, хоробры. – Арсентий, сменивший рясу на темную стеганку из грубой ткани, осмотрел стоящих перед ним парней. – Если хотите дожить до утра, делать только то, что я велю. Это понятно?

Парни недоуменно переглядывались в свете факелов, которые держали в руках. Старшина Ставр вышел вперед, поднял пудовый кулак.

– Сегодня старший над всеми нами послушник, – показал пальцем на Арсентия. – Только он знает, на кого мы охотимся. Так что все его слушаем. Поняли?

Парни закивали, всем видом показывая, что и так были не против.

– В одиночку с волколюдом не справится никто, – продолжил послушник. – Так что храбрость свою показывать не стоит. Самое главное – не дать ему сожрать чье-нибудь сердце. Поэтому, если он кого-то завалит, остальные продолжают биться, пока мертвого в сторону не оттащите. Это усекли?

Они опять закивали, но вот в том, что они в сложную минуту не забудут наказа, Арсентий уверен не был.

– Последнее. Волколюд не переносит двух вещей – огня и серебра. Так что надевайте все серебряные цацки, у кого что есть. И без факелов не соваться. Наше дело – выяснить, кто это, и днем схватить. Победить ночью я особо не рассчитываю.

– Ну это мы еще посмотрим, – потер кулак Ставр.

– Святой отец, раз ты здесь, – Арсентий повернулся к Сафронию, – благослови всех нас. Божья помощь нам пригодится.

Священник по очереди возложил руку на голову каждого, шепча молитвы. Потом парни разошлись по своим местам на стенах, а Арсентий со Ставром поднялись на верхнюю площадку сторожевой башни. Как раз в это время на небо вышла луна – висела как наливное яблоко на ветке. Вокруг царила гулкая тишина, прерываемая только редкими звуками со стен да потрескиванием факелов.

– Глянь, что это там? – Старшина указал пальцем в сторону домов, где по воздуху плавал огонек. Словно светлячок, но значительно крупнее, он то слегка опускался, то чуть поднимался. – Пошли посмотрим, а?

– Лучше бы с заставы не выходить.

– Да ладно тебе, Ярема, – старшина ткнул Арсентия в бок, – неужели испугался? Эх ты, мастер по нечисти.

– Это кто тут испугался?

Сжимая копья, они медленно и бесшумно крались вдоль стен домов. Странный огонек должен был быть где-то здесь. Осторожно заглянув за очередной угол, Арсентий поднял руку, знаком показал – тут. Потом склонился к самому уху старшины.

– Я отсюда иду, ты дом обходишь. Пробуем с двух сторон взять.

Старшина совершенно беззвучно, что незнакомому с ним человеку было бы сложно ожидать от мужчины таких размеров, скрылся в темноте. Послушник подождал немного, коротко выдохнул и обогнул угол, прижимаясь плечом к стене. Огонек был там, парил в воздухе. Присмотревшись, Арсентий понял, что спиной к нему, шагах в десяти, стоит Перунов жрец, а светится навершие его посоха, которым дед водит из стороны в сторону.

Первым порывом Арсентия было броситься на старика, схватить и повязать. Но он сдержался – стало интересно, что же тот будет делать дальше. Но дед вдруг замер, а потом, не поворачиваясь, проскрипел:

– У тебя, гусь перелетный, с чем плохо – со слухом или с понималкой? Сказано тебе было – уходи из села. Не сможешь ты победить, нет у тебя сил для этого.

– Ну это мы еще посмотрим! – Арсентий хотел что-то добавить, но крик, раздавшийся в темноте, поменял его планы. Стараясь не выпускать старика из виду, послушник отошел за угол, а потом повернулся и помчался со всех ног туда, откуда кричали, так что в стороны полетели брызги от луж.

Но когда добежал, понял, что опоздал – возле кузни, сжимая в руке копье, на земле лежал кузнец Местята с разорванным горлом. Арсентий бросился к убитому, на ходу заметив краем глаза, что в темноте промелькнула бесформенная фигура.

– Что ж тебе, мастер, в доме-то не сиделось? – Арсентий опустился на колени рядом с убитым. Никаких сомнений – работа оборотня. Кадык выдран одним рывком, а копье чистое, не достал кузнец врага. Проверил – грудь целая. Значит, не успел зверь полакомиться пока, осторожничает. И он где-то рядом.

Из-за угла дома, подсвечивая себе путь, вышел волхв, остановился в десяти шагах, перехватил посох на манер копья.

– Не дергайся, парень, хватит глупостей на сегодня.

– Хорошо, старче, как скажешь. – Послушник постарался незаметно изменить положение тела так, чтобы быть готовым прыгнуть в любой момент. – Может, все-таки объяснишь, что тут происходит?

– Объяснил бы, да ты не поймешь.

Старик стоял, покачивая посохом. Но Арсентий смотрел не на него, а на Ставра, который подкрадывался к волхву сзади, приложив палец к губам. Эх, ничего не получится – у этого деда слух, похоже, как у нетопыря.

– Дед, а дед! – заговорил послушник громче. – А скажи, зачем тебе тела мертвые? В жертву бесам приносишь, которых ты своими богами называешь?

– Ты моих богов не тронь!

Чего же он ждет? Как будто высматривает в темноте что-то. Ставр уже почти подкрался, еще пару шагов ему до рывка.

– Не, дед, правда – ты же слышал, что когда твоего Перуна в Днепр бросили, так демоны с визгами разлетались.

– А ну-ка цыц! Не мешай.

И тут Ставр прыгнул вперед. Ударил кулаком в ухо, отшвырнул деда в сторону, выдернул из руки посох и с хрустом, как соломинку, переломил пополам.

– Ну вот так, – криво улыбнулся старшина, отбрасывая обломки. – Хватит, дед, отколдовал свое.

* * *

Подходя к воротам заставы, Арсентий подумал, что со стороны их группа смотрится крайне нелепо. Первым шагал Ставр, взваливший на плечо тело кузнеца, за ним связанный волхв с кляпом во рту. Замыкал послушник с тремя копьями на плече, с ног до головы измазанный грязью и с руками, покрытыми кровью убитого Местяты.

Вои, не ожидавшие увидеть такое зрелище, от удивления забыли, что им велено было сделать. Сгрудились в кучку, обсуждали происходящее. Старшина положил убитого возле стены и повернулся к ним.

– Цыц, лагодники! Нашли забаву. Усыня!

– Я! – подскочил к старшине знакомый по дневной стычке парень.

– Деда отведи ко мне. Попозже с ним поговорю.

– Может, лучше в поруб^[7]?

– Я тебе что делать велел? – рявкнул староста.

– Ты чего на парня набросился? – Арсентий подошел и хлопнул Ставра по плечу. – Пускай в поруб отведет, там надежнее.

Староста оглядел двор, потом махнул рукой и отошел в сторону. Арсентий смотрел ему вслед, и какая-то мысль, бившаяся в глубине головы, не давала послушнику покоя. А потом он обратил внимание, как отсвет факелов играет на вспотевшей лысине Ставра.

– Слышь, Усыня, – он повернулся к парню. – А скажи-ка мне, Ставр сам в поруб заходит когда-нибудь?

– Да вроде нет, он все время кого-нибудь из нас посылает.

– Ага. – Арсентий показал на перстень из дутого серебра на пальце Усыни. – Одолжи-ка ненадолго. И погоди деда уводить.

* * *

– Ты что так волнуешься, старшина? – Арсентий нагнал Ставра уже на стене. – Все ли хорошо?

– Угу.

– У меня подарок для тебя. Лови! – Как и ожидал послушник, старшина поймал небольшой предмет на лету. Но тут же выронил, словно схватил горящий уголек. – Ничего не хочешь рассказать?

– Это про что, например?

– Ну, например, как давно ты серебро в руках держать не можешь? – Арсентий подобрал упавший перстень. – Или зачем ты свою душу продал?

– Ты о чем, Ярема? – Старшина смотрел на послушника, поджав губы.

– Я же говорил – я теперь не Ярема, а брат Арсентий. – Послушник поднял копье. – А вот ты кто? Как же я сразу не догадался, что мальчишка твою лысину имел в виду? День-то солнечный был, как и все дни до того, она и блестела от пота. Он же сказал – светлая голова. Не светлые волосы – светлая голова.

– И что из того?

– А то, что ты, как и другие дружинники – хоть и крещеный, но песни продолжаешь петь про Ирий. Да я и сам пел, помню. О том, как мы там славно пировать будем. Только боюсь, ты уже не попируешь – тебе теперь в аду гореть.

– Ну, раз ты догадался, то мне и отпираться незачем, – зло улыбнулся Ставр и через голову стянул рубаху, обнажив грудь и плечи, покрытые множеством шрамов и ожогов.

– Зачем ты это сделал, старшина? – повторил вопрос Арсентий, смотревший на бывшего товарища из-под низко опущенных бровей. – Ради чего свою душу продал? Чтобы силу против степняков получить, жизнь сохранить, если набегут?

– Да что ты об этом знать можешь? – прорычал Ставр сквозь зубы. – Когда тебя степняк в плену каленым железом ласкает и саблями на полосы режет, меньше всего о душе думаешь. Одна мысль – сдохнуть бы побыстрее, чтобы боль закончилась.

– Мне-то про боль не рассказывай. Не хуже тебя про то знаю.

– Пустой разговор! – отмахнулся старшина и поднял в стороны могучие руки. – Ты там голову ломал, почему я в этот раз мертвяка себе не приготовил? Так это потому, что в седьмую ночь мне нужно живое сердце, только что из груди вынутое.

Он зарычал как медведь, но намного громче. На глазах еще больше раздался в размерах, руки и грудь покрылись бурой шерстью, на пальцах отросли когти, а лицо вытянулось, превращаясь в морду огромного волка. Он стоял на задних лапах в свете полной луны и упивался злой силой, текущей по жилам. Арсентий опешил – он не ожидал, что этот волколюд окажется настолько крупнее тех, с кем ему доводилось сталкиваться ранее.

Двое стоявших рядом парней, увидев, во что превратился старшина, бросились вперед, но тут же отлетели в стороны под ударами могучих лап. Один, правда, успел закричать, призывая на подмогу товарищей. Арсентий тоже подскочил, увернулся от просвистевших над головой когтей, с размаху всадил копье в живот противника. Ну как всадил – острие отскочило, как от самой крепкой брони. И послушник поспешил кувырком откатиться подальше, пока волколюд не достал его в ответ.

На стену взбежало еще с десяток воев, окружили Ставра, выставили вперед копья и факелы. Он посмотрел на них и зарычал – пренебрежительно, через губу. Огляделся, одним прыжком перемахнул стену, приземлился на ноги перед воротами и опять громко заревел. Звук был такой, будто в боевой рог протрубили. Вои на секунду замешкались, но потом гурьбой ломанулись к волколюду.

Арсентий поискал глазами волхва – тот, по-прежнему связанный, сидел, привалившись к стене поруба. Послушник, пользуясь тем, что оборотень отвлекся на воев, бросился к старику. Махнул ножом, рассекая веревки, выхватил кляп изо рта, поднял на ноги.

– Давай, старче, колдуй! Ты же знаешь, что делать.

– Нет, – покачал головой старик. – Без посоха мне сил не хватит.

– Так и что делать?

– Голову ему рубить надо, вот что!

– Да не берет его оружие.

– Шею возьмет. Если подобраться сумеешь.

Арсентий молча поднял старика на ноги и потащил наружу. То, что они там увидели, совсем не радовало. Бывший старшина двигался так быстро и бил так сильно, что на ногах оставалась едва ли треть парней. Послушник отметил, что они его все-таки услышали – пока остальные пытались достать зверя оружием, двое оттаскивали убитых и раненых. Молодцы, только вот не поможет это уже. Когда он закончит с ними, у него на выбор будет три десятка свежих тел.

* * *

– Постой! Не надо! – Со стороны домов, подняв раскрытые ладони, к волколюду приближалась зеленоглазая Зимава. Руки ее заметно дрожали от страха, но ступала девушка твердо, не отводила взгляд от чудовища.

– Слышь, парень, – волхв ткнул Арсентия локтем в бок, – а ты знал, что она ведьма?

– Да.

– А мужик у ней был уже?

– Вот этого не ведаю.

– Если мужика не было, то, может, и получится. Это древняя волшба – зверь будет слушаться девку.

– Чего-то, старче, я не уверен, что это хороший выход – вместо оборотня получить послушного девке оборотня.

Она подошла почти вплотную. Волколюд склонил бурую голову, забыв о противниках. Оставшиеся на ногах парни замерли, боясь дышать, чтобы не спугнуть его, не раззадорить.

– Не обижай их! Хороший, ласковый. – Она погладила зверя по голове. Оборотень присел на корточки, подставил голову. Но потом принюхался, заревел еще громче и мощным ударом лапы отбросил девушку в сторону. Зимава пролетела несколько шагов и плюхнулась в грязь без движения.

– Не девка, стало быть, – отметил дед и толкнул Арсентия. – Давай, послушник! Если он ее зажрет, нас уже ничто не спасет.

– Сам знаю, – огрызнулся послушник и бросился вперед. Но не успел сделать и двух шагов, как между оборотнем и добычей встал молодой священник, про которого послушник совсем позабыл. Бледный от страха, он неумело держал в руках подобранное копье и тыкал им в сторону волколюда.

– Я не пущу тебя к ней! – Голос Сафрония сорвался от испуга.

– Давай, чужак! – закричал дед. Брат Арсентий выхватил из сумки два куска порванной серебряной цепи. Обернулся и увидел, что из всех воев ближе всех стоит дневной знакомец.

– Усыня, дуй сюда! – Арсентий протянул подбежавшему парню один из обрывков. – Держи. По моей команде, понял?

Оборотень поднял лапу над головой батюшки, собираясь смахнуть ее одним ударом, но за долю секунды до удара Арсентий оттолкнул священника в сторону. Чудище закрутило головой, но потом, увидев, что путь свободен, опять двинулось к Зимаве.

Упав рядом с батюшкой на землю, Арсентий перекувырнулся и тут же оказался на ногах. Убедился, что с Сафронием все в порядке, вручил второй кусок цепи. Подхватил с земли оброненный кем-то меч, взмахнул пару раз, разгоняя по жилам кровь. И заорал, что было сил:

– Давай!

Они не подвели. Подскочили к оборотню одновременно, накинули цепи петлей на передние лапы, потянули в стороны. Волколюд опять заревел и попытался вырваться. Но серебро сильно жгло, не давая собраться с силами. Арсентий разбежался, подпрыгнул и с двух рук рубанул по шее. Он очень боялся, что опять ничего не выйдет, но в этот раз клинок глубоко врубился в плоть, кровь брызнула сильной струей.

Оборотень резко задергался от боли. Напрягся и рывком сбил с ног священника, освободил левую лапу. Начал крутиться на месте, стараясь достать послушника. Батюшка же, несмотря на сильный удар о землю, рванул к Усыне, повис на одной с ним цепи. Они дернули вместе, заставив волколюда упасть на одно колено.

Арсентий понял, что это последний шанс – как только тварь поймет, что именно ей мешает двигаться, прикончит всех по очереди. Опять подскочил и начал рубить что было силы. Тварь крутилась, махала свободной лапой, и несколько раз в грудь Арсентия прилетали такие удары, что дух перехватывало. Когда он наконец перебил волколюду позвоночник, тот дернулся и завалился мордой вперед. Но послушник остановился только тогда, когда голова бывшего старшины покатилась по земле и упала на мокрую траву. Посмотрел на мертвое тело, отбросил меч, упавший в лужу, и опустился на колени, закрыв лицо ладонями.

* * *

– Явот чего понять не могу. – Отец Сафроний протянул послушнику кружку со своим отваром, сам сел за стол напротив. – Как он сумел волколюдом заделаться?

– Пока не знаю, – вздохнул Арсентий. – Усыня говорит, Ставр по весне на юг куда-то ездил. Но где он был, с кем встречался?

– А кузнеца он зачем приговорил?

– Я думаю, он его зажрать хотел, да мы с дедом спугнули. Он волхва, видимо, очень боялся, пока тот с посохом был. А вот как я не догадался сразу, кто там мог один в темноте бродить! Еще б немного…

Послушник встал, накинул на плечи дорожный плащ и подошел к дверям. Потом обернулся и потер ладонью бороду.

– А ты не из трусливых, отец Сафроний. Не побоялся любимую защитить. – И добавил с улыбкой: – Да ты не тушуйся. Вам же, священникам, жениться дозволяется.

– Что? Да я же… Тем более что она… Слушай, а ты что так спокойно говоришь о ней? Ты же вроде и на ведьм охотник?

– И на них, да.

– И что, не будешь с ней ничего делать?

– По уму, конечно, надо бы. Но, во-первых, она не из тех ведьм, которые от бесов идут – ее сила природная. Тоже, конечно, безбожная сила, но не злая. От бабки переняла, когда напоила ту перед смертью. А во-вторых…

– Что?

– Любит она тебя, вот что. А пока любит, не будет людям зло чинить. – Арсентий усмехнулся, глядя, как щеки батюшки опять порозовели. – Бывай, отец Сафроний. Бог даст, свидимся.

И вышел из дому, плотно закрыв за собой дверь.

* * *

Арсентий ехал по лесной дороге на коньке, подаренном благодарным за спасение Усыней. Ехал не торопясь, тихонько насвистывая под нос. Он понимал, что впереди еще много дорог и схваток и что надо обязательно найти того, кто превратил в волколюда неплохого когда-то парня Ставра. Но пока не хотелось думать о грустном. Солнце пригревало, свежий ветерок обдувал, птицы мелодично посвистывали в кронах деревьев, из леса доносились запахи свежей листвы и хвои.

Человека, стоявшего возле дороги, он заметил издалека. Подъехал поближе и разглядел, что это старый волхв Рычан, который опирается на новый посох – еще без резьбы и украшений, простой дубовый шест, белеющий чистотой только что ошкуренного дерева. А на его плече сидит большой ворон с перламутровыми глазами.

– Не спеши, парень, – поднял голову дед, когда Арсентий приблизился. – Поговорить бы надо.

Арсентий остановился. Хотя он и не испытывал особенной любви к волхву, но чувствовал себя виноватым – еще немного, и скормил бы старика волколюду.

– Ну что же, давай поговорим.

– Не зря ты мне встретился, парень. Я со старыми богами советовался, они согласились – учить мне тебя надо. Смелости и отваги у тебя за троих, а с чем ты борешься, сам толком не понимаешь. А у меня, наоборот, – знаний много, а вот силы уже совсем уходят.

– Я старым богам молиться не стану, – покачал головой Арсентий.

– Так ведь и я твоего особо не привечаю, – ухмыльнулся дед. – А вот враги у нас общие – твари, что род людской извести хотят. Ты, я слышал, надысь вурдалака неподалеку успокоил? Вот. А теперь посмотри – и та деревня, и село наше около границы стоят. И сдается мне, что кто-то пытается границу порушить, прорвать с той стороны. Раньше мы, волхвы, от нечисти нашу землю обороняли, да только наше время почти ушло. Видать, пора свои тайны таким, как ты, передавать. Так что решай.

Старик развернулся и побрел в сторону капища старых богов, скрытого в дубраве. Арсентий задумчиво смотрел ему вслед, пока волхв не скрылся за деревьями. Только тогда послушник понукнул конька, а потом, проехав с десяток аршин, тихонько прошептал:

– Прости, отец, сейчас никак не могу, слово дал вернуться в монастырь. Но я обязательно приеду!