Алексей Анненко
Посох Рериха
«На самом деле, – пишет нынешний ведущий исследователь жизни и творчества А. М. Горького Павел Басинский, – “фантазия” Горького предваряла философские открытия двадцатого века: В. И. Вернадского и Тейяра де Шардена. А вполне религиозная мысль Блока следовала в русле “метафизического эгоизма” Константина Леонтьева…»[86]
Пути претворения
Рерих в тот период размышляет в статье «Единство»:
«Перед нами путь претворения культуры механического, материалистического интеллекта в культуру духа. В светлую жизнь благословенного, могучего, просвещенного духа… Духотворчество должно прийти. Иными путями не прийти. Надо восстановить духотворчество. Вспомнить о водительстве духа…»[87] Наверное, Рерих вспоминает при этом свое стихотворение «Поможет» (1916 год) из сюиты «Мальчику»:
…Ты улыбнулся.
Ты замолчал. Ты не ответил.
Мальчик, водительство духа
чаще ты призывай,
оно тебе в жизни
поможет[88].
Эти темы глубоко волновали Рериха, что засвидетельствовал его сердобольский собеседник 1918 года Иосиф Владимирович Гессен, впоследствии редактор берлинской эмигрантской газеты «Руль» и издатель многотомного «Архива русской революции». Правда, изложил он их в упрощенном варианте, это были не близкие ему, общественному деятелю, вопросы.
«Когда мы ближе познакомились, – писал впоследствии И. В. Гессен, кстати, издавший стихи Н. К. Рериха «Цветы Мории» в 1921 году, – он все чаще стал заговаривать о таинственных силах, неосновательно отвергаемых цивилизацией, о многих достижениях древних культур, бесследно исчезнувших, о телепатии, случаи которой, как нарочно, обнаружились и в наших отношениях, и, наконец, признался в своей глубокой привязанности к теософии и заявил, что, если бы не дети, он с женою охотно переехал бы в Индию, в Теософскую общину. Я не очень этому поверил, а оказалось, что он действительно направился в Индию, побывал в Тибете, и взял с собой и сыновей, тогда прелестных многообещающих мальчиков, преклоняющихся перед отцом. Его художественное творчество, необычайно плодовитое, явственно отражало теософскую устремленность…»[89]
Несомненно, что эти темы были затронуты и в разговорах Рериха с Леонидом Андреевым, жившим в Финляндии неподалеку от Рериха. Однако основное, что волновало тогда знаменитого писателя, – борьба с большевизмом. Самым известным и широко печатаемым воззванием против большевиков стала статья Леонида Андреева «S.O.S.» 1919 года. Картину Н. К. Рериха «Меч мужества» Андреев выбрал для обложки отдельной брошюры. Конечно же, в их разговорах не раз возникало имя Горького.
Сохранились письма, где Андреев рассказывает о финне, приходившем к нему и размахивавшем револьвером – «грозя убить М. Горького», осуждает действия своего бывшего друга. Андреев категоричен: «Что значит работать совсем против совести, показывает Горький. В последнем № “Либератора”, большевистского американского журнальчика, почему-то мне присылаемого, есть его статья “Следуйте за нами”, т. е. за советской Россией и ее мудростью – и что это за жалкая, убого-бездарная, ничтожная статья! Когда поэт и пророк начинает лгать, Бог карает его бессилием, – таков закон вечной справедливости…»[90]
В марте 1919 года в гельсингфорсской эмигрантской газете «Русская жизнь» Рерих печатает статью «Ко времени». Само название говорит, что размышления вызваны переживаемыми событиями. Рерих пишет:
«Вот скажу не общее место, не пустое слово. Скажу убежденное устремление подвига: единственная опора в жизни – знание и искусство. Именно в наши трудные дни, в наше тяжкое время будем твердо помнить об этих светлых двигателях…
А теперь обращусь я к вам, которые остались во граде обреченном; к тем из вас, которые имеют международное значение (несомненно, что А. М. Горький – один из первых среди них. – А. А.)! И к вам, друзьям, в рассеянии сущим!
Вы, что-то сохраняющие и затворяющие. Не затворите и совести вашей и не прикройте значением вашим убийц и предателей.
Поймите, что есть настолько злые вещи, что и приближаться к ним нельзя. Помните, что цель не освящает средства. Знание и искусство не живут на этих вредных корнях. Отличите же, наконец, признаки от сущности. Неужели же затворилась и совесть?
Пусть мой зов просочится к вам, и пусть сердце ваше подскажет вам, где истинный народ и где та ваша Родина, во имя которой вы должны принести ваши силы и знания.
А вы, друзья в рассеянии сущие! Пусть и к вам через все наваждения просочится зов мой. Соединимся невидимыми проводами духа. К вам обращаюсь, вас зову: во имя знания и красоты, для борьбы и труда соединимся…»[91]
Осенью 1919 года в Лондоне вышла датированная днем смерти Андреева (12 сентября 1919) брошюра: Roerich N. Violators of Art. London, 1919[92]. Именно страстное обличение культурной политики большевиков сближало Горького и Рериха, несмотря на различные жизненные ситуации, в которых они находились. Однако было и существенное различие. Если Горький в этот период призывал «Следуйте за нами», то Рерих предостерегал: «Мы еще элементарно не вооружены для новой, мирной, светлой жизни. Но надо спешить. Надо закалять и поднимать дух. Надо создать людей, которые могут породить человечество, способное взглянуть в ослепительное лицо солнца единства…»
Поэтому в статье «Ко времени» он писал: «Не входите в ряды прародителей большевизма. Оттуда нет возврата. Ведь светлой работы так много. Каждый человек на счету, и мало, безмерно мало людей. А строение храма велико, и близко, и непреложно…»
И следом цитирует «Бхагавадгиту»:
«Знай, что То, Которым проникнуто все сущее, неразрушимо. Никто не может привести к уничтожению То Единое, Незыблемое». «Здесь нет ни затраты сил, ни нарушения; даже и неполное знание спасает от великого страха».
«Этот греховный великий страх надо изгнать», – заключает он[93].
Пути «духотворчества» повели Рериха в Индию. Ни о каком изгнании не могло быть и речи. Это было продуманное решение художника. Не исключено, что на него произвело впечатление положение, в котором оказался М. Горький после революции.
После выставок в Скандинавии, Англии и в Америке Рерих отправился на родину создателей «Бхавагадгиты», Рамакришны, Вивекананады, Тагора, Ауробиндо Гхоша.
Если бы он не сделал этого, примкнул к новой власти, его бы, возможно, ждала судьба Валерия Брюсова, назвавшего Октябрь «торжественнейшим днем земли». Большевики предоставили поэту и писателю, основателю русского символизма, автору книг «Огненный ангел», «Учителя учителей», ряд постов, он заседал и председательствовал, но творческий человек в нем погиб. И Брюсов, ровесник Рериха, умер 9 октября 1924 года, не дожив двух месяцев до 51 года…
В 1921 году умер Блок, написавший честную статью об ответственности «Интеллигенция и революция», которого Совнарком на своем заседании отказался выпустить в Финляндию на лечение. Несмотря на многократные просьбы Горького.
Осенью того же 1921 года Горький уехал за границу. Если раньше это подавалось как отъезд на лечение по «дружеской просьбе» Ленина, то теперь исследователи приходят к выводу – Горький «не смог договориться с Лениным о своем месте в революции», «Горького с его “социальным идеализмом” “народная власть” выдворила…». Да и сам он испытывал гнетущее чувство и разочарование…
Эмиграция была расколота на непримиримых, лояльных, идейно-сочувствующих и элементарно работавших на Москву. В определенном смысле за границей и Рерих, и Горький оказались в сходном положении – они сторонились всяких группировок. Оба испытали творческий взлет.
В 1924 году Рерих из Индии пишет В. А. Шибаеву о своей книге «Пути Благословения»: «Пошлите два экземпляра книги (в русском новом правописании) Горькому в Берлин с приложенным письмом (адрес в издательстве Гржебина)»[94]. В издательском предисловии к книге «Пути Благословения» выражены основные стремления художника:
«Н. К. Рерих через бури разрушения, через тьму непонимания и через стены вражеских препятствий приносит в Будущее не расплесканною чашу Красоты и Мудрости. И тем самым он становится одним из величайших духовных вождей современности, к голосу которого с особой чуткостью должны прислушиваться молодые поколения.
Именно к молодым и новым людям направлены благия мысли автора – Путей Благословения. Убедительно и бодро, к истинному пониманию красоты, к подвигу веселого труда зовет Рерих. И слова свои он первый обращает в действие примером собственной редчайшей самодеятельности, неустанного труда и подвига, любви и поисков тех сокровищ духа, которые, быть может, скоро откроют врата в небывало-новую и радостную жизнь, Благословенную.
Н. К. Рерих не только верит в это, но он несомненно знает многое такое, чего еще не знает мир при всей своей научной прогрессивности, но что рано или поздно должны будут знать все жаждущие истинного созидающего знания…»[95]
Многое хотелось, видимо, обсудить с Максимом Горьким.
15 августа 1924 года Рерих писал Шибаеву: «…Встречайте меня в Париже около 20 декабря… Не узнаете ли, там ли Горький?»[96]
Конечно, Рерих хотел не только поделиться мыслями, но и узнать о положении в Отечестве из первых уст. Сведений о такой встрече пока нет…
А вот встреча с Родиной состоялась летом 1926 года. Н. К. Рерих проявил максимум дипломатического искусства, позволившего, в частности, побывать на Алтае. Именно там он планировал организовать центр, университет или Город Знания.
Ю. Н. и Н. К. Рерихи в тибетских одеждах. 1923 г. Индия. МР ГМВ
В рамках же темы статьи нельзя не упомянуть о факте беседы с наркомом просвещения А. В. Луначарским, давним знакомым А. М. Горького. В начале века (1908) большевистский нарком вместе с М. Горьким, А. А. Богдановым, В. А. Базаровым выпустил книгу «Очерки философии коллективизма». Книга подверглась резкой критике Ленина за «богостроительство», за интерпретацию идей австрийского физика и философа Э. Маха, считавшего, что исходные понятия классической физики (пространство, время, движение) субъективны по своему происхождению, задача науки – их описать. Споры вызвала и повесть М. Горького «Исповедь» (1908). Богостроитель там – это народ, а самое выдающееся достижение народного богостроительства – раннее христианство, до того, как оно было извращено церковью, которую Горький ненавидит. Тему богостроительства М. Горький с А. В. Луначарским и А. А. Богдановым проповедовал в каприйской партийной школе для рабочих, что вызвало его расхождения с Лениным, проклинавшим «заигрывание с боженькой».
В те же годы вышла программная вещь Горького – поэма, или рассказ в ритмической прозе, под названием «Человек»:
«– Мое оружье – Мысль, а твердая уверенность в свободе Мысли, в ее бессмертии и вечном росте творчества ее – неисчерпаемый источник моей силы!
– Мысль для меня есть вечный и единственно не ложный маяк во мраке жизни, огонь во тьме ее позорных заблуждений; я вижу, что все ярче он горит, все глубже освещает бездны тайн, и я иду в лучах бессмертной Мысли, вослед за ней, все – выше! и – вперед!
– Для Мысли нет твердынь несокрушимых, и нет святынь незыблемых ни на земле, ни в небе! Все создается ею, и это ей дает святое, неотъемлемое право разрушить все, что может помешать свободе ее роста…»
Поэма вызвала шквал отрицательной критики. Там был представлен апофеоз гордого человека, который не просто один во Вселенной, «на маленьком куске земли, несущемся с неуловимой быстротою куда-то в глубь безмерного пространства», не просто «мужественно движется – вперед! и – выше!», но и обязательно придет «к победам над всеми тайнами земли и неба».
«Аргументы против материализма, – пишет М. Агурский, – Горький мог почерпнуть, прежде всего, из философии природы немецкого философа и химика Оствальда, а также у французского философа и физика Ле Бона. Оба утверждали, что причиной всех природных явлений является не материя, а энергия, рассматривавшаяся ими как неразрушимая субстанция, способная на бесконечные превращения, а не как некий атрибут материи. Оствальд распространил понятие энергии на все психические и социальные явления и измерял прогресс человечества мерой энергии, накопленной в данном обществе. Согласно Оствальду, понятие энергии снимало противоположность между материей и духом.
Горький, конечно, знал энергетизм непосредственно по работам Оствальда, но влияние энергетизма на него резко усилилось благодаря его тогдашнему другу, выдающемуся левому большевику Богданову. Богданов также сделал энергетизм частью своей философской программы и полагал, что снимает само противоречие между материализмом и идеализмом. Для Богданова имело значение лишь различие между физическим и духовным опытом, а понятия материи и духа он считал ошибочными…»[97]
Несомненно, что в лице А. В. Луначарского Н. К. Рерих встретил просвещенного большевика. В Москве Н. К. Рерих оставил серию картин «Майтрейя (Красный всадник)». «Случайно» об этом рериховском даре узнал приехавший из Сорренто Горький. Он прожил за границей семь лет – до 27 июля 1928 года, когда вновь ступил на советскую землю.
Горького встретили «по-царски»: «подарили» особняк Рябушинского, дачи в Горках и в Крыму. После того, как в 1931 году он окончательно перебрался на родину, стены столовой в Горках украсили картины его давнего друга: «Конь счастья», «Твердыня стен (Монастырь Бон-по)», «Знамя грядущего», «Мощь пещер», «Шепоты пустыни (Сказ о Новой Эре)», «Майтрейя Победитель», «Красные кони (Кони счастья)», «Явление срока».
Вспоминает В. М. Ходасевич: «В один из приездов в 1935 году в Горки, в столовой я увидела развешанными на стенах восемь картин Н. Рериха. Они озарили довольно неуютную большую столовую и поражали (как всегда рериховские вещи) каким-то свечением красок. Эти картины в основном запомнились по цвету – золотисто-лимонному, оранжевому и багряному. Как мне сказали, Рерих был проездом через СССР из Гималаев в Америку и оставил эти вещи в Москве. Картины эти нравились Алексею Максимовичу. Правда, он говорил про них лишь: “любопытные вещи”. Более ранние работы Рериха Горький больше ценил и отдавал ему должное, как одному из крупнейших самобытных русских художников»[98].
Николай Константинович долгое время не знал о том, где находится живописная сюита, оставленная им в Москве. Не знал также, что зрителями его картин стали многочисленные гости Горького. Только малую часть их перечисляет Валентина Ходасевич: «Сталин, Калинин, Молотов, Куйбышев, Радек, Жданов, Киров, Микоян, Булганин, Ягода, Погребинский, Авербах, Киршон, И. Минц, Е. Малиновская, Бубнов, Ольга Бубнова, Стецкий, Ворошилов, Буденный, Щербаков, А. Н. Толстой, Вс. Иванов, Фадеев, Федин, Леонов, А. А. Игнатьев, Буренин, Пинкевич, Немирович-Данченко, Р. Симонов, М. Кольцов, И. Ильин, Маршак, Михоэлс, Бабель, Халатов, Ионов, Чагин, Сейфуллина, Ладыжников, Кукрыниксы, П. Д. и А. Д. Корины, Ирина Щеглова, Н. Альтман, В. Яковлев, Богородский, С. Уранова, Форш, Малаховский, А. Тихонов, Оборин, Шостакович, А. Д. Сперанский, Л. Н. Федоров, Ирма Яунзем, Юдина, Ромен Роллан, Уэллс, Мальро, Эльза Триоле, Арагон, Е. П. Пешкова, М. Ф. Андреева…»[99] Такой состав зрителей мог бы доставить честь любому художнику. Тем более, что не рядовые люди смотрели не проходные эскизы, а программные вещи художника-мыслителя. К сожалению, Николай Константинович узнал, что картины были у Горького, только в годы войны из письма Игоря Грабаря.
А в очерке, написанном после смерти А. М. Горького в 1936 году, он упоминает: «Он очень хотел иметь мою картину. Из бывших тогда у меня он выбрал не реалистический пейзаж, но именно одну из так называемой “предвоенной” серии – “Город осужденный”, именно такую, которая ответила бы прежде всего поэту. Да, автор “Буревестника” и не мог не быть большим поэтом…»
Н. К. Рерих писал это в 1936 году. К этому времени были опубликованы его книги «Пути Благословения», «Держава Света», «Твердыня Пламенная», «Священный Дозор»… Очерк «Горький» вошел в книгу «Нерушимое».
Вышли книги, в которых было опубликовано учение Живой Этики. Пока нет сведений о том, знал Горький о них или нет. Известно, что в личной библиотеке А. В. Луначарского, с которым они, конечно, возобновили общение, находились рериховские издания, вышедшие в 1920-х годах, в том числе книга «Община» (монгольское издание 1927 года)[100].
Письмо А. М. Горького, написанное журналисту Борису Агапову за полтора месяца до смерти, показывает, что он сохранил верность концепции психофизического преобразования мира. Комментируя книгу Агапова «Материя для сотворения мира», Горький пишет: «Вещество превращается посредством включения в него человеческой энергии… Вы берете вещество как нечто непрерывно оплодотворяемое энергией людей, трудом их мысли и фантазии»[101].
В те же годы Н. К. Рерих написал очерк «Парапсихология», в котором кратко изложил свои размышления об «изучении энергии мысли».
Приведя различные примеры из области изучения «тончайших энергий, постепенно улавливаемых человечеством», Рерих заключает: «Завершительным куполом всех этих исканий будет та основная область, которая сейчас идет под наименованием парапсихологии, ибо в основе ее лежит все та же великая всеначальная, или психическая энергия. Мечта о мысли уже оформилась в науку о мысли. Мысль человеческая, предвосхищающая все открытия, уже носится в пространстве и достигает человеческое сознание именно “из голубого неба”. Мозговая деятельность человека приравнивается к электрическим феноменам; еще недавно биолог Г. Лаховский утверждал, что все этические учения имеют определенно биологическую основу. И таким порядком труд Ляховского подтверждает опыты д-ра Аниты Мьюль с электрическим аппаратом, наглядно отмечающим качество мысли. Даже миф о шапке-невидимке получает научное подтверждение в открытых лучах, делающих предметы невидимыми. Итак, повсюду вместо недавних отрицаний и глумлений возникает новое безграничное знание. Всем отрицателям можно лишь посоветовать – “знайте больше и не затыкайте ушей ваших ватою преступного невежества”. Издревле было сказано, что невежество есть прародитель всех преступлений и бедствий.
Будет ли парапсихология, будет ли наука о мысли, будет ли психическая или всеначальная энергия открыта, но ясно одно, что эволюция повелительно устремляет человечество к нахождению тончайших энергий.
Непредубежденная наука устремляется в поисках за новыми энергиями в пространство, этот беспредельный источник всех сил и всего познания. Наш век есть эпоха энергетического мировоззрения»[102].
В письме к одному из сотрудников в 1940 году Рерих писал: «Древние народы гораздо лучше понимали смысл перемены бытия, нежели современные цивилизационные мудрецы. Сколько раз повторено в древних учениях о том, что смерти не существует, но есть лишь смена оболочки. “Мы не умрем, но изменимся”. В этой краткой формуле все сказано, но люди как-то не обращают внимания на это основное утверждение закона бытия… Именно в сферах духа притяжение особенно остро действует. Ведь дух прежде всего – магнит. Прекрасное сердце, как выразитель духа, является лучшим проводником или мостом среди сфер. Мысль, как тончайшая энергия, является основою Тонкого Мира, и добрая мысль есть крепчайшая творческая сила. Там все творится мыслью и мыслью же разрушается. И земные мысли имеют такое же назначение, потому можно себе представить, как важно посылать в пространство мысли созидательные и прекрасные. Эти добрые мысли сплетутся с прекрасными тончайшими мыслями (“оттуда”), и получится контакт сильный. Воздействия “оттуда” непрестанны, а люди вместо того, чтобы принять их благодарно, стараются отмахнуться, как от мух назойливых. Помните, “как внизу, так и наверху”, и эта аксиома вечной непрерывной жизни должна быть всеми твердо усвоена. Жизнь продолжается в тонких формах и, увы, часто даже слишком отражающих наше земное пребывание. Все это аксиома, но столько в земном быту нагромоздилось всяких искажений и самых диких представлений, что прекрасный смысл непререкаемых труизмов и аксиом затемнился. Человек, переходя, не проваливается в “хладную бездну”, но продолжает свой путь, применяя свои накопления…»[103]
Жизнь Н. К. Рериха свидетельствует, что он всегда ощущал взаимосвязь своей деятельности с космическим творчеством. Видимо, был близок к такому пониманию и А. М. Горький. Очерк Н. К. Рериха о М. Горьком заканчивается вдохновенными словами признания: «Нерасплесканной он пронес свою чашу служения человечеству. От имени “Лиги Культуры” принесем наши искренние чувства памяти Горького, которая прочно и ярко утвердится в Пантеоне Всемирной славы».
Их объединяло многое – это были великие труженики, и великие романтики. Там, где прагматик задумается и отступит, романтик, воодушевленный высокой идеей, идет вперед.
По безумным блуждая дорогам,
Нам безумец открыл Новый свет.
Нам безумец дал Новый Завет,
Ибо этот безумец был Богом.
Если б завтра земли нашей путь
Осветить наше солнце забыло —
Завтра ж целый бы мир осветила
Мысль безумца какого-нибудь!
Романтики и художественные натуры, они проявили себя в жизни духовными лидерами, рассматривавшими наши земные вопросы в космическом масштабе. Судьба человечества – и не меньше – вот над чем бился их просвещенный разум и беспокойный дух. У них были разные взгляды на пути достижения справедливого общественного устройства, но мы видим личностей, которые влияли на эпоху. Если мы отбросим иронический оттенок в слове «культуртрегер», появившийся по отношению к «империалистам-колонизаторам», то они были великими культуртрегерами в подлинном значении немецкого понятия о носителях культуры, а в русском языке о подвижниках культуры. Думая о них, на память приходит и известное выражение Ю. Олеши-И. Сталина – «инженеры человеческих душ».
Четыре десятилетия А. М. Горький стоял в центре культурной жизни России. До конца жизни он ощущал горячую любовь своих почитателей, к нему тянулись артисты, писатели, художники, научные работники. Многим он помог, многих спас от репрессий. Благодаря ему получили жизнь многие культурно-просветительские программы.
Чувствовал ли себя Горький буревестником в «золотой клетке», в «Граде обреченном»? Понимал ли соратник мифотворцев идеи построения Человека с большой буквы с помощью социальной революции, что потерпел поражение?
Видел ли рыцарь гуманизма, певец Человека будущего скрытые пружины нового строя, когда он писал статью «Если враг не сдается – его уничтожают»? Карл Радек двусмысленно шутил: «Предлагаю назвать нашу жизнь Максимально Горькой». Как его разум оправдывал действия большевистских вождей? Душа его протестовала. Недвусмысленный заказ на очерк о «лучшем друге советских писателей» он не выполнил.
В те же самые годы Рерих испытал сильнейшую трагедию. На вершине всемирного признания вначале против его планов выступили влиятельные силы, а затем – предали американские ученики. Те, с кем начинал проводить в жизнь учение Живой Этики, на кого надеялся, с кем делился самыми сокровенными мечтами. Но это нисколько не повлияло на убежденность Н. К. Рериха в жизненности провозглашаемых им идей.
Его страстная мечта последних лет – вернуться на Родину. Известно, например, что последователи Рериха в Латвии, впоследствии вошедшей в состав СССР, которым были поручены переговоры, не смогли добиться положительного решения. В дневнике Р. Я. Рудзитиса появляется запись, в которой приведены слова Михаила Ветрова, секретаря советского полпредства и чекиста: «У вас тут все старое, а если так, то пусть ваш Рерих сидит в своих Гималаях»[104].
…Признание на родине пришло через годы.
Идея о высоком назначении культуры, которая воодушевляла Горького и Рериха, по-прежнему востребована. Многие годы государственные деятели, вспоминая о культуре, ссылались на авторитет А. М. Горького. Времена изменились.
Симптоматично в связи с этим высказывание на «злобу дня» председателя Комиссии Совета Федерации по культуре Александра Дзасохова в интервью газете «Культура» под заголовком «Культура имеет излечивающее значение»:
«…Главное – не уменьшать финансирование культуры даже сейчас во время финансового кризиса. Напомню, когда была Великая депрессия в Соединенных Штатах, и ее влияние распространялось на весь мир, наш великий соотечественник, Николай Рерих написал книгу. Она до сих пор является достаточно известной и в Северной Америке, и в Европе, и среди нашей интеллигенции тоже, где он философски и логично объяснил, что как раз в кризисные периоды культура может помочь людям пройти трудный период – своим духом, своей красотой, своим искусством…»
«Как политик, – пояснил этот государственный деятель, ухвативший не букву, а дух прочитанной им книги Н. К. Рериха, – я отдаю культуре приоритетное внимание: она имеет излечивающее значение. Иначе люди бросаются в другое пространство жизни – отнюдь не созидательное. Я вообще всегда считал, что через культуру можно решить многие вопросы…»[105]
Возникает законный вопрос, так что же мешает? Один из ответов на этот вопрос мы находим в книге П. Ф. Беликова «Рерих. Опыт духовной биографии», которую он писал до конца жизни. Современная научная мысль, пишет он, приближается к признанию тонких понятий, но есть одна проблема:
«Хуже обстоит дело с самим человеком. Мы по-прежнему находим на Земле множество “униженных и оскорбленных”, множество непримиримо враждующих между собой сторон, столько “мещан”, не желающих видеть дальше своего носа, что показаться в Космосе и протянуть кому-то руку со словами: “Мы твои собратья по разуму”, – будет величайшей ложью и обманом. Скорее мы – “собратья по неразумию”, а таковым в Космосе нечего делать. Неслучайно некоторые фантасты иначе не представляют себе проникновение в Космическое пространство, как “космической войны” с инопланетянами…
Новое время приоткрывает новые дали, и основные положения Бытия должны быть повторены в соответствии с новой, Космической эпохой жизни на Земле…
Мало, очень мало еще людей, для которых земной план является обязательным, равноправным и равнозначащим Тонким Мирам, планом Бытия. Все они тесно связаны друг с другом, и трагедия не в том, что кто-то признает только материальный план, а кто-то – полный приоритет духовного над материальным. Трагедия заключена в том, что потеряна гармоничная связь между ними, и Мирам Тонким мы приписываем наши земные законы, а материальный план делаем зависимым от Тонких проявлений “потустороннего”. Между тем в разнообразии Бытия часть законов идентична для всех состояний, часть познаваема по аналогии, а часть присуща лишь отдельным планам Бытия и никогда не вторгается в другие планы. Это обстоятельство труднее всего постигается человечеством в его общей массе, потому что она сама по себе очень разнообразна.
И в новую, Космическую эпоху разница сознаний человеческих будет давать о себе знать особенно остро. Ведь для сознания “каменного века” прежде необходимо освоить сознание “бронзового века”, а затем уже позаботиться об усвоении понятий “века железного” и, наконец, века Космического. Поэтому-то, если в каменный век было достаточно на один вопрос иметь один ответ, то теперь на один и тот же вопрос необходимо иметь в запасе тысячу ответов. Соизмеримость должна подсказать, какой из тысячи в данном случае будет правильным… Без общины, без единства человечества Космос будет для нас закрыт…»[106]
Вспомним, в заключение, пророческие слова Н. К. Рериха: «Перед нами путь претворения культуры механического, материалистического интеллекта в культуру духа. В светлую жизнь благословенного, могучего, просвещенного духа…»