Александра Заскалето
Солнечные зайчики

– Да ты и с нами щас не сможешь! Вера, ты уже все испортила! – выпалила Валя.

– Девочки, ну простите!

– Вер, я чего-то не понял… Ты променяешь наше свидание на разборки с ними?

– Виталик! Прекрати! Давай потом встретимся и поговорим. Пожалуйста, уйди, – попросила Вера. Но ухажер все никак не унимался.

– Так, молодежь, давайте, двигайте отсюда, – говоря это, он обошел недоумевающих девчонок и вновь встал рядом с возлюбленной. – Вер, я сейчас все улажу, не беспокойся, – сказал он потихоньку, так, чтобы его могла услышать только она.

– Виталик, правда, не надо, – так же тихо ответила Вера.

– Че вы там шушукаетесь? Вера, ты учти – продинамишь нас сейчас, дружбе конец! – все так же зло крикнула Вика.

– Вика, перестань! – пыталась утихомирить разгоряченную подругу Валя. – Сейчас все решим. Мы попросим его уйти, а Вера останется с нами.

– И мы ей так это простим? Она же натурально нас кинула! Это свинство полное! Это… это… Ты, Вера, проститутка, вот ты кто! – в этот момент Виталик, который до этого нежно держал Веру за руку, отпустил ее и сделал шаг в сторону орущей Вики. – А ты отвали, гад! Стой где стоишь!

– Замолкни ты, истеричка! – нервы парня не выдержали, и он тоже начал орать.

Вика, покрасневшая от гнева, подлетела вплотную к Виталику и толкнула его в грудь обеими руками.

– Ну давай! Давай! Только оскорблять можешь?

– Вика! Прекрати сейчас же! – Вера не на шутку перепугалась.

Валя пришла ей на помощь и тоже стала уговаривать Вику успокоиться.

– Вика! – крикнула она. – Угомонись! Оставь его в покое!

Но Вика уже не могла остановиться. Продолжая оскорблять Виталика, она все толкала его, а он отходил назад, смущенный и, казалось, не понимающий, что делать. Он ведь не мог дать сдачи девчонке, даже если она первая начала.

Подруги даже не успели подбежать и помочь бедному парню, как все уже случилось: в порыве ярости Вика даже не заметила, как подтолкнула Виталика к краю. От ее очередного удара в грудь он по инерции отступил назад, но там уже ничего не было. Пролетев четыре этажа, парень упал прямо на арматуру, торчащую из пола в том месте, что должно было стать шахтой лифта.

На несколько секунд повисла гробовая тишина: как будто все разом вдохнули и теперь не могут выдохнуть.

– А-а! – полный ужаса крик Веры привел девчонок в чувство. – Виталик! Виталик! Я сейчас… подожди… я… Я сейчас приду.

Вера свесила одну ногу с края пола так, как будто собиралась отправиться к Виталику с четвертого этажа.

– Помогите! – она протянула руки. – Подержите, я спрыгну.

Увидев, что у Веры истерика, Валя подбежала к ней и, схватив за руки, рывком усадила на пол. Опустившись на колени, она влепила Вере пощечину. Это помогло. Оля растерянно смотрела на подруг, не понимая, что делать: Валя успокаивала Веру, а Вика, поняв, что натворила, рухнула там же, где стояла, и сейчас истерично рыдала.

– Я не хотела, не хотела… Мамочка. Девочки, я не хотела… я не знаю… не знаю, как это вышло. – Вика теперь могла только шептать. От ее недавнего гнева не осталось и следа. Вмиг став беззащитной тринадцатилетней девчонкой, она смотрела на Веру и Валю так, как будто они могли объяснить ей, как это произошло. – Девочки, как же это вышло? Что же теперь со мной будет?

– Ты! – услышав Викины слова, Вера перестала плакать и молнией кинулась к ней. – Ты! Дура! Убийца! – Вера кричала так, что ее было слышно во всем здании.

Схватив Вику за плечи, она начала трясти ее что было сил, а та даже не сопротивлялась. Через несколько минут Вера выбилась из сил или поняла, что убивать Вику нет смысла. Она села рядом с плачущей Викой, слезы текли по щекам, но Вера не издала не звука, пока не увидела, как Валя и Оля стоят на краю и рассматривают умершего.

– Валя, Оля! Отошли оттуда! – приказала Вера.

Воспользовавшись потасовкой, Валька взяла Лялю за руку, и они подошли к краю, посмотреть, что же там внизу. Валя была всего на год старше Оли. Они считались самыми маленькими в компании и иногда обе старшие подруги относились к ним соответственно: могли сказать, чтоб те закрыли уши, или вовсе не разрешали участвовать в каких-нибудь разговорах, другой раз не давали смотреть телевизор, если там показывали пикантные сцены. Сейчас же некому было проследить, чтобы Валя с Лялей не увидели труп. Виталик лежал внизу как будто спал: руки подняты вверх к голове, одна нога прямая, вторая согнута, только глаза открыты. Он не двигался и не издавал звуков.

Оля впервые увидела мертвого человека. Тогда она просто сильно испугалась, вся внутренне сжалась, но не проронила ни звука. Они стояли с Валькой вдвоем и смотрели на тело. После громкого окрика Веры, девочки отошли от края. Старшая подруга, казалось, отошла от шока, теперь лицо ее было сосредоточенным и слезы больше не текли.

Вика же все никак не могла прийти в себя. Перестав рыдать, она уставилась в одну точку и только тихо повторяла: «Мамочка, мамочка моя…» Подруги знали, что Вика сейчас действительно может думать только о своей матери, которая одна воспитывала дочь и души в ней не чаяла. Вика росла без отца, никогда его не видела и кроме мамы у нее никого больше не было. Поэтому она старалась ее поменьше огорчать, делала все, чтобы помочь ей, даже пыталась работать: развешивала рекламные объявления. Вика любила маму и знала, что является смыслом ее существования. Мать не переживет, если дочь посадят в тюрьму.

– Нам, наверное, нужно кого-то позвать, – произнесла Оля первое, что пришло ей в голову.

После этих слов Вика перестала рыдать и растерянно посмотрела на Лялю, затем на сидящую рядом Веру.

Вера тоже понимала, какие мысли сейчас занимают подругу. А еще она поняла, что им ни в коем случае нельзя рассказывать кому-либо о случившемся. В голове у Веры уже созрел план: успокоить девочек, договориться молчать о том, что были на катакомбах, придумать всем вместе, как выкрутиться из этой беды, и жить дальше.

– С ума сошла! – заорала Вера, а потом, смягчившись, добавила: – Лялечка, пойми, если мы позовем кого-то, взрослых, например, они приведут милицию, Вику посадят в тюрьму, а ее мама может умереть от горя, – тихо пыталась втолковать Оле подруга.

Вика, услышав Верины слова, казалось, пришла наконец-то в себя. Подскочив с пола, она подбежала к Оле.

– Ляля, миленькая… Девочки, – она обвела подруг быстрым испуганным взглядом. – Не отдавайте меня им, не рассказывайте! Мне нельзя в тюрьму, совсем нельзя.

Вытерев слезы, Вика стояла посреди комнаты и все смотрела по очереди на каждую из подруг. Потом ее глаза остановились на Вере.

– Вера, Верочка, – Вика упала на колени и поползла в Верину сторону. – Вера, прости…. Прости, я же не хотела…

Уткнувшись лицом Вере в живот, Вика снова заплакала, повторяя: – Я не хотела, прости… прости…

– Девочки, а вдруг нас накажут, – вспоминая тот день, Оля каждый раз удивлялась, какой настырной она была тогда.

– Ляля! Я не хочу, чтобы Вику забрали от нас, – посмотрела укоризненно на подругу Валя.

– Но ведь это не специально, Вика же не хотела, получается, она не виновата, – не унималась Оля. – А если родители узнают и наругают нас, что мы им ничего не сказали?

– Олечка, – Вера подошла к подруге и обняла ее. – Оля, ты права, это не специально, это несчастный случай, но, если взрослые узнают об этом, Вику от нас заберут и мы ее больше никогда не увидим. Никогда-никогда, понимаешь? – сказав это, Вера отстранилась от Оли и посмотрела на нее сверху вниз.

– Нам никому-никому нельзя об этом рассказывать, ладно? – добавила старшая из подруг.

– Ладно, – смиренно согласилась Оля, поняв, что кроме нее никто не хочет объяснять взрослым, что тут произошло.

– Вот и умничка, Ляля, – подхватила Вика. – Все будет хорошо, просто нам надо договориться все сохранить в тайне. Это будет наш секрет. Наш общий секрет.

И они договорились. Не стали никому рассказывать о случившемся. Для родителей они придумали историю, что с утра до вечера были у Веры (в тот день она осталась дома одна). А как так случилось, что Виталика не хватились ни в семье, ни в школе, девочки и сами не поняли. Но к ним никто не приходил и не спрашивал, как в фильмах, что они делали такого-то числа в субботу днем. Вера как-то обмолвилась, что Виталик жил с бабушкой и что она не очень-то заботилась о внуке. Может, когда он исчез, та даже не стала его искать? В любом случае примерно через год все четверо стали забывать о трагедии и постепенно перестали вздрагивать, когда в дверь стучали или звонили или когда милиционеры на улице бросали на них случайные взгляды. А еще через год Вера окончила школу и поступила в университет. Каждые выходные она делилась с подругами впечатлениями от взрослой жизни: какая на вкус «Маргарита», на каких парах удается поспать после клуба, что такое секс и зачем нужны презервативы. Конечно же, Вера училась хорошо и занятия практически не пропускала, но подругам это было неинтересно.

Еще через два года школу окончила Вика, которая тоже успешно сдала вступительные экзамены в институт и стала учиться на юриста. В общем, жизнь шла своим чередом и, казалось, что никакого Виталика вовсе не было. Но в тот вечер, когда подруги праздновали Викино поступление, Оля впервые увидела ЭТО. Алкоголь, который ради хохмы подмешали ей в сок, сыграл злую шутку. Хватило даже немного вина, чтобы задурманенное сознание показало Оле Виталика: в тот первый раз он лежал в ванне – конечно же, мертвый и с арматурой, торчащей из груди.

Первое время Оля никому ничего не рассказывала. Но когда видения стали преследовать ее, она пожаловалась подругам. Те всерьез перепугались, сказали, что помогут, только чтобы Оля ни с кем посторонним не делилась. Потом Вера обратилась к какой-то знакомой, которая училась в том же вузе, но на факультете психологии. Подруги научили Олю, как описать все психологу, при этом не сказав правды: Оля должна была все представить как сон, как будто ей постоянно снится один и тот же кошмар, который иногда мерещится наяву. Так она и сделала. Последующие годы видения преследовали ее изредка, но всегда выручали походы к психологу: это была все та же Верина знакомая, которая брала с Оли символическую плату. Если Оле удавалось рассказать о том случае кому-то, пусть и преподнося как сон, всегда становилось легче.

В выпускной год и первый год в универе видений совсем не было, помогала бешеная занятость. Но потом, спустя несколько лет после трагедии, начались потери.

Первой ушла мама Вики – сердечный приступ. Затем Верин брат – ДТП. За последующие три года у Вали умерли все – родители и бабушка. Последними стали Олины мама с папой – крупная авария с участием автобуса. Никто из девочек не связывал эти смерти с трагедией из детства. Но Оля знала, что близкие гибнут именно поэтому: это была расплата за то, что они сделали с Виталиком. Оля была в этом уверена, потому что он являлся ей каждый раз перед тем, как кто-то уходил из жизни.

За день до того, как погибли Олины родители, она увидела Виталика на автобусной остановке: он сидел на лавочке с открытыми глазами и с торчащей из груди арматурой. Зажмурившись и посчитав до десяти, она снова посмотрела на остановку – никого. Вернулась домой Оля в тот день поздно, потому как предчувствие беды заставило ее долго слоняться по парку в поисках решения: созывать подруг на очередной совет или нет. Она давно собиралась поделиться своей теорией, что смерти не случайны, что так они расплачиваются за гибель Виталика и свое молчание после. Она хотела предложить наконец-то все рассказать полиции, чтобы избежать дальнейших жертв, но боялась, что они не станут ее слушать, а только опять отправят к психологу. Поэтому в тот день она просто в очередной раз побродила в раздумьях. А придя домой, снова увидела его, второй раз за день, чего раньше никогда не было. Виталик лежал на ее кровати: с открытыми глазами и с арматурой в груди. Прогнать видение удалось привычным способом, Ольга наглоталась таблеток и легла спать. А на следующий день ей сообщили о смерти родителей.

Свою теорию Оля рассказала подругам в день похорон мамы и папы. Само собой, девочки посчитали Олины слова бредом, пообещали помочь деньгами, прислать психолога (опять) и предложили взять отпуск, съездить куда-нибудь, отдохнуть и успокоиться. Она так и сделала, потому как не видела другого выхода, да и против подруг идти не хотела.

В последующие два года, к счастью, никто не умер. И жизнь вроде бы наладилась. Если, конечно, это можно было назвать жизнью. Никто из девочек не болел, не бедствовал, не сидел в тюрьме, но и личного счастья никому из них не удалось построить. То будущее, которое им с детства пророчили друзья и знакомые, не сбывалось. Они ни разу не гуляли на свадьбе друг у друга. Блестящей карьеры тоже никто не построил. Детей бог тоже никому не дал.

В общем, так они и жили: по-прежнему вместе, часто встречались, несмотря на годы и невзгоды, помогали друг другу во всем, но каждая из четырех теперь уже женщин была, по сути, несчастна. Вера испытывала это «женское несчастье» сильнее остальных: ей было уже за тридцать и с каждым годом шансы найти мужа и завести ребенка уменьшались. И, может быть, в наше время это не такая уж проблема – одинокая женщина, но все дело было в том, что каждая из них хотела семью, мечтала об этом гребаном простом женском счастье. Даже Вика, которая, как иногда казалось подругам, вообще ни о чем не помышляла, кроме как тупо шляться по клубам, пропивать зарплату и снимать парней, даже она последние полтора года поддерживала их «скучные» разговоры о том, где бы найти стоящего мужчину или хотя бы накопить денег на ЭКО.

Оля же в свои 26 лет потерпела пять неудач с парнями, каждый из которых виделся «тем самым», но в итоге оказывался совсем другим. За три года, что Оля пыталась забеременеть от разных мужчин, у нее случилось два выкидыша. В конце концов она прекратила попытки построить нормальные отношения или завести ребенка и просто доверилась судьбе.

Пока все эти воспоминания проносились экспрессом в Олиной голове, прошло больше часа и девушка даже не заметила, как выпила половину того, чтобы было в бутылке. Окинув взглядом лоджию, она обреченно вздохнула и в который раз с завистью подумала о Марине. Именно в ее квартире проснулись сегодня подруги.

Марина появилась в их жизни три года назад. Вера познакомилась с ней в реабилитационном центре для инвалидов, где работала, и привела новенькую в компанию. Поначалу все настороженно относились к ней: редко куда приглашали, если собирались вчетвером; часто отказывались прийти в гости; иногда могли не отвечать на звонки. Но Вера настояла на том, чтобы принять в их команду нового члена. Как-то на очередной встрече всех подруг, она рассказала, что Марина очень добрая и порядочная, что она, наверное, самый нормальный человек, которого Вера встречала за последние годы. После Вериных слов трудно было относиться негативно к Марине, и постепенно она вписалась в компанию.

С каждой новой встречей девочки понимали, что Вера оказалась права: Марина была поразительным человеком. Невероятно отзывчивая, совершенно не злая, готовая прийти на помощь в любое время и в любом месте. Как-то у Вали машина сломалась по пути из другого города, так Марина приехала за ней, привезла за собой эвакуатор, заплатила сама за все, а потом Валя ее еще несколько месяцев уговаривала забрать деньги. К слову, Марина была богатой, успешной и красивой. Но подруг она пленила не этим, а тем, что просто светилась счастьем. Тем счастьем, которого так не хватало каждой из них. У нее всегда все было хорошо: обеспеченные родители, сплошные пятерки в школе, учеба в заграничном университете, свой бизнес, позволяющей ей к тому же работать в реабилитационном центре волонтером, и красавец жених. И при всем при этом Марина никогда не выпячивала своего счастья, не хвалилась ни деньгами, ни красотой, ни женихом. Она просто была рада всему, что ее окружало, или одному тому факту, что жила на этом свете. И это ее счастье – простое, наивное, детское – было видно всем окружающим. От Марины хотелось заряжаться им, как от батарейки электричеством.

В конечном счете Марина стала подругой для каждой из четырех девчонок. Она не стала их пятой, не была близкой, как сестра, но она стала своей. А когда Марине года полтора назад сделали предложение и она начала готовиться, подруги словно ожили вместе с ней. У них наконец-то появилась возможность погулять на свадьбе. Марина сразу попросила всех четверых быть подружками невесты, и начались приятные хлопоты. Они вместе выбирали платье, искали место, думали над декором, а покупка нарядов для подружек невесты и организация девичника – это вообще одни из самых счастливых моментов.

Подруги никогда не завидовали Марине, просто делать это было бы очень глупо. По крайней мере, вслух никто не говорил о ней плохого, например, что она выскочка, не заслужила всего этого и так далее. Разве что Вика, которая всегда находила к чему придраться и как обидеть. Но если она и говорила что-то нелицеприятное о Марине, то только за ее спиной, в лицо – не хватало духу.

И хотя все знали, что глупо завидовать Маринке и желать оказаться на ее месте, иногда Оля позволяла себе такое. Больше всего ее давила жаба, что у Марины есть жених, да еще какой! Эту квартиру, например, после свадьбы он собирался переписать на супругу, которая последние пару лет и так здесь жила.

Квартира была чудесной: в ней было больше десяти комнат, если считать две небольшие гардеробные, и она занимала весь этаж. Маринин жених Максим тоже был богат. А что удивляться, деньги к деньгам, как говорится. Чего только тут не было: бар, игровая комната, огромная ванная и еще одна поменьше, несколько спален, несколько балконов и лоджий. Оля бывала здесь не единожды, но до сих пор не переставала удивляться.

«Как же Маринке повезло… Глупо. Господи, глупо, конечно, так думать…. Но все же ей очень повезло… Хотя, может, это просто Максим такой? И где она такого нашла? Наверное, он дурак. Ну какой умный влюбится в Маринку? Господи, прости за такие мысли. И все равно… Он еще и девичник разрешил ей здесь устроить. Неужели он, правда, так ее любит?» – думала Оля, допивая последний бокал. Опустошив обе бутылки – и колу, и мартини, она встала со стула и пошла к холодильнику с алкоголем. Мартини там не оказалось. Тогда она достала бутылку белого вина и вернулась на место.

«Девичник, конечно, удался», – с иронией подумала Оля. «Еще и девочки со своим дебильным розыгрышем… Дуры! Блин, а где Марина-то? Сидим тут, как у себя дома, деловые такие», – размышляя над тем, где же Марина, Оля попутно искала, чем бы открыть вино. Возле холодильников был ящик с барными принадлежностями вроде шейкера, специальных ложек, щипцов для льда. Нашелся там и штопор. Откупорив бутылку, Оля налила немного вина и пригубила. На вкус оно оказалось приятным, немного сладковатым и слегка терпким, даже вкуснее, чем мартини с колой. Оля была уверена: Марина не разозлится, что она тут похозяйничала, но не стала злоупотреблять гостеприимством. Заполнив бокал наполовину, она поставила бутылку на место. Решила, что этого как раз хватит, чтобы прийти в себя, а потом собраться и, наконец, пойти домой.

Тут из глубины квартиры донесся жуткий женский крик. Первым желанием Ольги было сорваться и побежать, но, вспомнив про живую «мертвую» Вальку, поняла, что подруги никак не угомонятся и, наверное, решили продолжить веселье. Она слышала, как девчонки топочут по коридору, зовут Марину и ее, Олю. Она не стала отзываться, а сидела, ухмыляясь, попивая вино.

Так ее и застала Валя, которая, ворвавшись в гостевую спальню и, увидев, что дверь на балкон открыта, пошла туда.

– Оль, там труп, – испуганно сказала подруга. Оля даже не повернула головы.

– Ага.

– Оля, Оль, я не вру, там, в комнате, какой-то мужчина, и он… Он мертвый, кажется.

– Ну и что?

– Надо всем собраться и решить, что делать. Только мы Марину нигде найти не можем, – лепетала рыжая.

– Ну, можете ей даже не звонить, трубку она не берет.

– Откуда ты знаешь?

– Ее телефон все утро, точнее вечер, звенел, и никто не ответил, – Оля по-прежнему сидела, уставившись в закрытое окно.

– А что же нам делать, это ведь ее квартира, как нам вызвать полицию без Марины?

– Ха-ха, полицию даже?

Валя подошла и, положив руку Оле на плечо, развернула ее к себе. Посмотрев на подругу, Оля подумала, что, может, она и не врет, но не стала говорить этого вслух.

– Оля, я правду говорю: в комнате, ну та, что с подиумом, так вот – там мертвый мужчина сидит.

– Прям сидит?

– Ну да.

– Валь, это бред какой-то. Давайте вы кого-нибудь другого разыграете, а? Я хочу спокойно посидеть, – разозлилась Оля. Если там и был труп, то она в этом совсем не хотела разбираться.

– Оль, пожалуйста, давай туда пойдем, там щас все девочки, надо что-то сделать.

– Ладно, – сказала Оля. – Откуда здесь вообще мужику-то взяться?

Они прошли по длинному коридору, мимо кухни в другой конец квартиры: там находились все второстепенные комнаты, вроде игровой, гостиной, второй ванной и красивой комнаты с эркером, предназначенной для отдыха, – здесь была стереосистема, огромный телевизор, большой диван и тахта, и даже подиум с шестом. У входа в комнату уже стояла бледная Вика. Длинные черные волосы она успела убрать в хвост.

– Второй мертвяк за один вечер? Девочки, вы переплюнули сами себя, – съязвила Оля.

– Ляль, это не мы, честно, – сказала Вика очень серьезно.

Оля перевела недоверчивый взгляд на рыжую, но та тоже не хотела колоться.

– А чего он, правда, сидит, если он мертвый? – все еще с недоверием спросила Оля.

– Сама посмотри, – донесся из комнаты Верин голос. – Может, ты знаешь, кто это?

– Что за бред! Вы вообще уже съехали с катушек! – с этими словами Оля вошла в комнату в полной уверенности, что подруги опять разыгрывают ее и никакого трупа там нет. Но он был. Полуголый мужчина без признаков жизни сидел на подиуме со связанными за шестом руками, голова безвольно повисла, а на груди следы крови. Увидев его, Оля пулей выскочила в коридор. Прижавшись спиной к стене, она часто задышала, готовая заплакать от испуга, но ей на помощь пришли подруги. Вика взяла ее лицо в свои ладони и сказала:

– Успокойся, только не плачь. Мы все не имеем к этому никакого отношения, и никто из нас не знает, кто это.

– Оля, это так, – сказала вышедшая из комнаты Вера. – Когда мы с Викой туда вошли, он уже так и сидел. Нам теперь надо найти Марину и вызвать полицию.

– Марины нет, наверное, – сказала тихо Оля, которая уже начала приходить в себя.

– А где она? – спросила Вера.

– Не знаю… Только ее телефон весь вечер звонил, ну еще до того, как вы проснулись, и никто трубку не брал. Я… я не знаю, может, она еще спит, конечно… – лепетала Оля.

– Да вряд ли. От такого шума она точно бы проснулась, – заметила Валя.

– Стойте, ее точно нет: у нее же сегодня вечером пробы макияжа и прически на свадьбу, – вспомнила Вера.

– И что нам теперь делать? – поинтересовалась Оля.

– Хорошо. Давайте зайдем в комнату и там все обсудим, – предложила Вера.

– Нет. Не при нем же! Я не хочу на мертвецов смотреть, – возразила Оля.

– Может, в большую спальню пойдем? – спросила Вера.

Все согласились. Когда подруги разместились в большой спальне, там опять стало тихо, как на кладбище. Никто не знал, что сказать и тем более что можно сделать в такой ситуации.

– Может, нам просто уйти? – вслух подумала Вика.

– Ага. Придет Марина, найдет этого мертвеца и начнет нас обзванивать. Придется так и так ей все объяснять. Лучше ее подождать, я считаю. Она-то оставила нас в своей квартире, не подозревая, что после нас тут труп появится, – привела аргументы Валя.

– Но он не после нас появился, а вместе с нами, – уточнила Вера.

– Я вообще ничего не понимаю, – вмешалась Оля. – Кто изначально был в той комнате и чего вы там делали? Мы же начали гулять в гостиной за столом.

– Точно, тебе же плохо стало еще до того, как стриптиз начался, – вспомнила Вика. – Когда мы тебя отвели спать, собрались в той комнате с подиумом и все гудели до утра. Ну как все: сначала Валя пошла в туалет и уснула в ванной, потом Марина спать ушла, сказала только, чтобы мы развлекались дальше. Когда Валя ушла, стриптизер (он, кстати, тоже с нами выпивал), сказал, что она ему понравилась и без нее не хочет больше танцевать. Мы ему сказали, чтобы он тогда валил. Ну, он и ушел вроде. Под утро Вера… или я… в общем, утром мы Вальку измазали кетчупом, разведенным с водой, чтобы ты, если первая проснешься, а мы в этом не сомневались, подумала, что она мертвая. И после этого спать легли.

– Так получается, что до самого утра в той комнате никого не было? – пыталась разобраться Оля.

– Ну да, – ответила Валя.

– И что, в квартиру никто не входил и не выходил, кроме Марины? – не унималась Оля.

Девочки только покачали головами в ответ.

– Оль, ты чего? Что-то случилось? Ты что-то знаешь? – спросила Вера.

– Да, просто…

– Ну что?

– Просто мне кажется, что это кто-то из наших знакомых.

– С чего ты взяла?

– У меня опять видение было, – вздохнула Оля.

– О, Бо-о-о-же, – протянула Вика. – Сколько можно! Бред это все.

– Подожди, – перебила ее Вера. – Оля, ты опять видела… его?

– Да.

– Когда?

– Сегодня, когда на балконе похмелялась. Я же вам говорила, что он всегда мне мерещился перед тем, как кто-то из наших близких умирал.

– Оля, это просто комплекс вины. Твои видения никак не связаны со смертью наших родных, помнишь? Тебе Таня это все время говорила на сеансах, – напомнила Вера.

– Короче, давайте не будем опять на эту тему спорить, – зло бросила Оля. – Лучше все-таки выяснить, кто это такой, может, тогда станет ясно, откуда он здесь взялся.

– Есть соображения? – спросила у всех присутствующих Вера.

– Без понятия вообще, – ответила Вика.

– Не-а, – помотала головой Валя.

– Давайте попробуем методом исключения. Ну, во-первых, к нам никто не приходил. Из мужчин в этой квартире со вчерашнего дня был только стриптизер. Он ушел. Он же ушел? – обратилась Вера к Вике.

– А я-то тут при чем?

– Ты же его пошла провожать?

– Я?!

– Да! Ты!

– Вообще не помню такого.

– Когда он сказал, что без Вальки больше не будет танцевать, ты сказала, чтоб он тогда валил. Он вышел из комнаты, а ты за ним.

– Да я в туалет ходила, я понятия не имею, ушел он или нет!

Подруги стали изумленно переглядываться.

– То есть получается, что стриптизера никто не проводил и он мог всю ночь провести здесь и… и, может, он там мертвый сидит? – резюмировала Вера.

– Ну, другого варианта, кто это может быть, у меня нет, – сказала Валя.

– А вы что, как увидели его, сразу не смогли определить – стриптизер это или нет? – спросила Оля.

Подруги не ответили.

– Вы что, не помните, как он выглядел?

– Блин, Ляль, ну мы пьяные были. Лично я помню очень смутно, как он выглядел, особенно на лицо. Я на другие места смотрела, – усмехнулась Вика.

– Да, и он как бы в трусах одних танцевал, а этот мужик в штанах сидит, – добавила Валя.

– Так пойдите и рассмотрите хорошенько – стриптизер это мертвый или нет, – предложила укоризненно Оля.

– Ага, щас. Я в ту комнату не пойду. Фигушки, – сказала боязливо рыжая.

Какое-то время все девчонки лихорадочно соображали, как же выяснить, стриптизер это или нет, не заходя в комнату.

– Придумала! – первой сообразила Вера. – Вик, ты же нанимала стриптизера? У тебя наверняка остался его номер в телефоне.

Вика кивнула головой.

– Позвони ему. И если телефон зазвонит в той комнате, значит, это точно стриптизер и телефон где-нибудь у него в штанах.

– Точно. Сейчас, минутку, – с этими словами Вика вышла в коридор и через несколько секунд вернулась с телефоном. Набрав номер, она стала ждать, и все девчонки притихли, чтобы услышать, откуда донесется звонок. Когда раздалась телефонная трель, подруги вышли в коридор, готовые пойти к комнате с подиумом. Но звук шел с противоположной стороны – из комнаты, которая находилась рядом с дальней спальней, где ночевала Оля.

– Что за…

Вика не успела договорить, так как дверь резко открылась и из нее с телефоном в руках вышел мужчина. Девчонки вскрикнули от неожиданности.

– Ты че мне звонишь? – обратился мужчина к Вике. Было видно, что он только что проснулся. Он был в халате, таком, какие Марина хранит в каждой спальне для гостей.

– Ты кто? – испугалась Вика.

Мужчина обвел всех подруг взглядом, а потом ответил:

– Я Чак.

– Какой еще Чак? – не поняла Вера.

– Обычный Чак.

– Как Чак Норрис? – спросила Валя.

– Нет. Как Чакраборти.

– Какой Чакраборти? – это уже был вопрос от Оли.

– Митхун Чакраборти.

– Ты че, бухой? – удивилась Вика.

– Ну да.

– Да ты кто? – пыталась добиться ответа Вера.

– Да стриптизер я. Вы че, ничего не помните?

– Так ты живой? – выдохнула Валя.

Увидев ее, Чак заулыбался, а потом добавил, обращаясь ко всем:

– Ну, это спорный вопрос. Я так вчера нахерачился, что сейчас больше мертвый, чем живой.

– Так, понятно. Это стриптизер, и он живой, – обратилась Вика к подругам. – А кто тогда там?

– Час от часу не легче, – вздохнула Оля. Она посмотрела на стриптизера: он был высокий, с темной от загара кожей, черными волосами до плеч и красивыми глазами, такие бывают у метисов.

– Пошли обратно в спальню. А вы, мужчина, заберите вещи и уходите, пожалуйста, – сказала Вера, обращаясь к Чаку.

– Заберите, уходите, – передразнил он ее. – Ниче, что ты вчера у меня на коленках прыгала, как заведенная?

Вера зарделась стыдливым румянцем, но быстро взяла себя в руки.

– Это было вчера. А сегодня у нас проблемы, и мы не хотим вас в них посвящать. И вообще, вы не должны были тут ночевать.

– Вот тут ты права. Сори, за хлопоты. Блин, девчонки, серьезно, простите. Я просто лишнего перебрал вчера, а потом пошел искать ее, – тут он показал на Вальку, которая в этот момент покраснела от смущения и заулыбалась как школьница. – Ну вот, ее я не нашел, а нашел виски и эту комнату, в которой никого не было. Тут и заснул. Вы только в фирму не звоните, я уже ухожу, – протараторил стриптизер.

Потом он протиснулся между стоящими в коридоре подругами и направился в сторону комнаты с подиумом.

– Куда?!! – вскрикнули они хором.

Чак вздрогнул и обернулся.

– У меня костюм там, в комнате, где мы тусили, – пояснил он. – Надо забрать.

– Нет. Ты это… постой здесь, мы принесем, – Вера схватила Чака за руку.

– Вера, подожди-ка, – остановила ее Вика. – А ты никакого мужчину тут ночью не видел? – спросила она стриптизера.

– Вик, ты чего, – прошептала Вера.

– Девочки, а вдруг это он? – сказала Вика.

– Чего я? – спросил Чак.

– Тут, понимаешь ли, труп.

– Чего? – усмехнулся недоверчиво он.

– Ну да. Там в комнате мертвый мужчина, – указала Вика в сторону дальнего конца квартиры.