Александра Верева
Горький привкус счастья
– 26 -
День проходит еще лучше, чем я себе представляла. Никогда не думала, что бездействие может быть таким активным: парная, расслабляющий массаж, бассейн. Устала так, что сил хватило только доползти до номера и рухнуть в постель, но спокойно отлежаться Кирилл не позволил. И откуда только берет столько энергии? Я выжата как лимон, а он – свеж, бодр и полон сил.
Не особо хочется одеваться и ужинать в общественном месте, но приходится. Кирилл голоден, я – тоже. После всех процедур и любовных утех разыгрался зверский аппетит. Представляю, каково Кириллу, хоть и выглядит гораздо живее меня.
Спускаемся в ресторан. К нашему обоюдному удивлению обнаруживаем Александра сидящим за одним из столиков свежим, бодрым, гладко выбритым и в безупречно выглаженной одежде. Нельзя поверить, что всего каких-то семь-восемь часов назад на него было тяжело смотреть без сожаления. Только царапина на щеке остается безмолвным свидетелем бурно проведенной ночи. Читает меню, увидев нас, машет рукой, приглашая к своему столу.
– Быстро ты оклемался, – улыбается Кирилл, отодвигая для меня стул.
– Я ещё не так стар, как ты думаешь, – улыбается в ответ, переводя на меня взгляд. – Спасибо, Марина, что не позволила умереть в муках на чужбине.
– Не за что, – тянусь к меню.
Кирилл усаживается рядом и по-хозяйски кладет правую руку на мое колено.
– Уже сделал заказ?
– Да, пару минут назад.
– Мариш, а ты что будешь?
Пока выбираем, подходит официант. Сделав заказ, парни начинают обсуждать планы на оставшиеся три дня «командировки» Кирилла и наши пять дней отпуска. В какой-то момент Кирилл запинается на полуслове и достает из кармана вибрирующий входящим звонком телефон. Встает с места и отходит на расстояние, чтобы нам не было его слышно. Все ясно, он делает так каждый раз, когда звонит жена. По нервам остро кольнула ревность.
Кирилл возвращается и по одному только выражению лица понятно, что что-то произошло. Судорожно шарит рукой в кармане, находит ключ-карту от номера и протягивает Александру.
– Сашка, быстро отправляйтесь с Мариной в наш номер, соберите мои вещи и перенесите в твой. Наташка явилась-не-запылилась, не пойму только, с какого рожна. Она же наотрез отказывалась ехать. Уже стоит на ресепшене, видите ли, решила мне сюрприз сделать и сделала, бл…. Пойду, встречу. Она ничего не должна заподозрить.
После его слов внутри все обрывается. Так мерзко себя не чувствовала никогда. Разом меркнут все краски мира, хочется провалиться сквозь землю, только бы оказаться сейчас в другом месте, а еще лучше – дома в деревне с родителями.
Александр, поворачивается в мою сторону, смотрит с сочувствием. Только этого мне не хватало, краснею от стыда до кончиков волос. Встает с места со словами:
– Оставайся здесь, я сам все сделаю, вещи Кирилла с твоими вряд ли спутаю. А ты, – обращается к другу, – иди, встречай свою Наташу, только не веди сюда сразу, задержи ее как можно дольше.
Александр спешно уходит, Кирилл следом за ним. Я остаюсь одна. Сердце нервно бьется в груди в поисках выхода из сложившейся ситуации. Вот и пришло время расплачиваться за украденное счастье. Неожиданно и больно. С минуты на минуту я встречусь лицом к лицу с той, кто является его женой по закону, кто имеет на него прав гораздо больше чем я и уже давно согревает семейное ложе. Душу черной пеленой заволакивает ревность, на которую не имею никакого права. Мое личное счастье, словно хрупкая стеклянная ваза, покрывается сплошной сетью мелких трещин, готовых разлететься на острые осколки от малейшего прикосновения. А чего я ожидала? Разве могло быть по-другому?
Пока копаюсь в себе, возвращается запыхавшийся Александр, плюхается рядом, на то место где всего несколько минут назад сидел Кирилл. Не успевает перевести дыхание, как к столику подходит Кирилл с женой. Он услужливо обнимает ее за тонкую талию. От одного вида этой парочки становится тошно, забываю как дышать.
– Наталья, какой сюрприз! – Александр встает из-за стола, приветствуя жену друга легкими поцелуями. – Ты решила составить нам компанию? Ну и правильно, а то Кирилл совсем заскучал в одиночестве.
Пока мы с Кириллом напряженно переглядываемся, Александр берет инициативу в свои руки, усаживает Наталью за стол, интересуется, как она добралась, сложно ли было купить билеты, сколько планирует здесь пробыть. Кирилл делает официанту дополнительный заказ. Я же сижу словно статуя, не двигаясь. Александр иногда обращается ко мне, что-то говорит, но я не слежу за общим разговором, лишь киваю в ответ и стараюсь натянуть на лицо хоть какое-то подобие улыбки. У меня это плохо получается. Он всячески старается показать, что мы пара, приобнимает за плечи, берет за руку. Я не сопротивляюсь и не реагирую.
Приносят ужин, но у меня совсем пропал аппетит, нехотя ковыряю вилкой салат. Александр мастерски заговаривает Наталье зубы, рассказывая какую-то историю. Кирилл сидит рядом с женой и запивает ужин коньяком, похоже, также нервничает.
Единственное, что улавливаю из разговора, так это то, что Наталье надоела суетливая северная столица, она перепродала билеты на какую-то вечеринку кому-то из своих подруг и взяла билет на первый ближайший рейс.
Не могу и не хочу здесь больше оставаться. Почти не притронувшись к ужину, извиняюсь, говорю, что жутко болит голова и ухожу в номер.
Всего за несколько мгновений все вокруг для меня разом меркнет, становится серым и неинтересным. Хочется закрыться и никого не видеть, а еще лучше, вернуться домой при первой возможности. Грудь болит от невыплаканных слез, в горле застрял ком, не дающий им выхода. И винить во всем этом некого: за что боролась, на то и напоролась. Знала же с самого начала, что Кирилл принадлежит другой, но не слушала голоса разума, не хотела слушать и вот результат.
От обиды на саму себя, навернувшиеся на глаза слезы, в конце концов, потоком прорываются на свободу. Зарываюсь лицом в подушку и даю им волю, жалея себя.
Слышу как щелкает замок, открывается дверь. Подскакиваю с места в надежде увидеть Кирилла. Это конечно же он! Сейчас скажет, что объяснился с женой и у нас все будет хорошо.
Вопреки моим ожиданиям в комнату входит Александр. Почему он? Как сюда попал? Ах, да, совсем вылетело из головы, они поменялись номерами, и я, как переходящее знамя, перешла из рук в руки. Боже, какой позор!
Отворачиваюсь и снова утыкаюсь в подушку. Минут пятнадцать ничего не слышу и ни вижу, но ощущаю его присутствие. И мне все равно, что он здесь, сейчас меня это мало волнует.
Спустя некоторое время слышу, как хлопает входная дверь. Ну и пусть уходит, хочу побыть одной. Рыдаю от души, давая выход накопившимся эмоциям. Вот как чувствовала, что не может все быть так хорошо и прекрасно.
Александр возвращается спустя час, когда все слезы уже выплаканы, а их место заняла звенящая пустота. Голова гудит, в ней нет ни одной мысли. Сажусь в позу лотоса, подтягивая под себя ноги, вытираю со щек остатки слез, делаю каменное лицо.
Подходит, присаживается на край постели, в руках начатая бутылка со спиртным и два стакана. Один наполняет до половины, протягивает мне.
– Что это? – мой голос хрипит и колышется.
– Лекарство от всего, даже от несчастной любви.
Награждаю злым взглядом.
– Коньяк это, причем довольно неплохой, – сует стакан мне в руку и наливает себе, но гораздо меньше. – Выпей, станет легче, вот увидишь.
Чокается со мной и выпивает залпом.
Подношу стакан ко рту, пробую. Коньяк, обжигающе горький и одновременно приятно мягкий. Делаю глоток, затем второй. Осушаю до дна. Морщусь. Такой алкоголь для меня слишком крепкий. Пробегаюсь глазами по комнате в поисках хоть какой-нибудь конфетки, ничего нет, за сегодняшний день все съели, даже взятую мною в дорогу сладкую заначку.
Поворачиваюсь лицом к Александру, тот внимательно смотрит на меня и о чем-то думает, о чем именно догадаться сложно. Спиртное сразу же дает в голову и не удивительно, ведь за ужином так ничего и не смогла проглотить. Протягиваю ему стакан, чтобы отдать, но он понимает это по-своему и начинает откручивать пробку бутылки.
– Нет, – протестую и отбрасываю пустой стакан в угол кровати, – не хочу.
Чувствую, как тело обволакивать приятное тепло, но при этом предметы вокруг внезапно теряют свою четкость, расплываются в глазах. Пытаюсь сконцентрироваться на сидящем рядом Александре, и внутри начинает назревать протест. Вот сидит передо мной такой уверенный, правильный, успешный, красивый. Осуждает меня? Конечно, осуждает, ведь я влезла в семью его друга. Может, даже считает шалавой, но вида не подает, общается со всем вниманием, присущим воспитанному молодому человеку. Ужасно бесит такое тактичное и вежливое поведение. Так хочется ему насолить, прямо сил нет, чтобы не смотрел на меня с таким поддельно сочувствующим видом.
– Вы, мужчины, все свои проблемы решаете спиртным? Других способов нет? – задаю вопрос с издевкой в голосе, в желании его задеть.
– Есть, но тебе он не понравится, – продолжает смотреть в глаза так пронзительно, что по позвоночнику пробегает не то холодок, не то волна жара.
– Почему ты так уверен? Откуда тебе знать, что мне нравится, а что нет?
Александр опускает стакан с бутылкой на пол возле кровати, зачем-то снимает часы с левой руки и отбрасывает в сторону. Запускает правую руку в мои волосы и наклоняется к лицу так близко, что мы соприкасаемся дыханием. Ну, тут даже ежу будет понятно, что за этим должно последовать. Пару секунд молча и тупо смотрю ему прямо в глаза. Он серьезно намеревается это сделать или это очередной психологический трюк?
Его ладонь еле заметно дергается на моем затылке, это приводит в чувство. С усилием отклоняюсь назад и честно предупреждаю:
– Если двинешься хоть на миллиметр ближе, схлопочешь по морде.
Отпускает меня и принимает прежнее положение с улыбкой на лице.
– Я же говорил, что тебе не понравится.
Молча сверлю его глазами. Много он знает, что мне нравится, а что нет. В голове мелькает шальная мысль: а может пусть горит все синим пламенем и Кирилл, и его жена, и моральные устои. Пусть бы целовал, может это помогло бы заглушить боль, снедающую меня изнутри. Интересно, каково это – целоваться с ним? Он симпатичный и даже очень.
Отмахиваюсь от своих бредовых мыслей и падаю на спину – это все действие спиртного. В придачу ко всему комната начинает кружиться. Закрываю глаза в попытке прекратить этот тошнотворный круговорот. Слышу, как Александр встает с постели и уходит в душ. А я полежу немного, пока не станет легче.
– 27 -
Просыпаюсь от того, что затекла правая рука, на которой лежу. Не могу понять, почему так неудобно, я же под одеялом. С трудом раскрываю глаза – ну конечно, всю ночь проспала в одежде, в которой уснула. Пуговица джинсов больно вдавливается в живот, новый свитер туго перекрутился вокруг тела и кажется, что стал меньше на пару размеров. В попытке снять с себя сон тянусь рукой к лицу и вдруг вспоминаю, что вчера я не только не разделась, но и не умылась. Да, славно я вчера порыдала. И самое странное – голова совсем не болит.
Поворачиваюсь на бок и выдаю тихий стон: в постели я не одна. Александр спит ко мне спиной на самом краю, также в одежде, но поверх одеяла. Ой, как же будет стыдно, если он сейчас проснется и увидит меня такой.
Осторожно сползаю с постели и тихонько на цыпочках бегу в ванную. Возвращаюсь через полчаса и застаю его в той же позе, в какой оставила. Спит как младенец. Около постели замечаю начатую бутылку коньяка, значит, сам он больше не пил, только меня лечил.
Перед глазами всплывают события вчерашнего вечера и внутри все холодеет. Живо представляю, как Кирилл всю ночь спал в обнимку с женой и не в одежде, как мы. Ревность вновь поливает нервы ядом безнадежности. Ну, что ж, Кирилл хотел, чтобы мы с Александром изображали из себя пару, так тому и быть.
Сажусь посередине постели к повернутому ко мне спиной Александру, склоняюсь к самому уху и нежно шепчу:
– Милый, просыпайся, уже утро.
Тот, не открывая глаз, улыбается и просит:
– Повтори ещё раз.
– Обойдешься, – отвечаю также тихо и ласково, – пора завтракать.
Открывает глаза и поворачивается на спину.
– Жаль, а мне понравилось. Вот бы так каждый день.
– Женись и будет тебе каждый день, – усмехаюсь.
– Если только на тебе, – тут же следует ответ.
– На мне не нужно, – отшучиваюсь, – я вредная.
И снова этот внимательный сканирующий взгляд, что он хочет во мне увидеть?
– А что изменилось за ночь? Неужели «лекарство» подействовало? – закладывает обе руки за голову.
– Ничего не изменилось, просто есть хочу и горячий чай был бы сейчас очень кстати. Собирайся, идем завтракать.
На все-про-все нам хватает десяти минут. В ресторан спускаемся в хорошем расположении духа, отпуская каверзные шуточки друг в друга. За одним из столиков в одиночестве сидит Кирилл и что-то внимательно просматривает в телефоне. Подходим, здороваемся. Он окидывает нас критическим взглядом и раздраженно спрашивает:
– Где вас черти носят? Почему так поздно?
– Почему поздно? – отвечаю вопросом на вопрос. – Половина десятого всего лишь. Мы что-то пропустили?
Сажусь напротив, Александр присаживается рядом. Кирилл смотрит на нас с подозрением, но ничего не успевает сказать, подходит Наталья и садиться ему чуть ли не на колени.
– Доброе утро, – здоровается с нами. От такой милой и добродушной улыбки и я бы растаяла, не то что мужчины. – Дорогой, может, продлим отдых и останемся здесь еще на недельку? Ты был прав тогда, в Питере, мне действительно необходим отдых.
– Нет, – следует твердый ответ Кирилла, – у меня дела на фирме, нужно возвращаться на работу.
– Жаль, – жена дует пухлые губки, – ты так уговаривал, так уговаривал, а теперь…
– А теперь обстоятельства изменились, – резко отрезает, бросая в мою сторону многозначительный взгляд.
Пока я немею на несколько секунд, Александр незаметно под столом накрывает мою ладонь своею и крепко сжимает в знак поддержки.
– Вы уже заказ сделали? – обращается к Кириллу и Наталье.
Получив утвердительный ответ, обращается ко мне:
– Милая, а что ты будешь на завтрак?
Ну что ж, играть так играть. Натягиваю на лицо улыбку и отвечаю в аналогичной манере:
– То же, что и ты, любимый.
Смотрю на Кирилла, на его лице не дергается ни единый мускул, нет ни одной эмоции. Вот это выдержка, мне до него далеко!
Александр делает заказ для нас двоих..
Разговор за столом в течение завтрака так и не завязывается, едим молча, думая каждый о своем. Когда приносят чай, Кирилл прерывает затянувшееся молчание:
– Какие у кого планы на сегодня?
Не сговариваясь, все смотрим на Наталью. Та мешает ложечкой кофе, хотя сахар туда не клала и делает вид, что вопрос ее вовсе не касается.
– Я в сауне не был, хочу сходить, – первым отзывается Александр, – кто со мной?
– Я с тобой, – улыбаюсь, допивая чай. – Ты же знаешь, что я очень люблю банные процедуры.
Любить люблю, но была же там вчера, повторить все то же сегодня особого желания нет, но из вредности пойду, тем более, что не за свой же счет.
– Я с вами, – неожиданно откликается Кирилл, – давно в сауне не был.
Вот врет же, как дышит и даже глазом не моргнет.
– Я тоже не против, поддерживаю, – тут же откликается Наталья.
– Ты же не любишь сауну, – удивляется Кирилл, – и никогда на такие мероприятия с нами не ходила.
– Но ведь стоит же когда-то начать, – уверенно парирует она, – тем более, что купальник у меня с собой, да и спа-процедуры не помешают.
Спустя три часа всей компанией сидим в сауне. Посторонних с нами нет, но разговор все равно не клеится, атмосфера общения натянутая. С появлением Натальи напряжение так и витает в воздухе не давая вдохнуть, расслабиться, заставляет быть всегда начеку. Доигрались! Думали, что умнее всех? Нужно продолжать играть, а я не хочу, мне противно.
Сижу на верхней полке, в метре от меня Александр, рядом с ним Кирилл. Наталья сидит на нижней, озабоченно поправляет упорно раскручивающиеся от жары локоны. Закрываю глаза и делаю глубокий вдох, представляя, что я дома, в своей маленькой, но такой уютной баньке. Я люблю париться и умею получать от этого удовольствие. А вот, Наталья, похоже, не имеет никакого опыта: напряжена, беспокойно ежесекундно ерзает, старается принять позу, которая будет выигрышно подчеркивать её стройную фигуру, словно она не в парной, а на фотосессии. Спустя пару минут ей становится невмоготу.
– Дорогой, здесь так жарко, – взывает к мужу, – я хочу пить, принеси, пожалуйста!
– В парной лучше не пить, – отрезает он, – вредно для организма. Если тебе жарко, лучше искупнись в бассейне.
Наталья снова надувает свои и без того пухлые губки, но с места не трогается и принимается беззастенчиво меня осматривать.
– Марина, – впервые за все время обращается ко мне по имени и в такой манере, словно мы давние подруги, – мне кажется, тебе нужен другой купальник, данная расцветка уже два года как вышла из моды. Если хочешь, могу помочь с выбором.
Тон конечно дружелюбный, но при этом нагло-снисходительный, словно она меня одарила своим обращением. Не хочу поддаваться на провокацию, равно как и общаться с ней, поэтому отвечаю со всей вежливостью и дружелюбием:
– Нет, спасибо, – кладу руку на предплечье Александра, и нежно поглаживаю – купальник мне выбрал и купил любимый человек, а так как ему нравиться, то мне наплевать на моду и тренды.
Наталья понимает, что я не собираюсь заводить с ней дружбу, вытянуть меня из парной она не в силах, но и оставаться мочи больше нет, поэтому выходит. Как только за ней закрывается дверца, сразу ощущаю неловкость от прямых взглядов двух пар мужских глаз. Вот только одни смотрят с теплом, а от вторых веет лютым холодом.
Меня хватает лишь на то, чтобы высказаться про себя: «Не имеешь права смотреть на меня с таким льдом в глазах, дорогой. Именно сейчас все зависит только от тебя. Ты должен решить эту проблему самостоятельно и сделать окончательный выбор».
Самой стыдно от таких мыслей. Какой выбор? О чем я думаю? У них ребенок, выбор очевиден, отступить должна я.
– Я в бассейн, – спускаюсь с полки и выхожу, оставляя парней одних.
Прохладная вода остужает разгоряченное тело, но не нервы. Ныряю с головой, пытаюсь унять внутреннюю дрожь. Бассейн небольшой, в несколько махов доплываю до противоположного края и хватаюсь за бортик. Входит Кирилл, спускается, подплывает. Меня начинает пробивать озноб не столько от прохладной воды, сколько от переполняющих эмоций. Они, словно вода в бассейне, в котором я плаваю, вот-вот готовы выплеснуться через край. Он так близко, что я ощущаю тепло его тела. Сердце громко трепещется в груди, и кажется, Кирилл это чувствует, понимает мою растерянность, и в попытке утешить нежно касается ладонью лица. Закрываю глаза и на несколько секунд крепко прижимаюсь к ней щекой, он обнимает меня за талию, наши ноги переплетаются.
Кирилл шепчет на ухо, словно читает молитву:
– Солнышко, мое, прости, она не должна была приезжать, я был уверен, что она останется в Питере, но вышло, как вышло. Она что-то подозревает, иначе не приехала бы.
– Когда мы вернемся, я уеду. Я не могу и не хочу так жить, – шепчу в ответ.
– Когда мы вернемся, обещаю, расскажу все Наташе. Пойми, я не могу сделать это здесь и сейчас. Она – женщина вспыльчивая, и, в случае скандала, в следующий раз мне просто могут отказать в визе.
Молчу. Развод, скандал, раздел имущества, ребенок по выходным и праздникам – стоит ли мое счастье таких жертв, особенно когда оно затрагивает интересы ребенка? Выходит, мое личное счастье балансирует на грани бед и несчастий других людей. Будет ли мне от этого хорошо? Кириллу точно нет!
Кирилл по-своему расценивает мое молчание:
– Мы вернемся в Питер и будем вместе, поверь, я все улажу.
Наклоняется к лицу, хочет поцеловать. Отворачиваюсь, не позволяя сделать это.
– Не понял! – недоуменно, – Что это значит?
Молчу, так как в порыве обиды не могу выдавить из себя ни слова, если честно – не хочу. В глазах Кирилла мелькает подозрение:
– Что у тебя с Сашкой?
– Ничего у меня с Сашкой, – передразниваю, отталкиваюсь ладошками от крепкой груди и выскальзываю из его объятий.
– Тогда, в чем причина?
Разворачиваюсь к нему лицом. Неужели, действительно не понимает, в какой дурацкой ситуации мы находимся?
– Причина в том, что я не хочу никого обманывать, не хочу скрываться и встречаться тайком в страхе, быть застигнутой врасплох твоей женой, – выдаю в порыве волнения все то, что накипело. – Не хочу быть …
Не дает договорить вошедший Александр.
– Марина идем, – подходит к краю бассейна, тревожно оглядываясь на дверь.
Пользуюсь ситуацией, чтобы уйти от неприятного мне разговора. Быстро плыву к бортику, цепляюсь за протянутую руку. Александр буквально вытаскивает меня из воды и ставит на ноги. В этот момент входит Наталья.
– Дорогой, куда ты пропал? А что вы здесь все вместе делаете?
Ответ на ее вопросы так и крутятся на языке, но я молча принимаю полотенце из рук Александра и делаю вид, что я вовсе не причем, пусть сами между собой разбираются.
