Александра Уба
Дорогая княжна

Иви с сомнением глянула на Каю. Она была вполне симпатичной и достаточно образованной, но тем не менее королям была неугодна. Странно это.

Колокол возвестил об окончании завтрака. Повинуясь взмаху веера Мадам, девушка встали и стайкой отправились на первый урок.

Класс был большим и аскетично убранным, по сравнению с остальными помещениями академии. Из больших окон открывался вид на пестрый парк. Столов и парт не было, вместо них стояли мягкие удобные кресла – в несколько рядов, полукругом. В углу притаился черный блестящий рояль. Лола потащила Иви ближе к окну. Та не сопротивлялась. Всю свою школьную жизнь она просидела у окна, развлекая себя счетом белых-синих-черных машин и украдкой рисуя на полях тетрадей цветочки со школьной клумбы.

Когда в класс вошла графиня Гофман, шепоток институток стих.

– Хочу представить вам Иветт Ниман, нашу попечительницу и благодетельницу, – Мадам указала на дверь.

В класс – нет, даже не вошла – вплыла совсем молоденькая девушка. Хорошенькая, тоненькая, маленькая, ухоженная – вылитая куколка. Воспитанницы начали переглядываться; кто-то опустил глаза. Даже Иви, которая всегда считала себя чуть красивее среднего, а в новом тюнингованном теле – и подавно, почувствовала себя страшненькой каракатицей.

– Фройлен Ниман любезно согласилась провести первый класс этикета, – графиня кивнула попечительнице, уступая свое место.

– Я рада приветствовать в Сен-Рур как новых девушек, так и учениц прошлых годов, – заговорила Иветт. Голос ее звучал так же, как она выглядела: сладко и приторно. – На первый класс я выбрала одну из самых важных, но также одну из самых увлекательных тем.

Она обвела глазами притихших девушек. Даже Иви с интересом взглянула на фройлен Ниман.

– Бальный этикет! – патетически воскликнула Иветт и дважды хлопнула в ладоши. Двери класса раскрылись, и прилизанные до глянцевого блеска лакеи начали заносить разодетые в бальные наряды манекены – не только женские, но и мужские.

Иви выдохнула и почему-то почувствовала себя жестоко обманутой. А вот чужая душа в ней веселилась и ликовала, испытывая неописуемый восторг от всего этого сюра.

– Как вы знаете, придворные балы – это не просто увеселительное мероприятие, – полилась явно заученная речь фройлен Ниман. – Это место, где совершаются заговоры и перевороты, проворачиваются сделки – легальные и не очень, заключаются помолвки. Итак. Приемы бывают большими (где собираются все ваши придворные и вассалы), и малыми. На малые необходимо отправлять приглашения лично, и в этом случае вы можете не приглашать того, кого не хотите видеть. К большим приемам относятся: помолвки, свадьбы, государственные праздники…

К концу третьего предложения Иви почувствовала, как ее пробивает на зевоту. Слова слились в единый бестолковый ком. Белые платья, бежевые; перчатки до кисти, до локтя; шлейфы, веера, парадные ленты – все это не представляло для Иви никакого интереса. Время шло, лакеи отточенными движениями прикладывали к нарядам украшения из живых цветов, перчатки и туфли, а Иветт глянцевой бабочкой порхала по кабинету, даже не скрывая своего неистового увлечения обсуждаемой темой.

– Упавший веер не будет признаком вашей неуклюжести, но даст понять кавалеру, что вы готовы провести с ним время. Не стесняйтесь записывать имена кавалеров и танцы, на которые вы были приглашены. Танцевать больше двух танцев с одним и тем же партнером – моветон. И в танце незамужняя девушка не должна ни прикасаться к мужчине, ни смотреть ему в глаза. Свою симпатию вы можете выразить…

Иви казалось, что фройлен Ниман даже не дышит, выдавая информацию как грозовая туча – ливень. Вздохнув, она подперла подбородок ладонью, в глубине души надеясь на то, что хоть что-то полезное за три месяца она все же получит.

***

Спустя полтора месяца, проведенных в Сен-Рур, Иви поняла, что ненавидит его всей душой. Среди девушек она не нашла себе подруг, кроме Лолы и Каи, а в академии ей было скучно. Она скучала по сотовой связи, джинсам и контрастному душу. По бургерам, туалету со смывом и своему испачканному красками, облупившемуся этюднику. Иви так и не научилась ходить в этих чудовищных юбках, а корсет натирал каждой из тысячи своих косточек. Девушка устала от постоянных сплетен, которые начали выходить за грани разумного; ей было неинтересно, какими словами нужно писать письма мужьям, любовникам и придворным господам, и было абсолютно в тягость как выплясывать нудный полонез, так и вальсировать.

А вот чужая душа, от которой она уже отчаялась избавиться, кажется, проводила время с феерическим удовольствием.

Отдушину Ив удалось найти в мировой истории, благодаря которой она выяснила много интересного касательно мира, в котором очутилась.

Оказывается, он не так уж отличался от Земли. Штага́р (страна, в которой родилась Эвин Войцик) был нечто средним между Украиной, Польшей и Беларусью, а может быть, всеми ими вместе взятыми. Были еще три крупные, политически и экономически сильные страны: северный полуостров Мор-Туа́т был аналогом Скандинавии; Гиле́ – Западная и Восточная, хотя, судя по карте, они должны были называться Северная и Южная – были подобием не то ФРГ и ГДР, не то Сербии и Черногории; с холмистой и влажной страной Тар-Мириа́м Иви соотнесла Шотландию и Ирландию. Эти четыре страны располагались на одном материке, омываемом океаном Туат, и, благодаря своему влиянию назывались «Первой Землей». «Вторая Земля» находилась по соседству на втором материке, вокруг которого мелкими безымянными бусинами были рассыпаны острова, и также включала в себя четыре страны, на названия которых у Иви не хватило ресурсов памяти. Бо́льшая часть карты была «затянута» нарисованным туманом. Многие земли были либо не исследованы, либо потеряны после Катаклизма. Катаклизмом здесь называли то, вследствие чего Атлантида (если она действительно существовала) ушла под воду. Из-за сильного землетрясения острова и материки поглотил океан, словно их и не было никогда. Первый день катастрофы был объявлен траурным, и память о нем сохранилась и через почти тысячу лет. А земли постепенно пропали со всех карт, но мореплаватели и охотники за реликвиями не оставляли попыток найти следы их существования.

Кроме истории, Иви замечала еще и то, насколько изменились настроения в академии. Преподаватели все чаще говорили о выпуске; темы на уроках становились все серьезнее, вплоть до обсуждения видов наказания для государственных изменников и заговорщиков, а между девушками все чаще искрило конкуренцией.

На смену лекциям пришла реконструкция различных ситуаций, происходящих при дворе, будь то знакомство или чаепитие со знатной семьей.

Кроме этикета, были еще классы математики и физики, но они преподавались очень поверхностно: нечего девицам делать в науке. Бо́льшую часть времени занимали языки, рукоделие да художественный класс. Как раз в художественном классе развернулось настоящее поле битвы за внимание молодого преподавателя, и пан Либичек с потрясающей регулярностью находил у себя в карманах то кружевные платки, щедро окропленные духами, то розы из оранжереи.

Ход мыслей и комариный гомон девушек прервал мерный стук. В малую гостиную, в которой должен был состояться сегодняшний класс, тяжело опираясь на трость, вошла графиня Крауссер. Поговаривали, что некогда графиня была статс-дамой королевы Мор-Туат, но что вынудило ее сменить такое выгодное место на стены академии, никто не знал. Крауссер махнула рукой, и вышколенные лакеи начали снимать белые ткани со столов. Под ними обнаружились блюда с фруктами, вазы с шоколадными конфетами, нарезки сыров и вяленого мяса и несколько бутылок вина. С восторженным оханьем девушки подались вперед: несмотря на свое разнообразие, меню академии не включало подобных изысков.

– Фройлен Ниман и остальные почтенные дамы вбивают в ваши славные головки, что жизнь при дворе – это балы, красивые платья и галантные шевалье, – заговорила графиня, и по ее тону было понятно, что в ее картине мира дамы были вовсе не почтенными, а головки институток – не такими уж славными. – А я хочу, чтобы вы уяснили: может наступить момент, когда вы должны будете собственными руками защищать свою жизнь и, возможно, жизнь своих королей. Вообразим ситуацию: вы находитесь на балу. Некая подозрительная личность предлагает вам принять бокал вина из его рук. Ваши действия?..

– А личность симпатичная? – раздался откуда-то сзади голосок Ясмины Говард – красивой, смешливой, но не обремененной умом девушки. Стайка институток, состоящих в ее «свите», манерно заржала.

– Этот бокал станет последним в жизни фройлен Говард, – припечатала графиня. – И будет необычайным везением, если на ее надгробии не упомянут о том, что королеву сгубили неуместный флирт и неоспоримая глупость.

– Есть дегустаторы, – неуверенно предположила Иви.

– А фройлен Войцик прослывет королевой-невеждой, пренебрегающей придворным этикетом, – отрезала Крауссер и негромко стукнула тростью по полу. Лакеи начали разливать вино по бокалам.

– Начнем. Прошу, – графиня указала на стол. – Что вы скажете об этом вине?

Девушки опасливо переглядывались: до многих уже дошла суть урока. Иви потянулась за бокалом, утешая себя мыслью, что академии незачем насмерть травить своих студенток. А вот стоящая рядом Кая, судя по тому, как уверенно она взяла вино, знала об этом наверняка. Через несколько минут бокалы разбрелись по рукам.

Иви внимательно прислушивалась к ароматам, доносящимся из бокала. Пить она никогда не умела и не понимала разницы в винах. Конечно, полусладкое от сухого она отличить могла – но не более. И кажется, в этом мире это могло стать существенной проблемой.

Только Иви поднесла бокал к губам, как в напряженной тишине раздался голос Каи:

– Мышьяк.

Девушки повернулись с недоверием и ужасом, а вот графиня Крауссер ободрительно поджала губы.

– Металлический привкус во рту. Рвота, судороги. Моя смерть наступит через несколько часов.

– Не волнуйтесь, здесь малые дозы, – графиня сложила обе руки на оголовье трости. – По своему виду мышьяк напоминает сахар, а в жидкости и пище сообщает о себе металлическим солоноватым вкусом. Его отличить сложно. Но возможно. Продолжим. Что вы скажете об этом сыре?..

Из класса Иви вышла под глубочайшим впечатлением. С одной стороны Сен-Рур был обычным образовательным учреждением, в котором преобладали абсолютно типичные вещи, а с другой – поражал своим подходом и направленностью. Сегодня до всех – даже до самых беззаботных и несерьезных девушек – было донесено: они не украшение королевского двора. Они – опора и надежная крепость.

И когда закончился класс под кодовым названием «Химия придворного этикета», Лола украдкой поделилась с Эвелин, что не каждая готова на подобное.

Следующим утром после завтрака студентки не досчитались трех девушек, а позже заметили из окна коляски, которые их увозили.

– То есть можно отказаться от обучения? – поинтересовалась Иви у Каи, в очередной раз отвлекшись от дискуссии, что дозволено кушать на завтрак царствующей даме. Соседка равнодушно пожала плечами.

– А кто тебя тут держит? Но твоя семья тут же потеряет влияние и статус в светском обществе. Кого-то это несильно волнует, но для некоторых громкое имя – одна из самых больших ценностей. Вряд ли эти трусихи удачно выйдут замуж.

– Ты считаешь, что главное в жизни – удачно выйти замуж?

Кая снова пожала плечами.

– Я считаю, что какой бы сильной и самостоятельной женщиной ты ни была, случаются в жизни моменты, когда поддержка или страховка – не лишняя. Неважно какая – эмоциональная, материальная или политическая. Вот, например, в Гиле женщина не может править, если она не замужем. Даже если она единственная наследница. Тебе исполняется двадцать один, и за месяц необходимо срочно найти мужа, если ты не озадачилась этим раньше. Голос замужней женщины в политике всегда звучит громче.

Иви кивнула и задумалась.

Глава 3

Ближе к святкам вся академия гудела подобно улью: институтки были приглашены ко двору. Предстоящий бал-маскарад у самой императрицы не вызвал у Иви ничего, кроме недоумения, а вот остальные девушки и думать забыли об учебе.

Даже многострадальный пан Либичек на какое-то время был оставлен в покое.

Сборы на маскарад дались Иви с невероятным трудом, а суматоха – даже локальное сумасшествие – не способствовала обретению так необходимого внутреннего баланса.

Иви нервничала все время. Даже уже сидя в карете с другими девушками, она то и дело вздыхала и ерзала.

– У тебя точно все нормально? – поинтересовалась в конце концов Кая после очередного недовольного «ммрхг» соседки.

– Ты волнуешься перед встречей с императрицей? – заботливо придвинулась к ней Лола. Иви посмотрела на девушку, стараясь скрыть неуместное раздражение. Порой ей казалось, что еще чуть-чуть – и она точно различит в духах мисс Галлахер нотки ладана.

– Не переживай. Матушка благоволит ученицам академии и заботится о нас.

– Я далека от светских вечеринок, – мрачно откликнулась Иви, откидываясь на мягкую спинку и пряча руки в муфту.

– Не тушуйся, не откровенничай, но будь приветлива, – бросила Кая. – Имей в виду, что после «светских вечеринок» многое будет использоваться против тебя.

Иви еще раз поразилась серьезности мисс Андервуд. И объему ее знаний.

Карета остановилась. Дверь открылась – и на лицах девушек как по заказу расцвели улыбки.

Лакеи помогли им выбраться из экипажа. На улице каждую группу институток встречали двое слуг в белых масках, закрывавших все лицо. На подушках, что они держали в руках, лежали черные кружевные маски, почти прозрачные, созданные для того, чтобы бросить на лицо владелицы легкую тень загадочности, а не скрыть ее личность от остальных присутствующих.

Когда Иви и ее спутницы справились с аксессуарами, слуги повели их по тщательно почищенной лестнице наверх.

Оказалось, что маскарад проводили не в самом замке, а в зимнем саду – огромном помещении, где было очень светло и душно. Ароматы всевозможных цветов мешались с парфюмами дам, забивая нос и дурманя рассудок. По залу скользили слуги с подносами, на которых шипело пузырьками шампанское и громоздились закуски.

Маскарад не произвел на Иви какого-то особого впечатления. Сначала они поприветствовали императрицу, а после включились в череду бесконечных танцев. Танцевала Иви крайне неуклюже, да и в целом – скучала, даже когда придворные поэты читали свои вирши между танцами и выступала певица очень объемных форм. А вот Кая и Лола, казалось, чувствовали себя абсолютно комфортно, искусно кокетничая с высокопоставленными мужами.

Ладный ритм вальса прервали другие инструменты, создавая какофонию, которая вылилась во что-то резкое, звонкое и несколько нервирующее. Но по лицам придворных и девушек-институток, которые так или иначе были знакомы с императорскими балами, Иви поняла, что происходящее ничуть не пугает их, даже напротив – будоражит.

Зал начал заволакивать туман, вдоль стен заскользили тени, которые гасили свет. Вскоре гореть остались лишь разноцветные фонарики. Под ритмичную музыку в зале появились молодые мужчины в грубых деревянных масках. Рубашки их были расхлестаны и открывали неаккуратно нарисованные орнаменты на телах. На степенных лордов их появление не произвело никакого впечатления, а вот молоденькие девушки с готовностью завизжали.

Мужчины спускались с балконов на веревках, заключая барышень в круг в центре зала. Когда те пытались выскользнуть из круга, их бесцеремонно хватали, ловили, подхватывая на руки, чтобы после вовлечь в безумный хоровод. Кто-то шарахался от незнакомцев, кто-то оседал на их руки в кокетливом обмороке, а кто-то совершенно не противился, составляя пары и с удовольствием принимая участие в веселье. Несколько самозванцев, вооруженных фальшивыми шпагами, оставались вне круга, отгоняя молодых графьев да князей, которые пытались вызволить их из порочного круга.

– Что происходит? – крикнула Иви Кае, едва заметив ее.

– Они – дикари из Тей-Леа́, – ответила та.

– Что?!

Дикари на таком светском мероприятии?

– Расскажу позже! – едва успела бросить ей Кая и исчезла среди танцующих. И тут же Иви опрокинули вниз, подбросили, подхватив под ягодицы, – и она оказалась вовлечена в хоровод. Хлопок, оборот вокруг себя, еще хлопок и круг, крепко держась за плечи своих соседей, – Иви машинально двигалась в танце, чувствуя, будто пьянеет от происходящего.

Вакханалия кончилась так же быстро, как и началась: свет окончально погас, зал провалился во тьму. А когда слуги спешно разожгли свечи, оказалось, что в центре зала больше никого нет, кроме чуть помятых и раскрасневшихся девушек.

Иви нашла взглядом Каю, схватила с подноса два бокала с шампанским и направилась к ней.

– Тей-Леа? Разве есть такая страна? – Ив протянула один из бокалов подруге.

Прежде чем ответить, та сделала большой глоток.

– Есть. Но никто о ней не говорит. Ее жители – отщепенцы. Они не признают ни наших порядков, ни нашей веры. Их границы закрыты, но говорят, что некоторые страны ведут с ними торговлю – и на удивление весьма успешно. Их боятся. В лесу, который скрывает их страну, что-то происходит. Но некому рассказать: все, кто уходит туда, больше не возвращаются. А если возвращаются, то разум их поврежден. Иначе никто не может объяснить их рассказы об огненных конях, что опускаются с небес, чтобы прогнать незваных гостей, и шепоте деревьев, который сводит с ума и внушает разные… непотребства. Но вот при дворе есть забавная традиция, игра, где мужчины притворяются дикарями и «похищают» девиц. Но вряд ли такое когда-нибудь случится на самом деле.

Иви озадаченно поднесла бокал к губам. Она уже несколько раз давала себе слово ничему тут не удивляться, но краски историй все сгущались. Из-за этого становилось не по себе.

– Просим прощения за прерванную беседу, – к девушкам приблизились два молодых человека. Один из них был одет во фрак, который всем своим видом кричал о его дороговизне, а второй – в форму, отдаленно напоминающую Иви французский военный мундир.

– Как только вы вошли в залу, я не могу оторвать глаз от вашей блистательной красоты, – обратился юноша во фраке к Иви. И та могла поклясться, что если бы она не помнила о том, что нужно держать лицо, брови обязательно полезли бы куда-то к потолку.

– Могу я любоваться на вас в следующей мазурке? – продолжил свою витиеватую речь молодой человек.

Иви потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что таким образом ее только что пригласили на танец.

– О, – она моргнула, словно это помогло бы собрать мысли воедино. – А могу я узнать, с кем имею честь танцевать?

Юноша во фраке оглянулся на своего спутника.

– Перед вами Киприан Модестан, дофин Алхеи, – поспешно выпалил тот и вытянулся по струнке.

Иви нахмурилась, даже не пытаясь удержать в голове сложное имя, а уж тем более – титул нового знакомого.

– Я прошу прощения, м-м-м… пан, но в мазурке вам удастся лишь разочароваться.

– Что ж, если танцы вам не по вкусу, может, составите мне компанию на чашечку кофе?

– Благодарю. Но поговаривают, кофе на ночь – вредно.

Чужая душа, кажется, только что хлопнулась в обморок.

Рядом Кая недвусмысленно громко сложила веер. Девушки в недоумении уставились друг на друга: Иви не понимала, для чего к ней пристал противный дофин в перчатках, белоснежных настолько, что глаза кололо от этой белизны, а Кая не могла взять в толк, почему бестолковая подруга так настойчиво отвергает подарок судьбы.

Дофин переглянулся со своим провожатым, нервно отсалютовал девушкам и удалился неуверенной походкой, оставив после себя привкус едкого парфюма на языке.

– Почему ты не приняла приглашение? – Андервуд шлепнула Иви веером по плечу. – Ты настолько не уважаешь двор и возможность принести честь в свою семью?

– Нет, – Эвелин возмущенно повернулась к Кае, но тут же приложила палец к губам. – Хотя подожди… Да. Да, именно настолько.

Не найдя вразумительного ответа, Кая ладным движением раскрыла веер и удалилась, словно боясь попасть под дурное влияние своей соседки.

*****

Следующий месяц пролетел незаметно. До выпуска оставались чуть больше двух недель, и в честь этого в академии устраивались гадания. Как положено – на суженого-ряженого. Всем хотелось привлечь внимание какого-нибудь аристократа на выпуске.

Педагоги академии об этом обычае или не знали, или смотрели сквозь пальцы, позволяя девушкам отвлечься от рутины.

Гадала институткам травница, прозванная панной Калиной. Жила она на территории академии в деревянном домике для слуг. И, несмотря на то, что в Сен-Рур служил первоклассный медикус, профессионал в средневековых условиях Штагара, многие с охотой обращались к Калине за травами от головной боли или за мазью от ожогов и ссадин. Говорили, что она даже переломы заговаривала так, что они срастались быстрее.

И теперь, под покровом ночи, прикрывая свечи ладошками от ветра, девушки бежали к домику травницы, хихикая и подталкивая друг друга. Иви ни в гадания, ни в заговоры особо не верила, но атмосфера манила своей загадочностью даже самого отъявленного циника.

– Панночка Калиночка, вот и мы! – девушки гурьбой ввалились в тесную горницу.

Иви нашла взглядом хозяйку. Она ожидала увидеть сгорбленную годами старушку, но узрела молоденькую девчонку, вряд ли старше ее самой. Черные пушистые косы гадалки были перепутаны серебряными нитками, к опояску прикреплены стеклянные и глиняные резные бусины. Несмотря на то, что одета была Калина как обычная девушка Штагара, в ее лице угадывалась черты каких-то других (“неевропейских”, – решила про себя Иви) народов.

– Много вас, – голос Калины оказался тихим и нежным. – Всем не погадаю, не у всех судьба ясно видна. По одной заходите. Не смущайте ни друг друга, ни духов. Кто из вас самый смелый?

Иви не успела сообразить, что нужно делать, как вдруг осталась с гадалкой наедине.

– Самая смелая? Или самая любопытная? – панночка Калиночка взглянула на нее, наливая в небольшую миску воду.

Иви неуклюже дернула плечом, не зная, что ответить.

– Выбирай камушек, – в одно скользящее движение Калина оказалась возле Иви и сунула той под нос миску с разноцветными речными камнями.

Иви заглянула в плошку.

– Ай, девушка, – вдруг снова заговорила Калина, и Иви внезапно осознала, что чернявая панночка смотрит прямо на нее. – Хороша ты лицом, но душой грустна. Западный ветер да золото – погибель твоя. Встретишь их вместе и вспомнишь, что правду тебе Калина сказала. А теперь брось камушек и считай круги на воде. Четное количество насчитаешь – удачно в этом году замуж выйдешь, и муж у тебя будет пригож и покладист. Нечетное – увы, в другой раз.

Внутренний голос крякнул с нескрываемым старческим скепсисом, чужая душа затаилась в радостном предвкушении. Камушек Иви все же бросила. С тихим стуком он ударился о край миски, упал на пол и, издевательски поблескивая серо-голубыми боками, убежал под кровать. Калина заторможенно перевела глаза на Иви, словно бы решая: клиентка ей попалась криворукая или судьба у нее такая дурная?

– Не хочет твоя судьба мне свои тайны да замыслы рассказывать, – наконец нашлась она. – Иди, девушка.

– Правда? Может, еще раз бросить?

– Иди-иди, – замахала руками панночка, словно испугавшись, что очередной своей выходкой Иви может поставить ее в неловкое положение, а заодно и подорвать гадальный авторитет у других благородных девиц.

Гадания завершились быстрее, чем предполагала Иви, – всего через пару часов они были уже в постели.

Под возбужденное щебетание Лолы Иви засыпала. И снова ее сны заволакивал горький дым, а в ушах бил и бил глухой барабан…

***

– Давай, выдохни еще чуть-чуть, – Кая затянула корсет так, что Иви оставалось только похрипывать в знак протеста.

– Ох, девочки, – Лола воодушевленно вздыхала. – Не могу поверить, я ждала этот день два года своей жизни – и наконец-то он настал.

– Главная загадка – как он закончится, – оборвала ее мечтания Кая, оставив наконец Иви и ее корсет в покое. Девушка привалилась к туалетному столику, пытаясь приспособить дыхательный аппарат к новым для него условиям.

– На императорском балу я познакомилась с молодым графом, – глаза Лолы засверкали пуще прежнего. – Его зовут Рихард Нардин, и он умен, начитан и как раз в том возрасте, когда уже пора жениться. Он подарил мне свечу в надежде, что в наших сердцах зажжется пламя любви.

– Он подарил тебе свечу прямо на балу? – Андервуд со свойственным только ей выражением лица повернулась к соседке. Лола тут же стушевалась и порозовела щеками.

– Вы встречались после бала? – Кая заговорщически прижала ладонь к губам.

– О-о-о, – в один голос протянули Иви и Кая, окончательно повергая Лолу в смущение.

– А какие планы у тебя после академии? – Лола повернулась к Эвелин.

Та пожала плечами.

– Предпочитаю плыть по течению.

Лола и Кая переглянулись.

Ближе к вечеру раздался протяжный зов колокола, возвещающий о начале выпускного бала. Девушки вышли на главную лестницу. Взмах – они выученным движением опустили одну руку на перила. В холле толпились гости, среди которых были родители институток, их избранники и те, чьими избранницами стали они сами.

Оркестр заиграл вальсовую мелодию, гости приветствовали выпускниц аплодисментами. Так началась неофициальная часть бала с беседами, прощаниями и встречами.

Прощаться Иви было особо не с кем, поэтому она развлекала себя шампанским и пассивным разглядыванием происходящего.

Среди гостей она внезапно заметила нового знакомого – дофина Алхеи. Киприан был в белоснежном мундире и в сопровождении своего военного товарища. Иви уже начало казаться, что дофин таскал его с собой как аксессуар.

– Утром ты проснешься с головной болью, – к девушке приблизилась Кая и многозначительно кивнула на ее бокал.

– Смотри-ка, кто тут, – Иви украдкой указала дофина.

– А не по твою ли это душу?

Иви нахмурилась.

– Вряд ли. Думаю, он пришел охотиться на более сговорчивых дам.

Неофициальную часть сменила торжественная церемония: выпускницам вручили так называемые аттестаты и предоставили слово благородным гостям.

Сейчас было время заключения договоров и помолвок. Девушке, получившей должность фрейлины или компаньонки, ее новый господин (или госпожа) прикалывал к груди голубую ленту. Девушкам, получавшим предложение руки и сердца, предлагали горящую свечу, на которую было надето помолвочное кольцо. Если барышня принимала предложение, она надевала кольцо, если же нет – свеча задувалась и возвращалась жениху. Некоторые браки были династическими, и это было видно по смирению и отчуждению на лицах невест.

– А если жених ну вот совсем не нравится? – поинтересовалась Иви у Каи. – Они могут отказаться?

– Тебе ли об этом спрашивать? – Андервуд фыркнула. – Вообще могут, конечно. Но…

– Честь семьи, я поняла.

Церемония шла своим чередом, когда к Иви вдруг приблизился дофин Киприан. С зажженной свечой в руках. Девушка растерянно оглянулась в поисках помощи.

– Опал, что вы видите на этом кольце, символизирует верность, постоянство и счастье. Я хочу подарить все это вам, если вы согласитесь на брак, который я имею смелость и решительность пред…

Внезапно двери распахнулись, и в блистающую залу вошел человек, прервав пылкую речь дофина. Иви не сдержала вздоха облегчения.

Музыка квакнула, словно подавившись, и смолкла. В густой тишине раздался тонкий звон – из чьей-то прически выпала драгоценная тиара и покатилась по полу. Закрутившись, как юла, она остановилась у ног незваного гостя.

Иви почувствовала, как в ее предплечье вцепилась чья-то рука. Оглянувшись, она увидела Лолу, которая вся пошла красными пятнами от волнения.

– Это он, это он, – шептала она, одновременно пытаясь спрятаться за спину Иви. – Он из Тей-Леа! Страшный! Сущий демон…

Эвелин перевела глаза на незнакомца. Он был одет в потрепанную походную одежду, из-под капюшона льдинками сверкали прозрачно-голубые глаза, а по острым скулам вились тонкие узоры родовых татуировок, уходящие под шарф.

Да, он выглядел диковато, особенно в обстановке бала, но ничего демонического в нем определенно не было.

– Вас не должно здесь быть, пан! – тоненьким от ужаса голосом произнесла мисс Ниман. Она отчаянно сжимала в руках веер, так, что пальцы в кружевных перчатках побелели, но изо всех сил старалась не потерять лицо.

Цепкий, пробирающий до костей взгляд переместился с институток на попечительницу. Ниман побледнела еще сильнее и вздернула острый подбородок. Во взгляде гостя появилось что-то похожее на снисходительность. Он поджал нижнюю губу и, перешагнув через валявшийся на полу золотой венок, направился к девушкам. Иви растерянно смотрела на преподавателей. Никто даже не подумал о том, чтобы сказать что-то против этому странному мужчине, который сейчас шел… прямо к ней. Несколько секунд Иви тупо смотрела на протянутую ей руку. Чужая душа заметалась в приступе паники, к горлу внезапно подпрыгнул ком. Девушка в недоумении подняла глаза на директрису. Графиня посмотрела на нее поверх стекол своих очков и махнула рукой в красноречивом жесте. Иви перевела глаза на Киприана, но тот молчал. Даже не двигался, лишь горячий воск медленно сбегал на его руки в белоснежных перчатках. Так Иви из воспитанницы превратилась в проблему. Понимая, что сейчас либо неизвестный из Тей-Леа, либо постриг, Иви вложила руку в ладонь в грубой перчатке.

Когда они вышли из академии, их уже ждала коляска. Один из лакеев с каменным лицом подвел мужчине оседланную лошадь. Тот тут же поднялся в седло, даже не предложив Иви помощь. Забравшись в коляску, та все же решила подать голос.

– Ты даже не дашь мне собрать вещи?

– У тебя будет все, что нужно.

Он качнулся в седле, подавая знак лошади. Та дернула головой и двинулась вперед. Кучер причмокнул, поудобнее перехватывая вожжи; коляска неспешно покатилась по дороге. Спутник ехал на одном уровне с коляской, что позволило Иви как следует его рассмотреть. Назвать его юношей не поворачивался язык: он явно был старше двадцати пяти. Лицо мужчины было очень симпатичным, но оно не выражало ничего, будто ему постоянно было все равно абсолютно на все.

– А могу я узнать, как зовут моего… похитителя?

Мужчина повернулся к девушке. Как и ожидалось, в его лице ничего не изменилось, но в глазах промелькнуло какое-то сомнение, словно его имя не представляло для Иви никакой ценности.

– Атрей, – наконец бросил он, почти не разжимая губ.

– И все?

– И все.

Эвелин чуть пожала плечами.

– А я – Эвин. Иви.

Атрей никак не отреагировал.

– А как мне тебя называть?

На этот раз мужчина повернулся к ней и уже смотрел на Иви, как на идиотку.

– Я тебе только что свое имя сказал.

– Я имела в виду – пан? Герр? Сеньор?