Александра Роут
Распутный Стокгольм

В дверь постучали. Это была та самая врачиха, но уже без белого халата, а в обычных черных брюках и зеленой рубашке. Лилит подошла к девушке и поставила чемодан с косметикой на стол. Женщина начала делать из Алексы другого человека, накладывая на нее такое количество штукатурки, что в отражении появилась незнакомка. С прической дело обошлось быстрее. Она просто завила ей волосы и перекинула на правую сторону, создавая небольшой объем.

Все это время Эд смотрел на нее, как на обычную вещь. Она была очень красивой, но не с этой тонной макияжа. Черные тени, конечно, подчеркнули светлый цвет ее глаз, но эта чертова красная помада создавала образ сильной вульгарщины для невинного тельца его обладательницы.

Когда Рошфору пришел запрос от клиента, и тот прислал ему фотографию этой девушки, Эд еще подумывал отказать, но вскоре согласился, увидев сумму, которую ему предложили за девственницу. Он долго размышлял над правильностью своих дальнейших действий. Ведь в его грешном мире не было еще невинных, и где-то внутри он боялся лишать ее последнего, что у нее осталось. С другими не было таких мыслей. Им было уже нечего терять, а ей…

– Я закончила, – произнесла женщина и посмотрела на Эда, у которого в это время зазвонил телефон.

– Ты свободна, Лилит, – быстро сказал он и вышел из комнаты.

В это время Лилит посмотрела на Алексу и положила ей в руки очень маленький конвертик. Размером с флешку. Девушка странно на нее посмотрела, как та ей просто кивнула, не сказав ни слова, и покинула комнату. В ту же минуту зашел Эд, как Алекса сразу же сжала в кулаке некую подачку от Лилит. Рошфор ничего не заметил. Он подошел к ней, встав за спину и смотря на девушку через отражение в зеркале.

– Наверно, мне нужно посвятить тебя в детали… – начал он, но Алекса его перебила:

– Не утруждайся. Я знаю, что такое секс.

– Хорошо, – Эд достал шприц, и руки девушки задрожали.

Алекса помнила, что рассказывали девушки. Сначала Рошфор усыпляет, а потом они просыпаются уже на воле. Видимо, чтобы никто не смог узнать дверь, что вела к выходу из этого подводного царства.

– Подожди, – резко остановила его Алекса. – Дай, пожалуйста, еще минуту. Мне нужно в туалет.

Эд странно на нее посмотрел. Он думал, что она пойдет до конца и будет принимать поражение достойно, как и начала. Но ее испуг снова блеснул на лице.

– Хорошо, – он сделал шаг назад. – Но если ты захотела спрятаться в туалете, то знай, что я все равно тебя оттуда вытащу.

Алекса встала и пошла в сторону ванной комнаты. Она зашла и закрыла дверь. Разомкнув кулак, девушка развернула маленький конвертик из бумаги, на котором было написано:

«Не дай ему себя продать».

Она бы подумала, что эта женщина оказывала ей некую поддержку, но острое лезвие, что лежало в этом конвертике, с силой ударило по сознанию. Лилит призывала ее к суициду. Руки девушки задрожали. Она и сама подумывала, что если сломанные ребра смогли остановить Эда Рошфора на целых три недели, то, возможно, стоило сломать себе их заново. Но это были только ее мысли. А когда и люди вокруг уже начинают «шептать на уши плохие идеи», то стоит на самом деле задуматься, правильны ли те были.

Стук в дверь.

– Выходи, – прозвучал мужской голос, но Алекса не слышала его.

Она смотрела только на лезвие в своей руке, решаясь на абсурд. Но когда послышался щелчок в дверном проеме, девушка быстро спрятала конвертик с лезвием под мыльницей на умывальнике, сделав окончательный выбор.

Эд открыл дверь, держа в руке ключ от ванной комнаты. Он много раз сталкивался с ситуациями, когда девушки решали отсидеться в надежде, что он не сможет открыть дверь. И вскоре сделал себе ключ.

– Что ты здесь делала? – спросил он, немного сощурив глаза и оглядывая ванную.

Алекса опустила глаза, собираясь просто выйти, но Рошфор схватил ее за руку.

– Я задал тебе вопрос.

– Отпусти меня! – она ударила его в грудь. – Воткни в меня уже это чертов шприц! – глаза стали наливаться слезами. – Или сейчас я испорчу этот шлюший макияж!

Эда ошарашила ее реакция. Он мгновенно отпустил ее, как та сразу подбежала к зеркалу, возле которого Лилит сделала из нее проститутку. На туалетном столике лежал шприц, и Алекса, смотря в глаза Эда, сняла колпачок и приставила иглу к своей шее, чем вызвала удивление на лице мужчины.

– Надеюсь, что деньги, которые ты за меня получишь, сделают тебя счастливым, – она воткнула иглу и усыпила сама себя.

Ей хватило нескольких секунд, чтобы начать падать, но Рошфор быстро подбежал, принимая ее в свои объятия. Слова, которые она сказала ему напоследок, застряли в мозгу. Ему столько раз кричали, что он монстр, незаслуживающий жизни. Но еще ни разу он не встречал девушку, которая добровольно бы приняла свою участь и пожелала бы ему счастья. Пусть и отдаленно. Ее реакция в ванной комнате была спровоцирована нервами. Ей было сложно. Но он даже не предполагал, что она осмелится ударить его в грудь. Внезапно ему стало паршиво на душе, словно с того света его проклинает мать, которая так же, как и эта девушка, верила в свет, но не боялась сигануть во тьму.

– Этот мир тебя не заслуживает, – произнес Эд в пустоту, поднимая ее на руки.

Глава 6

Алекса пришла в себя уже в машине. Девушка посмотрела на свои ноги и увидела дорогие туфли в тон своего платья. Их не было, когда она находилась еще там, в подводном королевстве. Голова от снотворного была мутной. Шея немного побаливала из-за неумелого прокола. Она пошла против правил Рошфора, доказав ему, что только она вправе управлять своей судьбой.

– Держи, – Эд протянул ей бутылку воды.

Она действительно хотела пить, но принимать что-либо с его рук девушка больше не собиралась.

– Оставь себе, – грубо сказала она и быстро вышла из машины.

На улице была ночь. Почувствовав Стокгольмский легкий ветерок, девушка вдохнула полной грудью. Она так скучала по свободе и свежему воздуху, что готова была сейчас расплакаться от счастья. Ей хотелось раскинуть руки и радоваться, как она это делала месяц назад, но теперь все изменилось. Радость мигом превратилась в часы отсчета до ее верховного суда.

Когда Эд открыл ванную комнату, и Алекса спрятала лезвие, ее выбор пал на свободу. Она решила не идти на провокацию Лилит, попытав свою последнюю удачу. Девушка подумала, что можно попробовать договориться с клиентом, если тот, конечно, окажется адекватным. Ей всего лишь нужно будет сделать один звонок родителям и попросить помощи. Таков план был идеален в теории. Но Алекса понимала, что если практика даст пробоину, и ее первый недолюбовник окажется последней гнилой тварью из построенной пирамиды зверства Рошфора, то после этого изнасилования она обязательно примкнет к предложению Лилит.

Она стояла возле «Мармелада», который испортил ей жизнь. Заманил своим сладким названием и дал вкусить красоту под другим углом. Вот каково это смотреть, но не видеть истины.

– Готова? – послышалось возле уха.

Алекса медленно повернулась и посмотрела на Рошфора. Она хотела увидеть в его глазах хоть что-нибудь, но они были пусты. Никакой душевной горечи. «Ты дешевка, Эд Рошфор», – мысленно произнесла она. Раньше Алекса думала, что к дешевым людям можно приписать только женщин, продающих себя за деньги. А теперь со спокойной душой могла отправить в этот список и человека, который ими управляет.

Глаза снова заслезились, но Алекса смогла выдавить, возможно, последнюю в этой жизни свою искреннюю улыбку, обнажив белые зубы.

– Ты будешь последним, кто ее запомнит… – прошептала она и направилась ко входу.

Эд стоял на месте. Она подарила ему улыбку. Даже под прицелом судьбы эта девушка еще с ней боролась, будучи полностью безоружной. Феноменальная отвага.

Собираясь зайти в «Мармелад», Алекса остановилась на входе, смотря прямо и уже без страха в лицо охранника. «Твою рожу я запомню из тысячи», – проговорила она в своей голове.

– Не попросите паспорт? – со смешком спросила она, похлопав глазками.

Мужчина мгновенно напрягся, но, увидев сзади нее Рошфора, сразу же расслабился. Она под его контролем, а значит, он мог не волноваться за гнусный исход событий, где он отправится в тюрьму из-за чокнутой бабы, которая собственноручно угодила на крючок этого ночного клуба.

Эд молча кивнул охраннику, дав понять, что все в порядке. Он посмотрел на девушку, показывая ей одним взглядом, чтобы та шла дальше и оставила свой поток насмешек.

Алекса неприятно ему ухмыльнулась и прошла внутрь. И вот теперь она прекрасно видела то, что тогда заметила Ребекка… Это место было полно грязи. Гадкие мужланы бросали на нее свои похотливые взгляды, и она каждый одаривала своей презренностью. Ненависть, чуждая этой девушке, выходила наружу, словно зверь, который долго сидел взаперти. Громкая музыка больше не веселила, а атмосфера не вызывала восторга и ошеломления. Алекса больше не видела красоты. Только гнилье, раскиданное по сусекам творца этого места.

Она подошла к тому самому бармену и громко похлопала ладонью по барной стойке. Он поднял на нее взгляд, но не выразил ни одной эмоции, просто смотрел. Конечно же, он ее узнал. И наверно, даже бы испугался, не будь сзади этой новой шлюшки ее хозяина, который сегодня явно получит хорошую сумму денег.

– Вы все бездушные… – сказала Алекса ему в лицо, надеясь хоть на какую-то реакцию, но парень просто отвернулся, кивнув в знак приветствия Рошфору.

Эд стоял сзади нее и все слышал. Она наконец-то открыла глаза на этот мир. Как он и хотел. Но с ее открытием Эд замечал, что она постепенно начинает терять и себя. Милого и глупого личика, которое привыкло улыбаться, больше не было. Грустного и отрешенного тоже. Эта девушка стала надевать на себя образ такой же безудержной фурии, как и все в его проекции. И было страшно осознавать, что убийство, возможно, последней светлой души на этой грязной планете он взял на себя.

Он встал рядом с ней, махая тому самому бармену головой. Парень сразу принялся намешивать какой-то коктейль.

– Решил меня напоить? – спросила Алекса, мечтая, чтобы и в этот раз в ее напиток подмешали наркоту.

Пусть лучше она сразу вырубится, чем пойдет на свой первый «рабочий день» полностью в адеквате.

– Поможет расслабиться, – сухо ответил он.

Девушка почувствовала, как ее губы задрожали, но она с силой их сжала. Эд это заметил. Ей было страшно, даже если она не показывала свою панику. Чувство, призывающее Рошфора взять ее за руку и немного утешить, стало новым ударом свыше. В его голове хаотично бегали вопросы… Почему рядом с ней он не может оставаться в тени и пускать все на самотек? Почему именно эта девушка так сильно таранила бездыханное сердце, заставляя его биться сильнее? Почему именно ее хочется спрятать от похотливых взглядов мужиков, которые сразу же пустили слюну, как только она зашла в «Мармелад»? Почему ее сбитое дыхание от испуга призывает помочь с ним справиться? Почему эта девушка заставляет его так много думать? Почему?!

Бармен поставил перед ней коктейль, и она потянула к нему свою руку, смотря в глаза цвета бездонного моря.

– До дна, – усмехнулась Алекса и выпила все содержимое стакана.

Горечь обожгла ее горло. В нем было слишком много спирта. Она начала кашлять, отворачиваясь от взгляда Рошфора, что хотел к ней прикоснуться, но не стал. Он словно ставил на ней блок, чтобы не сделать ошибку, которая могла лишить его новых средств или статуса. Он не должен давать слабину, идя на сочувствие по неизвестно какой причине. «Что в тебе такого?» – новый вопрос, который присоединился ко всем остальным. Она же слабая. Отверженная. Наивная. Даже ее поступок с коктейлем, из-за которого она сейчас не могла прокашляться, был пропитан детской шалостью всем назло. Но она не могла понять, что делает этим хуже только себе.

Отставив пустой стакан, Эд махнул рукой охраннику, и тот тут же оказался возле девушки.

– Время вышло, – произнес он, смотря на часы.

Алекса кивнула сама себе и пошла вместе с этим громилой навстречу неизвестности. Он повел ее к черной матовой двери, на которой было написано «dead butterflies». «Мертвые бабочки?» – мысленно спросила у себя Алекса, не понимая суть такого глупого, странного и одновременно пугающего названия. Она зашла внутрь, как ее встретил длинный коридор с желтыми лампочками в виде коконов. Левая стена коридора была разрисована витиеватыми золотыми узорами. Где-то она их уже видела. Может, в Стокгольме у всех башню сносит от золотого цвета? По правой же стороне коридора было много дверей. Видимо, комнаты. Но больше ее привлекли порхающие бабочки из настоящего золота, что были приделаны к дверям вместе номеров. И снова она встретилась с красотой, внутри которой притаилось скрытое от глаз уродство.

Дойдя до самого конца, Алекса повернулась лицом к охраннику, понимая, что эта последняя дверь открыта специально для нее. Девушка ждала хоть какого-то слова или приказа, но мужчина молчал.

– Надеюсь, тебе просто стыдно, – она усмехнулась и прошла внутрь.

Дверь захлопнулась, и Алекса увидела маленькую комнатку с большой кроватью, на которой сидел он. Ее «клиент». На вид ему было около пятидесяти, что в ту же секунду испугало. Но уже в следующую она подумала, что такой взрослый мужчина может оказаться достаточно и сговорчив. Ну, если, конечно, надеяться на силу возраста. Карие глаза, седые волосы, аккуратно постриженные и белая рубашка, которая уже наполовину была расстегнута.

– Проходи, – сказал он хриплым голосом, причина которому была «высота» стажа курения. – Не стесняйся.

Она подошла к мужчине и присела рядом. Не зная, как начать простой разговор, она спросила слишком банальную вещь:

– Разве нет любви, что вы решили получить ее таким способом?..

Мужчина усмехнулся.

– Ты еще слишком мала, чтобы говорить о любви, – произнес он, и Алекса рассмеялась.

– Если бы это было правдой, меня бы здесь не было.

Мужчина встал, открыл бутылку вина и вылил все содержимое спиртного в два глубоких бокала. Бутылка опустела, и он поставил ее на прикроватную белую тумбочку рядом со светильником. Свет в комнате был интимный. Приглушенный, как от свечей.

– Пей, – он протянул ей бокал, и Алекса его приняла.

Мужчина сделал глоток из своего бокала и посмотрел на девушку.

– Ты очень красивая.

Она молча кивнула на комплимент.

– Могу ли я вас попросить об одолжении? – начала она издалека, надеясь, что он адекватно среагирует на ее просьбу.

– Проси, что хочешь, – с ухмылкой произнес он. – Но сначала я должен удостовериться, что ты действительно девственница.

Последние слова пошли не по плану Алексы. Проверка ее невинности даже не приходила в голову. Надежды постепенно падали, как осенние листья. И даже если она еще не попробовала озвучить свою просьбу, то уже готовилась к неутешительному ответу. Наверно, правду говорят, что люди частенько недооценивают мозги других людей. Алекса представляла себе этот диалог совсем иначе, даже не подозревая, что все задуманное может пойти наперекор.

– А если я предложу вам деньги?.. – прошептала она. – Вы отпустите меня?

Алекса понимала, как глупо прозвучали ее слова. Этот мужчина пришел к ней, отдав свои средства для выживания. А она предлагает ему их обратно. Ведь она даже не догадывалась, сколько стоила этому мужчине ее невинность.

– Девочка, я отдал за тебя почти три миллиона евро. Твое тело стоило мне, как пятьдесят шлюх твоего хозяина, – посмеялся он, и Алекса отпрянула. – Ты правда думаешь, что я поверю какой-то малолетней шлюхе, что у нее есть и половина такой суммы? К тому же я здесь, чтобы не зарабатывать, а покупать. Рынок Рошфора – лучший в Стокгольме. Да и девственницы сейчас большая редкость. Поэтому давай выпьем и приступим к делу.

Алекса хотела зарыться в яму прямо на месте. Эд получил за нее три миллиона! Она, конечно, предполагала, что невинность на рынке сексуальных услуг стоит дорого. Но чтоб настолько! Теперь она еще сильнее возненавидела Рошфора.

– Пожалуйста… – глаза начали слезиться, и девушка решила в последний раз раз произнести слово, которое Рошфор пытался стереть из ее лексикона. – Отпустите меня… Отмените сделку… Прошу, не ломайте мне жизнь…

– Закрой рот, – грубо бросил мужчина, которого начала раздражать эта плаксивая девчонка. – У меня с Рошфором на тебя договор, в котором сказано, что отказ от товара не подлежит возврату денежных средств. Поэтому, прости, маленькая шлюшка, но тебе придется сегодня прогнуться, – он встал с кровати и отставил бокал с вином.

– Шлюха та, что со всеми спит! – рявкнула она и швырнула бокал на пол.

Вино разлилось. Бокал разбился. План, по которому она хотела действовать, окончательно провалился. Нервы Алексы сдали. Она больше не хотела ни у кого просить помощи, понимая, что Эд Рошфор прав. Все люди – безбожные свиньи, которых интересует только собственная задница.

Клиент Алексы опешил. Рошфор, конечно, предупреждал, что девчонка новенькая и еще слишком впечатлительная. Но что она чокнутая психопатка, которая будет бить посуду и повышать голос… Он хотел сделать все спокойно. Возможно, даже нежно, ориентируясь на столь небольшой возраст и отсутствие полового опыта. Но теперь мужчина был настроен совсем по-другому.

– Ну, так давай проверим, с кем ты на самом деле спала!

В этот момент он накинулся на Алексу, придавливая хрупкое женское тело к кровати. Она начала брыкаться, пытаясь встать. И когда у нее почти получилось это сделать, мужчина схватил ее за волосы и кинул обратно, превращая красное платье в ошметки.

Алекса вскрикнула, когда осталась в одном нижнем белье. Ее крик вторгся в подсознание, и казалось, она будет слышать его вечно. Ее ноги, которые она пыталась скрестить, уже были раздвинуты и неумолимо дрожали. Он поставил между ними свое колено и закрыл ее рот ладонью, которую в ту же секунду залил дождь из соленых и горьких слез. Ее паника начала ползти вверх с неведомой силой. Ведь когда голос хочет прорваться наружу, а ноги бежать, тебе ничего не остается, как отключить свой мозг и отдать всю силу ярости.

– Да не ори ты! – рявкнул он. – Я сделаю все быстро!

Он потянулся к ее лифчику, разрывая красный ажур и оставляя его валяться возле рваной ткани уже старого платья. Алекса тут же почувствовала стыд. Он смотрел на ее небольшую грудь, немного ухмыляясь, чем еще больше вызывал появление неконтролируемого страха. Девушке казалось, что она умирает. Внутренняя боль была намного сильнее той, что даже она испытывала во время перелома ребер. Алекса уже сто раз пожалела, что не воспользовалась подачкой Лилит и не порезала себя. Ведь тогда бы ей не пришлось сейчас лежать под этим выродком, что далек от мольб и понимания.

Когда он потянулся к своей ширинке, рот девушки был свободен. Она выла, как маленький зверек, что повстречал на своей дороге большого хищника. Ее слезы были даже несравнимы с крокодиловыми. Это был настоящий ливень из соли и потекшей туши.

– Я умоляю! Не делайте этого! – слезно просила она, еще стараясь быть в сознании.

Глаза хотели закрыться. Воздуха и так хватало лишь на один ничтожный глоток. Страх, что сковывал весь ее мозг, бил изнутри, разбивая сердце вдребезги и кидая его в мусорное ведро, где уже валялись ее розовые очки. Желание подохнуть на этой кровати до момента, когда этот человек возьмет ее силой, было сильнее взрыва от гранаты. Эту участь ей уготовил Эд Рошфор. Человек, которого она в первую встречу увидела своим спасителем. Это даже не назвать законом подлости! Он швырнул ее в подводную клетку, где плавала голодная стая акул, и помахал на прощание ручкой, мило ухмыляясь. «Будь ты проклят, Рошфор!» – кричало все ее тело, на котором уже начинали проявляться синяки от рук этого животного.

Когда Алекса почувствовала, как он начинает рвать на ней последнюю вещь, открывая своему взору самое сокровенное место, она, не осознавая, схватила пустую бутылку и разбила ее об тумбочку, на которой та стояла.

Стекла полетели на пол, и в руках девушки осталось только острое начало. Ее разум затуманился, и она со всей силы воткнула «розочку» от бутылки в шею мужчины. Вытащив, она принялась вонзать в него острые края снова и снова, пока он полностью не откинулся, забрызгивая все ее лицо теплой и темной кровью.

Алекса дрожала. Она лежала под уже мертвым телом, боясь пошевелиться. Ее рука машинально отпустила горлышко от бутылки, когда она осознала, что сделала. Она убила человека под действием шока.

Сбросив с себя тушу, она принялась быстро подбирать ошметки платья. Ее руки пытались вернуть одежде прежний вид, но это было время, убитое впустую. Смерившись с тем, что платье не вернуть, Алекса села полностью обнаженная на край кровати, прикрываясь только одной простыней. Ее слезы душили и жгли разгоряченные щеки. Она даже не могла представить, что только что повторила судьбу своей матери.

Быстро успокоившись, она решила не терять еще больше времени и потянулась к телу мертвого мужчины. Руки дрожали в такт вместе с зубами и ногами, но она смогла достать из его кармана брюк телефон, который сразу же заприметила. Это был ее шанс. Шанс вернуться домой. Она набрала первый номер, который пришел в голову. Гудки пошли, и она принялась ждать.

– Так, Алекса… Спокойно… – шептала она себе, прежде чем услышала до боли родной и любимый голос:

– Алло.

– Мама, – произнесла она, не в силах сдержать дрожь в голосе.

– Алекса? С какого номера ты звонишь?

В этот момент в комнату ворвался Рошфор, чуть ли не срывая дверь с петель. Он остановил свой взгляд на окровавленном лице девушки, возле уха которой был телефон, а после взглянул на мертвое тело мужчины, что валялся с расстегнутыми брюками, светя своим вонючим отростком. Эд рывком достал свой пистолет, сняв с предохранителя, и приставил его к женской голове.

– Алекса? – позвала мама.

Она молчала. Дуло пистолета было приставлено к ее лбу, и она понимала, что Рошфор со спокойной душой сейчас подарит ей пулю, а вместе с ней и смерть.

– Только попробуй пискнуть, – с угрозой прошептал Эд, безжалостно смотря в глаза, полные целого набора разных чувств.

Алекса сглотнула и выдавила из себя улыбку, чему Рошфор сильно удивился.

– Мам, прости, что не звонила, – она сжала губы, пытаясь заставить их перестать подрагивать. – Я свой телефон где-то посеяла. Вот сейчас вышла прогуляться и попросила у прохожего позвонить.

Алиса одарила Алексу минутой молчания, словно что-то заподозрила.

– А где Ребекка? – спросила она.

Услышав имя подруги, девушка сделала глубокий вдох, чтобы слезы снова не вырвались наружу.

– Она уехала две недели назад к знакомой своей бабушки.

– У тебя все хорошо? – с подозрением спросила Алиса.

– Да, мам. У меня все отлично. Стокгольм – прекрасный город, – Алекса улыбалась сквозь слезы, чтобы мама почувствовала через трубку телефона ее улыбку.

– Алекса… Послушай меня сейчас очень внимательно… Что бы у тебя там не случилось… пожалуйста, борись, – эти слова были как кстати.

Новая слеза скатилась по лицу. Мама все чувствовала. Может, она сможет ее найти.

– Я люблю тебя, мам. Поцелуй от меня, пожалуйста, папу с бабушкой, – она снова улыбнулась и отключилась.

– Телефон! – рявкнул Эд, протягивая свою руку. – Живо!

Алекса положила его в руку, как Рошфор тут же кинул его в стену, ломая. И снова дикий вой израненной души. Было так больно, что стало трудно дышать. Она была так близка к спасению, но ее снова сбили с пути.

– Ну, что ты медлишь?! – она взяла его руку, в которой был пистолет, и еще сильнее прижала к своей голове. – Застрели меня! Давай! Заставь умирать от боли! Я же убила твой мешок с деньгами! – кричала она. – Хочешь, переломай мне все ребра! Избей меня так, чтобы на мне живого места не осталось! Давай! Сделай это! Перережь мне горло! Ты же уже получил за меня деньги, так что тебе сейчас это стоит!

Эд смотрел на вопль морально истерзанного человека. Она была права. Он должен покончить с ней. Но Рошфор не мог. Не мог, потому что она уже была мертва. Он словно ощутил всю ее боль на себе. Красные глаза от слез сливались с кровью на лице. Ее шок от того, что она убила человека будет преследовать ее еще очень долгое время. Эта нескончаемая дрожь по голому телу, на котором виднелись синие следы отпечатков пальцев. Нет. Ее просто не было смысла убивать. Она сделала это сама.

Эд опустил пистолет, смотря в пустые глаза, которые отныне молили не о помощи, а о смерти. Он снял свой пиджак и накинул его на ее голые плечи, аккуратно убрав простынь, которой она прикрывалась. Он не позволил себе дотронуться до ее обнаженного тела. Но Алексе уже было плевать. Она даже не дергалась. Внутренний мир, на землю которого все пытались посягнуть, был окончательно уничтожен этими «пришельцами». Она не чувствовала ничего, кроме чувства вины за так безжалостно убитого ею человека.

– Идти можешь?.. – тихо спросил Эд, не зная, успела ли эта мертвая туша выполнить часть своего договора, за которую отдал большие деньги.

Алекса поднялась с кровати, как сразу же начала оседать. Сил больше ни на что не осталось. Рошфор успел ее подхватить и осторожно поднял на руки, стараясь как можно лучше прикрыть своим пиджаком ее бедра. Эд пытался скрыть от посетителей клуба не только ее тело, но и окровавленное лицо, прижимая девушку ближе к своей груди. Он вынес ее на руках из «Мармелада» и посадил в машину.

– Что со мной будет?.. – еле слышно спросила она, когда машина поехала.

Рошфор молча смотрел на ее потухший взгляд и обнаженную грудь, которую та уже не пыталась скрыть. Он не мог поверить, что решил оставить эту девушку в живых.

Когда ее повели в комнату, Эд не находил себе места. Он ощутил прилив злости на самого себя. А когда к нему подошел охранник и сообщил, что слышал женский крик и хруст битого стекла, Эд испугался. Испугался, что найдет ее труп. Такие ситуации происходили очень редко, но они были. В особенности, когда девушки были не слишком сговорчивы. Они могли отказать клиенту в его странной сексуальной прихоти, и те, будучи не любителями получать отказ, могли спокойно толкнуть или ударить, лишив жизни.

Он быстро побежал в комнату для аудиенции, мысленно сказав себе, что если обнаружит ее бездыханной, то впервые в жизни сделает для себя исключение и пристрелит клиента. Но, зайдя в комнату, он увидел хрустальные глаза, полные надежды и предполагаемый труп. Правда, не того человека, что он ожидал. При этом был этому немного рад. Ее телефонный звонок мог стоить жизни ему и его людям. Однако, когда Рошфор заметил, как она старается выдавливать из себя улыбку, замер и понял: эта девушка думает далеко не о себе. В тот момент она мечтала не о помощи. Она лишь хотела оставить после себя радость, даже несмотря на слезы. Может, только поэтому он решил ее оставить.

Он достал пачку влажных салфеток и вытащил несколько, протянув их ей.

– Вытри лицо, – спокойно сказал он.

Алекса дрожащей рукой взяла салфетки и принялась вытирать лицо от запекшейся крови. Она начала тереть с невыносимой силой, будто хотела снять с себя кожу. Ее крики, которыми она пыталась заглушить внутреннюю боль, слышал только Эд.

– Перестань! – рявкнул он, сжимая ее запястья. – Хватит! Если смогла убить, значит, сможешь и принять!

Девушка отрицательно мотала головой. Рошфор только что сказал, что она действительно убила человека. Это не было плодом ее воображения. Это было правдой.

– Нет… – шептала она. – Нет.. Нет!

Алекса начала кричать и брыкаться. Она впилась ногтями в свои ноги, оставляя кровавые ссадины. Она хотела причинить себе боль, чтобы остановить поток терзающих мыслей. Эд перехватил ее руки и резко притянул к себе, чтобы такими темпами она не разбила окна в машине. Сейчас, в порыве паники, она была очень сильна.

– Не трогай меня! – крикнула она и отпихнула от себя Рошфора, открыв на скорости дверь машины.

– Стой! – крикнул он ей, пытаясь не дать выпрыгнуть по пути. – Тормози машину! – бросил он охраннику клуба, который был за рулем.

Тот притормозил на обочине, и Алекса вылезла, сразу же упав на колени. Дорога, по которой они ехали, была на обрыве горы. С него виднелось открытое синее море. Она подбежала к краю обрыва, как увидела темные морские волны, подсвечивающиеся отражением луны, что бились об острые скалы. Она собиралась прыгнуть, как сзади ее сильно обхватили мужские руки.

– Пусти! – кричала она, снова брыкаясь в руках Рошфора.

– Успокойся! – он грубо бросил ее на землю, обхватывая лицо руками и смотря прямо в глаза. – Приди в себя! Я не убил тебя, а ты сейчас так глупо хочешь отказаться от жизни!

– Я не заслуживаю ее!

Эд был в ярости. Если эта девчонка считает, что одно убийство может гласить, кто заслуживает жизни, то что тогда насчет него самого? Он забрал сотни жизней и судеб, но продолжает ходить по земле и нежиться под солнцем. А она, будучи уже падшим ангелом, сидит на земле, коря себя за кровь мужчины, который вряд ли бы даже вспомнил о ней, если бы тот располосовал ее на месте. Черт! Да она заслуживала эту жизнь, как никто другой!

– Замолчи! – он отлип от ее лица и ударил ногой по капоту машины.

Алекса молча наблюдала за бешенством Рошфора. Таким она видела его впервые. Костер вместо глаз. Сжимающиеся кулаки до побеления костяшек. Он был безумно зол. Но она не могла понять, на что именно. На то, что она хочет избавить его от своего общества, а тем самым и от проблем? Или он зол, что сохранил ей жизнь, когда долг призывал к убийству? Что было в голове этого человека, который мгновенно попрощался со своим гнетущим равнодушием, показав свои истинные эмоции?

– Не знала, что ты умеешь чувствовать хоть что-то…

«Я не умею! Это все ты! ТЫ выводишь меня из привычной зоны комфорта!» – мысленно прокричал он. Эд выдохнул и подошел к ней.

– Поехали, – уже более спокойно сказал он, подтягивая ее вверх.

Он поправил на ней свой черный пиджак, застегнув на пуговицы, тем самым закрывая оголенную грудь. Алекса казалась обычной вешалкой для одежды. Она до сих пор не чувствовала стыда, растеряв в той комнате все свои привычные чувства. Девушка так сильно боролась за свое тело, что сейчас просто перестала его ценить. Но она ухмыльнулась, когда поняла, что у нее уже есть человек, который точно знает ее цену. И, по всей видимости, сейчас он и пытался привести товар в потребный вид, чтобы заново выставить на него новый ценник.

Алекса села в машину и откинула голову на сидение. Она закрыла глаза. Ей хотелось уснуть, чтобы хоть на пару часов перестать винить себя: за свое легкомыслие, за потерю Ребекки и за убитого человека. Но сон не шел, поэтому она снова решила помечтать, представляя этот день не худшим, а самым лучшим в своей жизни. Она рисовала образ прекрасного спасителя, который сможет вызволить ее из той бездны, в которую она падала каждый божий день на протяжении уже трех недель.