Александра Роут
Распутный Стокгольм
Алекса никогда не плакала, не считая моменты разбитых коленей в детстве. Ее жизнь была наполнена только радостными событиями и беззаботным весельем, а теперь она попала туда, где у нее могут содрать приклеенную улыбку с лица навсегда. И она безумно этого боялась… Что не сможет выбраться из этого хаоса и потеряет свою жизнерадостность на начальном этапе своей жизни.
Идя вдоль коридора под прицелом этого упыря из клуба, она краем глаза заметила, что он был полностью расслаблен. Видимо, подумал, что она смирилась со своей новой участью и больше не будет задавать глупых вопросов. И он был прав. Задавать ему вопросы она больше не будет. Но и лишаться попытки на побег тоже… Быстро решившись на бег и мысленно смирившись, что может переломать себе ноги на каблуках или, к примеру, получить пулю в тело, Алекса рванула вперед.
– Стоять! – крикнул мужчина, как через секунду послышался первый выстрел.
Пуля, пролетевшая в нескольких сантиметров от нее, безумно напугала, и девушка вскрикнула, но бежать продолжала. Звуки выстрелов прибавляли ей сил. А промахи охранника давали ей надежду на жизнь. Вряд ли он специально промахивался. Скорее всего, ему просто нужно было ее напугать. Ведь как сказала эта тварь в белом халате: «Ты дорогой товар, номер 118». Алекса осознавала свое преимущество для этих людей. Она невинна. А значит, нужна им живой, чтобы получить при первой продаже достаточно крупную сумму денег.
Добежав до развилки, она повернула налево. Ей казалось, что там выход, ведь все это время, следуя по приказам этого гориллы, она поворачивала исключительно направо. Снова два пути. И она снова повернула налево. Следующая развилка. Она уже не знала, сколько по времени бежит, поворачивая в разные стороны, пытаясь выбраться из этого гребаного лабиринта. За ней уже не было погони. Не было выстрелов. Алексе просто дали время понять, что ей не выбраться отсюда.
Когда ее настиг уже новый коридор, но ничем не отличавшийся от старых, девушка почувствовала настоящие слезы, что пробрались наружу и образовали две мокрые полоски на щеках. Она начала потихоньку сходить с ума, понимая, что, возможно, просто наматывает один и тот же круг. Внезапно ее нога подкосилась, ломая шпильку на левой туфле, и она упала.
– Черт! – выругалась Алекса, быстро снимая с себя обувь.
Бросив туфли, она босиком побежала по холодному бетону. И когда на пути ее ждало новое разветвление, она прилетела в грудь незнакомца. Ей казалось, что с такой скоростью она собьет любого, но он просто немного пошатнулся и схватил ее за плечи.
Она смотрела глазами, залитыми солью, на молодого мужчину в строгом черном костюме. Он был на целую голову выше Алексы, что заставило девушку ощутить себя ребенком рядом с ним. Резкий запах табака вперемешку с горьким шоколадом, что исходил от его пиджака, ударил в нос, но, к счастью, без увечий. Сквозь слезы она посмотрела на его лицо и остолбенела, увидев глаза цвета глубокого синего моря. Они пристально на нее уставились, словно искали ответа. Он не был похож на плохого человека, поэтому в Алексе снова что-то загорелось под видом надежды.
– Пожалуйста, помогите мне! Меня похитили! Дайте мне, пожалуйста, сделать один звонок! – она вся тряслась.
Мужчина молча смотрел в испуганные светло-серые глаза девушки, умоляющие ей помочь. Он ощутил ее дрожь, но не выразил ни одной эмоции. Ее серое атласное платье вызвало внутри забаву. Она словно знала, куда шла, и специально подготовила себе наряд в цвет этого изощренного места. Волосы цвета шоколада были не первой свежести. А ее босые ноги, покрытые синевой из-за холода, передергивались, как после жесткого секса, и он неприятно ухмыльнулся.
– Номер 118! – крикнул охранник, подбегая к ним.
Услышав голос охранника, Алекса собиралась бежать дальше, но мужские руки сильно сжали ее, лишая попытки побега.
– Ты никуда не пойдешь, – спокойным тоном произнес незнакомец.
Его голос мог бы приятно греть уши в романтическом кино, где милая девочка встречает плохого парня, если бы не слова, вышедшие из его рта.
– Пожалуйста, отпустите меня! – она брыкалась, пытаясь расслабить его хватку, но мужчина держал ее, даже не напрягаясь.
– Простите, мистер Рошфор, – извинился охранник, забирая из рук мужчины брыкающееся тело. – Упустил из виду.
Алекса, услышав эти слова, ужаснулась. Он тоже один из них. Она застыла, смотря в его равнодушное лицо, которое было лишено пощады.
– Зачем вы это делаете?.. – со всхлипом спросила она.
Рошфор вновь усмехнулся. Этот вопрос был для него уже привычкой.
– Это бизнес, детка, – ответил он, смотря в красивые заплаканные глазки. – Деньги в нашем мире решают все. А большие деньги прокладывают дорогу к власти и неприкосновенности.
– Я дам вам намного больше!
– Это ты верно подметила, – вмешался в разговор охранник, протягивая ее справку мужчине.
Рошфор приподнял брови, когда его глаза пробежались по написанному.
– Редкий экземпляр, – тихо произнес он, и Алекса впала в панику.
Она закрыла глаза и оттолкнула от себя охранника, снова упав на бетонный пол, готовая умереть на месте. Попасть в такую мышеловку из-за обычного желания «просто хорошо провести вечер» не каждый сможет. А она сумела обзавестись столькими проблемами в первый же день свободной жизни. И теперь никто не знает, как ей бежать из этого лабиринта, а самое главное, как выжить, когда сама судьба полоснула тебя ножом по лицу, оставив болючий шрам в памяти навсегда? Алексе казалось, что даже если она найдет выход, то больше никогда в жизни не выйдет на улицу, где бродят такие жестокие и гнилые люди, что считают себя пупами земли и королями этого денежного мира, где каждая купюра залита женскими слезами.
– Это все сон… – заткнув уши руками, чтобы абстрагироваться от этих лиц и голосов, она тихо и по несколько раз проговаривала эту фразу, пока ее запястья не дернули мужские руки, убирая от головы.
Алекса судорожно открыла глаза, как увидела Рошфора, что сидел на корточках напротив нее и крепко держал ее руки, не давая ими закрыться от внешнего мира.
– Нет, это реальность, – произнес тот, в глазах которого целый океан.
Она утопала в нем. Одним словом он разрушил ее иллюзию, которая помогала сделать глоток воздуха из темных глубин. Теперь она окончательно захлебнулась, понимая, что с этого дна она вряд ли выплывет.
Глава 3
Алексу привели в одну из серых комнат, только теперь она была намного больше. По одну сторону стояла двухъярусная кровать, а по другую – обычная, сверху которой был написан ее номер. На голом матрасе лежало сложенное постельное белье вместе с новой одеждой в цвет ее платья и не распакованной зубной щеткой.
– Привыкай к новому дому, – бросил ей вслед охранник и закрыл дверь.
Алекса стояла, не двигаясь и смотря только на свои дрожащие руки. Она даже не заметила двух девушек, находящихся в этой комнате.
– Как тебя зовут? – спросила одна из них, и Алекса подняла на нее глаза.
Эта девушка была очень ухоженной и красивой. Ее окрашенные в блонд волосы были чем-то прекрасным. Алекса заметила, что отросших корней не было, а значит, она попала сюда недавно. Или здесь просто есть мини-салон, в котором их приводят в порядок. А еще ее заметный акцент тоже привлек внимание.
– Алекса… – тихо произнесла она.
– Я – Ирина, – улыбнулась девушка. – А это – Мария, – она указала на брюнетку, сидевшую на втором ярусе кровати, которая просто наблюдала.
– Что это за место?
– Ты попала в сексуальное рабство, девочка, – ответила ей Мария, приподнимаясь с кровати. – У всех здесь одинаковая история… Приехали с другой страны и решили посетить «Мармелад».
Теперь Алекса поняла, почему этот клуб самый популярный среди туристов. На входе охранники просматривают паспорта не для уточнения возраста. Они смотрят только место жительства. Вот что значит другая страна. Ты здесь никто. Биомусор, который пускают в расход, выставляя на него ценник. И по всей видимости, победа в ценовом эквиваленте не всегда бывает радужной.
– Откуда ты? – спросила Ирина.
– Нидерланды. А вы?
– Я из России, – ответила она. – А Мария – американка.
– Давно вы здесь?
– Уже три года, – озвучила русская девушка, и Алекса машинально открыла рот.
– Что?! – эмоции выходили наружу. – Три года?! Вы пробовали бежать?!
Мария встала с кровати, поравнявшись ростом с Алексой, и сложила руки на груди.
– Отсюда невозможно сбежать, – спокойно сказала она, чем удивила девушку. – Каждая твоя попытка побега будет преследоваться наказанием. И поверь, оно не из простых, – Мария закатала штанину, показывая Алексе уродливый шрам, что тянулся вдоль голени.
– Они избивают нас, лишают еды и воды… – прошептала Ирина. – Мой тебе совет: не высовывайся, не становись для них проблемой и делай все, что они говорят.
Алекса была сбита с толку. У нее очень много вопросов, на которые она боялась услышать ответ. Шрам Марии призывал смириться, чтобы не прочувствовать подобное на своей шкуре. Но полное принятие на лице девушек отталкивало. Как можно оставить за кадром свою жизнь навсегда? Да, обреченность – зло! Но разве можно перестать бороться со злом? На лицах Ирины и Марии не было улыбки, в их жизни уже три года нет счастливых воспоминаний, а еще эта клетка… Разве это жизнь? Алексе казалось, что лучше лишиться ее, чем гибнуть в простом существовании. Но прежде чем она окончательно придет к такому выбору, должна будет испробовать все возможные пути, даже если придется мучиться.
– Клиенты приходят сюда?.. – она не знала, правильно ли подобрала слова, но девушки ее поняли.
– Нет, – ответила Мария. – Если нас покупают, мы отправляемся на волю. Но перед этим нас приводят в порядок и усыпляют.
– Если вам все-таки дают время на свободе, почему вы им не воспользуетесь?
Она не понимала хода мыслей этих девушек. Они давно в этой яме и, возможно, знают, каково это карабкаться через землю и камни сексуального рабства. Но Алекса была новичком в этом мире. Ей было до тошноты интересно узнать и покопаться в истории эскорта, словно агент желтой прессы. Однако эта девушка еще до конца не осознавала, что не сможет остаться без «вспышек фотокамер». Она собственноручно прошла отбор, последовав за своим легкомыслием в чужой стране, где ей дали главную роль девушки по вызову.
– Маленькая, наивная Алекса… – улыбнулась Мария. – Во-первых, «товар» в руки передает сам Эд, а от него сбежать не получится. А во-вторых, когда ты встречаешься с одним клиентом, потом с другим, твоя жизнь перестает иметь смысл. Ты уже не думаешь о побеге, потому что бежать некуда. У нас нет ничего: ни телефонов, ни денег, ни будущего. Мы обречены с того дня, как только зашли в «Мармелад».
От слов Марии Алекса ушла в себя. Она перематывала ее слова у себя в голове снова и снова.
– Кто такой Эд?.. – спросила она.
– Эд Рошфор… – тихо сказала Ирина. – Он босс всех боссов.
– Безумно красив, но очень опасен, – ухмыльнулась Мария.
Алекса вспомнила, как охранник позвал мужчину, с которым она столкнулась. Это был он. Главарь этого гиблого места. Она попала в руки к самому дьяволу, когда приняла его за ангела. И самое страшное, что он уже видел заключение той врачихи. Он знает Алексу в лицо. Знает, сколько она стоит. И прекрасно видел, как сильно ее глаза молили о помощи. На его месте она бы приставила к такому «дорогому экземпляру» дополнительную охрану. И если он не глуп, то так и сделает. Оборвет ей все пути к побегу.
– Я очень сильно хочу пить… – сглотнула она подступающие слезы. – У вас нет воды?..
Мария достала из-под подушки маленькую бутылочку и протянула ей.
– Спасибо.
Это были ее последние слова, прежде чем девушки услышали вой человека, который не может справиться с реальной картиной. Душераздирающие слезы катились ручьем по лицу Алексы. Она неумолимо кричала в пустоту, пытаясь разорвать серое постельное белье. Она била руками по кровати. Пыталась стереть чертов номер у ее изголовья со стены, ломая свои ногти. Она потихоньку теряла себя, но девушки не трогали ее. Не пытались с ней заговорить и даже прикоснуться. Ей нужно было дать время, ведь каждая из них прошла то же самое. Они обе вспоминали тот день, когда попали в рабство и пытались забыть ту жизнь, которую у них отобрали. Сумасшествие, которое сейчас посетило Алексу, било под дых и Ирину с Марией в их время.
Ирина вспоминала свой первый день в «Мармеладе». Она прилетела из Москвы в Стокгольм вместе с Кирой, своей лучшей подругой. У нее тогда был день рождения. Исполнялось двадцать лет. Ирина помнила мечту Киры – посетить готический город Швеции, поэтому купила билеты и приехала к ней ночью в нули, обрадовав абсурдной, но очень желанной новостью – через три часа у них вылет в Стокгольм. Ирина помнила восторг и горящие глаза Киры. Подруга была так счастлива, даже не подозревая, что эта поездка будет последней в ее жизни. Когда они прилетели в Стокгольм, то наткнулись на одну сладкую вывеску. Конечно, интерес взял над ними вверх. Ирина вспоминала, как они танцевали, как смеялись. А потом… подошли на барную стойку, где взяли себе напитки для услады мозга и выпили до дна. После Ирина очнулась в кубической комнате. А дальше… начался Ад. Она нашла Киру, встретившись с ней в «Мармеладе», когда их обеих купили в одну и ту же ночь. Первый клиент Ирины оказался достаточно спокойным. Он просто взял свое и исчез. А вот Кира оказалась во власти страшного человека, у которого были необычные сексуальные предпочтения. Ирина не знала, что он сделал с ее подругой. Но на следующий день, когда они встретились за завтраком в столовой этого «царства», девушка не увидела на Кире живого места. Ее губы были разбиты. Запястья все в синяках, а на внутренней части бедра были ожоги. Ее клиент поиздевался над ней, с чем она просто не смогла смириться. И через сутки ее нашли повешенной в туалете. Кира покончила с собой, не в силах принять такую жизнь, где не знаешь, что тебя ждет. Вскоре по комнатам «заключенных» поползли слухи, что над ней поиздевались из-за языка, которым она выбесила клиента. Она не знала английского. Только русский, поэтому никогда не понимала, что от нее хотели охранники, Рошфор и даже клиент. Они загнали ее в лунку, как мяч для гольфа, но доставать обратно было уже нечего. Мяч исчез. Как и Кира ушла из этой жизни навсегда, оставив на тех билетах в Стокгольм, что Ирина преподнесла ей на день рождения, след дня ее смерти.
Мария же оказалась в Стокгольме по совершенно иной причине. Она познакомилась с парнем по сети, с которым вела любовную беседу около года. И вскоре решила сделать сюрприз, прилетев к нему в Стокгольм. Но радостное известие с ее прибытием омрачила грустная правда. Он был женат. И когда она постучалась к нему домой, то встретилась лицом к лицу с его женой, которая прогнала ее, пару раз оскорбив. Мария была подавлена обманом своего возлюбленного, решив где-нибудь напиться и утолить свою грусть. Так, по просторам сети, она и нашла «Мармелад», в который зашла, но больше не вышла. Поначалу новая жизнь ее испугала, но впадать в депрессию она не стала. Мария была сильна характером, который любила частенько показывать. Особенно Рошфору. И когда в одну из ночей, где она должна была стать куклой для утех среди еще двух дев, она послала его ко всем чертям и лишила денег, отказавши прямо в лицо клиенту. Тогда Эд пришел в ярость. Он решил проучить ее, приказав одному из охранников припугнуть Марию ампутацией ноги. Она помнила, как сидела в кубической комнате с разными ножами, чувствуя вкус своей скорой смерти. Но она обыграла Рошфора, взяв нож в свою руку, и сама причинила себе боль. Теперь на ее ноге шрам, который каждый раз напоминает Эду, что она может спокойно наложить на себя руки и лишить его дополнительного заработка. Ведь Мария была из тех девушек, что часто пользовались спросом у клиентов. Брюнетка с голубыми глазами, пышным бюстом и губами, которые умели доводить мужчин до пика одним касанием.
***
Алекса успокоилась спустя только два часа. Она расстелила чистое, но уже рваное постельное белье на матрасе и переоделась в одежду, которую ей выдали. Это был серый комбинезон на замке. Странно, но он оказался ей как влитой, словно его специально шили по ее меркам. За какие-то несколько часов она успела возненавидеть серый цвет, хотя раньше он был ее любимым.
Мария листала потрепанный журнал, выданный охранной, а Ирина рисовала. В прошлом она была художницей, а теперь ей остается только водить сточенным до крохотного размера карандашом по миниатюрному листику желтоватой бумаги. Каждая пыталась чем-то себя занять, и только Алекса лежала, уткнувшись глазами в полоток, думая о том, где Ребекка. Она вспоминала, как подруга уговаривала ее уйти из клуба, и глаза девушки снова покраснели. Только она виновата в том, что случилось. И самое гадкое, что этого больше не изменить. Ее жизнерадостная душа даже не могла предположить, что такое бывает на самом деле. О сексуальном рабстве она слышала только из фильмов и то не воспринимала всерьез. А теперь она стала заложницей своей собственной ветренности.
Дверь открылась. Уже другой охранник обвел взглядом Алексу, по щекам которой размазалась черная тушь.
– Номер 118, – сказал он, и она равнодушно поднялась с кровати. – В душ.
Мужчина пропустил ее вперед, и она пошла по серому коридору, опустив голову вниз. Краем глаз она смотрела на металлические двери, пытаясь их отличить. Ей нужно было составить картинку этого лабиринта в голове, чтобы вскоре отыскать выход. Ноги уже замерзли, ведь она снова шла босиком.
– Стой, – спокойно произнес охранник, останавливаясь возле очередной двери.
Этот мужчина был моложе предыдущего, и его спокойствие давало расслабиться девушке. Ей казалось, что где-то внутри него есть добро, которое он пытается скрыть под маской зла.
Она повернулась к нему лицом. Он был лысый, что очень ему шло. Для этой девушки не было некрасивых людей, она всех считала прекрасными и верила в свет души каждого.
– Я же вижу, что вы очень хороший человек, – прошептала она. – Пожалуйста, позвольте мне уйти. Или хотя бы дайте сделать один звонок…
В эту же самую минуту Алекса отлетела в сторону, встречаясь затылком с бетоном. Он ударил ее со всего размаха по лицу, что из носа хлынула кровь. Она медленно поднесла руку к верхней губе и увидела густую, темно-алую жидкость. Ей было очень больно. Голова трещала, и казалось, что она впервые поняла выражение «звездочки перед глазами».
– Поднимай свою задницу! – рявкнул он.
Девушка постаралась встать на ноги, но каждое ее движение отдавалось острой болью. Придерживаясь стены, она пересилила себя и поднялась. Стоять на ватных ногах было сложно, но она справлялась.
Охранник открыл дверь, где находились душевые кабинки, огороженные прозрачными стеклами.
– У тебя ровно десять минут, – сказал он, подталкивая ее внутрь и закрывая дверь.
Алекса упала на колени и горько заплакала. Пол был мокрый и холодный, но ей было все равно, что даже ее единственная одежда по сей день была уже грязной. Поднявшись, она разделась и прошла за одно из стекол. Она долго стояла под струей горячей воды, пытаясь согреться. Помыв голову, она заметила, что вода под ногами стала красной. Ее голова была разбита. Черт! Она снова поверила своим мечтам, которые кричали и бились в голове, что не все здесь монстры. Но с каждой растворяющейся кровавой каплей с головы ее мечты тоже растворялись. А мысли о побеге постепенно перерастали в мысли о суициде.
Она вышла из кабинки и увидела в углу ящики с номерами. Найдя свой, девушка достала полотенце и укуталась. Ей захотелось посмотреть в зеркало, но, увидев себя в нем, Алекса испугалась. Кровь из носа не переставала идти. Блеск в глазах исчез. Девушка, которая была самой счастливой еще сутки назад, превратилась в жуткий манекен, незнающий улыбки.
Щелчок двери сказал, что ее время вышло. Но ей не хватило этого времени, чтобы одеться.
– Дайте мне, пожалуйста, еще несколько минут… – прошептала она, не в силах поднять голову, чтобы посмотреть в глаза этого человека, что оказался еще страшнее внутри, чем предыдущий охранник.
– Тебе придется научиться успевать все делать вовремя, – он схватил ее за руку, выводя из душевой в одном полотенце в коридор.
Алекса всхлипнула на резкую хватку мужчины. Она старалась придерживать полотенце одной рукой, но оно, как назло, сползало вниз.
– Пожалуйста! Отпустите! – крикнула она, как он опять ее ударил.
Белое полотенце впитало в себя новые капли крови. Она быстро осела на пол, прижав ноги и закрывая лицо руками, боясь, что ей прилетит снова. «Разве можно так обращаться с товаром, когда его хотят продать подороже?» – размышляла она. Но, видимо, можно, когда покупатель еще не найден. Они хотят изувечить ее до отрешенного состояния, чтобы подготовить к безысходности. Но, наверно, эти люди просто не знали, что Алекса Бейкер не из тех, кто сдается. Ей с детства говорили сражаться до конца. Ее учили не брать подаяние, даже когда это последний кусок для выживания. А эти твари думают, что с каждой новой оплеухой она начнет кланяться им в ноги и мило принимать свою новую судьбу.
– Чтоб у тебя руки отсохли… – тихо прошептала она, не веря своим словам.
Она никогда не позволяла оскорбить, унизить или просто обидеть человека. А теперь кидала проклятие хуже, чем обычное ругательство.
– Заткнись! – рявкнул он, с силой пнув ее ногой в живот.
Дыхание Алексы замерло. Воздух словно пропал. Она не могла дышать, но нашла силы, чтобы кричать от боли. Все органы будто вывернули наружу. Такими темпами она потеряет не только свою жизнь, но и шанс на создание будущей.
Рев маленького беззащитного ребенка врезался в уши проходящего неподалеку мужчины. Эд увидел, как девушка лежит в согнутом положении в одном полотенце на холодном бетоне и почувствовал что-то странное. Это было непозволительное ему сочувствие. Он направился в сторону охранника, который наседал на нее, с отвращением смотря на женские слезы. Когда тот в очередной раз хотел ударить ее ногой, Рошфор быстро дал ему знать о своем присутствии:
– Хватит! – громко сказал он.
Алекса посмотрела на подходящего мужчину и испугалась. Это был тот самый «мистер Рошфор», который только одним своим взглядом вызывал у нее страх.
– Ты свободен, – спокойно сказал он охраннику, и тот, повинуясь, ушел.
Эд присел рядом с девушкой, смотря в ее затуманенные от боли глаза. Второй раз за день он встречает этот до боли наивный взгляд, который не хочет признавать правду. Рошфор видел множество издевательств и ни разу не останавливал своих людей. А сейчас он сидит перед ней с желанием успокоить. Что им двигало? Наверно, чистота. Эта девушка действительно была чиста ото всех здешних. И не только физически. Он видел столько слез и глаз, которые презренно на него смотрели. А эта девушка смотрела сквозь него, даже когда знала, кто он такой. Она не кинула в него гневный комментарий при первой встрече, как делали все остальные. Она не была готова смириться со своей участью даже сейчас, когда лежала вся в крови на холодном полу. Она словно напрочь затуманила его мозги, врезавшись в него сегодня утром. Эд Рошфор был человеком, у которого очень хорошо работала интуиция и предчувствие. И, встретившись уже второй раз с этими инопланетными заплаканными глазками, его било чутье, что она станет большой обузой в его бизнесе.
– До сих пор думаешь, что это все сон? – спокойно спросил он, не показывая на лице и капли сожаления от побоев, что ей нанесли его люди.
Алекса молчала, продолжая лежать на полу и трогая ноющий от боли живот. Синяки были гарантированы. Но единственное, что ее радовало – это запоздалая продажа ее тела. Она поджала обмороженные лодыжки и закрыла глаза, пытаясь остановить поток слез, от которого этот человек мог получать удовольствие.
– Будешь молчать? – усмехнулся Эд, смотря на ее подобие бойкота, которым она, наверно, хотела его накормить.
Алекса даже не взглянула на него. И не потому, что хотела игнорировать, а потому, что не могла смириться, что это место не плод ее воображения. Она так сильно заигралась со своими фантазиями, что перестала различать свой самообман с явью.
Эд смотрел на ее руки, покрытые мурашками, которые держались за живот. Она сильно замерзла. На ногах не было даже тапочек.
– Ты простудишься, – бесчувственно произнес он. – Вставай.
Его словам Алекса усмехнулась.
– Это меньшее из всех зол, что мне здесь уготовано… – еле слышно сказала она.
– Если думаешь, что обычная простуда спасет тебя от работы, то тут ты ошиблась. Поэтому не доставляй себе еще больше хлопот. Вставай.
Он взял ее за запястье и принялся тянуть вверх, как встретился с женским криком:
– Не трогайте меня! Пожалуйста!
Дрожь в ее теле усилилась, что не ускользнуло от внимания Эда. Она разговаривала с ним на «вы», чувствуя безумный страх. Эта девушка боялась его, и это было разумно.
– Я не сделаю тебе больно. По крайней мере, сейчас, – он говорил тихо, не позволяя ей спрятать от него глаза.
Она была доверчива, и Эд это прекрасно видел. Девчонка не нуждалась в долгих уговорах. Ей хватало одной фразы «все будет хорошо», и она была готова по-детски в нее поверить.
– Отпустите… Вы уже делаете мне больно… – прошептала она, пытаясь аккуратно вытащить из мужской хватки свое запястье.
Эд насторожился и снова присел возле нее на корточки. Он отпустил ее руку и прикоснулся к телу, что было спрятано за махровым полотенцем. Алекса дернулась, испугавшись его касания.
– Успокойся. Мне не интересно, что под этим полотенцем, – сказал он, прочитав ее мысли. – Где именно болит?
Алекса прикоснулась к области солнечного сплетения, говоря без слов. Эд проследил за ее рукой и про себя выругался.
– Ухватись за меня, – он взял ее за плечи, призывая принять помощь из его рук, но она остолбенела, боясь это сделать. – Давай. Никто здесь кроме меня тебе не поможет. Даже если пройдет еще сотня моих людей мимо.
Алекса молча согласилась, положив свои руки на плечи мужчины. Она хотела ему верить, ведь он сказал, что не сделает ей больно. Сегодня. Он остановил охранника, который собирался нанести ей новый удар. Разве это не является доказательством его слов?
Аккуратно поднимаясь на ноги и придерживая спадающее полотенце, девушка не заметила, как Рошфор вытащил из внутреннего кармана пиджака маленький шприц. Когда он убедился, что она ровно стоит на ногах, он спокойно сказал:
– Иди прямо.
Алекса не чувствовала никакого подвоха и повернулась к нему спиной. Она сделала только шаг, как ощутила сильную руку, которая обхватила ее, придерживая белое полотенце на груди. Она вскрикнула.
– Тшш, – прошептал Эд, снимая колпачок со шприца ртом. – Не дергайся, – с этими словами он откинул одной рукой ее мокрые волосы с шеи и вколол снотворное, которое просто должно было помочь справиться с болью и отдохнуть.
Алекса почувствовала дискомфорт чуть ниже мочки уха и поняла, что ошиблась. Ошиблась, когда решила, что Рошфор ее не тронет. Она снова поверила человеку, который не оправдал ее доверия. Женский крик стих, когда глаза начали потихоньку закрываться.
Эд аккуратно взял девушку на руки, не дав полотенцу упасть. Она была пушинкой: такая маленькая и изнеженная. Он почувствовал что-то непривычное для себя, когда в его голову закралась мысль, что ей здесь не место. Он отогнал свою сентиментальность прочь и понес вдоль коридора.
Зайдя в медицинский кабинет, он встретился с той врачихой, которая была похожа на стервятника в глазах Алексы. Рошфор прошел за ширму и аккуратно положил девушку на белую кушетку, видя, как та у изголовья окрасилась в красный цвет. Черт! Ей еще и разбили голову.
– Сделай ей рентген, Лилит, – сказал Эд и отошел от кушетки.
Он сел неподалеку, ожидая результатов. Через десять минут Рошфор услышал то, что и предполагал:
– Сломаны два ребра, – как в порядке вещей произнесла Лилит. – Удивлена, что с ней это произошло в первый же день, – она на секунду замолчала, но после вновь заговорила: – Прямо как с твоей матерью… Эта девчонка так же бесхарактерна и добра к чудовищам.
Слова, сказанные Лилит, оглушили Эда. На лице начали играть желваки.
– У тебя же есть здесь белые рубашки? – спокойно спросил он, игнорируя вышеизложенные слова женщины, и та кивнула. – Надень на нее. Я отнесу ее в комнату.
Лилит выполнила приказ Рошфора и позвала его за ширму, когда Алекса уже лежала одетая. Он осторожно взял ее на руки и собирался покинуть кабинет, как вспомнил еще кое-что:
– Лилит, скажи в рацию, что жду Билла у себя.
Женщина кивнула, и Эд вышел из кабинета.
***
Когда он отнес девушку в комнату, то направился в свою, возле входа которой его уже поджидал Билл.
– Заходи, – произнес Рошфор, открывая ему дверь в свое личное пространство.
Билл понимал, что приказ явиться к боссу он получил не просто так. Он боялся неизвестности или выговора от своего хозяина. Когда охранник прошел внутрь, Эд закрыл дверь изнутри и достал пистолет из-под пиджака, наводя в голову своего человека.
– Рошфор… – тихо произнес он, боясь пушки, что целилась ему в голову.
– Как давно ты на меня работаешь, Билл?
Эд говорил спокойно, видя страх мужского рода, который был даже намного сильнее женского.
– Восемь лет… – чуть заикнувшись, произнес он.
– И за восемь лет ты не смог запомнить одно важное правило: не портить внешний вид товара.
Билл понял, что Рошфор собрался квитаться с ним за побои на новенькой.
– Рошфор, я всего лишь дал ей пощечину…
Эд усмехнулся.
– У нее сломаны два ребра и разбита голова. Как думаешь, долго ли она пролежит теперь без работы?
Билл промолчал, не в силах подобрать слова под дулом пистолета.
– Из-за чего ты так взбесился? Что она тебе сделала?
Билл помнил, что первый раз ударил эту девчонку просто из-за просьбы ей помочь и разбил голову. Но если скажет об этом Рошфору, то пистолет в его руке обязательно выстрелит. Поэтому он решил опустить этот момент и признаться только в причине ее сломанных ребер:
– Она пожелала, чтобы у меня отсохли руки.
Билл чувствовал себя маленьким мальчиком перед Рошфором, хотя они были одного возраста. Взрослый мужик стоял и оправдывался, при этом трясясь, как осиновый куст, который и то был храбрее него самого.
Зловещая улыбка не сходила с лица Рошфора. Он видел, что слова, сказанные Биллом, были правдой. Однако эта правда была не совсем таковой. Эта девчонка не могла просто так кинуть подобные слова. Он что-то ей сделал перед тем, как из ее рта вылетело подобное проклятие. Ну что ж… Если такова была воля новенькой, значит, так ему и быть.
– Какой рукой ты дал ей «пощечину», Билл? – спросил Эд, и охранник показал ему свою правую руку.