Александра Ронис
Тот, для кого живу. Продолжение
Глава 1
Три с половиной года спустя
Мелкие ажурные снежинки кружились в морозном воздухе, неспешно оседали на ветвях деревьев, заиндевевших линиях электропередач, побелевших от изморози заборах с колючей проволокой вместо венца. На пятачке перед железными двустворчатыми воротами, отделяющими мир заключенных от мира свободных людей, вразнобой припарковалось несколько машин. В них, предвкушая долгожданную встречу с близкими, грелись такие же, как и Саша, нетерпеливые гражданские.
Воронов выкурил уже несколько сигарет, протоптал дорожку от крыльца до такси, вокруг такси и поперек пятачка, изучил каждую царапину на облезлых воротах и уже начал подмерзать, когда створки с грохотом и скрипом разъехались, выпуская наружу Влада.
– Наконец-то! Здорово, брат!
Мужчины крепко обнялись, похлопывая друг друга по плечам. Неподдельная радость, светившаяся в глазах у обоих, заменяла тысячи слов.
– Ну, что, домой? – засмеялся Воронов, когда первый восторг схлынул, и ощутимо заметно стало пощипывание мороза на открытых участках тела.
Демидов сделал глубокий вдох, наслаждаясь чистым воздухом свободы, закрыв глаза, задержал на несколько секунд дыхание и как сплеча рубанул:
– Домой!
– Какие планы? – уже в такси, мчавшем их в аэропорт, тихо спросил Саша.
Конечно, им предстояло о многом поговорить, и хотелось как можно скорее наверстать упущенное время, но обстановка была неподходящая. Лишние уши были ни к чему. Поэтому Воронов спросил только то, что вертелось на языке уже давно, с самой Москвы, да и то завуалировано.
– Ты же знаешь, – с непринужденной улыбкой на губах, но с серьезностью в пристальном взгляде ответил Влад.
– Не передумал? – зная, что все равно спрашивает зря, на всякий случай поинтересовался Саша.
– Не-а, – Демидов перевел взгляд вперед, на подтаявшую дорогу, уродливой полосой выделявшуюся среди белоснежной красоты. – Поможешь?
Воронов откинулся на спинку, поерзав, уселся поглубже в сиденье. Улыбка сбежала с его лица.
– Понятно, – усмехнулся недавний зэк. Красноречивое молчание. – Ладно, нормально все, – он хлопнул друга по колену, вновь натягивая на лицо маску беззаботности и любуясь мелькающим за окном пейзажем в бледных тонах.
– Извини, здесь я тебе не помощник. В остальном в чем угодно, но только не в этом.
– Не помогай, – согласился Влад. – Но и не мешай. Фотку привез?
Воронов полез за пазуху, вытащил из портмоне прямоугольный цветной кусочек глянцевой бумаги. У Демидова защипало в глазах, когда он дрожащими пальцами провел по фотографии маленького ребенка.
– Сынок, – прошептал еле слышно. – Вырос-то как.
– Это старая фотка, – искоса взглянул Саша. – Полгода назад снято. Новое все здесь, – он протянул другу смартфон одной из последних моделей раскрученного бренда. – Закачал сюда и новое, и старое, – прикинув кое-что в уме, исправился: – Относительное новое. Последнее видео с какого-то утренника с детского сада, «Золотая осень», что ли. Ну и так, по мелочи фотки, видео домашнее, прогулки, кафешки. В общем, насобирали тебе с миру по нитке.
– Наушники есть? – сразу же загорелся нетерпением отец.
Саша с готовностью протянул ему просимое, сопровождая жест добродушной улыбкой. На несколько минут Демидов словно исчез из салона автомобиля и перенесся за тысячи километров в Москву, вернулся в то время, когда его сын, маленький Дениска, бродил с Ксюшей по улицам, неуверенно вышагивая на нетвердых ножках, собирал из конструктора замки, разрисовывал в раскрасках машины, смешно и сладко рассказывал стишки на утреннике. На фотографиях он улыбался, смеялся, хохотал, визжал, корчил веселые рожицы.
Когда появилось первое селфи Ксюши вместе с Дениской, у Влада словно сердце остановилось, замерло на вдохе и отказалось биться дальше. Он сделал над собой поистине громадное усилие, чтобы заставить себя справиться с судорожным спазмом в груди. Задохнулся бы, наверное, если бы не выработанная привычка держать эмоции на контроле до тех пор, пока возможно.
Листал галерею, и боль в груди понемногу отпускала, дышать становилось легче. На селфи она везде с сыном, с девушкой, показавшейся Демидову смутно знакомой, с Юлей и детьми Воронова. Практически не было фоток, где она бы фотала себя одну.
Вновь пошли короткие видео. Судя по тому, как уверенно тараторил малыш, правда, не совсем четко проговаривая букву «р», как рассказывал о каком-то Вове «в садике», это были уже одни из недавних записей. Родной до боли голос Ксении проникал Демидову в самое сердце, задавая за кадром какие-то вопросы, в суть которых он не особо вслушивался. Неожиданно в разговор вмешался мужской голос, заставив Влада невольно нахмуриться. А услышанное из уст сына слово «папа», обращенное к невидимому человеку, подействовало на него так, как будто его живьем столкнули в горящий костер и оставили там умирать в мучительной агонии.
– Это что еще за хрен?! – со злостью выпалил он, выдергивая из ушей наушники. – Что еще за «папа» такой, ***?!
Воронов, не ожидавший от друга столь бурной агрессивной реакции, потому что, по его мнению, в телефоне никаких опасных записей быть не должно, с удивлением воззрился на него. Заподозрив что-то, он выхватил из его рук смартфон и, всунув в ухо только один наушник, включил видеозапись на воспроизведение. Услышав то же, что минутой ранее слышал Влад, Саша изменился в лице.
– ****, откуда это взялось? – негромко выругался он. – Вроде бы все проверил.
– Кто это такой?! – Демидова интересовал только один вопрос. Кто посмел занять не свое место возле его сына?! Он уже давно смирился с тем, что ему нет места в жизни Ксении, но так просто отказываться от сына он не собирался! Пусть какой-нибудь «дядя Вася», «дядя Петя», «дядя Саша» но не «папа»! «Папой» будет только он, и он готов удавить кого угодно за это право! Зубами загрызет, но эта привилегия будет только у него!
– Давай потом, – ушел от ответа Воронов, глазами указав на таксиста, который явно заинтересовался вспышкой Демидовского гнева. Нет-нет, но водитель все чаще стал скашивать глаза в сторону зеркала заднего вида. Может, боялся, что недавно откинувшийся товарищ разборки закатит, драку учинит, или просто был не в меру любопытен. В любом случае Саше присутствие постороннего человека мешало.
Хмурый Влад понимающе кивнул, замолчал надолго. Не отрывая взгляда от дороги, он изредка поигрывал желваками, не давая гневу прорваться наружу. Лежащие на коленях пальцы периодически подрагивали, так и норовя сжаться в кулак.
– Как «твои»? – спросил он через некоторое время, когда буря внутри него более-менее улеглась.
– Полинка в саду, Данька в школу ходит, Юля дома, – ответил Саша не сразу. Почему-то ему было неловко за то, что у него есть полноценная семья, а у друга, получается, не осталось, ни семьи, ни жены… И в квартиру свою он, скорее всего, не захочет вернуться, когда узнает…
– Здорово, – изрек Влад, кивая с отсутствующим видом. Его мысли бродили далеко отсюда, что заметил и Саша.
– Ты все там же? Или на повышение пошел? – изредка Демидов возвращался из своего виртуального путешествия в неизвестно куда.
– В Главке, – лаконично подтвердил соображения друга Воронов.
– Подпол?
– Полкан.
Снова недолгое молчание.
– А в отделе из «наших» кто остался?
– Да почти все. Сейчас Димон на твоем месте.
– М-м.
Больше они до прибытия в аэропорт не разговаривали. Так же молча прошли на стойку регистрации, затем в зал ожидания. Влад внимательно прислушивался к своим ощущениям, заново привыкая к тому, что вокруг открытое пространство и ничто не стесняет свободы передвижения.
– Расскажи мне о ней, – попросил он, как только они уселись на кожаную скамейку в самом конце зала. – Кто-нибудь есть?
Саша как-то неопределенно кивнул, выискивая взглядом автомат для продажи воды. Пить хотелось жутко, как будто не зима на дворе, а жаркое лето. Однако причиной жажды была отнюдь не погода.
– Кто такой? Студент, поди, тот? Англичанин Денис? – спросил Влад с издевкой. – Вернулся, значит, к ней все-таки? И она его дождалась, – в голосе его послышалась неприкрытая горечь.
– Два месяца как живут вместе, – негромко произнес Саша, прекрасно понимая душевное состояние друга. Ох, окажись он на его месте, не поздоровилось бы ни Ксении, ни Денису этому! Но пусть лучше Влад узнает все сейчас, от него, будучи вдали от Москвы. Пока еще есть время переварить неприятное известие, взбрыкнуть, психануть, выпустить пар и успокоиться.
– Это его мой сын «папой» называет? – поднял мрачный взгляд на него Влад. Как-то не очень готов он оказался к такого рода новостям. Вроде бы давно уже смирился с тем, что Ксюша для него потеряна навсегда. Еще тогда понял, когда получил извещение о разводе. Но дальнейшие сообщения друга о том, что она и со студентом своим рассталась, живет отдельно в квартире, доставшейся ей от бабушки, вселяли хоть какую-то надежду. Надежду на то, что где-то есть часть его семьи – сын и бывшая жена. «Его» бывшая жена. Надежду, которая питала его все эти годы, не давая скатиться в бездну отчаяния, когда становилось уж совсем невмоготу. Сын, которого он будет воспитывать, с которым будет играть в футбол, и обсуждать с ним свои, мужские, дела. Сын, добиваться общения и проживания с которым равное количество времени, как и с матерью, он собирался. Пусть через суд, если Ксения будет против, о чем прямо и заявил Воронову, когда наметились подвижки касательно его условно-досрочного освобождения. Добавил тогда в сердцах, что, если она ему палки в колеса будет ставить, вообще добьется того, чтобы сын проживал вместе с ним. Хотя, конечно, знал, что с его статьей ни один суд в мире добро на это не даст. А теперь, получается, она не только вычеркнула его из своей жизни, но и из жизни сына! Как будто его нет, и не было никогда! Теперь он точно заберет у нее ребенка! Пусть со своим студентом рожает себе другого и будет счастлива!
– Наверное, – неуверенно ответил Саша. Он, и правда, не знал. Ксюша резко ограничила общение с ним, да и Юлька особо не откровенничала по поводу нее. Говорила, что не в курсе личной жизни девушки. Не ее, мол, это дело, раз Ксюша сама делиться подробностями не хочет.
– Видюхи эти откуда? Она сама тебе дала?
– Скажешь тоже, сама, – хмыкнул Воронов. – С гугл-диска ее стащили. Она про это и про тебя не в курсе.
Стащить-то стащили, но всю эту кучу фото и видео как следует не перебрали. Вернее, он не перебрал. Слишком много их было.
– Живут они где?
– У него квартира в том же доме, что и у тебя.
– О как! Соседи, значит? – зло ухмыльнулся Влад.
– Что ты собираешься делать? – хотя голос Саши звучал ровно, но он уже начал беспокоиться. Влад был не тем, кем ушел. Уравновешенного, здравомыслящего Влада больше не было. Сейчас перед ним сидел озлобленный, снедаемый изнутри ненавистью человек. Воронову хотелось верить, что это временно.
– Сына заберу, – сжал челюсти Демидов. – Пусть личную жизнь устраивает. Она это заслужила, – добавил с горькой усмешкой.
– Она же мать, – попробовал вразумить его друг.
– А я отец. И нехрен было об этом забывать!
Воронову не нравилось, что Влад всячески избегал зрительного контакта с ним. Смотрел куда угодно, но только не на него. Говорил жестко, отрывисто и взгляды вокруг бросал чаще исподлобья, внимательно осматривая тех, кто к ним приближался.
– Сань, спасибо тебе, но я сам, ладно? – наконец-то повернулся к нему Влад. – С ней я сам.
– Ладно, – выдохнул Воронов, не желая давить на больное. Сами разберутся. А он не хотел вмешиваться в то, что касается отношений между ними. К тому же реально он мог помочь Владу в другом. – По поводу работы есть мыслишки? Месяца тебе хватит отдохнуть?
– Слушай, я наотдыхался вот так, – Демидов провел ребром ладони по горлу, – по самое не хочу. И без работы мне сына не дадут. Буду искать.
– Как тебе охрана?
– Какая охрана? Смеешься? Меня туда и на пушечный выстрел не подпустят.
– Ну, охранником, может, и не пустят, – Саша развалился в кресле, перекинул руку через спинку, взглянул на друга с хитрецой. – А вот директором или владельцем запросто.
– Ты о чем?
– Продается у нас одна охранная фирма с готовой клиентской базой, с наработанными связями и действующими договорами. Хозяин с семьей уезжает в Штаты на ПМЖ, бизнес продает. Дороговато, конечно, но оно того стоит.
– Откуда у меня сейчас бабки, Сань? – Влад еще не до конца осознал, что началась новая жизнь. Кроме того, все мысли были заняты только сыном.
– С деньгами решим, – пообещал Воронов. – По этому поводу даже не парься. Лучше скажи, жить где будешь?
У квартирантов Влада в запасе было еще больше месяца. Они пока знать не знали, что хозяин квартиры возвращается, переводили плату за жилье, как прежде, на карточку хозяйке. Влад сам до последнего желал, чтобы его приезд остался втайне от кое-кого.
– У меня живи, квартира пустая. Там, где твои жили. И фирма в нашем районе. Удобно.
Саша заботился не только об удобстве друга. Ему очень хотелось предотвратить возможные разборки между Денискиными родителями. Учитывая непредсказуемый характер Ксении и спокойную до поры до времени, а когда припечет – взрывную, натуру Влада, то последствия могли быть разрушительными. Если обида на нее застит другу глаза, то его даже требования по УДО не остановят. Еще и Ромео этот возник, как черт из табакерки, совсем не вовремя.
– Я к себе вернусь, – не поддержал инициативы Воронова Влад. – Сына постепенно буду приучать к родному отцу, а не к этому суррогату, – презрительно скривился. – Сначала с ночевками, потом совсем заберу, – взглянул на Сашу. – Мне лучше жить с ними по соседству. В любом случае спасибо!
Глава 2
– Ксюш, бросай ты эту работу. Всех денег не заработаешь. Сколько тебе еще надо?
Утро в семье Соколовых-Демидовых начиналось традиционно. Толком не выспавшаяся Ксения носилась по квартире, в спешке собирая сумку с учебниками, косметичку, чистые вещи Дениски, боясь, как бы чего не забыть и в то же время выйти вовремя, чтобы не опоздать в институт.
– Мне много надо, – отмахнулась она от своего гражданского мужа Дениса, который сидел на кровати и никак не мог проснуться. Ночные поездки на другой край города чуть ли не через день за Ксенией за эти два месяца умотали его вконец. Его рабочий день всегда начинался с утра, а выходных, чтобы отоспаться, было всего два.
– «Много» – это сколько? – поборов зевоту, прокричал он ей, скрывшейся на кухне. – Время же еще есть. Успеем собрать.
– Чем больше, тем лучше, – Ксения загремела посудой, и следующих ее слов Денис не услышал. – Я сама соберу.
– Слушай, капец, я спать хочу, – растрепанный парень возник на пороге кухни, непрестанно зевая. Хотел обнять девушку, собирающую для него завтрак, но она ловко выскользнула из его рук.
– Денис, – на миг она задержала свой бег по кухне. – Сегодня снова банкет, – извиняющимся тоном попросила: – Ты сможешь Дениску забрать?
– Ты только с ночной смены, – укорил ее парень. Какой банкет? Они ночью вернулись далеко за полночь, быстро «отлюбили» друг друга, пользуясь тем, что ребенка нет, и уснули, не успела кожа высохнуть от воды после душа. Теперь с тяжелой головой от недосыпа он мечтал только об одном – чтобы восьмичасовой рабочий день пролетел как мгновение ока, поскорее настал вечер, и можно было уснуть, не дожидаясь конца «детского времени». Вечером дома будет Дениска, и место в постели рядом с Ксюшей, все равно, будет занято, но, по-видимому, насладиться заслуженным отдыхом после работы уже не получится.
– Я знаю, но…
– Я-то могу, вот только он опять будет плакать без тебя!
Судя по тому, что Денис ее оборвал, недослушав, Ксения поняла, что он злится. Но никто же не виноват, что сын к ней привязан настолько, что дома не хочет оставаться без нее. Единственное место, где ребенок готов провести ночь без слез в отсутствие мамы, это детский сад, куда он ходил. Санаторный, где можно оставлять детей с ночевкой. Там он отвлекался на игры с другими ребятишками, без проблем укладывался спать, и с удовольствием бежал туда даже в выходные, когда у нее были смены – он уже все понимал. А учитывая специфику заведения, где она работала – ресторан, то неудивительно, что маленькому Дениске часто приходилось оставаться на ночь под присмотром любимых воспитательниц.
Этот садик для нее был просто находка, палочка-выручалочка. Пристроить туда ребенка ей помог хороший знакомый Маринки, ее подруги, отношения с которой наладились после возвращения Ксении в родное гнездо. В немалой степени восстановлению старой дружбы способствовал забавный «Денискин», как называла его Маринка, не упускавшая возможности потискать малыша.
Родители пристроили подругу на неплохое местечко в один из отделов районной управы, и у той появились какие-никакие, но связи. Именно благодаря им Ксения могла со спокойной душой работать в ночные смены на банкетах, пока сын был в саду, и не притрагиваться к деньгам, которые ей падали на карточку от квартирантов Влада. Она настолько щепетильно относилась к этому, что позволяла себе тратить только часть денег, капающих ей и от жильцов отцовского дома в Подмосковье, помня, что половина наследства принадлежала Владу.
У нее была цель, о которой она особо не распространялась и к которой упорно шла – скопить побольше денег и, когда выйдет Влад (а в том, что он выйдет и обязательно придет к ней, она не сомневалась), «купить» себе и сыну свободу. Ведь бывшему заключенному непременно понадобятся деньги – жизнь в Москве дорогая, а с судимостью на высокооплачиваемую работу уже не устроишься. Поэтому, как только сын подрос, забрав диплом с колледжа, Ксения не давала себе передышки – с утра училась, поступив на бюджет на не пользующуюся особым спросом специальность (спасибо все тому же хорошему Маринкиному знакомому из управы), вечерами работала. Ей очень хотелось стать похожей на сильных женщин, добившихся успеха в жизни своим трудом, самостоятельно поднявших на ноги ребенка. Она тоже добьется всего сама, и никто ей рядом не нужен.
А у нее было ради кого стараться, ради кого принять помощь постороннего человека, правда, отблагодарить его пришлось старым как мир способом. Легкая интрижка, после которой хороший знакомый Маринки стал «ее» хорошим знакомым, продлилась недолго и завершилась тогда, когда тот ушел на повышение в префектуру. Ксения не жалела. Для сына она сделает все что угодно, а эти несколько встреч в кафе с «продолжением» обеспечили ее сына отличным местом в саду, куда просто так не попасть, ее – стипендией, мелочь, но все же деньги, и возможностью не увольняться с работы. «Хороший знакомый» и дальше готов был продолжить их встречи, претендуя на статус «близкого друга», но девушка отказалась. Зачем?
Дать ему настоящих отношений она не могла, сердце равнодушно молчало. После нескольких встреч было уже невыносимо притворяться, делая вид, что ей безумно хорошо с ним в постели. Улыбаться как ни в чем не бывало после близости, хотя до жути хотелось поскорее в душ и домой. Маринка ее ругала, говорила, что дура, упускает такого перспективного «жениха», а ей хватило. Какие женихи, она уже замужем побывала, еле избавилась, и то не до конца. И помощь ей больше ничья не нужна, все у нее есть. Работа, дом, сын пристроен. Цель обозначена, дальше сама.
Она и двигалась дальше сама, нагружая себя по максимуму. Выходила на все банкеты безотказно, изредка оставляя сына на подругу, а потом тащилась с ним спящим в ночи через весь двор. Гордилась тем, что обходилась сама, без помощи Вороновых. Впахивала на работе и убеждала себя, что чем больше будет сумма, тем легче будет договориться, но через два года такой загнанной жизни в столь активном режиме ей уже хотелось иногда выть в подушку. Понимала, что крадет у себя каждодневную радость, закусив удила, приближаясь к той самой последней точке – дню, когда вернется «муж», но не могла остановиться. Она расслабится только тогда, когда Влад выйдет и оставит их в покое. Насовсем. Окончательно.
– Еще одна ночь в садике? – помрачнела Ксения, вопросительно глядя на парня.
Тот без слов развел руками. Однажды девушка довольно резко его осадила, дав понять, что его советы касательно отношений с бывшим опером-опекуном и всем, что с ним связано, даже простое упоминание, будут восприняты в штыки. И про сына она замечаний слушать не желала, а он не хотел ругаться.
– Денис, ну что делать? – взмолилась она, от нетерпения всплеснув руками и чуть ли не подпрыгивая на месте.
– Что делать? – буркнул себе под нос парень, скрываясь в ванной комнате. – С этой работы уволиться. И ребенка вечером домой забирать, – он говорил достаточно громко, чтобы Ксения могла его услышать даже за шумом воды. – Ты мое мнение знаешь. То, что ты придумала, это все бред.
– Я уже сказала, я не хочу это обсуждать.
Девушка встала в дверях ванной и, сложив руки на груди, в упор посмотрела на отражение Дениса в зеркале.
– А зачем тогда спрашиваешь, что делать?
– Ты обещал, что будешь помогать мне.
Именно этим Денис и завоевал ее снова. Когда невмоготу стало разыгрывать из себя «железную леди», а намеки и откровенные рассуждения настырной Маринки о том, что молодой одинокой маме, вместо того, чтобы ишачить на бесконечных банкетах, лучше не воротить нос от знакомств с обеспеченными дяденьками на крутых джипах хотя бы ради ребенка, вконец осточертели, она и придумала легенду, что у нее отношения с Денисом. На расстоянии. Только та не поверила. Чтобы отстала, пришлось доказывать – демонстрировать его поздравления с днем рождения, с Новым годом, какие-то еще входящие, которые парень ей слал, несмотря на то, что она оставляла их без ответа. В какой-то момент, заметив ее «активность» у себя на страничке, Денис ее и подловил. Уцепился за частые визиты «в гости», вызвал-таки на диалог. Слово за слово общение возобновилось. А где общение, там и встречи во время каникул. Снова пылкое признание, попытка объясниться за ту отвратительную сцену в кабинете Воронова, обещание никогда больше не напоминать о прошлом, желание помочь облегчить ее непростые будни. Иногда Ксения сама удивлялась – что он в ней нашел? И понимала, ей повезло – такая преданность и любовь на вес золота. Если это была, конечно, любовь, а не чувство вины…
Ответила взаимностью, поддавшись на мимолетную мысль – может, ей это награда за пережитое? Пора перестать противиться, окунуться в приятное облако заботы парня, не считая себя недостойной его внимания, забыть об ошибках, за которые было стыдно, не бояться начать все сначала.
А потом предложение о замужестве как гром среди ясного неба и знакомство с семьей. Тогда-то и обожгло понимание, позабытое, но воскресшее вновь, что они не ровня. Это явно читалось в глазах его родителей, особенно матери, холодно и вежливо улыбающейся, но подскочившей как на иголках, когда он посвятил семейство в их планы о совместной жизни. «А магистратура?!», – вспыхнула она как спичка, опалив Ксению коротким негодующим взглядом, а затем возмущенно выспрашивала, утянув сына на кухню: «Она беременна? Куда торопитесь?», и советы давала, осознав, что Денис упрям. Даже не советы, приказы: «Только рожать не вздумайте», «Для себя поживите пока», «Магистратуру окончи сначала». К совести взывала: «Брату какой пример подаешь?!», а в глаза улыбалась как ни в чем не бывало.
И Ксюша улыбалась, радуясь в душе, что в свое время у нее хватило решимости сделать аборт, о котором, слава богу, так никто и не узнал. Представляла возможную реакцию будущей свекрови на новость, что у них теперь вроде как и внук имеется. Только про отца его биологического лучше не заикаться, как и о том, что если разбираться в семейном древе, то вместо двух дедушек обнаружится один, пусть и не родной по материнской линии, а не два полных тезки.
Как Денис объяснялся с родителями, девушка не знала и не хотела знать. Ей было достаточно видеть его хмурое настроение и пессимистичный настрой, который он тщательно старался завуалировать, чтобы понять – не все так гладко, как он пытается преподнести. Посмотрела на своего сыночка, увлеченно копирующего движения мультяшного героя перед телевизором, поставила себя на место матери парня, и выдвинула условия – Денис продолжает учебу в магистратуре по желанию родителей, а уже потом возвращается к ней. Тогда и решат, сходиться вместе или нет. Мать и сын воевать не должны. А она подождет.
Подождет, и дальше будет рассчитывать только на себя – работать, откладывать деньги. Шатко все у них, зыбко и ненадежно, поэтому загонять себя в рамки официального брака Ксюша не спешила, хотя Денис настаивал. И работу не бросила, когда он, вернувшись в Москву, все-таки забрал их к себе, в тот самый двор, где они когда-то познакомились, где начались все ее беды. Ох, уж этот двор… Знала бы она, во что все выльется впоследствии в этом дворе, забыла бы даже, что такой адрес вообще существует…
– Ты обещал, что будешь помогать мне, – напомнила Денису Ксения, имея в виду не финансовую, а скорее, моральную помощь.
– Так ты по рукам бьешь. Кичишься своей самостоятельностью и независимостью. Стоишь на своем там, где это не нужно.
Ксения, потупив взор, молчала. Впервые она заметила в голосе парня оттенки обиды. Может, он прав? И она ведет себя эгоистично?
– Ладно, я Серегу попрошу, – вытерев лицо, Денис бросил полотенце на край ванны. – С ним вдвоем посидим, потом я тебя заберу.
– Не надо Серегу, – еще не хватало, чтобы мать Дениса зудела потом на ухо всем домочадцам, узнав о том, что происходит в их семье от младшего сына. Ксения, правда, этого никогда не слышала – та не позволяла себе в открытую критиковать их, но ей казалось, что все именно так, потому что в душе она понимала, что ведет себя неправильно. – Я сама Дениса заберу. Откажусь от банкета. И с работы уволюсь.
Кинув взгляд на часы, девушка ахнула. Если не выйдет через пять минут, то точно опоздает на пару, что ей, не самой прилежной студентке, могло грозить неприятностями во время грядущей сессии. Быстро набросив верхнюю одежду, сунув ноги в сапоги, она чмокнула в щеку Дениса, примирительно улыбнулась и шепнула:
– Спасибо тебе за все! До вечера!
Понеслась вниз, не дожидаясь лифта, который, как обычно, застрял где-то наверху. Налету поздоровалась с соседями снизу, задержалась на мгновение перед входной дверью, чтобы вжикнуть молнией пуховика, и вырвалась на морозный воздух навстречу новому дню. Дню, когда она приняла решение перестать жить в ожидании часа «икс», бросая все силы на достижение выдуманной, но не факт, что осуществимой, цели. Денис прав, пора оглянуться вокруг и жить днем сегодняшним.
А дальше все было как в кино, как в замедленной съемке. Запищал домофон, она распахнула дверь, выскочила на крыльцо и задохнулась. Холодный воздух колом встал в горле, и не протолкнуть его, не сглотнуть, не выплюнуть. В сером, не до конца рассеявшемся сумраке таявшей ночи прямо напротив подъезда, по ходу ее движения, стоял он. Влад. Медленно опуская голову вниз, от постепенно гаснущих окон высотного дома к ней, отнимая руку с тлеющим фитильком сигареты ото рта, он словно ножом разрезал ее взглядом надвое. Она прямо услышала, как, треща по швам, распадается ее душа на кусочки и с жутким хрустом крошится под его уверенными шагами.
– Сын мой где? Видеть его хочу.
Заложило уши от его низкого голоса с хрипотцой. Сердце, дернувшись в испуге, пропустило удары и, стукнувшись о ребра раз-другой, забилось где-то в животе. Желудок подобрался к горлу, и Ксения поняла, что ее сейчас стошнит. Прямо на него, стоявшего перед ней не за прочной решеткой, а на расстоянии вытянутой руки. Бесстрастно взирающего с высоты своего роста сквозь белый, терпкий дым с ядовитым привкусом из недавнего прошлого. Стошнит прямо на снег, почему-то вдруг ставший красным.
