Александра Плен
Портрет
Рано утром позвонила Мартин, словно что-то почувствовала. Джордж рассказал ей о разговоре с Моро. Она не на шутку всполошилась. «Неизвестно чего ждать от этого бандита», – произнесла Мартин и закончила тяжеловесным: «Я приеду так скоро, как только смогу». Если честно, Джордж никого не хотел видеть. Он хотел спокойно рассмотреть квартиру Лауры, чтобы хоть что-то узнать о ней. Но исследовать было совершенно нечего – квартира производила впечатление стерильной лаборатории, словно девушка и не жила в ней. Кастрюли, сковородки, плита – всё было новым, абсолютно чистым, ни разу не использованным. Пусть квартира была с хорошим ремонтом, с дорогой мебелью и техникой, она находилась в гетто, что было немного странно. Неужели, Лаура не могла себе позволить снять жилье в нормальном месте?
Все объяснила Мартин, когда приехала.
– Это не ее квартира, – фыркнула она, – наверное, Моро купил ее втайне от Лауры. Только вот зачем?
Прошел час, другой. Джордж с Мартин сидели друг напротив друга и ждали… Сколько продлится это ожидание – одному Богу известно. Может быть, день, может, неделю. Не в характере Джорджа было смиренно сидеть на одном месте, он было потянулся к блокноту, сделать кое-какие записи, как вдруг щелкнул замок входной двери. Мартин и Джордж синхронно вскочили, вопрошающе уставившись на открывающуюся дверь. В проеме показалась запыхавшаяся Лаура с ребенком на руках.
На вид мальчику было четыре-пять лет. Смуглый, худенький, с острым узким личиком. Джордж невольно подумал, что кого-то он ему напоминает. Но кого?
– А что вы здесь делаете? – удивленно произнесла Лаура, опуская мальчика в кресло и ставя рядом небольшой кожаный рюкзачок. Потом, устало опустилась на подлокотник и вытерла тыльной стороной ладони вспотевший лоб.
– Моро позвонил вчера вечером и сказал ждать тебя здесь, – ответил Джордж.
Сейчас ему было немного неловко. Вломился в дом почти что незнакомой девушки, даже спал на ее кровати. Хотя, спал – это сильно сказано. Всю ночь беспрестанно метался и вертелся. Воспаленный мозг лихо перепрыгивал с эротических фантазий на выворачивающие душу тревожные мысли.
– Сказал, что я должен позаботиться о тебе, – добавил он, – сказал, что как только он умрет, ты покинешь Францию.
– Так Моро умер? – вставила Мартин.
– Да, – выдохнула Лаура и бессознательно обняла сидящего рядом мальчика за плечи, – сегодня утром. Это было ужасно…
Джордж увидел, что на лицо девушки набежала тень. Неужели она жалеет о бандите? У него самого о Моро были самые тягостные воспоминания.
– Ладно, – Мартин хлопнула в ладоши, – хватит релаксировать. Пора собираться. Что ты возьмешь с собой?
– За что я тебя люблю, так это за твое здравомыслие и практичность, – улыбнулась Лаура и добавила растерянно, – не знаю. Кое-какую одежду, наверное.
– Понятно, – Мартин направилась в спальню, – я все сделаю сама, а ты отдохни.
Джордж, с момента как Лаура вошла в квартиру и до сих пор, не мог оторвать глаз от девушки. Он не думал о том, что, скорее всего, смущает ее своим вниманием, он думал лишь о том, какая она красивая. «Как же можно привыкнуть к такой внешности? – спрашивал он себя. – Видеть ее каждый день и нормально жить, есть, пить, разговаривать? Так, чтобы у тебя не перехватывало дыхание и не дрожали руки от волнения?»
– Мартин, давай я тебе помогу! – крикнул Джордж и сбежал из комнаты, подальше от соблазна.
Сам он уже давно был готов уехать с Лаурой хоть на край света. Чемодан с вещами лежал в багажнике мерседеса. А сама машина стояла на стоянке рядом с домом.
У него был план. Выехать на машине, пересечь тоннель через Ла-Манш, и остановиться в родовом поместье его родителей, в графстве Оксфордшир. Сейчас там никого нет, мать и отец уехали в гости к новоиспеченным родственникам, а брат с женой живут в Японии.
– Там абсолютно безопасно, – увещевал Джордж, Лаура осторожно поила мальчика из бутылки, после того, как тот съел бутерброд. Мартинс собранным чемоданом стояла рядом и молчала, – особняк старинный, но отлично укреплен. Слуги работают в доме несколько поколений, на них можно положится.
– А может, лучше в Америку? – пробормотала девушка, вытирая ребенку подбородок. – Она дальше.
Джордж усмехнулся.
– Дальше, не значит безопаснее, – ответил он, – но если хочешь, полетим в Америку. Из Англии. И позже. По воздуху нас будет легче отследить сейчас.
– Я вообще не уверена, что нужно убегать, – Лаура посмотрела на Мартин, словно прося поддержки, – не думаю, что мне грозит опасность. Моро просто стал паникером в последнее время.
Не известно, что ответила бы Мартин, если бы у нее не зазвонил телефон. Это был Альберто. Сказал, что выехать из Парижа проблематично. На трассах стоят блокпосты, ищут каких-то террористов. Огромные пробки образовались в сторону Испании, Бельгии и в другие концы. Он как раз собирался выезжать домой, как ему позвонил знакомый таксист.
– Вот тебе и ответ на вопрос, – произнесла Мартин, закончив пересказывать разговор.
– Тогда остаемся здесь? – Лауры несмело улыбнулась. – Эту квартиру никто кроме нас не знает, здесь спокойно. А может быть, это вовсе не меня ищут.
– Слишком явное совпадение, – фыркнула подруга, – да и квартиру рано или поздно найдут. Это не иголка в стоге сена.
– Лукас пообещал, что будет оттягивать объявление о смерти Моро до вечера, – Лаура была растеряна, – что же случилось? Кто-то узнал раньше? Или обнаружили мое исчезновение из особняка? И кто бы смог организовать такие масштабные поиски? Кому это нужно?
– Кому-то очень богатому и влиятельному… – задумчиво сказала Мартин и добавила энергично, – и что будем делать дальше?
– План не меняем, – произнес Джордж, – просто нужно изменить ее внешность.
– Нет ничего проще, – женщина широко улыбнулась, – я неподалеку видела салон красоты. Не шикарный, конечно, но думаю, за деньги продадут все, что угодно. Ждите меня через десять минут.
Лаура приглянулась с Джорджем. Он весело пожал плечами:
– Не знаю, как меняют внешность.
– Да и я тоже, – ответила она.
Но через полчаса, смотря на себя в зеркало, Лаура все знала.
– Удивительно… – задумчиво произнес Джордж, рассматривая преобразившуюся девушку.
Сейчас она была похожа на знойную испанку. Черный парик, смуглый оттенок кожи, темные контактные линзы. Брови, ресницы… Даже родинку налепили на щеку.
– Она как раз будет всех отвлекать от ее облика, – ответила Мартин на невысказанный вопрос мужчины, потирая руки, – и нужно что-нибудь яркое. Да, красный шарф прекрасно подойдет.
Лаура только беспомощно наблюдала за манипуляциями подруги.
– Красотка, но совсем другая, – озвучила вердикт Мартин, рассматривая творенье своих рук, – но-но, а плакать не нужно. Тушь потечет.
Лаура протяжно всхлипнула и раскрыла объятия. Она только сейчас поняла, что они расстаются. Может быть, даже навсегда. Мартин крепко обняла девушку.
– Мы обязательно еще увидимся. Я буду продолжать работать в Эскрибе, – стараясь сдержать слезы произнесла женщина, – оказывается, я нашла свое призвание – учить жизни наивных красивых девочек.
– До свидания, – всхлипнула Лаура, – береги себя.
Джордж не спрашивал Лауру, кто этот странно молчаливый ребенок. У них будет еще время поговорить. Но мальчик привлекал внимание. Тихий, ненормально спокойный, почти истощенный. Странно похожий на Моро. Джордж после некоторого времени вспомнил, кого тот ему напоминал. Неужели внук? Лаура постоянно трогала его, словно боялась, что он исчезнет. Что-то шептала на ухо, гладила по волосам. Не отходила от него ни на секунду.
Олдридж решительно подхватил ребенка, в другую руку взяв чемодан, направился к двери. Малыш тоненько захныкал. Лаура было испуганно дёрнулась, но потом взяла мальчика за руку, успокаивая, закинула за спину рюкзак и посеменила следом. Мартин с тоской смотрела им вслед. Что ждет этих троих? Откуда взялся ребенок? У них даже не было времени спокойно поговорить.
Как и предупреждал Альберто, на выезде их ожидала пробка. Впереди полицейские останавливали машины, открывали багажники, требовали предоставить документы. Все роптали, но никто ничего не мог сделать. Искали террористов.
Лаура с мальчиком сидели сзади. Джордж жутко беспокоился. Сейчас, после фантастического преображения, девушка и мальчик стали выглядеть даже похожими. Оба черноволосы, смуглы, с острыми скулами. Может быть, представить их как мать и сына? А как же документы?
– У меня есть свидетельство о рождении Жоржа, он мой сын, – произнесла Лаура, видя как Джордж хмурит брови.
– Одной проблемой меньше, – ответил он.
В конце концов все разрешилось как нельзя лучше – им здорово помог Жорж. Когда в окошко заглянули страшные люди в масках, одетые в черное, у него началась форменная истерика. Он захныкал, прижимаясь к Лауре, пряча лицо на ее груди.
– Давайте побыстрее, – холодно произнес Олдридж, – не видите, ребенку плохо. Мы везем его в больницу, в Амстердам.
Лаура низко склонилась над малышом, успокаивая его.
– Мадам, посмотрите на нас, пожалуйста, – произнес полицейский. Девушка быстро подняла лицо, но мальчик вдруг закричал, и она опять нагнулась. Полицейские неуверенно переминались с ноги на ногу.
– Малыш, это твоя мама? – один из мужчин протянул руку и дотронулся до плеча Жоржа. Тот испуганно дернулся, еще глубже зарылся мне под бок и тоненько выкрикнул что-то вроде ма.
– Конечно, я его мать, – отрезала Лаура, – отойдите, вы пугаете его.
– А что случилось? – Джордж попытался отвлечь внимание мужчин от Лауры, – может, я смогу вам помочь?
– Нет, мы проверяем только женщин, – ответил полицейский, – у нас наводка, что террорист – женщина.
– Ясно, – скривился Джордж, – мы можем быть свободны? Знаете, мы очень спешим.
– Езжайте, – махнул рукой полицейский. Джордж тронулся. И только после того, как они проехали несколько миль, он смог спокойно выдохнуть. Пронесло.
***
Мы уже несколько часов ехали по территории Великобритании. Стемнело. Для Жоржа это была первая ночь, и он упоенно рассматривал небо, усыпанное звездами, сжимая в руке леденец. Несколько раз мы останавливались в придорожных кафе, я все время переживала, что Жорж голодный, поэтому настаивала на том, чтобы он поел. У мальчика даже появились любимые блюда. Например, картошку фри он полюбил безумно и даже неумело произносил, когда ее видел – фи, фи…
И конечно же, не обошлось без происшествий. Я не догадалась о том, что он хочет, когда малыш забеспокоился, начал ерзать и мычать. Просто пересадила к себе на колени и дала конфету. Почувствовала что-то неладное, когда было поздно – мне на колени потекла теплая жидкость. Только и успела крикнуть: «Джордж, останови машину!» На сиденье почти ничего не попало, все впитали пальто и юбка. Пришлось останавливаться у супермаркета, покупать новую одежду: себе и Жоржу. А потом и у мотеля – принять душ.
– Может, переночуем в мотеле? – поинтересовался Джордж с улыбкой. – Ты совсем вымоталась. Отдохнешь.
– А сколько нам еще ехать?
– Максимум час.
– Тогда поехали, – ответила я, усаживая ребенка рядом, – заодно и объясню Жоржу, какие симптомы появляются у человека, когда он хочет в туалет, и что нужно делать при этом.
– Так кто этот мальчик? – не удержался от вопроса Олдридж, смотря на меня в зеркало заднего вида.
– А как ты думаешь? – ответила вопросом на вопрос я. – У тебя же богатое воображение. Используй его на полную.
Мне показалось или я сейчас флиртовала? Выглядело именно так. Я обеспокоенно посмотрела на Джорджа. Тот спокойно вел машину, только немного хмурился. Я не знала, как себя вести с этим мужчиной. Было неловко и боязно. Слава Богу, малыш занимал все мое свободное время, не давая отвлекаться на глупости. Я показывала ему разные вещи, называла их, объясняла, как это работает. Учила произносить простейшие фразы. В общем пряталась за мальчиком от пристальных взглядов Джорджа через зеркало заднего вида.
Увы, для меня ничего не изменилось, я по-прежнему люблю этого мужчину. Только вот как он ко мне относится? Это внимание, помощь, забота… Для чего? Что за этим стоит? Восхищение моей «небесной красотой»? Будь она неладна… Или что-то другое?
Я же не могу отвести от него взгляд. Мне нравится все. Как он ведет машину, как улыбается, как пьет воду, как говорит и двигается. А особенно мне нравится, как он пишет. Возле него на сидении всегда лежит блокнот с ручкой. Иногда, когда мы останавливались перед светофором, или в кафе, или даже притормаживали, проезжая поселки, он замечал что-нибудь интересное и черкал пару слов в своем блокноте. У него становилось такое лицо… Словно он видел что-то особенное, то, чего не видим мы. Это так таинственно и завораживающе. То, что я наблюдала, вися в его кабинете, будучи картиной. И это наполняло меня волшебством.
– Думаю, мальчик – родственник Моро, – произнес Джордж, и я очнулась от задумчивости, – есть неуловимое сходство в лице.
– Верно, – согласилась я быстро, если бы он узнал, о чем я тут размышляю, я бы сгорела от стыда.
– Не сын, конечно, – продолжал рассуждать Джордж.
Я перевела взгляд на малыша, он тихо посапывал рядом со мной на заднем сидении. Его первый сон. Тело само знало, что и как делать. А остальное… У него вся жизнь впереди, научится.
– А картина у тебя? – я удивленно уставилась на Олдриджа. – Конечно, у тебя, иначе, как бы ты смогла так далеко уехать их Парижа, – сам ответил на свой вопрос Джордж.
Я загадочно улыбнулась.
– Она больше не держит меня, – произнесла я, – наверное, сейчас она держит другого.
Джордж ошеломленно кашлянул.
– Неужели… Еще одно чудо?
– Ага, – фыркнула я, – по ускоренному сценарию. Это младший брат Моро. Жорж, который, – я понизила голос почти до шепота, – умер в пятилетнем возрасте сразу после второй мировой войны. Моро всю жизнь потратил на то, чтобы дать брату еще один шанс. Он чувствовал вину перед ним.
– Понятно, – задумчиво пробормотал Джордж.
Мы надолго замолчали. Олдридж вел машину, я боролась со сном. Сегодня был тяжелый день. Еще утром я была в особняке Моро и спешила в подвал с завтраком. Я поздним вечером еду в машине по графствам Великобритании вместе с Джорджем. Кто бы мог представить!
– Приехали, – прошептал мужчина, останавливая автомобиль у высоких кованых ворот.
Я почти спала, сквозь ресницы наблюдая, как Джордж вышел из машины, что-то говорил по интеркому, потом ворота начали разъезжаться в стороны. Еще пару минут, и мы оказались у внушительного здания из красного кирпича. «Все, добрались, наконец, – подумала я сонно, – хоть куда-нибудь».
Проснувшись утром, осмотрелась. Фамильный особняк Олдриджей представлял собой настоящий английский замок. Когда-то давно я побывала в подобном. Совсем чуть-чуть. Никакой вычурности, нет ни позолоты, ни мрамора, ни огромных картин, как у Моро. Все просто, даже скромно, но мне понравилось.
Нас с Жоржем поселили в одной комнате. Не знаю, что сказал слугам Джордж, но те пылинки с нас сдували.
– Нет, я сама могу одеться… И ребеночка одену тоже… Нет, не нужно проветривать… И кондиционер включать тоже…
С утра в нашей комнате, наверное, перебывал весь штат прислуги. Всем хотелось поглядеть на таинственную девушку старшего сына хозяина и (ее/его) ребенка. В конце концов, я сбежала, оставив Жоржа на попечении трех словоохотливых тетушек. Вряд ли они что-либо выпытают у него, так как единственное слово, которое мы выучили, это – фи.
Джорджа я нашла внизу, на первом этаже. Он ходил из угла в угол, словно кого-то ждал. Когда я вошла в гостиную, глаза у его вспыхнули радостью.
– Доброе утро, – и улыбка такая солнечная, что больно смотреть.
Я смущенно кивнула:
– Привет.
– Ты позавтракала?
– Конечно, попробовала я бы отказаться…
Олдридж виновато развел руки.
– Знаю я нашу кухарку. Она не успокоится, пока все члены семьи не будут страдать ожирением.
Мы стояли друг напротив друга и не знали, что говорить. Видимо, ему тоже было неловко.
– Пойдем в кабинет? – прошептал он заговорщицки. – Возможно, хоть там за нами не будут подсматривать.
Я испуганно покрутила головой. И увидела лишь краешек мелькнувшей одежды в глубине, под лестницей.
– Это был Лоран, – произнес Джордж, когда мы уселись в кожаные кресла. Я скептически приподняла брови, – у меня остались в Париже знакомые журналисты и лица, скажем так, с не очень чистой репутацией. Я позвонил утром.
– Но как он смог узнать, что я покинула особняк? – я не могла поверить, что человек может быть настолько одержим. Это не любовь, это патологическая одержимость.
– С его деньгами… – пожал плечами Олдридж, – он мог подкупить кого-нибудь в особняке Моро, а мог следить за ним. Не знаю… Но не переживай. Если во Франции он бог, то здесь, в Англии, обычный смертный. Законными способами он тебя не достанет, а выкрасть не сможет.
– Я должна уехать, – решительно произнесла я и встала, – не могу подвергать опасности твой дом, людей, живущих здесь. Если этот маньяк доберется сюда… Неизвестно, что случится.
– Так и знал, что тебе нельзя этого говорить, – в сердцах бросил Джордж и схватил меня за руку, останавливая, – куда ты поедешь? У тебя нет ни знакомых, ни денег.
– Деньги есть, – парировала я, – Моро оставил нам с Жоржем небольшую сумму в швейцарском банке. Что-то около двух миллионов евро. Пока нам хватил.
– Небольшую? – хмыкнул мужчина. – Странные у тебя понятия о деньгах. Но не в этом суть. Как только ты снимешь хоть что-то, Лоран сразу же узнает.
– И что? – разозлилась я. – Мне теперь вечно скрываться? Сидеть здесь, в твоем доме, всю жизнь?
Ссора набирала обороты. Не знаю, как так получилось, что прекрасный светлый кабинет превратился в поле боя. А все так хорошо начиналось…
– Тебе чем-то не нравится мой дом? – парировал Джордж.
– Мне не нравится быть пленницей, – рыкнула я, – слишком долго я была ею раньше.
– Хорошо, – тут же успокоился Олдридж, – куда ты хочешь отправиться? В Америку? В Бразилию? Японию? Выбирай, я сегодня же куплю нам билеты на самолет.
– Нам? – переспросила я. – Ты что, летишь с нами?
– Конечно, лечу. Я не оставлю вас одних.
– Зачем? – вспыхнула я. – Почему? Почему ты так о нас заботишься?
Джордж замялся. Я сама удивляюсь, что это со мной случилось. Раньше я никогда не повышала голос, никогда не кричала. Возможно, мне надоело во всем подчиняться?
– Я чувствую ответственность перед тобой, – в конце концов произнес он, – я беспокоюсь о вас.
Вот, значит, как. Ответственность. Беспокойство. Как же больно.
– Как же я устала от всего этого…– горько произнесла я, в горле стоял комок, но голос пока мне подчинялся. – Все меня опекают, думают, что я совершенно не способна сама принимать решения?!
Еще немного и я расплачусь. На что я рассчитывала, приезжая сюда? Уж конечно, не на отеческую заботу.
– Я беспокоюсь о тебе, потому что безумно люблю тебя! – выкрикнул Джордж громко.
Я ошеломленно застыла.
– Ты не можешь меня любить! Ты меня совершенно не знаешь, – не знаю, кого я собиралась уговорить, себя или его. Или просто не могла поверить в его слова. – Мы виделись два раза и сказали друг другу несколько фраз. Ты видишь лишь красивую внешность и все.
– Почему ты думаешь, что я не могу тебя любить? – невозмутимо произнес Джордж, казалось, после признания он расслабился и успокоился. – Да, это ты смотрела на меня месяцами. Да, ты знаешь меня лучше, чем я тебя. Но это не значит, что я люблю тебя меньше. Как только я увидел тебя там, в подвале, еще нарисованную, я уже тогда влюбился. Просто я не знал, что это… Не знал, как это назвать.
Я сжала руки в замок и прижала к груди, словно боялась, что сердце выпрыгнет наружу. Он любит меня! Удивительно! Я такая невзрачная, мне всего год с небольшим, я ничего не умею и не знаю… А он. Красивый, умный, талантливый.
– Любовь разная, – продолжал Джордж, – и совсем не обязательно знать человека хорошо, чтобы влюбиться. Мне не хватит всей жизни, чтобы познать и разгадать тебя. Ты тайна. Загадка. Ты чудо, которое случилось со мной. И ты говоришь, что я не могу любить тебя?
Он замолчал. Я смотрела в пол и тихонько всхлипывала. Все эти слова… Это то самое волшебство, которое он создает. И сейчас эти слова наполнили меня до краев.
– А ты? – я подняла голову, Джордж пристально, со жгучим интересом ждал моего ответа, – я могу узнать, что ты чувствуешь ко мне?
Я протяжно всхлипнула, вытерла слезы и криво улыбнулась дрожащими губами.
– Ну за мои чувства можешь не беспокоиться. Ты единственный человек, ради которого мне захотелось ожить. Ради которого я проделала весь этот путь. Так что будь спокоен. Кроме тебя мне никто не нужен. Ты единственный человек, которого я буду любить в своей жизни. Ты же оживил меня.
Эпилог
Художник позвонил и пообещал, что приедет через час. Я положила трубку и рассеяно уставилась в окно. Год назад я сказала себе, что больше ничего никогда не нарисую на картине. Джордж даже посоветовал ее сжечь, но я побоялась. Неизвестно как отреагирует мой сын. Теперь он к ней привязан, как когда-то была привязана я. Сейчас полотно лежит в бронированном сейфе, а когда мы куда-то уезжаем с Жоржем, приходиться брать его с собой. Не очень удобно, но что делать…
Мы поженились год назад. В маленькой сельской церквушке в Оксфордшире. Лаура Монтиньонес и Джордж Олдридж. А когда приехали его родители, мы уже были мужем и женой. Старший Олдридж внимательно посмотрел на меня и буркнул: «Все ясно». Пожал руку и отправился в свой любимый кабинет, пить виски. Свекровь была более словоохотлива.
– Боже мой! Моя невестка Лаура Симпсон – сама красивая женщина в мире! Да все мои подружки от зависти умрут!
– Мама, давай не сейчас, – оборвал ее Джордж, – Лаура, как бы это сказать… Скрывается. Если узнают, что она здесь, завтра же дом будут осаждать сотни папарацци. Тебе это нужно?
– Ладно-ладно! А когда будет можно? – подняла брови Карлотта.
– Мы тебе скажем, – заверил Джордж.
Можно стало лишь через полгода, когда из Франции сообщили, что Лоран погиб, разбившись на своем вертолете. Его смерть, пусть и трагична, означала конец моему заточению. Но к тому времени мне уже не хотелось свободы, обложек журналов и титула самой красивой женщины в мире. Мне было достаточно того, что я работала музой для своего мужа.
В конце концов мы переехали в Испанию. И поселились в замке Пуэрто, в Каталонии. Оказалось, что замок по-прежнему мой, в договоре купли-продажи стояла фамилия Лауры Монтиньонес. Уже тогда Моро выправил мои документы.
Лаура вернулась в свой замок. Какая ирония судьбы.
Сейчас мы втроем живем в современном коттедже, за крепостными стенами. А замок открываем для посещений два раза в неделю. Тогда я надеваю пышное средневековое платье и вожу посетителей по коридорам и залам замка, рассказывая им разные истории. Правдивые и не очень.
– Вы так похожи на портрет девушки в картинной галерее, – один глазастый турист все же заметил сходство.
– Конечно, – улыбнулась я, – она моя дальняя родственница.
– Бывает же такое, – ахнули все, – столько лет прошло, а сходство поразительное.
– Магия…
Маленький Жорж пошел в школу. В Англии мы наняли няню, да и я усилено занималась с ним, обучая чтению, письму. А Джордж взял на себя обязанности учителя физкультуры. Так что здесь, в Каталонии, он почти догнал своих сверстников. Не знаю, когда я расскажу ему правду о его рождении, и расскажу ли ее вообще…
Но когда-нибудь он меня спросит, почему не может находиться далеко от дома. Почему я всегда беспокоюсь и часто звоню, когда он в школе. Почему не разрешаю ему далеко уезжать на экскурсии с классом. Он почти забыл время, когда был в картине. И слава богу, зачем ему эти ужасы.
Джордж сегодня уехал в Мадрид на выставку своих книг. Я всегда езжу с ним, но сегодня почему-то с утра плохо себя чувствую. Тошнит и хочется спать… Непонятно.
– Мадам, – в комнату постучалась Джемма, наша прислуга, – там к вам художник приехал. Я проводила его в кабинет.
– Спасибо, – ответила я, – принеси нам чаю.
Правильно ли я поступаю? Меня до сих пор гложет сомнение. Но у Жоржа впереди вся жизнь, не хочу, чтобы он был связан по рукам и ногам. Не хочу, чтобы он чувствовал себя в плену, как я когда-то…
Художник, которого мне посоветовала Мартин, оказался молодым черноволосым человеком. Живой подвижный, он не стоял на месте, а уже принялся осматривать наши картины, книги на полках…
– Добрый день, – я с улыбкой протянула руку для пожатия.
У юноши заблестели глаза.
– Боже мой! – воскликнул он, – какая же вы красавица. Неудивительно, что вы хотите написать свой портрет. Для меня будет счастьем рисовать вас.
Я тихо рассмеялась.
– Нет-нет. Я пригласила вас не для этого… Я хочу, чтобы вы нарисовали пейзаж на моем холсте, – я подошла к столу и достала полотно из ящика, – вот на этом.
Художник развернул холст и принялся внимательно рассматривать его, проводя руками по ткани, словно лаская.
– Прекрасная основа, – восхищенно выдохнул он, – и что вы хотите увидеть на нем?
Я на мгновенье задумалась.
– Я хочу увидеть море, солнце, облака, птиц. Хочу увидеть свой дом, счастливый дом. Да, – я вся вспыхнула, придумав нужное слово, – я хочу увидеть счастье.
– Мадам, – молодой человек удивленно приподнял брови, – я нарисую все, что вы перечислили, но как нарисовать счастье?
– Вы рисуйте, – улыбнулась я, – а счастье придет само.
Я повешу ее в гостиной. И каждый день буду любоваться морем, солнцем, этим прекрасным миром, куда я попала, где я сейчас живу. Пусть картина наполнится моей любовью.
Я не буду ее прятать в сейф. Пусть она будет открыта для всех. И каждый, кто увидит ее, будет восхищаться. И тогда здесь воцарятся мир и покой. Наши дети будут передавать ее из поколения в поколение, и счастье не покинет этот дом никогда.
Конец
