Александра Пивоварова
Плачущая
Глава 30
До рассвета я просто лежала и смотрела в потолок, погрузилась в свои мысли и пыталась понять, что мне нужно делать дальше. Казалось, что если закрою глаза, то навлеку на себя необратимые последствия. Первая волна паники прошла. Я не верну дедушку, но должна бороться за свою жизнь. И мне нельзя поддаваться эмоциям. Понимаю, что все вокруг играет против меня, но я должна, нет, я обязана бороться.
Мысль просто отдать себя на растерзание Плачущей исчезла, она была сформирована страхом и паникой. Но я точно не готова умереть, только не здесь и не сейчас. Мне пора перестать строить из себя плаксивую маленькую девочку и взять все в свои руки.
Слышу первые шевеления в доме и делаю вид, что только проснулась. Нужно вести себя так, словно я ничего не понимаю и ночью ничего не произошло. Таисия задает банальные вопросы, и я с благодарностью вру ей, что сейчас чувствую себя лучше, что ее чай просто волшебный и даже прошу рецепт, хотя понятно, что она подмешала мне в него что-то опасное, раз так крутит голову.
Собиралась уйти, но Таисия отказалась отпускать пока не позавтракаю, назвала меня слишком бледной. Достает из духового шкафа пирожки, о которых говорила еще вчера, заваривает чай, наливая заварку все из того же чайничка, и усаживает за стол.
─ О, Вадим, доброе утро, присоединяйся. ─ обнимает сына.
─ Привет. ─ парень обращается ко мне, а в ответ получает молчаливый кивок.
─ Таисия, простите, но я не голодна. ─ двигаю от себя тарелку.
До меня только сейчас дошло, что в пирожки могло быть что-то подмешано. Так же, как и в чай. У меня нет доказательств, но не могу исключать. И что, если большая часть моих галлюцинаций вызвана именно тем, что внутри теста. Таисия всегда делает их с одной начинкой: картофель и грибы. Но при этом до меня, идиотки, не доходило, что мне в один голос твердят не ходить в лес, а Таисия ходит и собирает грибы. Не состыковка. Как же она не боится этого зловещего леса, в котором плутают даже самые пожилые жители поселка?
Я больше никому не доверяю. В этом поселке каждый потенциальный враг.
Все это время в кармане шорт был крестик Вадима, и сейчас молча достаю его и кладу на край стола. Не нужна мне защита от того, кто пропитан ложью и определённо замешан в трагедиях. Они твердят, что монстр ─ мертвая ведьма, но разве это так. Каждый кто замешан ─ монстр.
─ Варечка, тебе нужно поесть. Набраться сил. ─ настаивает женщина и двигает тарелку обратно.
─ Нет. Не хочу. ─ отодвигаю стул и поднимаюсь.
─ Варя, поешь! ─ голос Таисии звучит настойчивее, она пытается оставить его мягким, но чувствуется раздраженность. ─ Садись!
Чувствую растущее напряжение.
─ Нет. Спасибо. Я домой. Вы поможете с похоронами? ─ и не думаю отступать, единственный способ заставить меня откусить хотя бы часть пирожка, это связать и запихнуть насильно.
Не хочу просить помощи, но я не знаю, что делать. Я совершенно не знаю, как хоронят, с кем договариваются. А главное, как хоронить в этом чертовом поселке. Да и простит меня дедушка, но это сейчас не первостепенная задача. Я хочу докопаться до правды. Хочу спасти себя.
Уверена, он бы понял.
─ Да, управлюсь с хозяйством и приду. ─ сдается, но вот улыбка все такая же нервная.
─ Спасибо. ─ пытаюсь улыбнуться, но скорей похоже на оскал.
Вадим смотрит слишком пристально, словно в чем-то подозревает, но уверена, ночью не выдала себя. Но его слова прокручиваю раз за разом. Лживый подонок. И ведь глядя на него даже мысль не могла закрасться, что связан с здешними ужасами.
─ А, Вадим, и тебя попросить хотела. Хочу уехать сразу после похорон, поможешь до остановки добраться?
Несколько секунд тишины. Таисия отчего-то сжимает губы.
─ Да. Конечно. ─ как-то нервно усмехается.
Она не отпустит. Прекрасно помню его слова. Куда бы не поехала последует за мной, раз выбрала жертвой. Но я просто хотела увидеть реакцию, и замешательство говорит о многом. Они озадачены. И не только Вадим, но и его мать. Она наверняка все знает. Иначе и быть не может.
Дохожу до дома, но какое-то время просто стою перед дверью и не решаюсь зайти. Боюсь увидеть его бездыханное тело, но и не тешу себя надеждами, что он жив.
─ Какого… ─ мой взгляд застыл на полу.
От двери в сторону дедушкиной спальни ведут следы грязи и явно от босых женских ног. Словно сущность вышла из того самого болота и просто прогулялась по дому. Размер ноги в разы меньше моего, я бы его и за детский приняла, но пальцы явно слишком длинные.
─ К-крендель! ─ зову кота.
Сглатываю и аккуратно иду в ту же сторону, куда ведут следы.
─ Н-нет… Малыш!
Я обещала себе не плакать, но слезы сами появляются от ужасающей картины. Еще вчера Вадим переложил дедушку на постель, а теперь поверх уже остывшего тела, разодранный рыжий комок. Мне не нужно подходить ближе, чтобы увидеть внутренности кота, его словно разорвал дикий голодный зверь. Кровь окропила белые простыни, а над телами жужжат огромные черные мухи.
─ Тварь… Какая же ты тварь… ─ глотаю воздух пытаясь успокоиться.
Плачущая забирает тех, кто мне дорог. Сначала дедушка, теперь кот. Ненавижу. Я ненавижу ее всем сердцем и сделаю все, чтобы уничтожить. Но… Как она прошла, ведь символ цел и украшает дверь. Если только… Вадим ведь сказал указать на дверь, и вернулся в дом намного позже меня. Мог ли он… Конечно мог.
Значит он был здесь… Наблюдал, как она расправлялась с тем, кто мне дорог. А после, словно ничего не произошло, вернулся в дом и посмел заговорить со мной. Ничтожество.
Опускаю голову и пытаюсь выровнять рваное дыхание.
─ Простите меня. Я отомщу. Обещаю.
Плевать мне кто эта сущность, она выбрала не ту жертву. Я буду бороться с ней до последнего вдоха. Понимаю, что до прихода Таисии мне нужно избавиться от следов крови. Мне нужно делать вид, что ничего не произошло. Скрипя зубами складываю вместе несколько простыней и переношу тело Кренделя. Его большие зеленые глаза открыты и смотрят мне в душу, а в его органах уже полно личинок мух. Отгоняю всех жужжащих и аккуратно заматываю в куколку.
Быстро обхожу дом, хватаю лопату и с новой волной слез выкапываю небольшую могилу за душем. Я не должна была вообще тащить его с собой, подвергла невинное животное огромное стрессу, а в итоге привела и к его смерти. Я носилась с этим комочком нежности, мы каждую ночь засыпали вместе, он был для меня больше чем просто домашним животным. Я тряслась над каждой болячкой и каждым его чихом. Он был мне верным другом, который всегда готов был выслушать. Я взяла на себя ответственность за рыжее чудо и подвела его.
Меня переполняет злость и жалость к себе.
С трудом, но переворачиваю дедушку и достаю окровавленные простыни. Он в разы больше меня, но сейчас на адреналине. Падаю на стул, и не сводя взгляд с тела набираю маму. Я настраивалась рассказать ей обо всем спокойно, но стоило услышать голос и слезы вновь полились ручьем.
─ Хватить реветь! Был бы повод… ─ чёрствость мамы достигла пика. ─ Умер и умер, возраст приличный был, жизнь прожил, чего жалеть-то.
─ Как ты так можешь…
Слова дедушки о маме играют новыми красками, в нее действительно словно вселился черт, не знающий жалости. Другого объяснения бесчеловечности не найду. Может они не ладили, может она не любила его, но дедушка не сделал ей ничего плохого и все же он ее отец. Она хотя бы сейчас могла проявить хоть немного уважения.
─ Ой, Варя, ты еще ребенок и ничего не понимаешь. Проблем меньше. Короче, давай хорони его, хоть в яме закопай, мне все равно. И возвращайся домой.
Просто скидываю звонок. Не хочу слышать ее голос. Слова в голове не укладываются.
─ Варя! Ты в доме? ─ слышу выкрик Таисии.
─ Да-да, я здесь. ─ провожу ладонями по щекам вытирая слезы. ─ Здравствуйте. ─ подскакиваю.
Таисия пришла не одна. С ней вновь Карина и седоволосый мужчина средних лет, тот самый, который подавал священнику чашу и подносил канистру поджечь ведьму, но сейчас на нем форма полицейского, пусть и какого-то старого образца.
─ Павел Григорьевич, наш участковый. Смерть нужно зафиксировать.
─ Вчера говорите умер. ─ с каким-то недовольством рассматривает дедушку. ─ Ну, задним числом оформим. Кариночка, давай ты мне на улице все расскажешь, запах в доме отвратительный.
Цинизм. Повсюду чертов цинизм.
Понимаю, здесь все никак у людей и никакого контроля. Они провернут все так, как им удобно. Здесь все заодно. Таисия что-то рассказывает о справках, о процессе, но слушаю отчасти, мой взгляд завис на лесе.
─ Варя, ты поняла меня? Пишем, что от сердечного приступа, согласна?
Не согласна, но разве меня кто-то спросит. А поэтому киваю. Таисия обещает сегодня же со всеми договорится и найти место на кладбище, они хотят, как можно быстрее предать тело земле и провести очередной обряд защиты. Ведь каждый труп для них просто очередной способ отдать дать святой Ольге. Бесполезной Ольге, которая никак их не защищает.
Зло уже внутри поселка. И никакие барьеры не способны удержать его.
─ Хорошо, девочка моя, ты главное не волнуйся. Я со всем помогу. А где твой милый рыжий котик? ─ демонстративно осматривается по сторонам, а я смотрю прямо на нее.
Точно издевательство. Начиная от ее обращения и заканчивая вопросом. И ведь до этого не разу не интересовалась моим котом. Она точно знает где он.
─ Под диваном. Боится. ─ лгу не моргая. ─ Хочу одна остаться. Можно?
─ Конечно, я все понимаю. Но загляну вечером. Сообщу время похорон. И моя семья их оплатит, ты главное не переживай.
─ Ага.
Хочу, чтобы она быстрее ушла, а поэтому не противлюсь.
─ Таисия, простите, а вы делаете куклы-мотанки?
Мой вопрос заставляет ее развернуться.
─ Нет. Но твоя бабушка любила делать и дарить соседям. Говорила, что кукла защищает от сглазов и плохой энергии, а если добавить к ее образу личную вещь, то станет мощным оберегом для семьи. Но я не верю в это. Ольга и его методы, вот что способно защитить от зла. И разве ты уже не спрашивала меня об этом?
─ Не помню. Все перемешалось.
─ Понимаю. Загляну вечером.
Предположим говорит правду, значит куклу сделала бабушка, и раз мои волосы, то хотела уберечь меня от злой энергии, но вот кто испортил ее? Могла ли это сделать Таисия, она определенно знает больше, чем говорит. И ведь кукла была для меня очередным предупреждением. Если подумать, то Вадим не просто так сделал акцент именно на ней.
Глава 31
Мне не приходит в голову ничего лучше, как вновь наведаться в дом ведьмы. Слишком много смертей за столь короткое время, а поэтому поселок в трауре, на улицах почти никого, но на столбе у каждого дома развиваются длинные черные ленты.
─ Идиоты…
Рассматриваю калитку дома Галины, на которой появился защитный символ. Такой же на входной двери. Идя сюда не подумала, что дом может оказаться запертым, но повезло. Дергаю дверь, и она поддается. Я так спешу, потому что подслушала разговор Таисии и участкового. Завтра этот дом обольют бензином и подожгут. Они хотят вычистить из посёлка как можно больше плохой энергетики. А еще мне показалось, что инициатива исходила именно от Таисии. Она словно серый кардинал, в тени, но решения принимает. А еще влезает в каждую трагедию. Хотя здесь все можно списать на дружеские отношения между односельчанами. Но я больше не верю в совпадения.
─ Ну и вонь… ─ закрываю нос рукой.
Ощущение, что повсюду трупный запах и одновременно в этих стенах скончалось несколько человек. Но на удивление нет даже мух, которые в прошлый визит облепливали все. А еще в доме холодно, хочется вернуться на улицу под солнце. И мрачно. Солнечные лучи словно не хотят проникать в этой пристанище.
─ Ладно… Все хорошо. Но что я ищу?
Я не знаю, что искать, но уверена хоть какие-то ответы здесь найду. Теперь знаю, что Галина была вероятнее не в себе, может найду какие-то таблетки или назначения врача, чтобы понять какое именно у нее было психическое заболевание. А может найду… Чем там ведьмы пользуются. Книгу с заклинаниями. И узнаю, как избавиться от Плачущей.
Ведь если верить интернету, то для насильственного призыва любой сущности нужно провести определенный ритуал. И если Галина вызвала Плачущую, то должна была где-то записать об этом. Оставить хоть какое-то упоминание ритуала.
А еще с самого утра меня не покидает предчувствие, что времени осталось не так много, что я следующая и до заката должна найти решение, а иначе следующее утро может просто не наступить.
Эта сущность меня морально уничтожает. Забирает самое дорогое. Я больше не верю в случайности. А еще перестаю верить своему слуху и зрению. Но, кроме воды из колодца я больше ничего сегодня не пила и не ела. И сделала это специально. Хочу проверить появятся ли галлюцинации. Если да, то дело не в еде предложенной Таисией.
Слабое предположение. Но какое есть. Хоть что-то. Пытаюсь соображать, чтобы не поверить в свое сумасшествие.
Не красиво капаться в чужих шкафах, по сути сейчас я проникла в чужой дом и совершаю преступление, но такие мысли меня не останавливают. Нагло открываю сервант и проверяю каждую полочку, каждый ящик. Достаю потрепанную временем картонную коробку и сдуваю огромный слой пыли.
─ Кхм…Кхм…
Несмотря на грязный пол, сажусь на задницу и зарываюсь в бумаги. Есть листы с уже выцветшим текстом, но все равно пытаюсь прочесть. Какие-то больничные выписки, направления и нечитаемые рецепты, но не нахожу диагноз.
─ А это кто… ─ рассматриваю пожелтевшую фотографию.
На ней с трудом, но узнаю Галину. Женщина еще в теле, волосы не успели посидеть, и черная длинная коса вызывает зависть. Наверное, здесь ей где-то пятьдесят. А рядом несколько совсем молодых девушек, но вот что странно, лицо одной из них выжжено. Словно кто-то поднес головку спички и специально зачернил. Я не фотограф, но интуиция подсказывает, что это точно не эффект времени.
─ Может это твои дочери. Вероятнее так и есть.
Переворачиваю фото, но никаких подписей.
─ Вот оно! Шиз…ния. ─ читаю оставшиеся буквы, под инициалами пациента на очередной больничной выписке. ─ Шизофрения. Ого.
Только инициалы не Галины. Имя пациента начинается на М. И могу предположить, что это диагноз Марии. Той самой племянницы. Мало знаю о диагнозе, но помню, что его считают опасным, конечно зависит от стадии, но, если женщина убила собственных детей, то все очевидно.
Хотя если рассказ Вадима был правдив хоть бы на половину, то ее довели. Конечно слабое оправдание содеянному, но женщина определенно была на грани отчаяния. Она бежала от прошлого, которое в итоге настигло ее. Вряд ли бы бывший муж успокоился и просто оставил с ней детей, вероятнее и Мария это понимала. И мне даже жаль ее…
Резво поднимаю голову. Мне показалось, что сзади скрипнула половица. Задерживаю дыхание и прислушиваюсь. В доме тишина, а вот на улице слышится карканье. Возвращаюсь к коробке. Но в ней больше ничего интересного: старые газетные нарезки с рецептами, какие-то выписные книжки с ломаными страницами, а на дне шелуха, видно кто-то очень давно вылупился и уже уполз.
В комнате, где стоял гроб, больше ничего интересного. Я даже диван двигала, но ничего. Правда под диваном нашла рассыпанные иглы в черном воске. Похоже элемент какого-то ритуала, только мне ничего не говорят. Решаю обыскать самую маленькую комнату, там, где стоит шкаф, в котором пряталась. В углу оконной рамы огромный паук, плетущий свои сети, и от его вида мураши.
Открываю первый отдел шкафа, на всех полках старые вещи, которые определенно давно не перестирывали. От них так и несет временем. Чхаю от очередного слоя пыли.
─ Неужели ничего нет. Быть не может…
Уверена, Галина была старых устоев, а такие люди в основном хранят все на память или по принципу, что когда-то пригодится. Только если кто-то не побывал здесь раньше меня и не забрал то, что могло дать хоть какую-то подсказку.
─ Опа!
На полке в большом отделе под слоем одежды нахожу небольшую деревянную шкатулку со сломанным рисунком. Похоже был волк, но сейчас остались лапы и хвост. И расписано видно вручную, потому что остатки краски лежат слишком неуклюже.
Внутри связанные сгнившей веревкой письма. Стоит коснуться веревки, и она рассыпается. Письма не такие уж и старые, последнее дотируется пятнадцатилетней давностью. И они от Марии для Галины. У этих женщин одна фамилия.
Сажусь на кровать и матрас сильно проседает под моим весом. Открываю последнее письмо, почерк отвратительный, ощущение, что писал ребенок, которому впервые дали ручку. С трудом разбираю написанное. Мария сообщает, что ее лечение прошло и она наконец может вернуться домой. А еще пишет о своих планах забрать детей. Но письмо обрывается на полуслове, ощущение, что должен быть еще лист, но его нет.
С трудом разбираю адрес отправления. Если я правильно помню географию страны, то Мария лежала очень далеко от этого поселка. Еще и на углу странная красная печать, но слов совсем не разобрать. Возможно ее оставили в больнице после того, как проверили письмо.
Открываю следующее письмо, оно было написано за полгода до последнего.
─ Мне сегодня снилась мама. Я писала ей, но она не отвечает. Почему? Она меня больше не любит? Скажи ей, что я скоро вернусь и заберу его. Он мой. Мой. Только Мой! ─ зачитываю последнюю строчку в слух. ─ Мама. Вернется сюда? Или, о чем она?
В первом письме она писала более конкретно. Описала издевательства мужа и то, что заберет свою малышку Алису и богатыря Рому. Но совпадает «скоро вернусь». Значит Мария давно строила планы. Только почему пишет, что сначала вернется, а после заберет?
─ Ты хотела забрать кого-то здесь? А кого? Не понятно… Черт! ─ подпрыгиваю от испуга.
Рядом с окном стоит бочка и на нее уселась ворона. Именно ее резкое карканье испугало меня. Ощущение, что она пристально смотрит на меня своими бусинами. Глубоко вздыхаю, чтобы успокоить нервы и вскрываю письма дальше.
«… Почему ты не приехала ко мне? Почему не привезла его?
Он мой и я хочу его увидеть! Я убью ее, порежу, как свинью, если она не отдаст моего мальчика!…»
Галина должна была кого-то привести. Ее мальчика.
─ Неужели у тебя был еще ребенок? И жил здесь? Но почему об этом никто не знал? Или… Просто не рассказали мне. Сложно
Понятней не становится. Следующее письмо не вносит ясности, оно вообще не имеет смысла, похоже на бред сумасшедшего, буквы, не складывающиеся в нормальные слова. Похоже в это время болезнь была на пике. Но раз выписали из клиники, то Мария была не особо опасна для общества. Но учитывая историю с этим можно поспорить.
─ Вот же! ─ вздрагиваю.
Дергаю ногой, и шкатулка неудачно падает на пол. Верхняя крышка с грохотом отлетает. И не только она.
─ Двойное дно? Ух ты!
Дощечка, служившая дном, отпала и под ней оказались еще письма. Точнее один конверт, а в нем письмо и несколько фотографий. Молодая девушка, я бы сказала подросток, а на ее руках младенец.
─ Хм. Я уже видела этот фон. ─ подношу ближе к носу и рассматриваю строение за девушкой. ─ Да ладно, это ведь одна из пристроек церквушки!
За столько лет, а видно, что фото старое, ничего не изменилось, даже цвет остался тот же. Переворочаю фотографию и первое везение.
«Мария и прекрасный принц.
Первый год жизни.»
Нацарапано кривым почерком.
─ Прекрасный принц… Значит вот как выглядела Мария. Красивая. Но выглядит слишком молодой.
Говорю сама с собой, чтобы лучше думалось, только не работает. Голова кипит. Я вроде что-то нашла, но полезным не назовешь. Опускаю взгляд вниз. Вместе с шкатулкой упали и прочитанные письма. И сейчас край конверта слегка приподнимается.
─ Сквозняк?
Снимаю кроссовок и ставлю босую ногу на пол. Действительно дует, но ветер на улице теплый, а этот какой-то ледяной. Возвращаю кроссовок на ноги и опускаюсь на четвереньки. Провожу рукой по стыкам дощечек. Дует. Кажется, под полом пустота.
─ Хм…
С такой позы вижу то, чего дальше не замечала. Под шкафом виднеется что-то похожее на большое кольцо и углубление. Кажется, это погребок. Мне нужно отодвинуть шкаф, если хочу узнать, что там. Чуть не падаю с первой попытки, ведь шкаф весит, как несколько я. Но адреналин все еще при мне, а поэтому с трудом, но двигаю его.
Упираюсь руками в колени и стараюсь отдышаться.
Я оказалась права. Передо мной небольшое углубление, крышка чего-то. И одна из дощечек повреждена, именно из-за этого так дует.
─ Да ладно…
Крышка поддалась с первого раза, а за ней темнота и старая, хлипкая на вид лестница вниз. Я рассчитывала увидеть небольшое углубление, а не полноценный погреб. Вороны с карканьем взлетаю с бочки и добавляют еще больше мурашек.
─ Ну, отступать нет смысла. ─ достаю из кармана телефон. ─ Хотя, перестраховаться стоит!
Лечу в соседнюю комнату, в которой видела газету и карандаш. По сделанной ранее фотографии перерисовываю защитный символ и вкладываю под чехол телефона. Может и бред, но надеюсь в случае чего защитит. В такой ситуации я готова поверить во что угодно.
─ Давай, Варя, ты сильная, ты обязана докопаться до правды!