Александра Огеньская
Драконьи острова
За пять месяцев он выучил этих людей и знает теперь лучше, чем соседей в своем домовом кооперативе. Соседей он, к слову, не знает совсем.
И эти лица, прежде казавшиеся довольно странными и даже неприятными, но в любом случае – не отличимыми друг от друга – теперь приятны и понятны. А ведь он путал Бена и Пена, Айю и Найю. Теперь и самому странно, они же такие разные.
Разные. И искренне рады ему. Тому, что он жив. Он видит признаки искренности в этих чёрных глазах, в морщинках вокруг глаз.
Но от запаха рыбной похлебки его по-прежнему тошнит, и он решает питаться фруктами и бататом до самого отъезда.
Ему настолько рады, что дарят пояс из ракушек.
Пояс из ракушек для раафи очень важен.
***
Он задумался: а что он ответил бы студенту сейчас, спустя почти полгода?
Этот вопрос по-прежнему сложен.
***
В журнал от двенадцатого августа он записал: "Мать племени сообщила, что раафи не рождаются, а становятся. Но чтобы стать раафи, родиться всё равно нужно". И не поспоришь.
***
Раафи не плавают. Удивительно для тех, кто буквально живет посреди океана. Женщины раафи не плавают в принципе и даже не пробуют учиться, а мужчины плавают только постольку, поскольку лодка может перевернуться в любой момент. Никто из них никакого удовольствия от плавания не получает, поэтому им и в голову не приходит, что плавать можно для развлечения.
Для развлечения они чешут языки у костра, грызут сушеную рыбу, курят (редкое и очень ценимое развлечение, поскольку табак стоит дорого, а привозят его редко). Сигареты исследователи обычно используют как универсальную валюту, а здесь за одну штуку обычных "Пэл-Мэл" можно заполучить целый час анкетирования под диктофонную запись. Сам он не курит и никогда даже не пробовал, но место в багаже под целые десять блоков выделил (и до чего же жаль было этого места!). Нынче сигарет осталось всего две пачки.
Так вот, раафи не плавают для удовольствия.
Он – плавает. Он надевает маску, ласты, чем страшно смешит детей, и послушно делает им "Бу!", чтобы они могли с радостным ужасом разбежаться во все стороны. А затем погружается в подводный мир океанского рифа. Там прекрасно, там ярко, там волшебно.
Но драконов нет и там.
***
Очень ценно, решил бы любой антрополог, побывать на похоронах в племени.
Ему выдалась эта возможность.
Умерла одна из женщин, которые обычно с самого утра сидят над общим котлом, помешивая, пробуя, добавляя то соли, то трав.
Эта женщина была уже не молода, но и не стара. Звали её Карли, а старшая её дочь в этом году должна была впервые выйти замуж, как и положено – осенью, после прибытия корабля, на котором можно было бы приобрести достойное приданое в виде табака и кастрюль.
Карли отправилась за водой, а назад не возвратилась. Позже её нашли у родника, лежащую навзничь с разбитым кувшином. Она к тому времени уже закоченела, на её мертвом лице застыла маска ужаса.
Вероятно, сердечный приступ.
Плохая смерть, решили раафи. Некому было отогнать демонов, и душа Карли наверняка теперь горела в центре земли.
Но похороны должны были хоть отчасти исправить эту несправедливость, потому что Карли была хорошая женщина, а ее дочери громко рыдали и даже выли.
Обряд начался с рассветом. Первыми заголосили старухи, к ним присоединились женщины помоложе. Мужчины вынесли тело.
Тела там, впрочем, видно не было, все было густо укрыто листьями и немногочисленными в это время года цветами.
Ритуально бормотала Мать племени. Подвывали дочери умершей, её бывшие мужья монотонно перечисляли её многочисленные достоинства. Подготовленная лодка ждала, тоже заваленная листьями и цветами. Тело опустят туда, объяснили ему, лодку уведут в океан подальше и там подожгут.
Мелкий, совершенно напуганный малыш, позабытый матерью, тихо хныкал, и его хныканье было печальнее тоскливого погребального воя.
Он оставил диктофон включенным, а сам ушёл. Кому ценно увидеть, как горит лодка с трупом, тот пусть и остаётся. А с диктофона снять запись будет потом несложно.
***
Драконы появились за два дня до прибытия корабля, когда он окончательно уверился, что никаких драконов не существует Это было двадцать седьмое августа, День драконов, приносящих облегчение.
Его предупредили заранее – это день тишины.
Ни звука, ни слова.
Предупредили, но он всё равно напугался, когда с рассветом его грубо дернули, а рот зажали ладонью.
– Ш-ш-ш!
Рассвет был ещё настолько неверный и едва различимый, что он поскользнулся и едва не расшиб себе нос, спускаясь по лестнице.
Всё племя было уже в сборе, торжественное и тихое. Он и не думал, что раафи могут быть такими тихими.
… Даже дети молчали, а одна совсем крошечная девочка зажимала себе рот обеими руками…
Драконы появились внезапно.
Драконы.
Появились.
***
По самому краю шло солнце: огненная полоса, оранжевый диск. Потом вода вспенилась и забурлила.
Не драконы, конечно…
Тишину прорезал громкий плеск, фырканье, топот и шлепки толстых хвостов по воде.
Это были огромные, футов десяти, наверно, ящерицы. Крепкие, тупомордые, с короткими гребешками на крупных головах, врастающих в мощные грудные клетки безо всякого намека на шеи. Глубоко посаженные тёмные глаза намекали на доисторическое прошлое, на динозавров и великие землетрясения, потопы, движения земной коры…
Он к ним побрёл. Запинался и не верил. Они не могли быть настоящими, не существует таких огромных ящериц. И уж точно не существует драконов.
Они шли из воды бесконечной плотной толпой, мокрые, тяжелые, бледно-зелёные, вызолоченные светом. Его схватили за руку, но он вырвался и пошёл к океану, к этим чудовищным ящерицам, которые существуют, даже если он в них не верил.
