Александра Лисина
Вильгельм. Вестник
Глава 3
Княжество Айр я покинул еще до рассвета.
Ушел, разумеется, порталом по координатам, которые выдал мне Нардис, и выбрался аккурат посреди старого пепелища, на котором за несколько прошедших лет так и не сумело вырасти ни одно нормальное дерево.
Убедившись, что в сожженной деревне нет ни людей, ни нелюдей, я обошел ее по кругу, а затем двинулся на восток, к границе княжества, внимательно поглядывая по сторонам в поисках признаков присутствия нежити.
И вскоре таковые действительно нашлись: чем дальше я шел, тем меньше живности мне попадалось на пути. Обычно ведь как бывает… Лес, хоть этого и не видно простым зрением, буквально кишит всякими букашками, мышками, ящерками и прочей мелочью. И у каждой букашки имеется аура. А ауры я видел прекрасно, особенно на расстоянии в двести шагов. Так вот, по мере удаления от деревни таких аур становилось все меньше. А когда они исчезли совсем, я понял, что дело и впрямь нечисто.
Больше всего настораживал тот факт, что вокруг не имелось никаких подозрительных следов. Обычно если в лесу заводится какое-то чудовище, то от него остаются отпечатки лап на земле, клочья шерсти на деревьях, следы когтей, кости убитых животных. Если на зверье нападает смертельная болезнь или мор, то они умирают повсеместно и после них хотя бы тела остаются. А тут – ничего. Ни отпечатков лап, ни трупов. Так, словно те, кто мог, давно отсюда ушли, а кто не смог, того уже утащили под землю.
Это было очень характерно для скверны, поэтому я снова принялся кружить по окрестностям и вскоре обнаружил, что предполагаемый диаметр мертвого пятна вовсе не пять тысяч шагов, как говорил Нардис, а намного… намного больше.
Впрочем, для скверны точно так же был характерен и захват территорий, так что это меня как раз не удивило. А вот тот факт, что вокруг все еще не было ни одной твари, откровенно настораживал. Как бы дико это ни звучало, однако за все время мне на глаза не попался ни зомби, ни какой-нибудь завалящий скелет. Вообще ничего, понимаете? Лес будто вымер во всех смыслах этого слова. И даже при моем появлении никто не встревожился.
А еще я, как ни старался, не нашел ни одного провала в земле, оврага, пещеры или просто хода, который вел бы в здешнюю скверну.
И это было более чем странно.
Скверна не может не питаться, ей постоянно требуется новый материал для создания нежити. Старая скверна при этом обязательно выставляет наверху патрули и хотя бы какую-то защиту на границе, а эта почему-то затаилась. И если бы не отсутствие живых, даже я, пожалуй, не поверил бы, что в этих лесах творится что-то неладное.
– Не понимаю, – пробормотал Мор, когда время стало близиться к утру, а мы так ничего и не нашли. – Скверна тут точно есть, но я ее совершенно не ощущаю… Кстати, ты знаешь, что за нами следят?
Я встрепенулся.
– Кто?
– Понятия не имею. Но это определенно кто-то живой и довольно крупный.
– Давно он за нами следит?
– От самой деревни увязался, – ответил Мор. – Но держится в стороне, шагов четыреста левее и немного сзади.
Я досадливо поморщился: на таком расстоянии ауры я уже не вижу. Четыреста шагов, говорите?
– Смотри-ка, – хмыкнул призрак, когда я повернул в другую сторону и со всей доступной скоростью направился на поиски соглядатая. – Он то ли видит нас, то ли каким-то образом чует… Ого! Вильгельм, он уходит, можешь себе представить? А скорость у него не намного меньше, чем у тебя!
Я резко остановился.
– Так. А сейчас?
– Сейчас вы стоите оба, – со смешком поведал темный бог. – Похоже, он и впрямь тебя видит. Но поскольку на таком расстоянии, за деревьями, да еще и в темноте это невозможно, то получается, что наш гость умеет различать ауры. Причем не только живых, но и мертвых. К тому же для зверя он действует чересчур разумно, так что, судя по всему, мы наткнулись на оборотня.
– Что ему могло тут понадобиться?
– Может, то же, что и нам?
Я с сомнением покосился на зависшего рядом призрака. Тот, в свою очередь, без слов понял, о чем я хотел его попросить, после чего ужался в крохотный комочек, метнулся на восток, прямо на ходу делаясь невидимым, но довольно быстро вернулся и с новым смешком доложил:
– Это точно оборотень – он меня учуял и ушел.
– Ну тогда и пес с ним, – заключил я. – Оборотни скверне по определению не служат, так что он все равно бы нам не помог.
Мор вдруг издал странный звук.
– Я бы так не сказал…
– Что?
Призрак ненадолго задумался, а потом неопределенно кашлянул.
– Знаешь, а от этого лохматого есть польза – похоже, он уже с кем-то сражается. А с кем он может сражаться рядом со скверной, полной живых мертвецов? Только с ними самими. Так что можно сказать, что он любезно указал нам дорогу.
– Давай взглянем, – предложил я. – Чем Саан не шутит? Может, он отыщет для нас и вход?
Мор на это ничего не ответил – только усмехнулся. Однако с места мы сорвались практически одновременно и всего через четверть часа добрались до того участка леса, где наш соглядатай неосторожно нарвался на патруль.
Когда до сражающихся осталось двести шагов, я наконец-то увидел его ауру и убедился – действительно оборотень. Разумеется, в зверином обличье. Причем крупный, размерами чуть ли не с лошадь. На редкость подвижный. Невероятно ловкий, несмотря на немаленькую массу. И вдобавок не побоявшийся столкнуться с целой толпой тварей, которые облепили его со всех сторон, как злые собаки – молодого бьерна.
Еще через несколько минут я подобрался к месту схватки вплотную и вот уже тогда удивился по-настоящему.
Ба! Оказывается, это не просто оборотень, а, судя по всему, мрон. По крайней мере, Итан Миррт в свое время продемонстрировал мне точно такое же обличье – здоровенного, покрытого густой жесткой темно-коричневой шерстью зверя с мощными лапами, мускулистым туловищем, длинными когтями и оскаленной пастью, над которой яростно горели янтарно-желтые глаза с узкими вертикальными зрачками.
Это было необычно. Даже, наверное, странно. До Норейских гор отсюда было гораздо дальше, чем до Дамана. Но что могло понадобиться мрону так далеко от дома? Да еще здесь, в приграничье, куда даже разбойники с некоторых пор не суются?
– Надо же, химера, – разделил мое удивление Мор. – А что это за твари, с которыми он сражается?
Твари меня, признаться, тоже заинтересовали – это оказались костяные пауки. Однако не такие, каких в свое время создавал я, – эти выглядели гораздо крупнее, имели не восемь, а где шесть, где целых двенадцать лап. У некоторых из туловища росли острые шипы, тогда как голов не было вовсе. А некоторые выглядели настолько несуразно, коряво и неестественно даже для нежити, что я сразу понял, почему не почуял их раньше.
– Во-от оно что: искусственно созданная нежить… – протянул призрак. – Боюсь, тут я тебе не помощник – эти твари подчиняются только хозяину.
Я молча кивнул.
Да, меня они тоже слушать не станут – заклятие, вплавленное в пожелтевшие от времени кости, наглядно это подтверждало. Мои создания тоже не подчиняются никому, кроме меня. Так что, похоже, у нас тут не просто скверна, а настоящий колдун-отступник, решивший свить себе в княжестве Айр полноценное гнездо.
Причем колдун, судя по всему, был довольно образованным в плане темного искусства. Или же очень много экспериментировал. И пускай его пауки выглядели неказистыми, кривоногими и хромыми, зато вон сколько он их успел насоздавать. И каждый миг откуда-то из-за деревьев бесшумно выныривали новые.
Мы с Мором их не заинтересовали – нас, похоже, даже не заметили. А вот мрону, как следовало догадаться, пришлось туго, несмотря на то что каждый его удар достигал цели и порой сносил по две-три твари за раз. Причем хорошо так сносил – пауки от ударов могучих лап буквально рассыпались на части. Каких-то оборотень просто давил. Некоторых хватал и перемалывал огромными челюстями. Однако, как и мои, эти твари умели быстро восстанавливаться, так что всего через несколько мгновений они собирали себя из осколков заново и с удвоенной силой наваливались на упрямого оборотня, который, даже оказавшись в окружении, продолжал отчаянно сражаться.
Впрочем, химеры все такие – упертые, порой до полного безрассудства. Слишком гордые, чтобы отступить. Слишком прямолинейные, чтобы устраивать ловушки или уворачиваться.
– Мрону крышка, – скупо прокомментировал происходящее Мор, когда костяные пауки заполонили все пространство между деревьями и обложили оборотня со всех сторон. – Если он не воспользуется телепортом, его убьют.
Я угукнул, раздумывая про себя, имеет ли смысл вмешиваться.
С одной стороны, у нас с лохматыми было заключено нечто вроде перемирия. Когда-то я даже пытался им помочь. Однако после этого мронами (и особенно Лазоревой долиной) заинтересовались в империи. Их независимость оказалась под угрозой. Вроде бы даже имели место открытые столкновения, но деталями я не интересовался – меня тогда занимали совсем другие дела. А когда я все-таки навестил лохматых, то обнаружил, что независимость они благополучно отстояли, барьер тоже уберегли, с империей договорились, однако во всех своих бедах снова обвинили меня. Вроде как это я привел к ним чужаков, из-за меня якобы ослаб барьер, а мронам пришлось отстаивать свои земли не только от посягательств имперцев, но еще и от полчищ нежити. Династия Мирртов, как мне сообщили, понесла в те годы особо тяжелые потери, Адам Миррт погиб в одной из схваток с тварями, оставив после себя двух малолетних детей. И вот после его смерти там вообще не осталось адекватных людей, с которыми можно иметь дело.
Собственно, поэтому-то в последние несколько десятилетий я там и не появлялся.
– Все, – уронил Мор, заставив меня отвлечься от размышлений. – Этот дурак все-таки подставился. Интересно, его прямо тут сожрут или сначала утащат под землю?
Я оценил перемены на поле боя.
Мда. Лохматому и впрямь следовало убраться отсюда порталом сразу, как только стало ясно, что он окружен. Если уж он посчитал отступление ниже своего достоинства, то мог хотя бы перемещаться короткими перебежками, растягивая нежить по площади и методично уничтожая ее небольшими группами. Мог заманить их в какой-нибудь овраг, взобраться на крепкое дерево… да мало ли какие ухищрения применяют воины, чтобы одолеть превосходящего по численности противника?
Однако мрон вместо этого упрямо остался на месте, и его попросту задавили массой. Поэтому сейчас он уже не стоял, гордо вскинув голову, а валялся на земле окровавленной тушей, облепленный здоровенными пауками с головы до ног. Был многократно ранен, истощен и, судя по всему, оглушен. Однако есть его, вопреки предположению Мора, никто не стал – у пауков попросту не было ни голов, ни челюстей, ни тем более желудков, чтобы переварить свежее мясо.
А вот тот факт, что они не бросили его на месте, а вместо этого шустро куда-то поволокли, меня заинтересовал. Так что я спокойно проследовал за тварями и удовлетворенно кивнул, обнаружив, что шагах в ста от места схватки в земле зияет ровный прямоугольный проем. Рядом лежала такая же прямоугольная каменная плита. Ну а в проеме виднелась вполне себе аккуратная каменная лестница, по которой беспамятного мрона благополучно и протащили, сосчитав его затылком все до единой ступеньки.
После этого плита, тихо скрипнув, встала на место, полностью перекрыв подземный ход. Оставшиеся наверху пауки быстренько накидали сверху сухой листвы, земли и старых веток, а затем проворно вкарабкались на ближайшие деревья, где и застыли, почти скрывшись в густой листве и перестав подавать всякие признаки жизни.
– Как любопытно, – пробормотал я, остановившись под первым попавшимся деревом и глянув на сидящего на ветке паука.
Тварь никак на меня не отреагировала. Даже когда Мор подлетел поближе, она не пошевелилась и ничем не показала, что вообще его заметила.
– Интересно, кто их создал? – задумчиво проговорил призрак, облетев тварь дважды, но так и не получив реакции. – И почему они нас не замечают?
– Возможно, потому, что им дан приказ нападать только на живых?
– Или на тех, кто представляет угрозу для хозяина.
– Это легко проверить, – пожал плечами я, отступив от дерева. После чего подошел к подземному ходу, ногой разбросал листву с плиты и усмехнулся. – Ну что, костлявые, посмотрим, какие из вас получились сторожа?
Пауки, словно услышав, дружно шевельнулись, а как только я сдвинул ногой краешек плиты, с тихим шелестом посыпались с деревьев.
– Как думаешь, до рассвета управимся? – деловито поинтересовался я, засучивая рукава.
Призрак с сомнением оглядел окружившую нас стаю нежити, а потом вздохнул.
– Надо постараться. Признаться, мне тоже интересно, что там внизу, но без боя твари нас туда не пропустят.
* * *
– Ну? Что я говорил? – хмыкнул я, споро сбегая по ступеням лестницы. – Даже минуты не понадобилось, чтобы от них избавиться.
– Если бы я тебе не помог, ты бы до утра с ними провозился, – фыркнул Мор, неотступно следуя за мной.
– Если бы тебе не помог я, ты бы вообще ничего не смог с ними сделать.
Призрак на мгновение задумался, но потом неохотно признал:
– Твоя правда. Над чужими мертвецами я пока не властен, но силу ты мне вернул очень вовремя.
– Ты знал, что она погасит заклинание на костях? – полюбопытствовал я, не поворачивая головы.
– Нет. Раньше я ее в вашем мире не использовал.
– Значит, нам во всех смыслах повезло, – заключил я и ускорил шаг, предварительно выпустив на свободу проклятие, которое так здорово облегчило мне жизнь пару минут назад.
Признаться, проклятие я отпустил скорее машинально, чем в действительности на что-то надеясь. Раньше оно не влияло на чужие заклятия и не стремилось контактировать с какой-либо магией вообще. Живых – да, съедало за милую душу практически мгновенно, а вот заклинания…
Впрочем, дело, быть может, заключалось в том, что неизвестный колдун воспользовался не обычной магией и не магией крови, а какой-то иной разновидностью темного искусства. Может быть, даже смешанной. Собственно, я не успел разобраться, как именно он нанес заклинания на кости и что это были за символы. К сожалению, проклятие слизало их подчистую, поэтому теперь мне оставалось только найти и разговорить их создателя, который так далеко продвинулся в умении оживлять мертвых.
Кстати, под землей все было обустроено довольно сносно – ход, по которому мы шли, оказался достаточно широким, чтобы там поместился человеческий ребенок. Стены у него были относительно ровными, сам он шел прямо и куда-то вниз. Ну а то, что кости под ногами хрустели, так это проклятие благополучно сработало и разобрало костяных пауков на составляющие еще до того, как они успели ко мне приблизиться.
Собственно, исключительно благодаря этому нам никто не помешал и мы довольно быстро добрались до просторного помещения, зачем-то обклеенного осколками множества зеркал и до отказа забитого огромными сундуками.
Я поначалу решил, что наткнулся на схрон с сокровищами. Ну или хотя бы на склад с оружием, а может, и с ценными артефактами, которые кто-то для вящей безопасности сначала разрядил, а потом аккуратно сложил в одном месте. Однако все оказалось намного проще – в сундуках лежали всего лишь кости… много, очень-очень много костей, причем среди них практически не было человеческих.
– Так вот куда подевались все местные зверушки, – тихонько хмыкнул я, приоткрывая незнамо какую по счету крышку. – Мор, смотри, тут и звериные, и птичьи кости есть.
– Зачем колдуну столько? – озадаченно спросил призрак.
– Ну пауков-то он из чего-то создает. А тут – целый склад со всеми необходимыми материалами.
Темный бог на это ничего не сказал, но мне показалось, что он был не слишком доволен находкой.
– Смерть – важнейшая составляющая жизни, – подтвердил он мои догадки. – Но лишь тогда, когда она приходит в срок. А здесь – бессмысленная гибель множества существ. И целая толпа неупокоенных душ, которых кто-то загнал в ловушку. Эти зеркала… К сожалению, большинство душ грубо повреждены, словно их пытались вырвать из тела насильно. Часть вообще находится на грани развоплощения. Но самое скверное, что никто из них не может покинуть это место, и для них это худшее, что могло случиться.
Я покрутил головой, но, как обычно, ничего особенного не увидел, поэтому подозвал проклятие и взглянул на комнату через него. Только после этого мне открылась крайне неприглядная картина: сотни… тысячи… если не десятки тысяч бьющихся в агонии душ, которые были заперты в этом склепе, словно в тесной кладовке.
– Ты можешь им помочь? – спросил я, будучи не в силах представить, какую смерть приняли эти существа, если их души не смогли покинуть место своей гибели.
Темный бог остро на меня взглянул.
– Могу. Но для этого я должен вернуть свою силу полностью.
– Хм. А другие варианты не предусматриваются? – поинтересовался я. – Не думаю, что будет правильным организовывать спасение одних душ за счет уничтожения других.
– Ну… вообще-то для этого нужно всего лишь немного подождать. Или же ты мог бы попробовать сделать это сам. Сила-то у нас одна и та же.
Я на мгновение замер.
А ведь верно. Большая часть силы Саана сосредоточена внутри меня. И, что самое важное, она мне послушна.
– Что нужно делать? – деловито спросил я, решив, что это тоже будет полезный опыт.
– Для начала давай избавимся от колдуна. Ритуал несложный, но нам могут помешать, и вот тогда за последствия я не отвечаю.
Я согласно кивнул и, закрыв крышку сундука, двинулся дальше.
Что ж, позже так позже. Полагаю, еще один-два дня души могут и подождать, тогда как с колдуном действительно стоило разобраться побыстрее.
В общей сложности мы увидели еще три таких же проходных комнаты с висящими повсюду зеркалами и огромными запасами костей. Еще мы наткнулись на помещение, заполненное кусками льда, где хранились более или менее свежие тела. Причем человеческие тела, по-видимому, дожидающиеся разделки. После этой находки я ожидал увидеть клетку или камеру с еще живыми пленниками, однако коридоры двоились, троились, порой заворачивали обратно, путая и одновременно водя нас кругами. И за все время, пока мы бродили по этому лабиринту, второе зрение так и не подсветило мне ни одной зеленой ауры. Тогда как нежити, напротив, шаталось по подземелью столько, что яблоку негде было упасть, в том числе и в тех коридорах, куда я еще не заглянул.
Так что по сути это все-таки была скверна. Искусственно созданная, старательно оберегаемая, хорошо защищенная, но именно скверна. Правда, центром ее являлось не темное сердце, а всего лишь колдун… причем чрезвычайно циничный, опытный и до крайности жестокий колдун, который ради достижения своих целей не гнушался никакими средствами.
Наконец впереди забрезжил тусклый свет, и я оказался на пороге большого зала, смутно похожего на лабораторию. Под потолком мигали и переливались несколько находящихся на грани истощения магических светильников. Вдоль стены стояли лавки и шкафы с оборудованием. Там же были и уже знакомые мне сундуки, в которых лежали не голые кости, но целые фрагменты тел, с которых не успела сойти мертвая плоть.
А еще посреди комнаты стоял грубо сколоченный стол, опутанный какими-то разноцветными трубками. А на нем лежало обнаженное мужское тело со вспоротым животом, из которого торчали железные инструменты.
Я отозвал проклятие, отправив его прогуляться по углам в поисках добычи, тогда как сам подошел к мертвецу и мельком глянул на безобразную рану.
Фу, какая грубая работа. Края неровные, инструмент, которым вскрывали труп, судя по всему, давно не точили, в срезах видна грязь и комочки земли… до чего же неаккуратен этот колдун.
– Вилли, посмотри – он еще шевелится! – вдруг воскликнул Мор, зависнув над телом. – У него сердце бьется!
– А ауры уже нет, – пробормотал я, наклоняясь ниже, однако призрак был прав – тело на столе все еще было живым, тогда как душу, судя по всему, из него давно вынули.
– Знаешь, я многое видел в жизни, но это уже за гранью добра и зла, – с отвращением проговорил призрак.
Я же внимательно изучил неизвестного. Довольно быстро обнаружил, что он ко всему прочему практически обескровлен. Затем увидел торчащую из его руки толстую иглу, через которую куда-то в трубку уходила загустевшая кровь. Не поверил, что в таком состоянии от человека хоть что-то могло остаться. А потом приподнял бедолаге веки, оттянул верхнюю губу и с досадой отступил.
– Вампир!
– Кому понадобилось так издеваться над твоим подопечным? – тихо спросил призрак.
– Если б я знал…
Я покачал головой и позволил проклятию накрыть неподвижное тело черным саваном. Душу, конечно, ему уже не вернуть, но в данном случае смерть будет милосердием. Ну а когда от тела остались лишь кости и скалящийся клыками череп, я отвернулся и, подняв взгляд, наткнулся на стоящую в дальнем углу скособоченную фигуру, которая, судя по всему, только что зашла в лабораторию и точно так же опешила, увидев меня возле стола.
– Ты-ы?!.. – надтреснутым голосом прошептала она, неверяще тараща на меня свой единственный глаз.
Я нахмурился.
Фигура была мне незнакома – слишком кривая, вся какая-то нескладная, как костяные пауки, которых я недавно уничтожил. Лысая голова, почерневшая, словно от огня; покрытая струпьями морщинистая кожа, обвисшие веки, грубые шрамы на щеках, как если бы оттуда кто-то срезал целые пласты плоти, а потом заново их пришил. С туловищем та же беда – одетое в грязные лохмотья, оно выглядело непропорционально большим. Тогда как конечности, напротив, несоразмерно маленькими. Причем, судя по ногтям и форме пальцев, одна из рук явно принадлежала женщине, тогда как вторая – определенно мужчине. Ноги тоже были разными. Да и держался на них гость не слишком уверенно, словно только что их поранил или же… заново пришил?
– Гнор?!
– Не может этого быть, – пробормотал Мор, во все глаза рассматривая мертвого старика. Тот, в свою очередь, ошарашенно уставился на него. – Это что же, он до сих пор не помер?!
Ни ауры, ни сердцебиения, ни даже нормального человеческого облика у Гнора давно не было. С тех пор, как мы расстались, прошло больше двух столетий, лекарства от своей болезни старик, по-видимому, так и не нашел. Но, похоже, от идеи вечной жизни не отказался и все эти годы упоенно резал людей и нелюдей в надежде найти недостающий компонент для своего воскрешательного эликсира.
Сколько народу погибло от его руки, трудно сказать, но судя по тому, что в конце концов Гнор решил обосноваться в Айре, в империи его проделки уже заметили. Здесь, правда, он объявился недавно. Лет десять или чуть больше назад, если верить Нардису. Но если он за такое короткое время успел так много народу извести, то работал явно не покладая рук. Да и как иначе, он же не устает, не спит, не ест… Фанатику мало нужно для счастья. А когда этот фанатик еще и зомби, он способен и вовсе ни на миг не прерываться.
Вот ведь сумасшедший старик…
Впрочем, даже в таком состоянии мой бывший помощник, некогда неплохой колдун, а заодно вор и обманщик, глупцом отнюдь не был. Мгновенно сообразив, чем ему грозит наша встреча, он на удивление проворно отпрянул, нажал на какой-то рычаг в стене. Одновременно с этим сбоку от него открылась узкая железная дверца, куда ополоумевший колдун на удивление шустро нырнул и так же шустро ее захлопнул. Буквально за миг до того, как в нее врезался мой кулак.
Дверь тут же снесло с петель, но Гнора за ней уже не было – судя по всему, старик заранее продумал пути отхода, поэтому сейчас поспешно улепетывал по узкому подземному тоннелю, сидя на загривке гигантского костяного паука, который, словно заправский скакун, во всю прыть нес его прочь из лаборатории.
– Будь ты проклят, Вильге-э-эльм! – взвыл зомби-колдун, который в свое время отказался ко мне прислушаться. – Будь прокля-а-ат…
– Эй, я чувствую живых! – неожиданно воскликнул призрак, когда я уже собирался последовать за пауком: к Гнору у меня появились вопросы. – Кажется, вампир тут был не один!
О. Значит, у старика все-таки имелись пленники?
Я в сомнении покосился на опустевший тоннель.
– Они в подвале, – скороговоркой проговорил призрак. – Внизу. Ауры совсем тусклые, едва теплятся. Еле их засек, и то лишь потому, что один из них пошевелился.
Я с сожалением отвернулся от потайного хода.
– Ладно, веди. Своих надо выручать.
Мор тут же провалился куда-то вниз, сквозь земляной пол. Потом вернулся, чтобы показать дорогу. И всего через несколько минут я уже стоял перед большой железной клеткой, внутри которой на полу лежали двое.
Одним из пленников оказался опутанный цепями, с ног до головы покрытый кровью, беспамятный и абсолютно беспомощный мрон в зверином обличье. А второй оказалась девушка… неимоверно худая, со впалыми щеками, спутанными волосами неопределенного цвета и с до крайности тусклой, практически не определяющейся аурой, при виде которой я свел брови к переносице и понял, что теперь, помимо вопросов, к Гнору у меня появились и личные счеты.
