Александр Зиборов
Оазис Чёрного джинна и другие волшебные восточные сказки
Рука мастера
Давно это было. Те далёкие времена даже деды наших дедов не застали. Но в памяти людской это сохранилось. Наверное, история того заслуживала. Так ли это на самом деле – судить вам.
Большой и сильной страной управлял жестокий падишах. Он владел вазой невиданной красоты. Говорили, что лучше её не сыскать на всём белом свете. Она стоила подати с целой страны. Об этой вазе поэты складывали звучные песни и о ней с придыханием в голосе говорил народ. Тщетно мечтали взглянуть на неё владыки сопредельных государств. Сулили немалые богатства, но – тщетно.
Падишах очень дорожил вазой и хранил её в изукрашенном искусной резьбой, инкрустацией и драгоценными камнями сундуке из сандалового дерева, обёрнутого многими слоями шёлка, парчи и ваты. Сундук этот запирался на крепкий замок, а ключ от него властелин хранил у себя, не доверяя даже своим самым верным слугам. Время от времени он доставал вазу и любовался ею в одиночку, а у всех дверей и окон снаружи комнаты стояла бдительная стража, которой было велено убивать любого, кто посмеет приблизиться.
Однажды приключилась непоправимая беда: падишах неосторожно выронил вазу, она упала на пол и – трах! – разбилась. Великим криком вскричал властелин, вырвал из своих редких волос целую прядь и заплакал горьким плачем, но было уже поздно – вместо прекраснейшего творения перед ним лежали обломки.
– О горе горькое! – схватился он за голову. – Что мне теперь делать?!
Когда горе его немного улеглось, падишах повелел собрать лучших гончаров со всей обширной страны. Скоро их пригнали в столицу. Образовалась огромная толпа человек в двести.
Он пришёл, оглядел их суровым взором и приказал починить вазу, да так, чтобы она ничем не отличалась от прежней.
– Иначе, – пригрозил грозный повелитель, – палач укоротит каждого из вас на голову! Приступайте к делу немедленно!
Делать нечего, гончары поспешно принялись за работу, но сколько они ни бились, ни старались, а починить вазу, конечно же, не смогли. Ещё и потому, что слишком много их было, к осколкам вазы могли подступить немногие. Они спорили между собой, препирались и в конце перессорились, не в силах сойтись в едином мнении. Только что не подрались, опасаясь охранявших их стражников.
Пришлось гончарам признать своё бессилие.
Нахмурился падишах, обуреваемый неистовым гневом, готовый сделать страшный жест пальцем, которым он отправлял на казнь людей, но тут к его трону сквозь толпу пробился мастер-гончар, самый умелый и прославленный из всех. Он уезжал за пределы страны к родственникам, а когда узнал о случившемся, то поспешил на родину. Мастер бесстрашно предстал перед владыкой и сказал твёрдые слова, в которых сквозила мудрость:
– О великий государь, никто, кроме всевышнего, не способен сделать бывшее не бывшим, а поломанное – целым. Переложи вину этих людей на меня и отпусти их с миром. Я берусь изготовить вазу, которая ничем не будет отличаться от той, что оказалась разбитой.
Падишах сдержал свой гнев, надолго задумался, потом спросил:
– За какой срок ты берёшься исполнить сказанное?
– Дай мне месяц. И если ты решишь, что я не сдержал слово, делай со мной всё, что хочешь. Я в твоей власти.
Падишах засомневался, он не верил обещанию, но потом всё же согласился:
– Так и быть, даю тебе, о ничтожный, месяц сроку, и только один месяц! Но смотри, если твоё творение хоть в самой малости уступит моей прекрасной вазе, я прикажу казнить тебя наихудшей казнью, которая только существует. Иди, работай! Поручаю дать тебе всё необходимое для работы и строго охранять, глаз не спускать круглосуточно!
Гончара повели в мастерскую. У окон и дверей встали стражники – нести охрану, дабы он не сбежал. А мастер, не обращая на них внимания, принялся за работу. Трудился много дней, не покладая рук и изготовил вазу. Посмотрел, мысленно сравнил с той, что была у падишаха, и сам признал, что она не походит на неё. С огорчением отставил в сторону. Даже руки его опустились. Покачал головой и отправился отдыхать, решив повторить попытку, но уже с большей собранностью и напряжением всех сил…
Назавтра он опять усердно принялся за дело. На этот раз он трудился с удвоенной энергией, вкладывая в работу всю душу… А когда посмотрел на результат своих многодневных трудов, то сокрушённое покачал головой: нет, не похожа, ничем не похожа, у падишаха была совсем другая.
Сделав краткую передышку, мастер принялся за новую вазу. На этот раз он показал всё, на что был способен, работал как никогда прежде, зная, что неудача принесёт ему смерть. И ваза вышла такой красивой, какой у него не получалась ни разу в жизни. Мастер сам восхитился своему умению, возрадовался великой радостью, испытывая гордость за себя, но когда вспомнил, какой была ваза владыки – понурился, посерев лицом: на неё она была совсем не похожа. Он и на сей раз не добился желаемого подобия. У гончара даже слёзы выступили из глаз от огорчения.
Было уже поздно, и он пошёл отдыхать. Спал беспокойно, а едва засветило солнце, вскочил с постели и поспешил начать работу. Трудился не один день с утра до позднего вечера, а когда закончил, то и на сей раз признал, что его вновь постигла неудача…
Времени оставалось мало, мастер даже засомневался: удастся ли ему создать новую вазу? Взялся за работу исступлённо, понимая, что решается его судьба: ежели и на этот раз ему не удастся добиться желаемого сходства, то жестокосердный владыка прикажет предать его мучительной казни.
Работал он как никогда прежде: каждое его движение было рассчитано, каждый жест осмысленным и полным значения, он всё видел, всё замечал. Его искусные руки мяли глину, послушно принимавшую нужную форму… В этот раз мастер превзошёл самого себя – его новая ваза оказалась намного лучше предыдущих, но сходства с вазой падишаха не имела. От отчаяния у гончара опустились руки…
Тут он услышал шум на улице и уверенную поступь за стеной. Кто-то державным шагом вошёл в комнату. Мастер поднял голову.
Это был падишах, горевший желанием увидеть творение гончара. Он грозно посмотрел на него и сказал:
– Назначенный срок миновал. Где обещанная тобою ваза? Сумел ли ты, о ничтожный, сделать её не хуже моей?
Мастер честно признался:
– Нет, мне не удалось добиться этого. Увы, несмотря на все мои старания, меня постигла неудача. Сходства добиться я не сумел.
Он печально вздохнул, в последний раз посмотрел в окно на деревья и далёкое синее небо, в котором вольно летали птицы. Он больше не увидит их вновь – до конца сегодняшнего дня его казнят…
Падишах страшно разгневался. Топнул ногой, призывая стражу, но тут его взор упал на ряд ваз. Их было пять. Владыка застыл в оцепенении, пожирая их глазами: ничего подобного ему ещё видеть не доводилось. Его разбитая ваза была в тысячу раз хуже наихудшей из них, а самая последняя затмевала своим совершенством и красотой все остальные.
– Откуда они у тебя? – молвил изумлённый падишах.
– Их сделал я сам, – ответил мастер, разводя руками, – но ни в одной мне не удалось добиться сходства с твоей разбитой вазой. Я не сдержал своего слова и признаю, что заслуживаю смерти.
– Эй, стража! Все сюда! – загремел на всю комнату громоподобным голосом падишах. В ту же секунду в комнату вбежали могучие воины, обнажив мечи. – Охраняйте этого человека, как самих себя! Вы отвечаете за его драгоценную жизнь. И ежели хотя бы один волос упадёт с его головы – вы лишитесь всех своих волос вместе с головами. Равного ему мастера ещё не создавал всевышний, и хвала всему сущему, что он живёт под нашим необоримым владычеством!..
Падишах был крайне жестоким, но всё же умным человеком. Он понял, что этот гончар – истинный мастер, следующий в своём деле только законам красоты и совершенства. Даже под страхом лютой смерти он не смог покривить душой и заставить себя сделать творение хуже, чем был способен: каждая последующая ваза выходила у него лучшей предыдущей, хотя и не похожая на ту, что была разбита. В этом он с собой совладать не смог даже под угрозой неминуемой лютой смерти.
…Говорят, падишах столь дорожил своими вазами, что спрятал их в тайник, вход в который не знал никто, кроме него самого. Там в одиночестве он любовался своим сокровищем.
В предназначенный срок владыка умер, но отыскать его сокровище не удалось даже самым ловким ловкачам. Наверное, и ныне эти пять ваз находятся в неизвестном нам месте. Может быть, когда-нибудь кто-то случайно наткнётся на захороненный клад, и тогда ошеломлённому взору предстанет чудо – пять чудесных ваз, в которых воплотилась честная душа настоящего мастера.
Волшебное дерево
Давным-давно это было. В далёком горном кишлаке жил Бобоназар. Бедняк из бедняков. Носил он не одежды, а сплошные заплатки, которые сидели друг на друге. Его жена Бибигуль едва успевала их пришивать. Деньги у него появлялись так редко, что он даже плохо помнил, как они выглядят.
А вот зато детей имел много – одиннадцать: Аноргуль, Лола, Ситора, Мирзо, Рустам, Бахром, Гульчехра, Саида, Хамид, Джамшед и маленькая Зарина. Последней всего-то годик исполнился. Соседи удивлялись: и как только всё семейство размещается в маленькой старой саманной кибитке?! Но в тесноте, известное дело, не в обиде.
Однажды в краю выдалось чересчур знойное лето. Дожди не выпадали долго, земля высохла и все посевы у бедняков выгорели. У богачей же они радостно зеленели, ибо те отвели всю воду на свои поля и сады. И урожай у них выдался отменный: стебли гнулись под тяжестью налитых соком колосьев, деревья стояли, усыпанные сочными плодами. Ветви гнулись под ними, только чудом не ломались.
Убирать обильный урожай богачи нанимали бедняков. Плату же назначали самую ничтожную, ведь желающих поработать было очень много. Иные даже ссорились между собой, врагами становились на очень долгое время.
Пошёл и Бобоназар собирать персики к Султанбаю. Целый день от утренней зари до заката трудился. Потом едва спину разогнул – вся одеревенела, с трудом разогнул её, намозоленные пальцы ныли, а ноги дрожали от усталости. Султанбай же за такой тяжкий труд швырнул ему несколько медяков да насыпал в полу халата тех персиков, что похуже, и велел убираться со двора.
Едва передвигая ноги, поплёлся Бобоназар домой, а у ворот его встретила гурьба детишек, своих и соседских. Каждого оделил персиком Бобоназар и ещё два у него остались. «Вот и хорошо, – подумал он, – один отдам жене, а второй съем сам».
Тут он увидел дервиша в стоптанных ичигах и в таком изодранном и грязном халате, что даже невозможно было определить его первоначальный цвет. Шёл странник, опираясь на кривую клюку, еле ноги волоча от голода. Подошёл и слабым голосом попросил подаяние.
Сжалился Бобоназар и дал ему одну из монет, а потом выбрал персик посочнее и протянул нищему, подумав: «Сам-то я ладно, как-нибудь обойдусь, а он может умереть от голода».
Поблагодарил его дервиш. Не спеша, съел беззубым ртом сочный фрукт. Вытер губы от обильного сока, а косточку протянул Бобоназару:
– Возьми, добрый человек, и посади в своём саду, хорошо полей и тебе добром за добро воздастся.
Сказал так и заковылял дальше. Не успел Бобоназар опомниться, как дервиш словно в воздухе растворился, хотя двигался, вроде бы, очень медленно, едва ноги переставляя. Просто чудо.
Даже засомневался Бобоназар: а был ли он? Потом подумал: «Видимо, это святой человек, нужно его слова исполнить».
Ребятишек своих на речку за водой послал, а сам принялся копать в саду ямку. Хорошо взрыхлил почву, положил косточку и засыпал землёй. Потом обильно полил водой.
Утром проснулся, в сад вышел и ахнул: там за ночь дерево выросло. Само невысокое, любую веточку можно рукой достать, но развесистое и всё усыпано различными фруктами, да так, что под ними даже листьев не видать! И чего только на нём не было! Друг подле друга росли нежные персики, тугие сочные яблоки, душистые груши, янтарный инжир, увесистые гранаты с рубиновыми зёрнами, крепкокорые грецкие орехи, грузные медовые кисти винограда разных сортов, радостно пламенеющие вишни, похожие на золотые слитки абрикосы… Всего и не перечесть!
Вначале глазам своим не поверил Бобоназар. А как опомнился, за женой и детьми побежал. Они пришли, увидели чудо-дерево и несказанно удивились. Бибигуль долго слои глаза протирала, не верила, что видит подобное чудо.
А вскоре весь кишлак собрался, все хотели посмотреть на диковинку. Жаль, что нас с вами там не было!
Смеётся от радости ребятня, утирает слёзы Бобоназар с женой и всем раздают фрукты. Но сколько их ни брали с дерева, сколько ни срывали – меньше не становилось. Сорвёт кто яблоко – на этом месте другое вырастает, прямо на глазах наливается соком. Каждому односельчанину по корзине добрый старик наполнил плодами, а на дереве их не убавилось.
С этого дня семья Бобоназара зажила безбедно: еды у них теперь имелось вдосталь. И соседям помогали. Те же в долгу не оставались: проезжая мимо на ослике, дровосек скидывал вязанку дров у ворот их дома; заходил маслодел и заносил касу масла; охотник оставлял фазана или куропатку: лепёшечник – только что испечённые лепёшки; портной – рубашку, а то и халат… И сами они с пустыми руками не уходили – каждого хозяин оделял фруктами со своего волшебного дерева.
Уважаемым человеком стал в кишлаке Бобоназар. Даже баи стали первыми с ним раскланиваться и усиленно зазывать в гости. Односельчане предупреждали: не води дружбы с богатеями, к добру это не приведёт. Известное дело, с кем поведёшься, от того и наберёшься.
Об этом хорошо сказал поэт:
«Скакун арабский мой потёрся возле клячи,
И нравом стали иной, и бегать стал иначе».
Поначалу Бобоназар внимал их советам и отказывался, но потом всё же стал принимать приглашения. Лестным казалось недавнему бедняку уважительное отношение баев, ведь те принимали его с большим почётом, приятные слова говорили, льстили, расхваливали наперебой…
Вскружило всё это голову Бобоназара. Мало ему стало имеющегося достатка, стал он посылать детей на базар – продавать плоды чудо-дерева. Люди покупали их охотно, ведь таких сочных вишен, освежающих груш, огромных гранат, солнечно светящихся персиков не имелось даже в садах самого бухарского эмира.
Незаметно менялся нрав Бобоназара. Односельчане удивлялись: денег у него появилось много, а вот доброты, сострадания к ближним поубавилось. Уже сам он стал ездить на базар и продавать фрукты втридорога, подолгу торгуясь из-за каждого медяка. Совсем человек совесть потерял. Сосед разорился, в долги влез, так Бобоназар купил его участок земли и присоединил к своему. Новый дом к старому пристроил, семь сундуков с добром накопил.
Изменился не только нрав Бобоназара, но и его внешность: он толстел прямо-таки на глазах. Три подбородка наел. Шея толще головы была.
Ходил степенно, живот при этом колыхался, словно там метался барашек. Целыми днями только и делал, что торговал на базаре или лежал на тахте в тени виноградника и пил кок-чай со сластями. Особенно он любил вкуснейшую кунжутную халву и пахлаву. Или в гости к баям ходил – они стали его лучшими приятелями. В подарок им носил доверху нагруженные фруктами корзины. Не сам, конечно, а даст какому-нибудь мальчугану мелкую монетку – тот и тащит, сгибаясь в три погибели под тяжёлой ношей, а Бобоназар впереди налегке шагает, спесиво задрав нос к небу. Нищим подавал обычно самую мелкие монетку, а зачастую, когда они встречались ему на пути, норовил пройти мимо, презрительно отвернув голову в сторону.
Бедняки всё реже и реже заходили в его дом – уж больно спесивым и жадным стал хозяин. Всех встречал неприязненным взглядом, только что со двора не гнал, и с такой неохотой разрешал рвать плоды со своего чудесного дерева, будто от собственного тела отрывал кусок мяса. И всё вздыхал, подсчитывал, сколько бы он мог выручить за эти фрукты на базаре. Страшно багровел от злобы, она его буквально душила. А в один день купил двух щенков волкодавов. Скоро они выросли и стали такими огромными псами, что никто и близко не рисковал к дереву подойти, далеко кругом обходили.
По ночам ему спалось плохо, терзали думы о ворах, ведь недаром сказано, что худшее из всех видов – такое рабство, когда человек становится рабом богатства. Ни днём, ни ночью нет ему покоя. Только разговоров и дум о том, как бы побольше добра скопить да наполнить ещё один сундук одеялами, халатами, платками, да как устеречь их от злоумышленников. Особенно недоверчивы к другим вот таким скоробогачи, в каждом видят негодяя.
Однажды проходил по кишлаку нищий и обратился за подаянием к Бобоназару. Тот доселе не отказывал таким, но на сей раз жадность застила ему глаза, он и головы не повернул в сторону просителя – наотрез отказал.
Тихо произнёс странник:
– Правду говорят люди, что жир корысти плотным слоем покрыл твои глаза, уши и сердце. Глух и слеп ты к мольбам бедняков.
Обозлился Бобоназар, ногами от возмущения затопал, вознамерился было обругать дерзкого бродягу, повернулся и… обомлел: перед ним стоял тот самый святой дервиш, что когда-то дал ему косточку от персика. Ругательства застряли в горле Бобоназара, словно он подавился ими. Комом застряли в его горле. Едва дышал.
Странник же направился прямо в сад и огромные злющие псы-волкодавы его не тронули, а побежали рядом, скуля и помахивая хвостами. Подошёл он к дереву, сорвал один персик и в тот же миг исчез.
С этого дня дерево начало сохнуть и чахнуть. Фрукты же, когда их срывали, больше уже не вырастали. Скоро совсем высохло, как рьяно ни поливал, ни ухаживал за ним Бобоназар, и превратилось в сухую палку.
…Что далее приключилось с Бобназаром – нам неведомо, забыли о нём люди. И поделом: он о них не думал, и они ему отплатили тем же. Но память о волшебном дереве сохранилась и передаётся из поколение в поколение. О нём я слышал от своего деда, а ему рассказала его бабушка. Говорил он, что чудесное дерево вновь должно на земле вырасти, когда переведутся люди, подобные Бобоназару. А когда такое будет, не знаю, сами решайте.
ФОТО НА ОБЛОЖКЕ: Pixabay License. Бесплатно для коммерческого использования. Указание авторства не требуется: РИСУНОК НА ОБЛОЖКЕ: Pixabay License. Бесплатно для коммерческого использования. Указание авторства не требуется: egypt-1980586_1280
