Александр Зиборов
Мой Шерлок Холмс и доктор Ватсон
Скоро мы уже были на станции. Едва я сошёл, как кучер, круто натянув левую вожжу, развернул экипаж и умчался, даже не взглянув в мою сторону.
Багаж уже ждал меня на вокзале.
Забрав его, я прошёл до второго от начала купе первого класса. Нашёл его без труда, ибо оно единственное имело надпись "Занято".
С тревогой принялся дожидаться своего друга. Меня тревожило его отсутствие. Напрасно я выискивал в снующих потоках людей его высокую худощавую фигуру. Прошёл по перрону взад-вперёд.
Когда вернулся, в купе увидел итальянского патера, которого почему-то посадили в моё купе. Он едва говорил по-английски ломанными фразами, потому разговаривать с ним было бесполезно. Я отвернулся к окну.
Мои опасения росли. Неужели случилась какая-то беда?
Все двери вагонов закрылись. Раздался свисток и поезд тронулся. Почти сразу за ним я услышал знакомый голос за своей спиной:
– Милый Ватсон, вы даже не соблаговолите поздороваться со мной!
Я оглянулся и застыл пораженный. Передо мной стоял престарелый итальянский священник: но в следующую секунду он выпрямился, перестав сутулиться, и преобразился – морщины на лице разгладились, нижняя губа перестала выдвигаться вперед, а рот – шамкать, в глазах блеснул прежний, знакомый мне огонёк.
Только когда поезд отошёл от станции, Шерлок Холмс снял с себя чёрную сутану со шляпой и упрятал в саквояж принадлежности своего маскарада.
Он был уверен, что Мориарти непременно станет преследовать нас.
Так и случилось. Мы вышли в Кентербери, хотя наши билеты были куплены до конца следования, оставив в камере хранения ушедшего далее поезда наш багаж. Преследовали могут установить за ним наблюдение, ожидая нас, и ошибутся…
Тут вдали над Кентским лесом показалась едва заметная струйка дыма, а через минуту мимо нас прогрохотал экстренный поезд. На нём нёсся нам вдогонку профессор Мориарти, не подозревая о нашем неожиданном маневре. Мы заметили его, успев спрятаться за горкой каких-то тюков на перроне, не дав себя при этом заметить.
Спустя час мы уже ехали в Ньюхейвен.
Потом добрались до Брюсселя, где провели два дня, затем перебрались в Страстбург. Вечером Шерлоку Холмсу пришла телеграмма из лондонской полиции, из которой он узнал, что всю шайку арестовали, но её главе удалось бежать. Мой друг стал требовать моего возвращения в Лондон, сказав:
– Теперь я для вас слишком опасный спутник. Мориарти потерял всё. Если он вернётся в Лондон, он погиб. Насколько я понимаю его характер, он направит теперь все силы на то, чтобы отомстить мне. Профессор очень ясно высказался во время нашего короткого свидания, и я уверен, что это не пустая угроза. Право же, я советую вам вернуться в Лондон, к вашим пациентам.
Но я наотрез отказался покинуть его в такую минуту. Мы долго спорили об этом в ресторане страсбургской гостиницы, в конце концов, он сдался. В ту же ночь мы отправились в Женеву.
В своих записках, озаглавленных как "Последнее дело Холмса", я не упомянул о некоторых наших перемещениях по континентальной Европе. Мой друг тогда образно и точно сказал, что у охотника одна дорога, а у зверя – много дорог. В том смысле, что он теперь был зверем и мог выбирать пути бегства. Его преследовал невероятно умный "охотник", а потому следовало предельно затруднить ему поиск следа.
Мой друг принимал спонтанные решения, чуть ли не в последнюю минуту, а порой тут же менял их, надеясь этим предельно затруднить наш поиск для гения преступного мира. Побывали мы во многих местах, нигде не чувствуя себя в безопасности, ибо знали о неутомимо преследующем нас "охотнике", но избавлю читателей от излишних подробностей наших перемещений.
Почти целые сутки мы пробыли в Эрстфельде. Городок этот небольшой, скорее разросшееся селение, но он стал весьма заметным и значительным транспортным узлом Швейцарии после ввода в строй железнодорожного тоннеля через центральные Альпы. Тоннель именовался Сен-Готардским и словно пробудил Эрстфельд от длительной спячки, город тут же принялся расширяться и благоустраиваться.
Моему другу, да и мне тоже, хотелось посмотреть на самый длинный на планете тоннель, а потому мы взяли билеты до Бьяска и скоро оказались в купе поезда, где уже находилось четверо мужчин.
Шерлок Холмс тут же окинул цепким взором всех, несомненно, пытаясь понять: нет ли здесь подручных профессора Мориарти, не грозит ли нам от кого-то опасность? А затем погрузился в свои размышления. Его неутомимый мозг никогда не прекращал свою вулканическую деятельность, результаты которой лишь иногда прорывались наружу и становились видимыми, как при извержении вулкана.
Не скрою, я тоже уже приучился за последние дни быть настороже, стал подозревать чуть ли не каждого встречного в недобрых намерениях. Тут тоже пригляделся к своим попутчикам.
На одной скамье у окна сидел тирольский сельчанин с морщинистым лицом в своей национальной одежде, а рядом с ним представительный мужчина, одетый в безукоризненный костюм с превосходными манерами. Он мне понравился ещё и тем, что почти бегло говорил по-английски, это обнаружилось, когда я занял место около него. Мой друг сел напротив меня рядом с явно нетрезвым мужчиной с багровым носом (от пьянства?) и неряшливо завязанным галстуком, который вёл себя довольно развязно, что мне всегда претило. Далее находился невысокий худощавый мужчина с предельно серьёзным выражением лица. Его брови были насуплены, а тонкие губы плотно сжаты. На коленях он держал небольшой портфель, хотя мог положить его на верхнюю полку. Но почему-то не сделал этого.
В этой мужской компании нам предстояло доехать до Бьяска. Оттуда мы планировали добраться до Лугано, а там рукой было подать до Италии. Мне нравился Милан, хотелось его поглядеть, но пока мы его не обсуждали, оставили до других времён, ибо обстоятельства могли сложиться для нас самым невероятным образом.
Состав двинулся, меня отклонило на спинку скамьи. Оказалось, что я сижу лицом по направлению движению поезда. Порадовался этому, это было более приятно, чем сидеть на противоположном сиденье. Моему другу, наверное, было всё равно, он погрузился в свои размышления.
От нечего делать я принялся просматривать купленный на вокзале буклет о местных достопримечательностях. Сразу принялся читать про тоннель…
Прокладка в горных толщах Швейцарских Альп Сен-Готардского или Готардского двухпутного тоннеля была завершена 1 марта 1880 года. При этом извлекли 840 000 кубических метров местных пород. Его длина составляла 15 километров, ширина 8 метров, высота от уровня головок рельсов до ключа свода 6 м. В наивысшем месте тоннель проходил на высоте 1 154,55 метров над уровнем моря. Сооружение тоннеля обошлось примерно в 4 000 франков за погонный метр, а весь тоннель – 17,4 тонны золота.
«Ничего себе», удивился я, представив себе такое огромное количество драгоценного металла. Весьма впечатляюще!..
Принялся читать дальше.
Сент-Готардский тоннель являлся самым длинным среди себе подобных. Автор буклета взахлёб писал о нём, как о символе покорения природы человеком.
Я узнал, что на всём пути строительства шли научные исследования, брались образцы породы и замерялась температура. По мере углубления в недра Швейцарских Альп она повышалась, пока не достигла +34 градусов. Эта цифра снова заставила меня удивиться: "Как в Африке!" Наверное, рабочим было нелегко трудиться в подобных условиях.
По официальным данным, на строительстве туннеля погибло 177 человек. Однако иные полагают, что реальное число жертв могло быть куда больше, вплоть до 500 человек. Статистика не учитывала, например, рабочих, с серьёзными ранениями вернувшихся домой и там уже умерших от них. Но даже, несмотря на это, желающих тут поработать имелось предостаточно, ибо платили немало. В среднем рабочий получал сто франков в месяц, из коих, впрочем, 15-20 франков приходилось платить за комнату на двоих в бараке…
Тут же в буклете было написано про Альпийский поход осенью 1799 года непобедимого русского полководца Александра Суворова, который провёл свои войска через считавшийся непроходимым Сен-Готардский перевал. Русские шли с боями, не только отражая превосходящих силы французов, но и громя их. Особенно напряжённым оказался бой за обладание Чёртовым мостом. На скалах возле ущелья Шолленен выбит крест в честь подвига русских солдат…
В буклете оказалась кратко изложенной легендой, почему такое название получил мост.
Некогда в здешних местах обитал чёрт, а когда сюда пришли люди и принялись строить мост, он обозлился на них и потребовал отдать ему душу того, кто первым пройдёт по новому мосту через реку. Строители согласились, а при открытии моста первым пустили через него специально пойманного для этого горного козла.
