Александр Абалихин
Послание, или Зов утомлённой Земли
Часть 1. Кража на Лиговском проспекте
Глава 1
– Можно не шуметь? Гремишь инструментом на весь подъезд! – с раздражением произнёс высокий худощавый седовласый человек в сером плаще.
– Сейчас сам будешь работать, – огрызнулся молодой низкорослый толстяк в короткой чёрной куртке, вытирая со лба пот своей чёрной вязаной шапочкой.
Они уже несколько минут суетились на лестничной площадке перед массивной коричневой деревянной дверью.
На верхних этажах заскрипела дверь, и послышалось тявканье собачонки. Толстяк с силой надавил плечом на дверь. Раздался треск выламываемого замка.
Взломщики зашли в квартиру и плотно прикрыли за собой тяжёлую дверь.
– Только не включай свет! – предупредил долговязый.
Толстяк включил карманный фонарик, осветил коридор и прошипел:
– Живут же люди! Какой огромный коридор! Представляю, какие здесь комнаты!
– В недавние времена такие квартиры иногда доставались владельцам комнаты в коммуналке после смерти соседей, – сказал хрипловатым голосом долговязый.
Они прошли в гостиную. Луч фонарика высветил небогатое убранство комнаты: круглый стол, стулья, диван, старомодный сервант и массивный шкаф. В углу, на невысокой тумбе, стоял старый телевизор.
– А живёт хозяин этой дорогущей квартиры довольно бедно. Обстановка так себе, а ещё профессор! – заключил худощавый гость. – И поживиться здесь нечем. Вот потому-то Григорьич и не велел ничего брать, кроме деревянного индейского талисмана, который профессор из-за границы привёз. Посвети-ка, Николай, на сервант. Ничего не видишь?
– Кроме рюмок и вазочек здесь ничего нет, – пробурчал толстяк, направивший фонарик на полки серванта.
– Может, он в шкафу эту вещицу прячет или на книжных полках? Посмотри, сколько книг! Зачем ему столько? Наверняка, он их все не прочитал… В общем, на полках никаких предметов, кроме книг, нет, – заключил долговязый.
– Да уж! Так мы до утра будем талисман искать. Ещё придётся в сливной бачок заглянуть, – вздохнул толстяк. – Может, там этот индейский Буратино плавает? Семёныч, давай всё начнём перетряхивать. И чего от меня хочет шеф? Я ведь никогда раньше квартиры не грабил.
– Да не дёргайся ты… Мы и не грабим вовсе, а ищем нужную вещь, которая не принадлежит хозяину этой квартиры.
– Красиво и культурно мысли излагаешь, Семёныч! Интеллигентный ты человек! – заметил толстяк.
– Хватит болтать! Ты лучше скажи, где бы ты такую штуковину хранил, окажись на месте профессора?
– Нигде бы не хранил. Я бы её выбросил.
– Ну, и дурак! Знаешь, сколько подобные вещицы у коллекционеров стоят!
– По-моему, Григорьич преувеличивает ценность этого индейского талисмана, – буркнул толстяк.
Незваные ночные гости прошли в другую комнату. Луч фонарика заскользил по прикроватной тумбочке и широкому подоконнику, уставленному кактусами.
– Нет тут никаких деревянных фигурок. В спальне вряд ли он стал бы хранить талисман, – бормотал толстяк. – Всё-таки эти штуковины несут в себе отрицательный заряд.
– Начитался ты всякой ерунды, Николай! Да и шеф наш недалеко от тебя ушёл. Увлёкся Григорьич эзотерическими делами… Понятно, что талисман ему понадобился срочно – коллекционеры хорошие деньги могут за него дать, но зачем потребовалось ещё и экстрасенса к делу привлекать? Помнишь, Григорьич нас ясновидящего заставил посетить? А тот так толком и не рассказал, где этот талисман у профессора может храниться. Вот ты мне скажи, за что этим ясновидящим большие деньги платят? И что он нам толкового рассказал? Мол, искомая вещица перемещается по всей квартире этого учёного. Что за чушь! Ещё этот экстрасенс ненатурально закатывал глаза и шептал заклинания. Умеют же эти шарлатаны деньги зарабатывать!
– Семёныч, что это? – прошептал толстяк, когда луч фонарика высветил висевшие на стене над диваном три жуткие маски.
– Что задрожал, Коля? Это ритуальные маски дикарей. Их шаманы надевают по местным праздникам.
– А зачем же такие страшные рожи над диваном развешивать?
– Чтобы злых духов отпугивать. Вроде нас с тобой, Коля! – хохотнул долговязый вор.
– Так ведь профессор под такой защитой наверно и хранит талисманы. Они могут в этой комнате быть.
– Да профессор вообще может эту вещицу в разных местах держать. То – в гостиной, то – на кухне, то – в спальне. День – тут, день – там… Вот тебе и объяснение слов ясновидящего про перемещающуюся по профессорской квартире вещицу. Тогда понятно, что хорошо оплачиваемый экстрасенс в тумане своего воображения видел.
– Семёныч, лучше не шути про экстрасенсов.
В этот момент на кухне послышался звон посуды и грохот.
– Что это?! – прошептал толстяк.
– Сейчас посмотрим. Не пугайся. Не хозяин же вернулся. Он в Новосибирске на симпозиуме. А супруга его уехала на дачу в Репино. Сведения точные.
– А тогда кто там может быть?
– Испугался уже?
– Не сразу привыкнешь по чужим квартирам шастать. Я же слесарем десять лет проработал. А как Григорьич узнал, что я ключи изготавливал и замки ремонтировал, так сразу меня на дело послал. А я слабохарактерный.
– Говори тише, слабохарактерный! Кстати, слесарь из тебя, Коля, никудышный. С замками совершенно не умеешь обращаться.
Продвигаясь по длинному коридору, воры услышали странные звуки – лёгкие шажки и звон падающей посуды. Толстяк вздрогнул и выронил фонарик, на который тут же наступил его напарник. Коридор погрузился во тьму.
– Хорошо, что я взял с собой ещё один фонарик, – прошептал толстяк.
Луч света снова пронзил тьму профессорской квартиры.
Бесшумно ступая, злоумышленники прошли на кухню.
Здесь царила тишина. Сквозь тюлевые занавески с улицы проникал загадочный серебристый свет февральской ночи. Казалось, будто мелкая снежная взвесь, парящая вокруг неоновых фонарей, кружась, проникала внутрь помещения.
В углу кухни, возле плиты, кто-то зашевелился. Толстяк попятился. И тут большой тёмный клубок выкатился на середину кухни и пронёсся мимо него в коридор. Семёныч выхватил из рук застывшего от испуга подельника фонарь и, выйдя в коридор, посветил на вешалку возле входной двери. Из-под длинного пальто на злоумышленника смотрели два жёлтых глаза. Под вешалкой сидел крупный пушистый кот, державший в пасти странный предмет.
– Кис-кис, – ласково позвал кота Семёныч.
Кот напрягся, словно готовясь к прыжку.
– Ну-ну, не волнуйся. Что это у тебя в зубках?
Толстяк уже пришёл в себя и пришёл на помощь своему напарнику. Разведя в стороны руки, он смело направился к домашнему животному. Кот не стал дожидаться, когда его схватят и, совершив ловкий манёвр, пронёсся мимо неуклюже присевшего толстяка и скрылся в глубинах просторной квартиры.
– Вот то, что мы искали! – воскликнул Семёныч. – Посмотри, Коля, что этот негодник выпустил из зубов.
Он поднял с пола деревянную фигурку, которая оказалась размером не больше его ладони, и посветил на неё фонариком.
– Это же тот самый деревянный талисман! Только он весь обклеен мелкими мокрыми перьями. Обслюнявил идола, гадкий котяра! – брезгливо поморщившись, сказал Семёныч.
– Этот кот играл с фигуркой, словно с воробышком. Теперь понятно, почему тот экстрасенс водил руками над планом профессорской квартиры и никак не мог определить местонахождение индейского талисмана. Кот постоянно переносит в зубах фигурку с места на место. Нашёл игрушку, понимаешь, подлый котище!
Злоумышленники принялись рассматривать находку.
– Какая мерзкая рожа у этого деревянного человечка в перьях! – определил Семёныч.
– Может, не зря экстрасенс предостерегал нас от попытки забрать этот талисман с собой.
– Ты что же, злых чар испугался? Эх, Николай, Николай…
– Семёныч, берегись! – закричал Николай.
Кот, появившийся из темноты, прыгнул и вцепился когтями в грудь Семёнычу, и тот выронил из рук фигурку. Ухватив зубами талисман, кот понёсся в сторону гостиной. Поворачивая в комнату, он не смог затормозить и, поскользнувшись на гладком паркете, выронил из пасти деревянную фигурку.
Кот скрылся в гостиной и затих.
– Ах ты, тварь! – схватившись за грудь, воскликнул Семёныч. – Поцарапал мне грудь через рубашку! Эх, зря я плащ расстегнул…
– А вот и этот чёртов талисман, – сказал Николай, поднимая с пола деревянную фигурку. – Котик изрядно его потрепал. Боюсь, Григорьич будет недоволен нашей работой. Куколка вся изгрызена и перья на ней свалялись.
– Бери её и уходим! А то, эта зверюга опять набросится. Вон как он на нас угрюмо смотрит! – Семёныч указал фонариком на сидевшего на полу кота.
Глаза профессорского питомца горели недобрым золотистым светом. Казалось, кот снова готовился к прыжку.
– Пристрелить бы его! У меня пистолет с глушителем. Никто не услышит, – сказал Николай, вынимая оружие.
– Убери пушку! Сказал тебе – уходим!
Злоумышленники направились к выходу. Семёныч приоткрыл входную дверь и осторожно выглянул на лестничную площадку.
– Всё тихо. Пошли.
Похитители талисмана вышли на лестничную площадку и затворили за собой дверь. И тут же дверь содрогнулась от удара. Из-за двери послышалось отчаянное мяуканье. Толстяк навалился спиной на дверь, не позволив ей распахнуться. Раздался грохот. Дверь снова содрогнулась.
– Сейчас все проснутся! Быстрее, – долговязый преступник в распахнутом пальто с ловкостью юноши, хватаясь за перила, кинулся вниз, перепрыгивая через три ступеньки.
Толстяк в куртке отпрыгнул от двери и, отдуваясь, семенящими шажками заспешил вслед за подельником. Дверь снова содрогнулась и с грохотом распахнулась. На пороге появился чёрный взъерошенный кот. Где-то наверху снова заскрипела дверь и залаяла собачонка. К её тявканью присоединился громоподобный лай овчарки, выскочившей из квартиры, расположенной напротив двери квартиры профессора. Пса, рвавшегося к коту, с трудом удерживал за ошейник мужчина средних лет в полосатой пижаме и тапочках.
– Поспать не дадут! Хулиганы! – раздался недовольный женский голос.
Чёрный кот завизжал и, ещё больше распушив шерсть, скрылся в темноте профессорской квартиры.
Похитители выбежали на улицу и забрались на заднее сиденье автомобиля, припаркованного возле подъезда. Машина сорвалась с места и понеслась по Лиговскому проспекту в сторону Московских Ворот.
– Заждался нас? – спросил водителя Семёныч.
– Долго вас не было, – кивнул водитель. – Пока вы работали, разыгралась метель.
– Семёныч, да возьми, наконец, у меня эту липкую мерзость! – попросил толстяк своего подельника.
– Ладно. Я сам передам талисман шефу и постараюсь об этой гадости навсегда забыть, – сказал Семёныч и, спрятав в портфель обслюнявленный котом трофей, брезгливо вытер салфеткой руки.
– Интересно, мог обычный кот с такой силой биться в дверь? Словно не кот это был, а большая псина.
– Коты злые и мстительные животные. Они всё могут, – потирая грудь, сказал Семёныч.
– Это не кот, а ягуар! Похоже, ему удалось распахнуть дверь, когда я её перестал удерживать, – сообщил Николай. – А квартира-то у профессора нехорошая. Не чисто там…Думаю, там был кто-то ещё. Я чувствительный. Многое ощущаю спинным мозгом.
– Главное, чтобы вы не кишечником чуяли, мужики, а то у меня машина новая! – хохотнул водитель. – У вас обоих голос дрожит. Глядите, с такими нервишками вас Анатолий Григорьевич долго на службе у себя держать не станет.
– Да у любого человека нервы от такого расшататься могут. Кот там был жуткий… Не кот, а чудовище! – сказал Николай. – Тут поверишь в злые чары!
– А, по-моему, коты добрейшие существа, – возразил водитель. – У моей тёщи отличный персидский кот. Он даже лечит мне поясницу. Ляжешь на диван, а он будто сам знает, где у тебя болит. Привалится к больной спине и мурлычет. А потом вся боль уходит.
– Наверно, зря наш Григорьич замахнулся на эту штучку. Профессор растрезвонил через прессу о своей находке, привезённой из путешествия в Бразилию, а газетчики раздули из находки сенсацию. Якобы, любой музей большие деньги за неё отвалит, а на самом деле грош цена этой штуковине, – принялся рассуждать толстяк.
Тут долговязый преступник захрипел и запрокинул голову.
– Что с тобой, Семёныч? – спросил толстяк и слегка дотронулся до его плеча.
Долговязый, обмякнув, завалился на бок.
– Что там у вас? – встревожившись, спросил водитель и оглянулся.
– Виталик, тормози! Ему плохо! – закричал Николай.
Однако водитель, отвлёкшись, не успел заметить неожиданно возникшего перед ними мусоровоза. Раздался визг тормозов, скрежет металла, а потом наступила тишина. Водитель мусоровоза, одетый в оранжевую куртку, ругаясь, выбрался из кабины и подбежал к смятому легковому автомобилю. Он попытался открыть переднюю дверцу, однако её заклинило. Увидев в салоне легковушки обмякшего шофёра, водитель мусоровоза вытащил мобильник. В этот момент задняя дверца легкового автомобиля распахнулась, и оттуда вывалился упитанный пассажир в куртке и вязаной шапочке. Водитель мусоровоза помог ему подняться.
– Кто там остался?
– Водитель и второй пассажир. Оба, кажется, не дышат, – пробормотал толстяк, прижимая к животу портфель …
Когда через несколько минут к месту происшествия подъехал патрульный автомобиль, толстяка простыл след. Куда тот мог подеваться на пустынной улице, водитель мусоровоза так и не понял. Метель замела следы, а водителю мусоровоза, отвечавшему в патрульной машине на вопросы инспектора, уже было не до толстяка. Два погибших в аварии человека и не включённые на его машине габаритные огни, грозили ему большими неприятностями…
Тем временем Николай поймал такси и направился в Автово.
Подъехав к двенадцатиэтажному дому старой постройки, он расплатился с таксистом и вошёл в обшарпанный подъезд. Поднимаясь на десятый этаж в пропитанном зловонными запахами лифте с разрисованными стенами и потолком, Николай в очередной раз поразился Григорьичу, который, имея большие деньги, обитал в скромной трёхкомнатной квартире.
Толстяк позвонил в дверь. Тяжёлая металлическая дверь отворилась. На пороге стоял телохранитель Григорьича – широкоплечий светловолосый человек лет тридцати, одетый в джинсы и белую рубашку. Николай не знал его фамилии. Все называли этого телохранителя только по имени – Олег.
– Заходи! – пригласил гостя телохранитель.
Толстяк снял свою вязаную шапочку и прошёл в квартиру. Уже в коридоре гость почувствовал ароматный запах кофе. В помещении было уютно и тепло. Николай снял куртку и повесил её на крючок.
Охранник указал ему на дверь в гостиную. Николай проследовал в просторную комнату. Шеф, облачённый в белый махровый халат, развалившись, сидел в кресле. Рядом с ним на столике стояли две пустые рюмки, блюдце с нарезанными дольками лимона и наполовину опустошённая бутылка коньяка.
– Присаживайся! – указал рукой на диван хозяин.
– Задание выполнено! – доложил Николай и присел на мягкий диван напротив своего шефа, не выпуская из рук портфель.
– Понял уже. Знаешь, а ведь твоего напарника и моего водителя Виталика мы потеряли. Пока ты сюда добирался, про случай с наездом мусоровоза на «Мерседес» уже сообщили по всем новостным телеканалам. Так что про аварию мне всё известно, – мрачно произнёс хозяин. – Рассказывай, как всё прошло в профессорской квартире.
– Да кот там был бешеный, Анатолий Григорьевич! Как ягуар на нас бросался.
– А ты что, стрелять разучился? Ведь пистолеты у вас с глушителями были.
– Растерялись мы. Там мистика происходит.
– Испугался, значит?
– Нет. Но, думаю, что Семёныч умер из-за того, что ему кот порвал грудь когтями.
– Надо же! А в новостях-то сообщили, что два человека погибли в результате столкновения, – усмехнувшись, сказал хозяин.
– Семёныч умер на заднем сиденье рядом со мной за несколько секунд до столкновения из-за того, что профессорский кот ему грудь когтями расцарапал.
– Ерунда какая-то. Не мог Семёныч умереть из-за поцарапанной груди! – буркнул Анатолий Григорьевич.
– Так ведь тот дьявольский кот Семёнычу саму душу расцарапал, и сердце у того не выдержало! – с жаром произнёс Николай.
– Ладно. То, что ты всего лишь рехнулся от страха, не так плохо. Хуже было бы, если бы ты наложил в штаны, – проворчал хозяин. – Ну, доставай скорее вещицу!
Николай открыл портфель и вытащил из него фигурку, облепленную свалявшимися мелкими редкими пёрышками.
– Какая гадость! – поморщившись, воскликнул хозяин.
– Мне самому она противна! – признался Николай.
Николай протянул фигурку хозяину. Анатолий Григорьевич повертел в руках деревянную фигурку и положил её на журнальный столик.
– Ты бледен, Николай, – заметил хозяин.
– До сих пор дрожь пробивает, как вспомню про сегодняшний вечер, – признался гость.
– Присаживайся, Коля, да коньячку греческого выпей, а то замёрз, поди…
– Спасибо, Анатолий Григорьевич, не возражаю.
– Вот-вот, возражать не надо, – с этими словами хозяин налил в рюмку коньяк и протянул её Николаю.
Толстяк выдохнул и выпил коньяк до дна.
– На-ка вот, лимончиком закуси, – пристально глядя на гостя, хозяин участливо протянул Николаю дольку лимона.
Николай умиротворённо закрыл глаза. Потом резко раскрыл их и с удивлением и испугом посмотрел на хозяина.
– Григорьич, что-то мне больно! – прохрипел Николай.
– Извини, друг, – сказал Григорьич и усмехнулся.
Однако вскоре ухмылка сползла с его губ. Хозяин увидел, как толстяк, хрипя и задыхаясь, вытащил из-под свитера пистолет и прицелился ему в лоб. Хозяин побледнел. Послышался чуть слышный хлопок. На белоснежный халат Григорьича брызнули алые капли крови. Он откинулся на спинку кресла и замер с приоткрытым ртом.
Успевший отомстить за себя толстяк выронил пистолет и, захрипев, сполз на роскошный зелёный ковёр.
Услышав подозрительный шум, телохранитель зашёл в комнату. Он удивлённо посмотрел на застывших хозяина и гостя. Сначала Олег хладнокровно осмотрел мёртвого хозяина, а затем наклонился к бездыханному толстяку и перевернул его на спину. Изо рта мертвеца выделилась обильная пена.
Олег осмотрел комнату и решительно вышел в коридор, но затем остановился и вернулся к журнальному столику, на котором лежал талисман. Он вытащил из кармана пиджака носовой платок, замотал в него фигурку и, поморщившись, убрал её в портфель, который стоял возле дивана. Затем телохранитель взял портфель, вышел в коридор, надел куртку и покинул квартиру.
Спустя несколько минут Олег уже ехал в сторону центра на хозяйской «Тойоте» – одной из многочисленных машин шефа. Он не обращал внимания на разыгравшуюся метель и налипавшие на ветровое стекло хлопья снега.
Олег опасался за свою жизнь. За то, что он не уберёг Григорьича, с ним могли расправиться крутые приятели его бывшего шефа. А ещё он ощущал смутную тревогу, исходившую от портфеля, который лежал на заднем сиденье. Он вспомнил о лежащей в портфеле деревянной кукле-талисмане и поёжился: больно неприятный вид у этой штуковины! Конечно, за такую вещицу коллекционеры могут отвалить неплохие деньги, но пока он не задумывался о способах реализации талисмана.
Олег Морозов размышлял, как ему выпутаться из неприятной ситуации. Он машинально повернул в сторону Московского вокзала. Потом он решил, что лучший способ скрыться не только от дружков Григорьича, но и от блюстителей порядка – это уехать в Москву. Заодно он собирался навестить своего троюродного брата – Алексея Белобородова, у которого была квартира на Преображенской площади.
Троюродные братья были внешне похожи, хотя разница в возрасте у них составляла более десяти лет. Олег давно не видел старшего брата. Он стал думать, как объяснить столь неожиданный к нему приезд. Морозов знал, что брат служит в полиции. Это могло пригодиться. Останавливаться надолго у брата Олег не собирался. На первое время ему должно было хватить денег, чтобы снять дешёвую квартиру в Москве, а потом придётся искать работу…
Олег решил, что безопасней всего будет отправиться в Москву на поезде. Приближалось утро, и он надеялся уехать на семичасовом экспрессе. Олег решил не ехать до вокзала на машине. Волею случая он припарковал автомобиль рядом с домом на Лиговском проспекте, где несколько часов назад произошло ограбление профессорской квартиры. Олег взял с собой портфель и, захлопнув дверцу, пешком направился в сторону Московского вокзала.
По пути он разломал и выбросил свой мобильный телефон в мусорный бак. Добравшись до вокзала, он приобрёл билет на утренний поезд, а потом долго бродил по близлежащим улицам и переулкам. Началась оттепель. Мокрый снег падал и таял. Настроение у Олега было отвратительное. Он с грустью покидал любимый Питер. А ещё, Морозов сожалел, что после службы в десантных войсках, он связался с криминальным авторитетом Григорьичем. Олег достал из портфеля фигурку и повертел её в руках.
Его размышления прервал невесть откуда возникший перед ним большой чёрный пушистый кот, который сидел на сыром асфальте и внимательно смотрел на Олега своими жёлтыми глазами. Неожиданно кот подпрыгнул и вцепился в фигурку зубами. Ему удалось вырвать её из рук Олега. Затем кот сиганул в сторону и скрылся в темноте, растворившись в круговерти разыгравшейся метели. Ошарашенный столь наглой и безумной выходкой невесть откуда взявшегося кота, Олег некоторое время стоял, растерянно вытирая о куртку обслюнявленную котом руку. Потом он направился на вокзал, сел в поезд и без приключений добрался до столицы.
