Александр Абалихин
Озеро Веры
Пролог. Перекрёсток на окраине
Светофор на перекрёстке не работал.
Игорь Савельев, ступивший на пешеходную «зебру», сначала едва не погиб под колёсами внедорожника, а затем метнулся в сторону совершавшего поворот микроавтобуса. Побледневший водитель вцепился в руль и с ужасом смотрел на неловкого пешехода, который уже приготовился к худшему.
Однако белый микроавтобус неожиданно остановился перед Игорем. Застыли автомобили и пешеходы. Стихли все звуки. Игорь попытался сдвинуться с места, но ноги не повиновались ему. А затем наступила темнота…
Вскоре кромешная тьма рассеялась, и он оказался в ином мире, который был ему так же близок и дорог, как и мир вокруг злополучного перекрёстка. Теперь он находился не на окраине современного города, а в незнакомой местности, и у него было другое имя. Его звали Яромир. Он был синеглазым светловолосым юношей, у которого на подбородке пробивался светлый пушок.
Его родная деревня Комаровка стояла возле дремучего леса. Яромир жил в избе на краю деревни вместе отцом Добряном, матерью Переславой, старшим братом Светозаром и сестрой Мирославой.
Глава 1. Вольный ветер
Яромир косил траву в поле. Свежий ветер развевал его кудри. Работалось легко. С каждым взмахом косы его грудь наполнял пряный аромат разнотравья. Сочная трава покорно ложилась ему под ноги. Рядом с ним косил траву его отец Добрян – светловолосый коренастый мужик, а чуть поодаль – другие деревенские мужики. Все они были одеты в серые просторные штаны и белые рубахи с высоким воротом и длинными рукавами. Добрян затянул песню, которую подхватили остальные косари.
К полудню солнце поднялось высоко. Стало жарко. Мужики перестали петь песни. Яромир почувствовал усталость, и ему захотелось пить. Он представил, что сейчас, как обычно, он вместе с остальными косарями спустится в тенистый овраг, по дну которого протекает быстрая мелкая речка, и утолит жажду ледяной прозрачной водой.
Пьёшь такую воду и не обращаешь внимания на звенящих докучливых комаров. У Яромира всякий раз замирает сердце, когда он опускает руку в быстроструйную речку, и между его пальцев начинают метаться маленькие рыбёшки, похожие на серебристые льдинки. То ли испугавшиеся, то ли обрадовавшиеся его приходу мальки щекочут ладони, и ему хочется смеяться.
С раннего детства видит Яромир этих маленьких рыбёшек и кажется ему, будто нет ничего надёжнее привычного мира возле родной деревни: ельника за околицей, березняка за оврагом и раздольного поля, по которому гуляет свежий вольный ветер. Но милее всего ему родная речушка со снующими в ней рыбками и ползающими по дну медлительными личинками ручейника, которые похожи на сухие маленькие веточки, упавшие в воду. И не существует для Яромира ничего более вечного, чем замшелые брёвнышки, переброшенные через речку, тёмный омут, над которым нависли плакучие ивы, и мельница возле речки…
– Медведь пришёл! Прячьтесь! – донеслись женские крики со стороны деревни.
Первым в деревню примчался Дрозд – темноволосый широкоплечий рослый мужик. Следом за ним в опустевшую деревню вбежали остальные косари.
Все старики, женщины и дети попрятались по избам. Лишь Любава – дородная темноволосая зеленоглазая женщина с вилами в руках стояла на крыльце.
– У нас за избой бродит огромный медведь, – сообщила Любава мужу, который с косой в руках прибежал на помощь. – Ты вовремя подоспел.
– Молчи! – прикрикнул на неё запыхавшийся Дрозд. – Ты же знаешь, что Лесного Хозяина нельзя громко называть по имени.
В хлеву протяжно замычала корова, испуганно заблеяли козы, закудахтали куры. Зашлись лаем деревенские собаки, сидевшие на привязи. Псы вели себя по-разному, сообразно своему характеру. Некоторые, преданные хозяевам, но слишком осторожные, собаки услужливо брехали, не отходя далеко от конуры, другие псы рычали и рвались с цепи, готовые хоть сейчас дать отпор любому зверю, а большинство собак трусливо забились по конурам и притихли.
– Он направился к хлеву. Послушай, как он страшно рычит – сейчас задерёт скотину! Возьми вилы. Ими тебе будет сподручнее, чем с косой, справиться с Хозяином, – сказала Любава, протягивая мужу вилы.
– Никого Косолапый не съест. И вилы твои не понадобятся. Велисвет идёт. Волхв сейчас уговорит Лесного Хозяина, и тот уберётся восвояси, – спокойно произнёс Дрозд, указав на шествовавшего по деревне высокого худощавого седобородого старца в длинной белой просторной рубахе и широких штанах.
На груди старика висел деревянный знак коловрата. Волхв шёл, опираясь на посох. В левой руке он держал за лапы рябую курицу с отрубленной головой.
Тут из-за избы вышел крупный медведь. Зверь грозно рыкнул и направился к Дрозду и Любаве, которая нацелила на хищника вилы.
– Что, Дрозд, ждёшь, когда твою бабу медведь задерёт? – спросил подоспевший Добрян и, подняв косу, двинулся на зверя.
– Погоди, Добрян! – послышался голос Велисвета. – Не приближайся к косолапому. И ты, Любава, опусти вилы.
Медведь стоял и угрюмо смотрел своими маленькими глазками на старика. Велисвет подошёл к зверю и прикоснулся круглым навершием посоха к голове медведя.
– Прими дар и уходи! – приказал волхв и бросил рябую курицу на землю перед мордой хищника.
Медведь схватил зубами курицу, развернулся и побрёл к лесу. Любава опустила вилы и, покачав головой, недовольно произнесла:
– Вот же повадился косолапый в деревню заходить. На него кур не напасёшься!
– Неужели ты, глупая баба, никак в толк взять не можешь, что Лесной Хозяин – наш заступник? – строго спросил Велисвет, взглянув из-под густых седых бровей на Любаву. – Хорошо, хоть рьяных собак на него догадались спустить с привязи.
Любава не выдержала пристального взгляда ясных глаз Велисвета и отвернулась.
– Разве неведомо тебе, что ни разу во всей округе косолапый не нападал на людей? – спросил старик.
– Так ведь прошлым летом, сказывают, близ Зарь-града бурый зверь трёх человек задрал, – вспомнила Любава.
– Ты не путай! – сурово сдвинув брови, сказал Велисвет. – Разве не ведомо тебе, что отошли жители Зарь-града от веры предков? Вот и наказывает их Велес, посылает к ним Лесного Хозяина, который вершит наказание. Наш народ испокон веков приносил Хозяину леса дары, и косолапый не нападал на людей. По праздникам Топтыгина ждал жертвенный ягнёнок, разложенный на большом алатырь-камне. Всегда Лесной Хозяин дружил с нами, и нам не пристало его ни обижать, ни бояться.
– Так может умаслить хозяина и медку ему почаще выставлять за околицей? – спросил Земомысл – рыжеволосый курносый мужик, всегда ходивший в соломенной шляпе.
Земомысл держал пасеку и славен был своим умением искусно играть на гуслях.
– Не умничай, пасечник! Незачем приваживать хозяина к деревне. Здесь не место подношения даров, – наставительно произнёс Велисвет.
Из изб показались бабы и ребятишки, вышли старухи и старики. Вскоре все они, вместе с вернувшимися с покоса мужиками, разошлись по домам.
Добрян и Яромир направились на свой край деревни вместе с Велисветом, землянка которого находилась по соседству с их избой, на лесной опушке.
– Скажи, Велисвет, будет ли дождь? Не намокнет ли сено? – тревожно посматривая на собирающиеся на небе тёмные тучи, поинтересовался Добрян.
– Не будет сегодня дождя, а вот гроза скоро начнётся, – ответил Велисвет.
– Как же так? Выходит, без дождя обойдётся, а гроза всё же будет?
– Нет, Добрян, о другой грозе я говорю. Скоро грозная сила заявится в наши края, – вздохнув, сказал Велисвет. – Князь Василиск, мало того, что зарь-градским жителям запретил поклоняться нашим родным Богам, так он теперь по всем окрестным селениям рассылает дружины, чтобы покорились ему свободные витичи. Чужеземцы уговорили его установить во всём нашем крае иную веру. Князь под этим предлогом желает получить полную власть над нашей землёй. Дружинники Василисковы жгут капища, людей рубят мечами и пронзают стрелами. Никто его не может остановить. Говорят, некоторые пришлые проповедники пытаются его обуздать, но всё тщетно.
– Не может такого быть! Что за нелюдь Василиск? Иль он не витич? – воскликнул Добрян.
– Витич-то он витич, да вот только выгоду себе ищет Василиск, как и остальные жадные князья, – вздохнул Велисвет. – Вижу я, как на долгие годы свободные витичи, могут стать княжескими рабами. Не по душе князю вольный ветер нашей земли. Не рад он, что был до сих пор старшим среди равных и свободных мщерских жителей. Чую, как из душных земель налетает суховей-ветер на нашу землю.
– Так ведь в мщерском крае живут и эрсияне – иной народ. Им наши князья – не указ.
– А что эрсияне? Теперь их в Мщере стало меньше, чем нас. Много витичей переселилось в этот лесной болотистый край. Думаешь, Добрян, от хорошей жизни наши с тобой деды и прадеды подались в глухие северные леса? Как думаешь, отчего имена свои исконные меняют витичи? Вот и князь Святополк именем своим славным поступился. Чужеземным именем Василиск нарёкся зарь-градский князь. Мало того, что сам имя сменил, так и всех жителей Зарь-града заставил свои имена поменять на иноземные! – возмущался Велисвет.
– Как же Стрибог, Сварог и другие Боги за нас не заступятся? Почему Перун не покарает Василиска? – спросил Добрян.
– Многие витичи отказались от помощи родных Богов. А Василиска ждёт страшная кара. Всему своё время.
– Как же нам быть? Ну, как к нам придут Василисковы дружинники? – испугался Добрян.
– А вот и надо нам решать, что делать. Пришла пора собирать людей. Надо решать нашу судьбу.
– Неужто нам придётся покориться князю и предать веру предков? – испугался Добрян.
– Зачем предавать? Сперва узнать следует, что за новая вера такая. Может, она не плоха. Помню я, как рассказывал один беглый человек из Зарь-града, что новая вера добрая, да только князь Василиск злой. Помнишь, Добрян, того беглеца? Как-то раз подобрали в лесу наши охотники мужика, бежавшего из Зарь-града от князя Василиска.
– Кажись, лета три прошло, как приключилась та история. Израненного мужика тогда в Комаровку принесли из леса, а он потом от ран помер. Рассказывал он, как страшно мучили его дружинники князя Василиска, – вспомнил Добрян.
– Что ж, не мне одному судьбу нашу решать. Надо сход собирать. Решать будем, как дальше жить. Ты Добрян, поручи Яромиру, чтобы он кликнул людей. Пусть вечером соберутся на лесной поляне – Журавлихе, – сказал волхв и направился в свою землянку.
Яромиру, который шёл рядом с отцом, стало немного обидно, что Велисвет с Добряном разговаривал, а его словно не замечал. Но в разговор со старшими Яромир не вмешивался – знал, что был ещё слишком молод.
В избе Добрян и Яромир застали только Переславу. Светозар и Мирослава отправились в соседнюю деревню, которая лежала за тремя оврагами на просторной поляне посреди великого дремучего леса. Там жили эрсияне – люди, говорившие на другом языке. Поклонялись эрсияне священным камням, деревьям и своим Богам и духам. Похожи были капища у витичей и керемети у эрсиян, да Боги разные. А ещё у витичей были свои, установленные на выкорчёванных дубовых пнях молельни, в которых стояли изваяния – вырезанные из дерева кумиры витичских Богов. Эрсияне не возводили молельни. Однако эти различия не мешали двум народам жить в мире и согласии. Да и не из-за чего было серьёзно ссориться. Разве что из-за красивых девушек порой случались драки между парнями. Так ведь и между своими деревенскими юношами случались серьёзные разборки. Крепкие молодцы иногда и в своей деревне в кровь дрались за какую-нибудь юную красавицу.
Во всех окрестных деревнях и в Зарь-граде у витичей все девушки – красавицы. Почти у всех девиц волосы русые или цвета спелой пшеницы, а глаза у большинства из них синие, словно небо осенью над золотыми берёзовыми рощами или вода в чистых озёрах, в которые опрокинулось синее небо. Но и эрсиянские зеленоглазые и сероглазые девушки могли с ними соперничать в красоте, а некоторые были даже краше витичанок.
Однако Яромир считал, что никто – ни среди своих, ни среди эрсиянских девушек не может сравниться с его возлюбленной Верой. Жила эта красавица в Берёзовке – витичской деревне, за большим озером, которое называлось Круглым. Посреди того озера лежал остров, поросший густым лесом.
В прошлом году Яромир во время праздника Купалы приметил Веру и влюбился. Зажглось тогда сердце у Яромира от её неземной улыбки. Потерял парень рассудок, взглянув в её бездонные синие глаза. Долго не мог он отвести взгляд от нежного лица ладно сложенной красавицы. А какие у неё пушистые волосы цвета спелой пшеницы – золотом сияют на солнце! Подарил он ей тогда жемчужные бусы. Жемчуг тот Яромир сам добыл в быстрой речке – из раковин вытаскивал. Долго он собирал те бусы. Улыбнулась тогда ему красавица и назвала своё имя. А ведь редко кому из незнакомцев при первой встрече девушки своё имя раскрывали.
А у его старшего брата была своя зазноба в Омшани – эрсиянской деревне. Светозар влюбился в эрсиянскую красавицу Виринею, не устоял перед её красотой. Её несколько раз видел Яромир и понял, что не случайно приглянулась Светозару эта зеленоглазая светловолосая девушка, у которой из-под высокой шапки выбивались льняные волосы. Таких светлых волос у витичанок не было. Не слишком похожи были эрсияне на витичей, но всё же ближе к ним, чем темноволосые и темноглазые печенеги и булгары.
По Виринее не только Светозар вздыхал, но порой её и Яромир вспоминал. Правда, вспоминал он не столько саму Виринею, сколько её взгляд. А взгляд у Виринеи такой, что долго не выдержишь, если она будет тебе прямо в глаза смотреть. Похожий взгляд и у Велисвета – пронзительный, внимательный и умный. Только Велисвет – мудрый старый волхв, а Виринея – молодая красивая девушка.
Было известно, что её родная бабка Вельмата была колдуньей, а родной дядя Виринеи – прявт Уштай – старший в Омшани. В эрсиянской керемети он командовал людьми, которые совершали обряды. Это у витичей Велисвет всё делает – и колдует, и деревней управляет. А прявт Уштай только за порядок в своей деревне отвечал, но не колдовал и обряды сам не совершал. Для исполнения обрядов всякий раз прявт назначал разных деревенских мужиков и баб. Почти все старшие в роду хоть раз в год совершали обряды во славу своим Богам. А колдовать и просить в засуху дождь, а при долгих проливных дождях – чтобы выглянуло солнце, никому в деревне не надо, поскольку для этого есть старая Вельмата, которая живёт вдали от эрсиянской деревни Омшани в мрачной землянке посреди глухого леса, на краю Лешачьего болота. Ни землянку, ни саму старую Вельмату Яромир никогда не видел. Охотники, забредавшие иногда к Лешачьему болоту, рассказывали, что при встрече с горбатой старухой они не могли произнести ни слова и сдвинуться с места, пока колдунья сама не уходила прочь.
Яромир отвлёкся от раздумий и сел на скамью рядом с отцом. Мать уже выставила на стол глиняные миски, крынку с молоком, разлила по мискам щи и разложила деревянные ложки. Потом Переслава принесла горшки с пареной репой и отварным мясом вепря, и положила перед мужем и сыном по два ломтя хлеба. Добрян и Яромир принялись за еду, а Переслава села напротив и с тревогой спросила:
– С другого края деревни крики были слышны. Никак, косолапый в деревню заявился?
– Приходил лесной Хозяин, – кивнул Добрян. – Но ты не бойся. Велисвет его прогнал.
– Я волнуюсь за Светозара и Мирославу. Они в Омшань направились. Светозар только нож собой взял, – сказала мать.
– Сейчас лето. Волки не нападут. К тому же, у Светозара и Мирославы есть обереги, – махнул рукой Добрян.
– А ещё я переживаю, что Светозар только об эрсиянской девушке Виринее ведёт разговоры. Между тем, сказывают, что Виринея внучка самой Вельматы! – прошептала Переслава.
– Что шепчешь? Или боишься Вельмату? – спросил Добрян, откладывая ложку.
– Боюсь, – призналась Переслава.
– Что плохого может сделать старая Вельмата? Она только болячки лечит у жителей Омшани, защищает эрсиянскую деревню от хищных зверей да злых людей. Она духов призывает на помощь и помаленьку колдует, – сказал Добрян.
– То-то, и оно! Она разных духов призывает на помощь – и добрых, и злых, – снова перешла на шёпот Переслава.
– Так ведь коли не будешь вершить плохие дела, тогда тебя всегда наши Боги защитят.
– А ну, как наш Светозар потеряет защиту Рода?
– Не пойму я тебя. О чём речь ведёшь? – спросил Добрян.
– О том говорю, коли сынок наш, Светозар, к Виринее повадился ходить, так она его может научить заговорам и своим молитвам. Плохо будет, если он навсегда в Омшань уйдёт жить. Вот останется Светозар у Виринеи, а там и веру нашу забудет.
– Да где такое видано, чтобы мужик в дом к невесте жить уходил?! – воскликнул Добрян.
– Так ведь Виринея одна в избе живёт. Когда она была маленькая, её родителей порубили печенеги во время последнего набега. Места у неё в избе много. Почему бы Светозару не остаться в Омшани? – встрял в разговор Яромир.
– Глупый ты Яромир! – накинулся на него отец. – К эрсиянам жить уйти – это ведь не в другой витичской деревне остаться жить. У эрсиян вера иная. Да и разговаривают они на своём языке.
– Эрсияне гладко говорят и на нашем языке. А вера их похожа на нашу, – сказал Яромир.
– Да как же похожа? Как без помощи Перуна и Велеса витичу жить?
– Живут же как-то эрсияне, – пожал плечами Яромир.
– Так ведь у них свои духи и Божества. Как витич может чужим духам поклоняться? К тому же не так сильны они, как наши Боги! – с гордостью произнёс Добрян.
Яромир не стал спорить с отцом. После обеда он размяк, и ему захотелось спать. Он бы и улёгся на скамью, если бы не разгулял его солнечный лучик, пробившийся в окно сквозь натянутый на раму бычий пузырь. Луч скользнул по его лицу и защекотал нос. Яромир не выдержал и чихнул так, что мать и отец вздрогнули.
– Ты когда чихаешь, предупреждай! Весь в деда пошёл. Тот так чихал, что косолапый от страха умереть мог, если бы рядом был, – недовольно проворчал Добрян.
– И что вас тянет к девушкам из семей колдунов и колдуний? – спросила Яромира мать. – Светозар во внучку колдуньи влюбился, да и у тебя, Яромир, тоже не из обычной семьи зазноба в Берёзовке живёт.
Яромир удивлённо взглянул на мать.
– А чему ты удивляешься? Про твою любовь к Вере все знают. И про то, что жемчужные бусы ты ей подарил – тоже всем известно, – усмехнулась мать.
Яромир смутился и покраснел.
– Вот потому-то и тянет наших сыновей к тем девицам, что они колдуньи. Околдовали они наших сыночков, – засмеялся Добрян и похлопал по плечу Яромира. – Да не пугайся! Ведагора – мать Веры, вовсе не колдунья, а ведунья. И отец покойный у неё ведуном был.
– Какая разница? – пожав плечами, спросила Переслава.
– Ведуны лечат людей и скотину, и многое ведают о жизни. Ведуны и волхвы могут даже предвидеть, что в будущем будет. А вот колдовством они не занимаются, – сказал Добрян.
– Слыхивала я, что Ведагора – добрая старуха. А вот кто такая мать Виринеи – Вельмата, неизвестно. Что мы про неё знаем? – подперев подбородок кулаками, задумалась Переслава.
– Надо у Велисвета спросить, – решил Добрян. – Он про любого человека может многое поведать. Кстати, Велисвет просил людей собрать на сход. Не забыл, Яромир? Пройдись по избам и всех предупреди, чтобы вечером старшие от каждого дома пришли на Журавлиху. И мы с тобой пойдём на сход. Пора тебе привыкать решать важные дела.
– Сейчас обойду все дома, – пообещал Яромир, обрадованный тем, что отец решил его взять на сход.
– Да в кузницу не забудь заглянуть. Златомир мне щит обещал выковать, – сказал Добрян.
– Щит-то тебе зачем? Никак с ним на охоту собрался ходить? – удивилась Переслава. – Или воевать с кем надумал?
– Воевать, может, вскоре придётся, – хмуро сдвинув брови и погладив свою русую бороду, произнёс Добрян.
– Этого ещё не хватало! Воевать он пойдёт! – воскликнула Переслава, всплеснув руками.
– Никуда воевать я не пойду, а здесь стану свой дом и родную деревню защищать, – твёрдо произнёс Добрян.
– От кого же ты собрался защищать нашу Комаровку? Никак печенеги в наши земли заявились?
– Нет, не печенеги. Вот придёшь на сход, всё сама узнаешь. Сама знаешь, что женщины могут наравне с мужиками на сходе обсуждать деревенские дела.
– Ну, зачем, нам, бабам, на сходе время терять? У нас дел полно. Я вот только что тесто замесила, собралась испечь кулебяки с рыбой и ягодами, – сказала Переслава.
– Свет тебе за хлеб! – вставая из-за стола, поблагодарил её Яромир.
– На здоровье, сынок, – сказала мать.
Яромир направился созывать людей. Обойдя все избы, он зашёл в кузницу, где застал Златомира – плечистого синеглазого мужика. Его волнистые русые волосы были повязаны широкой серой лентой. В руках кузнец держал большой молот. В кузне от раскалённой печи было жарко.
– Не затворяй дверь! – попросил кузнец, вытирая рукавом пот со лба.
Златомир положил молот в угол, налил в кружку из кувшина тёмное густое ячменное пиво и, опорожнив кружку до дна, спросил гостя:
– С чем пожаловал?
– Велисвет собирает людей на сход. Вечером на Журавлиху тебе надо прийти. А ещё батя спрашивает, готов ли его щит? – спросил Яромир.
– Готов. Можешь забрать, – кивнул кузнец, указывая на приставленные к стене щиты, и аккуратно сложенные на глинобитном полу боевые топоры, мечи, кольчуги и шеломы.
Яромир взглянул на щиты и подивился уменью кузнеца. Щиты были сделаны на славу. На каждом из них было изображение одного из Богов витичей. Узнал Яромир лики Рода, Крышеня, Перуна, Велеса, Стрибога, Сварога и других Богов.
– Ты славно поработал, Златомир! – похвалил кузнеца юноша.
– Выбирай для отца любой щит, который тебе нравится, – предложил кузнец.
Яромир взял щит с изображением Стрибога и направился к выходу.
– Погоди! – окликнул его кузнец – Ты мне скажи, что происходит? Зачем столько оружия вдруг понадобилось?
– Отец только щит просил принести. Меч, шелом и кольчуга у него есть, – пожав плечами, ответил юноша.
– Верно. Добрян только щит попросил сделать, а вот Велисвет мне много щитов и мечей заказал. Да ещё кольчуг и шеломов велел как можно больше сделать. В последнее время ночами не сплю. Все мои подмастерья днём спать ушли, потому что устали. Никто из городских кузнецов так усердно, как я, не работает. А Велисвет каждый день заглядывает и говорит, мол, важное дело я делаю. Я его постеснялся спросить, зачем столько оружия? Может, ты скажешь? Что-то знает волхв?
– Может, и знает, – уклончиво ответил Яромир.
– Не хочешь – не говори, – махнул рукой кузнец. – Наверно, сегодня Велисвет расскажет обо всём на сходе. Ну, бывай!
Яромир поклонился кузнецу и отнёс щит отцу.
– Меч и ратные доспехи у меня были. Теперь и щит есть. Яромир, пора бы и тебе со Светозаром своими доспехами обзавестись, – сказал Добрян.
– Ещё что удумал! – недовольно сказала Переслава. – Рано нашим сыновьям облачаться в кольчуги, да и незачем. И тебе, Добрян, греметь латами не к лицу. Землепашцы вы, а не ратники. Скотиной да землёй вам следует заниматься, а не биться с врагами. На то есть княжеская дружина.
– Как же! Защитят нас дружинники! – с горькой усмешкой произнёс Добрян.
– Что-то тревожно у меня на душе, – сказала Переслава.
– И то, правда, незачем тебе, Переслава, на сход идти, а то расстроишься раньше времени. Готовь лучше кулебяки, да побольше! – сказал Добрян. – Потом десятка два кулебяк Яромир отнесёт кузнецу и его подмастерьям. Да ещё пару козлят Златомиру подарю за такой ладный щит. Пусть он своих подмастерьев мясом попотчует.
– Отец, а ты и вправду поговори с кузнецом, чтобы он мне и Светозару мечи, щиты и доспехи выковал. А то с луками и стрелами надоело мне ходить на охоту, – попросил Яромир.
– А с мечом, сынок, на охоту не ходят. С мечом в руках дерутся с врагами. А пока тебе и Светозару хватит луков со стрелами. Хотя, шеломы и кольчужки для вас, пожалуй, надо будет заказать, – решил Добрян.
К вечеру Добрян с Яромиром направились на сход. Они пришли на поляну, называемую Журавлихой, когда стало смеркаться. Посреди поляны горел большой костёр. Велисвет сидел на бревне возле огня и задумчиво смотрел на пламя.
На Журавлихе собралось не менее шести десятков мужиков, да ещё вместе со своим мужем подошла Любава. Пока жители Комаровки усаживались на брёвна, разложенные в несколько рядов возле костра, на лесную поляну опустилась ночь. Облака разошлись, и открылось звёздное небо. От костра вверх улетали яркие искры, таявшие в ночной темноте. Яромир, словно заворожённый, смотрел на пламя и вскоре забыл, где он находится. Из забытья его вывел уверенный голос Велисвета.
– Мы собрались, чтобы определить нашу судьбу, – начал держать речь Велисвет, вставший на возвышение рядом с костром. – Пришло время решать: защищать нам землю и веру нашу или покориться князю Василиску. Времени у нас мало. Скоро придёт дружина Василискова во все окрестные города и деревни, и в нашу Комаровку наведается. Надумал князь Василиск подчинить себе весь свободный люд.
Голос волхва сопровождался треском искорок. Его слова, казалось, улетали ввысь, к зелёным звёздам, рассыпавшимся по чёрному небу. Люди молча внимали Велисвету. Твёрд голос волхва и звонок, словно натянутая струна в гуслях звенит. Слова его словно острые стрелы вонзаются в сердце каждого витича.
– Нелегко нам сделать выбор, – говорил Велисвет, опираясь на посох.
– А если мы откажемся покориться князю, что тогда он сделает? – спросил Заяц, – невысокий худой мужичок.
– Страшную цену можем мы заплатить, если откажемся Василиску покориться. Вижу я, словно наяву, что лютая смерть ожидает тех, кто откажется ему повиноваться. Капища наши порушат, молельни и дома сожгут, кумиров наших бить кнутами будут и в воду бросать, а людей изведут, – сказал Велисвет.
Все надолго замолчали, услыхав стол страшные предсказания провидца.
– Так ведь князь Василиск вроде витич. Не может он так поступить со своим народом, – наконец произнёс Заяц.
– Князь так не раз поступал. Василиск уже спалил десять селений к югу, востоку и западу от Зарь-града. Теперь мне стало известно, что князь с дружиной собирается выступить из Зарь-града на север. Теперь в нашу сторону злой князь поведёт свою дружину, – поведал Велисвет.
– Как же он не боится гнева родных Богов? Неужели не почитает он предков? Да были ли у нашего князя мать и отец? Неужто из чужих земель его привезли младенцем? – нахмурившись, спросил Горисвет, – рослый широкоплечий молодой юноша. Он был лучшим охотником в деревне и самым метким стрелком из лука.
– Видно, не верит Василиск в силу Рода, Перуна и Велеса, да и про своих родителей и дедов он давно позабыл, – сказал Велисвет и нахмурил брови.
– А отчего бы нам не послушать чужеземцев? Может, они что-нибудь дельное скажут? – предложил толстый круглолицый мельник Путята.
– Чтобы они ни говорили, а вершить нашу судьбу будет жестокий Василиск. Даже, если они попытаются его остановить, князь не станет их слушать. Ведь не остановился же он, когда другие деревни огню и мечу предавал, – сказал Добрян.
– Может нам в леса уйти? – предложил Ёрш, – темноволосый кудрявый мужичок, не походивший лицом и статью на остальных крепко сложенных деревенских мужиков.
Ёрш был тщедушным и сутулым. На его смуглом лице выделялся лишь узкий нос с горбинкой. Крупные глаза были тёмными и маслянистыми. Все жители Комаровки знали, что Ёрш был подкидышем, но об этом ему никогда не напоминали.
– Не пристало нам бояться. Мы живём на своей земле. Здесь у нас и избы, и хозяйство, – сердито сказал Заяц. – Это тебе, Ёрш, всё равно, где жить, поскольку тебя…
Заяц осёкся, подумав, что может обидеть доброго и умного Ерша. К тому же, с Ершом дружил Горисвет, а про силу горисветовых кулачищ Заяц хорошо знал.
– Я свою кузню не брошу! – пробасил кузнец.
– Может, нас не заставят отрекаться от нашей веры, да и новая вера окажется хорошей? Давайте исповедовать две веры. Чем плохо? – продолжал рассуждать Путята.
– Не выйдет, Путята, – покачал головой Горисвет. – Не позволит князь нам верить в наших Богов. И не пощадит нас. Жители Зарь-града сказывают, как жестокосердый князь ими правит. Над кумирами уже не раз надругался Василиск.
– Слыхивал я, что чужестранцы несут на нашу землю хорошую добрую веру, – сказал Путята. – Может, теперь князь будет с нами ласков?
– Как же, будет он ласков! Порубят нас дружинники да пожгут избы, ежели не защитим себя! – воскликнул Златомир.
– Ясное дело, надо вставать на защиту деревни, – поддержал кузнеца Горисвет.
– Да на защиту-то мы встанем, а что толку? У князя обученная военному делу дружина, и воинов в ней в десятки раз больше, чем у нас мужиков в деревне, – напомнил Заяц.
– А мы по всем окрестным деревням соберём людей и встанем на защиту мщерского края, – предложил Горисвет.
– Совет дельный, да только вот беда – времени у нас мало, чтобы мужицкое войско собрать, – сказал Заяц.
– К тому же, пока будем собирать мужицкую рать, княжеские дружинники могут Берёзовку и другие деревни могут сжечь дотла, – сказал Добрян.
– Несколько дней у нас ещё есть, – сказал Велесвет.
– Может, нам гонцов в Эрсиянь-град послать за подмогой? – предложил Ёрш.
– Это ты дело посоветовал. Ведь с той поры, как эрсиянский князь Старко пал в бою с печенегами, в Эрсиянь-граде его вдова – княгиня Градислава правит, а сама она родом из витичей, – сказал Заяц. – Её надо просить о помощи. Правда, город, где правит княгиня Градислава, поменьше будет, чем Зарь-град. Однако люди пойдут за своей княгиней – ведь в Эрсиянь-граде витичей и эрсиян почти поровну живёт, и все они ненавидят князя Василиска.
– Вот только захочет ли Градислава выступить против Василиска? Это раньше у эрсиянского князя Старко было великое войско, а нынче мужиков в Эрсиянь-граде мало осталось. Печенеги там их повыбили. Мне об этом рассказали гости из Эрсиянь-града, когда прошлой осенью ко мне приходили заказывать мечи. Зарь-граду повезло, что кочевники не дошли, – поведал Златомир.
– Пусть Велисвет на бересте послание составит, с которым отправим гонца к княгине Градиславе, – предложила Любава.
– Хорошо. Я напишу послание, – пообещал Велисвет.
– В Эрсиянь-град можно направить Яромира, – предложил Добрян.
– Хорошо, Добрян. Пусть твой сын передаст княгине послание, – согласился Велисвет.
Яромир обрадовался, что ему поручают такое важное дело. К тому же, он тут же сообразил, что по пути в Эрсиянь-град может навестить в Берёзовке свою возлюбленную Веру.
– А что по этому поводу скажет Яволод? Да и не знаем мы, выступят ли вместе с нами против Василиска жители Берёзовки и остальных окрестных деревень? – задумался Ёрш.
Яволодом звали волхва из Берёзовки. Хоть и был он молод и горяч, однако многое умел – мог в засуху вызвать дождь, делал обереги, хищных зверей отваживал от своей деревни, из больных хворь выгонял. В их краях только Яволод, Велисвет и эрсиянка Вельмата умели такое творить.
