Александр Эдуардович Гуйтер
Крысиный полдник
– Я хотел есть, – тихо ответил брат Чаки.
Отец Эдди покраснел от негодования.
– Ты хотел есть? – гневно спросил он. – Неужели тебе недостаточно того, что даёт тебе община? Неужели тебе недостаточно того, что ты получаешь по Его милости? Он всем даёт ровно столько, сколько нужно, ни больше, ни меньше! Всем хватает и все довольны! Собратья! Собратья! Испытываете ли вы нужду в пище?
Тишина.
– Отец Эдди, – мягко сказал отец Бенджамин, – но зато теперь мы знаем, что брат Чаки поступил так из-за чревоугодия, а не из желания осквернить в себе Его образ, что было бы тягчайшим отступлением.
– Согласна с вами, отец Бенджамин, – кивнула мать Элли.
– И я согласен с вами, – добавил отец Эдди.
Брат Чаки с надеждой посмотрел на отца Бенджамина и тот, заметив это, улыбнулся.
– Он милостив и даст тебе, брат Чаки, возможность искупить своё отступление.
– Благодарю вас, отец Бенджамин, – поклонился брат Чаки.
– Благодари Его, а не меня, – назидательно сказал отец Бенджамин, – мы все Его слуги.
Он взмахнул рукой и брата Чаки вывели из зала.
– А теперь, сограждане, помолимся!
Отец Бенджамин, отец Эдди и мать Элли покинули зал заседаний последними. В сопровождении молчаливых бритоголовых служителей они прошли по длинному коридору, поднялись по лестнице и, оставив служителей у деревянной резной двери, вошли в покои отца Бенджамина.
Стены, расписанные фресками, изображающими обнажённых юношей и девушек в самых фривольных позах, люстра из натурального хрусталя, мраморный столик, на котором стояла ваза с фруктами, огромный камин и пушистый ковёр, занимавший всю площадь помещения. У окна стояла клетка с канарейками, которые при виде людей тут же принялись щебетать.
