Александр Владимирович Снежко
Дурень
Оксана отвернулась, сжала свое лицо рукой, пытаясь подавить очередной позыв, вытерла слезы, как могла, хотя рука была вся уже мокрая и соленая от слез. Резко и с вымученной улыбкой взглянула Роману в лицо.
–Ладно, Ром. Было очень приятно с тобой общаться. Ты еще обязательно найдешь себе девушку, которую полюбишь, не так, как меня… прощай, Ром. Удачи.
–Оксан..
–Не провожай меня, я сама дойду, здесь недалеко.
Она отвернулась и быстрым шагом направилась в сторону дома. Роман молча смотрел ей вслед. Он чувствовал себя сейчас последним мерзавцем на Земле. Как можно было обидеть такую девушку. Наверное, это был один из тех случаев, в котором белогвардейские офицеры стрелялись без колебаний…
***
Этой ночью Роман заснул только под утро. Перед глазами все время стояло заплаканное лицо Оксаны, и эта картина просто выворачивала его нутро наизнанку. Но встречаться через силу он уже не мог. Да и как можно быть вместе с человеком только из жалости, тем самым оскорбив его. Нет, уж лучше так. Говорят, время лечит. Может, потом легче станет.
В конце концов Роман провалился в сон перед самым рассветом и проспал до обеда. Все таки нервное истощение забирает громадное количество сил. Даже мысли от него притупляются.
Когда Рома проснулся, на часах был час дня. Он по привычке потянулся к телефону, прочитать сообщение "доброе утро, любимый" и отправить смайлик в ответ. Но он тут же вспомнил вчерашний разговор и снова откинулся на подушку. Да, кто бы предупредил, что расставаться так тяжело. Тем более, расставаться с человеком, к которому когда-то испытывал очень теплые чувства. А может, испытывает до сих пор?
Отмахнувшись от этих мыслей, Роман пошел на кухню и попытался впихнуть в себя пару бутербродов с чаем. Безрезультатно. Кусок в горло не лезет. Нет, так дело не пойдет. Нужно было себя чем-то занять, а то так можно и с ума сойти.
Роман зашел к себе в комнату, переоделся в спортивные штаны, футболку, в коридоре нацепил кроссовки и вышел на улицу. Конечно, два часа дня в августе на юге России был не самым лучшим временем для занятий спортом, некоторые люди теряли сознание на солнце. Но сейчас это интересовало Романа меньше всего. Нужно было перезагрузить свой мозг. Поэтому он натянул на голову кепку, чтобы не получить солнечный удар, и побежал на спортплощадку разминаться…
Роман 2 часа изнурял себя то на турнике, то на брусьях, то просто бегая по дорожке, практически без перерывов между упражнениями. Он хотел заглушить свои мысли болью в мышцах. И, надо сказать, частично у него это получилось. Дома он залезал в горячую ванну почти без сил, и отмокал в ней минут 40, пока не остыла вода.
В комнату он вошел уже немного посвежевшим. Горячая вода распарила тело и сняла лишнее напряжение, а физическая усталость не пускала в голову лишние мысли. Но послевкусие все же осталось…
Мера с бегом и ванной оказалась временной. Когда он ближе к вечеру перекусил и отдохнул, силы начали возвращаться к нему, а вместе с ними и мысли, что не давали спать ночью.
Роман посидел некоторое время на диване, но не мог выдержать долгого покоя, и на каком-то полуавтомате он оделся и вышел проветрить голову.
Он шел по вымощенной плитке, не в силах выкинуть мысли об Оксане. Он не мог сообразить, что же пошло не так. Ведь она удивительная девушка. Редко встретишь такое сочетание внешней красоты, веселой натуры и острого ума. Таких на свете были единицы. Да любой парень был бы счастлив иметь такую девушку. Что же ему не хватало? Что было не так?
–Эй, парень.
Этот оклик как будто вырвал Романа из небытия. Он остановился, осмотрелся, вокруг и увидел рядом на лавочке седого старика с палкой в руке
–Что, простите?
–Я говорю, зачем цветы топчешь? Тебе было бы приятно, если бы по тебе снежный человек прошел?
Роман только сейчас понял, что стоял посреди цветочной клумбы. Позади него зияла дорожка из примятых цветов, отмечающих, откуда он шел.
–Простите, не заметил.
Стараясь не примять больше ни одного куста, Роман кое как вышел на твердую поверхность.
–Я тебе сочувствую, тебе сейчас тяжело. Но цветы-то здесь при чем? Люди старались, сажали, поливали. Чужой труд надо уважать, и чужую работу не портить.
Роман стукнул ногами пару раз о плитку, сбивая с подошвы влажную землю, и внимательно посмотрел на того, кто вырвал его из раздумий.
На Романа глядел хоть и пожилой, но еще статный, высокий, широкоплечий мужчина, с аккуратно подстриженной бородой, а на голове виднелся ежик коротких седых волос. Одет он был в легкую бежевую куртку, из под которой виднелся ворот белой рубахи с тонким красным узором, чем то напоминающем косоворотку, только под современный покрой, и потертые синие джинсы.
Это все Роман заметил мельком, не запоминая детали. Он обратил внимание на глаза, ярко-голубые, глубоко посаженные и как-будто излучавшие слабый свет. Они чем-то завораживали, но не пугали, а, наоборот, успокаивали, наделяли спокойствием и уверенностью. Да и вся его фигура излучала странную ауру мира и защищенности. Рядом с этим стариком возникало ощущение, что ты в полной безопасности, и с тобой ничего страшного не случится.
Роман простоял так несколько секунд, завороженный образом этого странного деда, но потом словно очнулся от оцепенения.
