Александр Владимирович Андреев
Мой друг, шахматист
– Повод самый что ни на есть уважительный.
И добавил так тихо, что я едва расслышал:
– Поминаем моих родителей.
– Влад, Влад, но так же не делается, не по-людски это…
Он оборвал меня на полуслове:
– Может ты и прав. Неразумный поступок.
Он проглотил комок подступившего к горлу спазма и продолжил:
– Костя, ты хотя бы раз задумывался всерьез о душе? Лично я – задумывался. Впервые на похоронах мамы и папы. И еще, когда листал уголовное дело, где синим по белому было написано, кто устроил им автокатастрофу. И тогда думал, когда закладывал взрывчатку в один шикарный серебристый лимузин. В ту минуту мне казалось это правильным. И тогда, когда не смог вдавить кнопку на пульте дистанционного управления. И когда меня швырнули в багажник иномарки, вместе с моим самопальным устройством. А чуть позже, оставив свой ум, будто ненужную одежду, на бетонном полу заброшенного элеватора, – уже нет! Я для себя все уже решил. Нет ничего хуже неоконченных дел. Так уж получилось, что ты, Костя, мой единственный друг. И мне хотелось бы услышать твое мнение. Должен человек мстить за убийство своих родителей? За собственную искалеченную жизнь? Или должен забыть и продолжать жить дальше?
– Влад, говорят же – 'Хочешь мстить – вырой сперва две могилы!'
– Значит, выходит, человек, который оценил жизнь моей семьи дешевле своих доходов, будет продолжать есть, пить, плодить себе подобных…
А где же тогда справедливость, по-твоему, Костя?
Мы оба были уже изрядно пьяны. И последнее, что я запомнил, было мое невнятное:
– Справедливость… Понятие… Абстрактное…
И реплика собеседника:
– Нет, Костя, ты – не прав!
Весь следующий день я провел в терзаньях. Похмелье неприятная штука. Но меня мучало отнюдь не токсическое поражение организма. Я беспокоился за своего приятеля. Что означало его 'осталось два дня'? Может я смог бы ему чем-то помочь? Оставив компьютер включенным, я как бы ненароком каждые четверть часа оказывался рядом и проверял контакт Влада. Мне не везло. Как жаль, что тревогу с души невозможно снять двумя шипучими кругляшами, бодро пузырящимися в стакане воды. Да, это не похмелье.
Казалось, что мне чужой человек? Ну, подумаешь, провели с ним несколько вечеров за игрой. Да еще одна совместная, почти понарошная пьянка. Чушь, ерунда, блажь. Я даже не удосужился уточнить, где живет мой собутыльник. Кто знает, какое расстояние отделяет нас друг от друга…
Разнервничался так, что под вечер нацеживал себе в первый подвернувшийся под руку фужер водки. Наливал щедро, не скупясь. И не тратясь на закуску, которая, как известно, лишь убивает градус. После второго фужера отпустило. Влад с его проблемами оказался далеко-далеко, где-то совсем в другом измерении. На монитор я взирал через колонну пустеющей бутылки. Колонна… Да – вот она, пятая колонна, на которой держится пол-России. Тут тебе и бюджет государственный и нищета народная, и горе и праздник, и весельба бесшабашная и утешение тихое. Одним словом, не Александр Сергеевич вовсе, никоим образом! Водка – вот оно, наше всё!
Экран подмигнул мне сквозь прозрачное бутылочное стекло. Новое сообщение от Влада было кратким и по форме скорее напоминало приказ.
'Будь завтра с утра на связи. Если тебе на работу – отпросись. Представление ждет уникальное. Знаешь, как в старом цирке: 'Только сегодня. Проездом из Мельбурна. Один день на арене!' Короче, такое бывает только раз в жизни'.
Аккаунт Влада по-прежнему горел ровным красным цветом. Я завел будильник на шесть утра. Молча залпом опрокинул хрустальную емкость.
Покачав головой философски изрек:
– Черти что!
И потерял нить реальности.
Утро оповестило меня о своем прибытии судорожным верещанием звонка. Отключив сигнал будильника, я, по-спортивному, с первой попытки, принял положение сидя. Комп тихо пошумливал, как самовар у бабушки в деревне. Выключить его вчера я, конечно, не удосужился.
Минут через сорок, когда я привел себя если не в божеский, то хотя бы в какой-то приличный вид, пришло скупое сообщение:
'Начало нашего шоу в девять часов тридцать пять минут московского времени. Плюс-минус четверть часа. Пожалуйста, заранее занимайте места, согласно купленным билетам! Не пропустите'!
На миг мне показалось, что я нашел объяснение творящемуся вокруг бреду. Влад просто-напросто позволил увлечь себя зеленому змию в коварный омут запоя! И всех делов! Хорошо, что у меня сегодня выходной. А то вместо работы пялился бы, как дурак, сейчас в монитор!
Экран ожил внезапно. На этот раз картинка на мониторе радикально отличалась от привычной. Первое, что бросалось в глаза – изображение разбилось на два квадрата. В одном из окон крупным планом отображался хозяин квартиры. На этот раз облаченный в классическую тройку, он расположился за клавиатурой спиной к входной двери. С прикрытыми глазами он слегка раскачивался в такт музыке, звучащей в глубоко надвинутых объемных наушниках.
Другая камера брала общий план комнаты, и, через распахнутую настежь дверь, коридор, упирающийся в прихожую.
В динамиках послышался неприятный треск. Я потянулся к колонкам, чтобы поправить провод, но дело было совсем не в нем. Дверная коробка в квартире моего друга издала тихий протяжный стон и сдалась напору неизвестных. Плечи Влада чуть вздрогнули, и, я мог бы поклясться, что мне это не привиделось, на губах промелькнула мимолетная удовлетворенная улыбка.
Тем временем две тени скользнули внутрь. Двое почти одинаково одетых мужчин, в черных кожанках и надвинутых на глаза бейсболках, на миг замерли в прихожей, оценивая обстановку. Поджарый длинноволосый брюнет небрежно поигрывал фомкой. Тот, что пообъёмней и повыше ростом, заметив Влада за клавиатурой, что-то прошептал на ухо своему спутнику. Тот встрепенулся было, не соглашаясь с мнением своего товарища, но властный жест прервал его протест. Обладатель фомки исчез с проворством грызуна, скрывающегося от погони в ближайшей канализации.
Влад не спеша снял наушники, аккуратно пристроив их у монитора.
Грабитель приближался к нему медленным, вкрадчивым шагом, будто огромная кошка, наметившая своей жертвой беспомощного воробья с перебитым крылом, даже не подозревающего о грозящей опасности.
От бессилия я крепко сжал кулаки.
– Как же все нелепо! Видеть, и не докричаться!
Неторопливое движение участников сцены наводило на мысль о третьесортном триллере. Бездарный режиссер, лишенный воображения, обычно не находит ничего лучшего, чем затягивать кульминационный момент самым незамысловатым образом.
– Так, значит, живут сейчас подпольные миллионеры. – Незваный гость с любопытством осматривался по сторонам.
Влад даже не вздрогнул. Он размеренно, без суеты, упираясь жилистыми руками в колеса инвалидного кресла, разворачивался к незнакомцу. Неужели он заранее знал, что не один в комнате? Слышал, как расшатывают дверь за спиной – и ничего не предпринял? Но почему?
А налетчик тем временем продолжал обыденным, слегка даже скучающим тоном:
– Не впечатляет. Прямо скажем, не фонтан.
Подождав, когда хозяин квартиры завершит поворот, злодей склонился, с жадным любопытством вперив взгляд в лицо Влада.
– Ну конечно! Я и не сомневался, что это ты! Вот веришь – ни минуты не сомневался! Как только доложили, что какой-то убогий поперек пошел, я сразу про тебя вспомнил. Сразу! А ведь десять лет, поди, прошло с нашего последнего свиданьица.
