bannerbannerbanner
Жемчужины Москвы. Часть 2

Александр Валентинович Надысев
Жемчужины Москвы. Часть 2

Полная версия

Путевой дворец Василия III

Глава 1


С древних времён на Руси народ называл «путинками» княжеские хоромы, срубленные вблизи лесных дорог. В этих хоромах-дворцах московские князья после дальних походов и охоты отдыхали перед въездом в Кремль. Вот о таком путевом дворце и пойдёт речь!

Жаркий август 1395 года приносил всё новые и новые вести из степей. Поражение хана Тохтамыша бурно обсуждали в Сарай-Берке – столице Золотой Орды, и многие уже обратились в бегство, боясь жестокого самаркандского эмира Тимура Тамерлана. Об отъезде задумался и великий князь Василий Дмитриевич, который в это время был в Золотой Орде по делам распри с удельными князьями. И чтобы не испытывать судьбу, он велел боярам, сопровождавшим его, собираться в дорогу.

– Возвращаемся в Москву, – радовались бояре. – Прощай надменная Орда!

И вот отряд во главе с молодым великим князем Василием уж третий день без передышки скачет в Москву, по непростому пути через Суздаль, сёла Стромынь и Елох. Наконец, на Покровской дороге появился путевой дворец.

– Прибыли, – пронеслось между бояр. – Слава Богу!

Сей дом когда-то для охотничьих утех срубил из дубовых брёвен его отец великий князь Дмитрий Иванович, победивший Мамая на Куликовом поле. А Василий, полюбив это место, расширил и украсил охотничий дом, превратив его в роскошный путевой дворец. Здесь он мог отдохнуть, привести себя и свои мысли в порядок, а затем из него достойно въехать в Кремль.

И вот сейчас во дворце после обильного ужина он сидел на кресле в окружении молчаливых бояр и, разглядывая оружие, развешанное на стенах, размышлял вслух:

– Да, бояре, действительно, битва Тохтамыша с Тамерланом была в 1391году. Тогда Тохтамыш бежал в степи побеждённым. Но, видно, урока он не извлёк, и опять пошёл походом на владения Тамерлана, но и на этот раз в этом 1395 году потерпел, как я слышал в Орде, страшное поражение на Тереке. Теперь думаю, что Тамерлан окончательно уничтожит Золотую Орду, а Руси это выгодно, ведь платить дань будет не кому. Время неспокойное, кругом враги, и надо готовиться к войне. А завтра въезжаем в Кремль!

Бояре одобрительно кивали ему и были рады поражению злобного Тохтамыша.

В начале августа Москва взволновалась, узнав от приезжих купцов, о поражении хана Золотой Орды Тохтамыша от хромого Тимура Тамерлана, правителя Самарканда и его огромной империи.

– Страсть-то какая, – кричали люди в торговых рядах на мосту Фроловских1 ворот, – татары меж собой дерутся, а как же наша торговля?

– Теперя жди беду от злого «хромого»! – кричал громче всех огромный верзила.

– Чаго каркаешь? Побили Тохтамыша, теперя-чай дань платить не надо.

– А ну, «хромой» пойдёт на нас за данью? Тогда что? – спрашивал толпу всё тот же настырный верзила. – Ведь нашего князя нет в Москве.

– Схоронимся в лесу, если что, – кричали в ответ, ухмыляясь, купцы с нагружённых телег.

– Не боись! Я вчерась видал, как наш князь Василий Дмитриевич с боярами въезжал во Фроловские ворота Кремля, – успокоил его купец с чёрной, как смоль, бородой. – Он нас и защитит!

Глава 2

В княжеском дворце московского Кремля шумно. Было 13 августа. На боярском совете все обсуждали непростую ситуацию в Золотой Орде. Великий князь Василий Дмитриевич сидел на отцовском резном троне и, поправляя широкие рукава кафтана, слушал доводы своих бояр. Его кафтан, украшенный серебряными бляшками и цветными каменьями, так и сверкал в любопытных солнечных лучах, заглянувших в окна дворца. Как вдруг, доложили, что прибыл золотоордынский нойон2 Бек-Ярык-Оглан и просит допустить его до великого князя.

– Пусти, – громко велел великий князь Василий.

Быстро, неслышными шагами, на кривых ногах, влетел Бек-Ярык-Оглан и, поклонившись, сразу заговорил:

– О, великий князь Московский! Бью челом! Тамерлан вошёл в Рязанскую землю и сжёг Елец, и его передовые отряды пошли на Москву.

Князь Василий прервал его:

– Знаю, хан Тохтамыш слишком возомнил о себе и напал на великого Тимура. Теперь он, видимо, скрывается у моего тестя литовского князя Витовта. А вот зачем он сжёг Елец, не понимаю? А ты, значит, сбежал с поля боя?

– Князь, – отвечал нойон, нервно теребя свой засаленный халат, – я отбивался от врагов на стенах Ельца, но Тамерлан зажёг город, а мне пришлось бежать в Москву, чтобы предупредить тебя об этом.

Бояре зашумели, стуча посохами. А когда нойон Бек-Ярык-Оглан вышел, великий князь вскочил со своего трона и повелел:

– Сбирайтесь бояре в поход. Постоим за Русь!

Митрополит Киприан немедля послал посольство во Владимир-на-Клязьме, чтобы оттуда в Москву с крестным ходом была принесена святая икона Владимирской Божьей Матери, которая спасла бы Русь от нашествия Тамерлана.

Великий князь Василий, велев удельным князьям с воинами собираться в Коломне, а сам с московским полком прибыл туда первым. Из Коломны с соединённым войском Василий поспешил занять берега Оки, охраняя переправы от врагов и ожидая передовые отряды Тамерлана.

Глава 3

Сразу после победы на Тереке Тимур Тамерлан погнался за Тохтамышем. Стремясь окончательно уничтожить Золотую Орду, он сжёк Укеку и, выйдя к реке Узи (Днепр), пересёк Дон, и неожиданно повернул на север, на Русь.

Что же произошло дальше? И почему он пошёл на Москву?

Тамерлан в начале августа 1395 года взял штурмом рязанский город Елец и сжёг его, пленил местного князя Фёдора Ивановича. И всё из чего? А из-за того, что елецкий князь посмел укрыть в своём городе золотоордынского нойона Бек-Ярык-Оглана, бежавшего с побоища на реке Терек, в апреле 1395 года, как он думал, вместе с Тохтамышем.

Не обнаружив в городе золотоордынцев, встал перед сожжённым городом Елец, и послал отряды на поимку сбежавших золотоордынцев, обдумывая свои дальнейшие планы. Он ожидал вестей от передовых отрядов, которые уже вышли на берега Оки. А войска тем временем, недовольные скудной добычей рязанских городищ, начали роптать.

– Вот уже две недели стоим у Ельца, и никуда не двигаемся. Нам нужна добыча!

Наконец, в своём шатре Тимур Тамерлан собрал военный совет. Это был высокий, худощавый старик, одетый в тёмный халат, обшитый зелёной каймой. Он прошёлся по шатру и сел на персидский ковёр, поджав длинные худые ноги, и его тёмное, почти чёрное лицо с медным отливом, ничего не выражало. Тимур задумался, и это настораживало эмиров. Они боялись даже его взгляда и смотрели себе под ноги или на огромный ковёр, расстеленный посреди шатра. Вдруг, Тимур встрепенулся и, обведя своим пронзительным взглядом толпу приближённых, вновь забылся в своих мыслях. Тишина стояла мёртвая, только слышны были отдаленные звуки ржания лошадей, да крики птиц. Тамерлан молчал и думал, рассуждая: «Идти на Москву не входило в мои планы. Правда, мои отряды ушли вглубь нищей Руси, чтоб вернуть золотоордынских беглецов и теперь стоят на берегах Оки в ожидании приказа. В войсках недовольство из-за малой добычи в рязанской земле… Всё, решено! Нужно пограбить богатые города Золотой Орды и с триумфом вернуться в Самарканд».

Наконец, Тимур, сузив свои быстрые глаза, и заговорил, вспомнив про вещий сон:

– Сегодня ночью я видел сон, в котором было видение Царицы небесной с множеством ангелов, и она не велела мне ходить в холодную русскую землю… А потому я объявляю поход на юг в Крым. Возьмем богатую Кафу, а затем Азак3!

Беки, мурзы вскочили и закричали:

– Мы боготворим тебя, о великий Тимур! На что нам скудная Русь? Веди нас грабить жирные города Золотой Орды.

Глава 4

А в это время, когда Тамерлан принял решение идти на юг, митрополит Киприан в белом клобуке, одетый в чёрную рясу, отороченную чёрным бархатом, торжественно встречал посольство, пришедшее с крестным ходом из Владимира-на-Клязьме со святой иконой Владимировской. И что удивительно, на следующий день, 26 августа 1395 года, в Москву от великого князя прибыл гонец с известием: «Тамерлан повернул войска обратно и пошёл на юг!»

– Слава Богу! – воскликнул митрополит Киприан, крестясь. – Спасла Русь от нашествия Тамерлана святая Владимировская икона!

Он велел крёстному ходу с иконами идти навстречу русскому воинству, идущему из Коломны во главе с великим князем. И помолившись, митрополит решил основать в Москве на месте встречи Владимировской иконы Сретенский мужской монастырь, который, кстати, сохранился до наших дней.

И что удивительно, встреча воинства с Владимирской иконой, произошла именно у путевого дворца, расположенного на нынешней улице Старой Басманной, 15. Напротив дворца князь Василий Дмитриевич приказал срубить церковь для Владимировской иконы, на месте которой, вскоре, в 1685 году, был возведён каменный храм уже с пределом Никиты Мученика. И уже 1751 году была построена новая каменная церковь по проекту архитектора Дмитрия Ухтомского, освящена и получила сегодняшнее название – церковь Никиты Мученика на Старой Басманной. А главный предел церкви был освящён в честь Владимирской иконы Божьей Матери.

 

Ещё немного истории о названии этой древнейшей улицы. Старая Басманная улица сформировалась, как часть Покровской дороги, ведущей в сёла Рубцово-Покровское и Преображенское. По обе стороны этой дороги постепенно разрасталась Басманная слобода, в которой селились ремесленники-оловянщики, теснившие свои изделия царским клеймом – басманом. А так же в слободе жили царские пекари, которые выпекали мерные хлеба с дворцовым басманом на верхней корочке.

А что же стало с деревянным путевым дворцом, что на Старой Басманной?

Что ж обратимся к истории. Наступил XVI век. Великий князь Василий III Иванович, отец Ивана Грозного, любил располагаться на отдых в деревянном путевом дворце своего предка, и он распорядился на этом месте построить небывалые белокаменные хоромы. Получился 2-х этажный дворец, сложенный из белого мячковского известняка, который завершался высокой крышей с золочёной решёткой по её коньку. Над красным крыльцом, всем на удивление, возвышался высоченный шатёр с золочёным флюгером. Все окна дворца были украшены резными наличниками. А три окна верхнего этажа были дополнены резными арочными фронтонами, которые завершались затейливыми замковыми камнями. Каменный пояс с орнаментами охватывал дворец по всему периметру и объединял окна двух этажей, придавая архитектурную целостность новому дворцу. Народ долго дивился его красоте.

Глава 5

Прошёл ещё один век. Как известно в середине XVIII века купец Рыбинский купил путевой дворец и трепетно сохранил эти великокняжеские хоромы, пристроив с двух сторон 2-х этажные палаты. Позже князь Голицын приобрёл эти хоромы, которые вошли в комплекс роскошных зданий с огромным садом, ныне – сад Баумана всегда доступный москвичам для гуляний. Затем усадьба много раз перестраивалась и переходила к разным владельцам, но название «усадьба Голицына» так и осталась.

В 90-х годах прошлого столетия в храме Никиты Мученика на улице Старой Басманной располагался склад дорогих тканей. Однажды кладовщица, открыв склад, обнаружила пропажу тканей и вызвала милицию. При расследовании кражи обнаружился тайный подземный ход, который привёл следователей в подвал здания усадьбы Голицына. И вызванные археологи обнаружили в подвале древнюю белокаменную кладку, а затем и 2-х этажные палаты XVI века с древними сводами и толстенными стенами, закрытыми поздней штукатуркой.

– Это, несомненно, дворец Василия III, – восхищались археологи. – Какая жемчужина древности!

Так был обнаружен древний путевой дворец Василия III, стоящий перед церковью Святого Мученика Никиты на Старой Басманной улице Москвы, которая в 1997 году была передана в патриархию. И теперь эта церковь своим колокольным звоном разговаривает с путевым дворцом Василия III, обстроенного домами усадьбы Голицына. Эти древние памятники архитектуры помнят об удивительной Владимировской иконе, защитившей Москву от нашествия Тимура Тамерлана в 1395 году.

Кстати, эту удивительную Владимировскую икону можно увидеть в Третьяковской галереи.

Путь к святыне

Глава 1


В связи с реконструкцией Красной площади в Москве и с размещением на ней каменного мавзолея имени Ленина, Моссоветом было принято решение об очистки её от культовых сооружений, хотя многие из них являлись памятниками культурного наследия. Центральная площадь Москвы должна стать просторной и удобной для проведения парадов и праздничных демонстраций. Поэтому в 1925 году в список «обреченных» памятников попали церкви, пристроенные к кремлёвским башням, а так же Воскресенские ворота, Казанская церковь и храм Василия Блаженного.

Тем временем на средства, собираемые обновленческой общиной, велись реставрационные работы по восстановлению древней Казанской церкви на Красной площади под руководством архитектора-реставратора Петра Дмитриевича Барановского. К 1929 году были уже восстановлены барабан церкви, древние кокошники и декор стен. Реставрация ещё не коснулась навершия4 церкви и её колокольни.

Раннее утро. Ещё каменщики не пришли на стройку, а Барановский уже висел на люльке под куполом Казанской церкви и бучардой5 сбивал штукатурку.

– Пётр Дмитриевич, – крикнул Лев Давид, работающий реставратором под руководством Барановского в музее «Коломенское». – Я прибыл, может помочь на куполе?

– А, Лев Артурович! – гулко ответил Барановский. – Ко мне подниматься не нужно, я сам закончу. Лучше начинайте разбирать стены восточного предела церкви. А далее приступим к разборке двух верхних ярусов колокольни.

А про себя подумал: «Хорош мой ученик, правда с ленцой, но всё же приехал помочь мне».

– Понял, – звонко ответил Давид. – Вы, Пётр Дмитриевич, лишаете меня удовольствия наблюдать за вами. Вы висите в люльке, как циркач.

– Идите уж, идите, – громыхнул голос Барановского сверху, – скоро каменщики прибудут.

Когда Барановский спустился вниз, он сразу пошёл смотреть, как идут работы по разборке предела.

– Отлично ребята, – похвалил Барановский, увидев, что каменщики уже очищали от мусора фундаменты двух пределов церкви.

– А вы знаете, что это за пределы? – спросил он каменщиков, обступивших его.

Бригадир степенно ответил за всех:

– Я слышал от вас, что пределы церкви более поздние пристройки к храму. Вот мы их и сносим. Так?

– Правильно! Я же вам рассказывал, что как только выгнали поляков из Москвы в 1612 году, так князь Дмитрий Пожарский для Казанской иконы Божией Матери сразу и поставил деревянную церковь в честь освобождения России от захватчиков. А вскоре царь Михаил Фёдорович Романов на свои деньги вместо деревянной церкви велел построить каменный храм – собор Казанской иконы Божией Матери, той иконы, которая помогла второму ополчению одолеть поляков. Строить храм доверили зодчим Семёну Глебову и Науму Петрову, а ещё в грамотах числился зодчий Абросим Максимов. В новый каменный храм поместили Казанскую икону Божией Матери, главную войсковую святыню ополчения, и в 1625 году патриарх Филарет его освятил. Вот этот храм Казанской иконы Божией Матери постройки XVII века и нужно восстановить, очистив его от поздних переделок.

– Понятно, – заговорили каменщики, – пределы вокруг церкви, два яруса колокольни – всё это более поздние пристройки.

Барановский, вдруг, заторопился:

– Вот что братцы, надо поспешить вернуть колокольне прежний вид, а там видно будет. Может тогда не станут сносить Казанскую церковь, ведь она не мешает проведению на Красной площади демонстраций.

– Неужели снесут? – воскликнул Давид. – А мне эта церковь так нравится.

– Воскресенские ворота точно разберут, да и храм Василия Блаженного тоже под вопросом сноса. Видите ли, Кагановичу необходимо, чтобы в праздники сразу четыре колонны демонстрантов входили на Красную площадь. Мы с Грабарём и архитекторами Щусевым и Сычёвым, как могли, боролись с властями за эстетическое оформление площади к праздникам, даже писали письма, но тщетно. Если большевики боролись с религией, то мы отстаивали храмы, устраивая в них музеи.

Вдруг, совершенно неожиданно на стройке появились милиционеры и, предъявив постановление Моссовета о прекращении работ в Казанской церкви, арестовали Барановского.

Глава 2

1936 год. Барановский был освобождён из ссылки досрочно, и теперь, как неблагонадёжный, проживал в Воскресенске на 101 километре от Москвы. В городе Воскресенске Барановский сразу нашёл себе занятие, обследуя Воскресенский Кремль, но мысли о Казанской церкви на Красной площади не покидала его, и он решил обязательно поехать в Москву и посмотреть на месте ли церковь. Отметившись у оперуполномоченного милиционера, он тайком, в 7 часов утра на пригородном поезде уехал в Москву. И что он увидел?

– Кошмар! – закричал Барановский, когда увидел, что знакомая ему бригада каменщиков разбирает Казанскую церковь. – Что вы делаете?

– Нам начальство приказало разобрать церковь, как пережиток царского православия, а колокольню мы снесли ещё в 1929 году.

– Ребята, какой же я дурак! – стал корить себя Барановский. – Даже не удосужился сделать обмеры церкви на случай её слома.

– Так ещё не поздно, Пётр Дмитриевич, – спокойно ответил бригадир каменщиков, – мы поможем!

– Но это будет противозаконно, – предупредил Барановский.

– А мы будем помогать скрытно, и никто не узнает! – заулыбались каменщики.

Так Барановский успел сделать необходимые кроки6, а уже вечерами в Воскресенске вычертил планы, фасады и необходимые разрезы Казанской церкви, которую каменщики разобрали и строительный мусор вывезли на окраину Москвы.

Глава 3

И вот наступил 1991 год. Московское правительство приняло решение о воссоздании Казанской церкви и объявило конкурс на лучший проект реконструкции церкви. Тогда, работая над проектом, Олег Журин обратился к своему учителю 88-ми летнему Петру Дмитриевичу Барановскому, зная, что у того есть кроки, обмерные чертежи и фотографии Казанской церкви. Старик растрогался и передал своему молодому коллеге заветный рулон чертежей со словами:

– Я знал, что наступит время, когда будут восстанавливать Воскресенские ворота и мою любимую Казанскую церковь на Красной площади. Дерзай, у тебя всё получиться!

В конкурсе участвовали многие архитекторы, и все они искали материалы по снесённой церкви. В это время к Олегу Журину пришёл архитектор Лев Давид и официально обратился к нему:

– Олег Игоревич, я требую, чтобы кроки Барановского были переданы мне, так как я был его сподвижником и учеником.

Журин возмутился от такой наглости и ответил:

– Я не дам вам никаких кроков, потому что Барановский мне поручил восстановить Казанскую церковь. Будем соревноваться!

– Везёт же тебе, Олег, – вскипел Давид и быстро вышел, не попрощавшись.

Были жаркие дебаты по выбору конкурсных проектов восстановления Казанской церкви, но комиссия московского правительства выбрала проект архитектора-реставратора Олега Игорьевича Журина, выполненного по крокам Барановского.

И Олег Журин с Геннадием Мокеевым, сделав необходимые рабочие чертежи строго по эскизам Барановского, в 1993 году воссоздали Казанский собор. А 4 ноября, в день празднования Казанской иконы Божией Матери, и в память об освобождении Москвы от поляков в 1612 году, он был освящён патриархом Алексием II.

1Фроловские – ныне Спасские ворота Московского Кремля.
2Нойон – господин, князь.
3Азак – ныне Азов.
4Навершие – маковка купола церкви.
5Бучарда – молоток с пирамидальными зубцами.
6Кроки – набросок чертежа с размерами.
1  2  3  4  5  6  7  8 
Рейтинг@Mail.ru