Александр Ушаков
Цветы лотоса в грязном пруду
Глава 12
Директор Бюро Интерпола в Бангкоке Жюль Дюпрэ еще раз прочитал лежавшее перед ним на столе полученное от японских коллег из Кодэ письмо и удовлетворенно хмыкнул. У него не было ни малейшего сомнения в том, что в ящиках с кобрами везли контрабанду…
Неожиданно для самого себя Дюпрэ усмехнулся. А все-таки молодцы эти парни! Надо же додуматься! Кобры! Да с такой охраной можно черт знает что провезти через любую границу! Конечно, во второй раз такая шутка не удастся, но тем не менее браво! Что там пишут насчет таинственного фармакологического центра в Кодэ? Нету и в помине? Естественно! Остается выяснить, кто пропускал этот смертоносный во всех отношениях груз здесь, в Таи-ланде…
В таможенном управлении Дюпрэ ждала первая неприятность. Таможенник, “пропускавший” кобр, утонул два дня назад. А груз действительно отправляла “Ниппон тойлз корпорейшн”.
Захватив адрес таможенника, Дюпрэ поспешил на указанную фирму. И там ему подтвердили, что кобры были заказаны фармакологическим центром в Кодэ для изготовления лекарств. Более того, Дюпрэ собственными глазами убедился в том, что документация выполнена по всем правилам. Да и самих представителей этого центра на фирме видели не раз. Прекрасные спе-циалисты в области фармакологии, объехавшие, по их словам, почти всю Юго-Восточную Азию в поисках подходящего товара… Вот именно, усмехнулся Дюпрэ, прекрасные…
Через двадцать минут он входил в подъезд четырех-этажного дома. Поднявшись на второй этаж, нажал на кнопку звонка. Дверь открылась, и Дюпрэ увидел перед собой молодую миловидную женщину, в глазах которой застыла печаль.
– Мадам Ланг?
– Да, это я… – безо всякого выражения произнесла женщина.
– Извините, что я беспокою вас в такой час, – придав своему лицу скорбное выражение, произнес Дюпрэ, – но поверьте, я это делаю не из праздного любопытства…
– Вы из полиции? – все так же безучастно спросила женщина.
– Да…
– Прошу вас…
Произнеся эти слова, мадам Ланг повернулась и пошла в комнату. Дюпрэ двинулся за ней. В комнате царил полумрак, на низком журнальном столике стоял фотографический портрет молодого мужчины с улыбающимся лицом. Рядом с портретом дымилась поминальная палочка.
– Я отправила детей к родителям, – садясь в кресло и указывая Дюпрэ место напротив, проговорила мадам Ланг. – Хочу побыть одна…
Судорожно вздохнув, она с большим трудом удержалась, чтобы не зарыдать. Овладев собой, взглянула на полицейского.
– Я слушаю вас, господин…
– Дюпрэ!
– Слушаю вас, господин Дюпрэ…
– Видите ли… – начал тот, однако женщина неожиданно перебила его.
– Вы не выпьете со мной виски, господин Дюпрэ?
– Да, конечно, мадам Ланг… – согласно кивнул головой инспектор.
На минуту оставив Дюпрэ одного, мадам Ланг быст-ро вернулась с кухни с початой бутылкой “Джонни Уокера” и соломенной тарелочкой с фруктами.
Дюпрэ разлил виски.
Бросив грустный взгляд на портрет, мадам Ланг сделала несколько глотков.
– А ведь я, – произнесла вдруг она, – ждала вас…
– Вот как?
– Да, именно так, – твердо ответила она. – Дон был прекрасным пловцом и не мог утонуть даже в шторм! И потом…
Мадам Ланг не договорила и, подойдя к небольшому бюро, достала из него жемчужное ожерелье.
– Его, – пояснила она, протягивая ожерелье Дюпрэ, – Дон подарил мне две недели назад… Оно давно мне нравилось, но у нас не было лишних полутора тысяч долларов… И вдруг Дон принес мне его. Я, конечно, обрадовалась, – слабо улыбнулась она, – но потом спросила мужа, откуда он взял деньги. И Дон смутился. Потом начал говорить о старом долге, который ему вдруг вернули. Выглядело это не очень-то убедительно… А я… почувствовала себя неловко. Мне было совершенно яс-но, что он лжет…
На мгновение умолкнув, мадам Ланг взяла со стола свой бокал с виски и сделала еще один глоток.
– Я, – продолжала она, закуривая сигарету, – сделала вид, что поверила, а ожерелье спрятала и больше к нему не прикасалась… Вы наливайте себе еще виски, инспектор!
– Да, да, конечно! Благодарю вас! – беря бутылку и вопросительно глядя на женщину, произнес Дюпрэ.
– Мне тоже… немного… Вот так, инспектор, – продолжала она, – и появилась в нашей жизни первая трещина… А потом его утопили, господин Дюпрэ! И убили его те самые люди, которые дали ему деньги! И даже сняли у него с руки перстень, который я подарила ему на свадьбу!
Не в силах больше сдерживать рыдания, мадам Ланг заплакала. Дюпрэ молча курил. Минуты через три мадам Ланг успокоилась.
– Извините меня, господин Дюпрэ, – слабым голосом произнесла она, – нервы…
Дюпрэ понимающе качнул головой.
– Вот, собственно, и все, – снова берясь за бокал с виски, закончила рассказ мадам Ланг.
– Опишите пропавший перстень!
– Я делала его на заказ, господин Дюпрэ, он уникален… Все дело в том, – пояснила мадам Ланг, заметив удивление в глазах инспектора, – что я по гороскопу Обезьяна, а мой муж – Дракон. Вот я и просила ювелира вырезать на печатке из нефрита дракона, держащего в своих объятиях обезьяну…
– Оригинальная идея! – не удержался от восклицания Дюпрэ. – Действительно, единственный в мире рисунок!
– Дон очень дорожил этим перстнем, – продолжала мадам Ланг. – И однажды даже пошутил, что потеряет его только вместе с рукой… Вот и потерял! – снова всхлипнула она.
– А когда вы обнаружили пропажу?
– Когда ходила в морг на опознание… Впрочем, – вдруг взглянула она на Дюпрэ, – перстень могли снять и санитары? Ведь могли?
– Да, – ответил Дюпрэ, – конечно…
– Вы просмотрели все его вещи? – спросил Дюпрэ, отпив виски.
– Нет, мне… мне тяжело их видеть…
– Прошу меня извинить, мадам Ланг, – печально развел руками Дюпрэ, – но это необходимо сделать…
Мадам Ланг поднялась со своего кресла и сделала знак инспектору следовать за ней.
– Идемте!
Она открыла створки большого платяного шкафа, и они принялись осматривать вещи. Минут через тридцать, бросив на кушетку пиджак Дона, мадам Ланг с какой-то затаенной радостью произнесла:
– Вот! Как видите, ничего нет!
– А это что? – указывая на стоявший в этом же шкафу “дипломат”, спросил Дюпрэ.
– Дон ходил с ним на работу, – пояснила мадам Ланг. – Правда, недавно купил себе другой…
– Разрешите взглянуть?
– Да, конечно!
Дюпрэ провозился с замком ровно минуту, и в то самое мгновение, когда он открыл крышку “дипломата”, стоявшая рядом с ним мадам Ланг изумленно воскликнула:
– Боже ты мой!
В “дипломате” лежали доллары, аккуратно сложенные в плотные пачки…
Глава 13
Асао Мурата проснулся от головной боли. Вчера он здорово перебрал. Кряхтя и охая, Асао поднялся с кровати и направился к холодильнику, где хранилось спасительное пиво. Вытащив из холодильника несколько банок, он снова улегся и, потягивая пиво, задумался…
Всего около месяца назад он вышел из тюрьмы, но натворил за это время столько, сколько другому не совершить и за всю жизнь. Он снова вспомнил тот вечер, когда его послали доказывать преданность семье, и хрупкую девчонку, затравленно смотревшую на них с Гоити…
Да, Длинный все рассчитал правильно… Теперь, если лист и опадет, то только с самой веткой…
Затем они до полусмерти избили какого-то артиста, посмевшего самостоятельно заключить договор на выгодное зарубежное турне, пытали известного жокея, который не соглашался проиграть и тем самым расстраивал планы семьи…
Потом последовало побоище в одном из публичных домов с пятью парнями, принадлежавшими к враждующей с “Юдзивара-гуми” семье…
После первой недели его “работы” Гоити выдал ему зарплату и тут же взял с него… налоги! Словно они работали на какой-нибудь добропорядочной фирме по производству мебели…
Задумавшись, Асао не заметил, как в комнате появился Гоити.
– Ну как? – осведомился тот. – Поправляешься?
– Да…
– У меня тоже после вчерашнего башка трещит, – усмехнулся Гоити, открывая пиво. – Ты-то вчера спать завалился, а я еще часа два развлекался с малышкой Фумико. Классная, скажу я тебе, девочка, особенно когда она…
– Ты бы попил лучше пива! – перебил Асао, которому были неприятны циничные рассказы Гоити о том, как он развлекался со своими “малышками”.
Грубоватый Гоити, приняв его предложение за чистую монету, расхохотался.
– Да, ты прав, надо сначала похмелиться!
Выпив две банки пива, он достал сигарету и щелкнул зажигалкой. С наслаждением затянувшись, уселся на стоявшее рядом с кроватью кресло.
– Пиво пивом, Асао, но к вечеру мы должны быть в форме!
Асао молчал. Он уже отучился задавать вопросы. Да и какая ему, в принципе, разница, что делать?
Тем временем Гоити неуловимым движением выхватил из-под куртки два пистолета и свирепо прорычал:
– Руки вверх!
Вздрогнув от неожиданности, Асао воскликнул:
– Убери, Гоити! Все-таки оружие!
– Не бойся, – засмеялся тот, довольный произведенным эффектом, – не заряжены!
– Все равно убери!
– Ладно, не волнуйся. – Гоити бросил один из пистолетов на кровать. – Это тебе!
Затем вытащил три обоймы с патронами и положил их рядом с пистолетом.
– Умеешь пользоваться?
Асао покачал головой.
– Ничего, – улыбнулся Гоити, – сейчас обучу! Смотри…
Минут через пять, убедившись, что Асао все делает как надо, Гоити удовлетворенно хмыкнул:
– Молодец! Схватываешь на лету! Эта “Кобра-33” – отличная машина, хотя я не люблю пистолеты…
– Почему? – искренне удивился Асао, открывая новую банку пива.
– Почему? – переспросил Гоити. – Да потому, что это мертвое железо!
– А нож, по-твоему, сделан из дерева? – усмехнулся Асао, не понимая логики приятеля.
– Да, – согласился тот, – и нож сделан из железа, но только это уже совсем другое железо. Ведь это – я сам, мое продолжение! И убивая, я хочу видеть глаза своего врага. Если бы ты только знал, – закрыв глаза и понизив голос, певуче произнес Гоити, – какое я испытываю наслаждение, когда чувствую, как мой нож входит в тело моего врага, и я торжественно говорю ему: “Прошу вас умереть!”
– И ты хочешь сказать, – спросил Асао, – что эти бездушные игрушки понадобятся нам сегодня вечером?
– Все может быть, – равнодушно пожал плечами Гоити.
– Я сделаю заказ попозже, – холодно поблескивая стеклами очков, сказал Уэда, сидевший в одном из размещавшихся на втором этаже “Белой хризантемы” кабинетов.
Вышколенный официант бесшумно выскользнул из кабинета.
Уэда прошелся по номеру. Красивая мебель, резные подставки из темного дерева – все это производило впечатление. На стенах висело несколько литографий со знакомых картин. Особое внимание Уэды, который считался тонким знатоком живописи, привлек “Свиток живописи и каллиграфии” Коэцу и Сотацу.
Снова усевшись за стол, Уэда задумался. Он не был наивным человеком и проработал с Ито не один год…
Правда, только теперь он начинал понимать, что значит быть первым…
А может, еще не поздно уйти? При этой мысли он только грустно усмехнулся. Прошли те времена, когда можно было делать красивые жесты…
От этих невеселых мыслей Уэду отвлек появившийся в номере элегантный мужчина лет сорока, в хорошо сидевшем на нем костюме стального цвета.
– Рад приветствовать вас в Кодэ, Уэда-сан! – улыбаясь, протянул он руку. – Как доехали?
– Благодарю вас, Сэйта-сан…
– А почему вы ничего не заказали? Я чертовски проголодался. К тому же ничего не заказывающие в ресторане люди кажутся подозрительными!
– Я ждал вас, – пожал плечами Уэда. – Сейчас я…
– Нет уж, – возразил Сэйта, – теперь я сам на правах, так сказать, хозяина!
Он хлопнул в ладоши и со знанием дела принялся заказывать.
– Гёдза[11], унаги[12], сасими[13]… Минеральная вода, сок! Что будете пить. Уэда-сан? Все равно? Тогда виски и содовую!
Отпустив официанта, Сэйта усмехнулся.
– Не смотрите на меня так удивленно, Уэда-сан, я на самом деле голоден!
Подняв свой бокал и жестом пригласив Уэду последовать его примеру, Сэйта проговорил:
– Я не буду говорить, что в вашей жизни ничего не произошло. Скажу только, что волею судеб наши пути пересеклись и отныне мы пойдем в одной упряжке. Когда на остров надвигается тайфун, люди не думают о том, почему он возник. То же самое относится и к жизни. Выживает тот, кто не тратит времени на пустую борьбу, а приспосабливается к тем условиям, которые диктуются нам свыше…
Он помолчал и, отпив виски, спросил:
– Насколько мне известно, вы правильно понимаете то, что происходит вокруг вас? Я не ошибаюсь?
– Да… – твердо ответил Ёсиэ, – не ошибаетесь… Мне непонятно другое, – продолжал он, наливая себе минеральной воды. – Почему меня этот тайфун не настигнет здесь, в Кодэ?
– А, – покачал головой Сэйта, – вот вы о чем! Пусть это вас не беспокоит! Наши противники не настолько глупы, чтобы предпринимать лобовую атаку! Что-что, а правила игры они хорошо знают…
– И оставят меня в покое? – с некоторой иронией взглянул на собеседника Уэда.
– Нет, – снова покачал головой Сэйта, – в покое они вас не оставят. Они будут следить за каждым вашим шагом и ждать, когда вы совершите ошибку… Нам противостоят умные люди, Уэда-сан, и с государственным чиновником они будут работать очень тонко… Но это, – усмехнулся он, – уже наша забота… А вы… вы должны будете делать то, что вам будет сказано, вот и все… Впрочем, – пытливо взглянул он на чиновника, – еще не поздно отказаться…
– Нет, – решительно оборвал собеседника Уэда, – поздно! И давайте оставим эту тему…
Извинившись перед сидевшей рядом с ним хостессой, Асао последовал за Гоити.
– Садись за руль! – приказал тот, когда они подошли к машине.
Минут через пять из “Белой хризантемы” вышел плотный молодой мужчина лет тридцати. Окинув оценивающим взглядом стоявшую у входа женщину, он не спеша направился к серой “тойоте”.
– Сейчас они направятся в Кодэ, – сказал Гоити. – Километра через четыре ты догонишь “тойоту” и я застрелю водителя. Потом добьем оставшихся в живых…
Как только Асао поравнялся с “тойотой”, Гоити молниеносно выбросил правую руку и выстрелил водителю в голову. Резко вильнув, “тойота” сорвалась в кювет и, раза два перевернувшись, снова встала на колеса. С заднего сиденья “тойоты”, с той стороны, с которой приближался к машине Асао, вылез плотный мужчина. Увидев его, он сунул правую руку под пиджак. Не добегая метров двух, Асао прыгнул и, развернувшись в воздухе влево и сжавшись в комок, в следующее мгновение выбросил правую ногу вперед и нанес ребром стопы страшный удар в голову так и не успевшему выстрелить противнику. Даже не охнув, тот замертво упал на землю…
Добив пассажиров, Гоити открыл дверь и обыскал сидевшего рядом с водителем человека в сером костюме. Вытащив из внутреннего кармана пиджака магнитофон, он удовлетворенно хмыкнул.
Рванув с места, Асао помчался на шоссе в сторону Кодэ. Минут через двадцать, свернув по приказу Гоити на проселочную дорогу, он притормозил и выключил за-жигание.
– Все, – с каким-то равнодушием, поразившим даже его самого, произнес он.
– Сейчас посмотрим! – пожал плечами Гоити, доставая магнитофон и отматывая назад ленту. Он нажал на воспроизведение, и они услышали голос Сэйты: “Нам противостоят умные люди, Уэда-сан, и с государственным чиновником они будут работать очень тонко. Но это уже наша забота, а вы… вы должны будете делать то, что вам будет сказано, вот и все…”
– Вот теперь все! – улыбнулся Гоити, выключая магнитофон.
Спрятав магнитофон, он вытащил пачку сигарет и протянул ее Асао. Тот щелкнул зажигалкой.
– А здорово мы их, а, Асао! – воскликнул, выпуская клуб дыма, Гоити. – И ты молодец! Только вот что я тебе скажу! Каратэ – вещь хорошая, но если ты и в следующий раз забудешь достать пистолет, это может тебе дорого стоить!
“Железный парень, – подумал про себя Асао. – Не только сам “работал”, но и за мной наблюдал…”
– Я ведь тоже в первый раз растерялся! – рассмеялся вдруг Гоити. – Даже нож забыл открыть…
– И как же ты?
– Как? – снова усмехнулся Гоити. – А вот как!
С этими словами он засучил левый рукав, и Асао увидел на его мускулистом предплечье длинный глубокий шрам…
Глава 14
Брюс Палаван медленно вошел в напоминавшее ротонду каменное здание в центре Сёбу. Как и всякий филиппинец, он не мог отказать себе в удовольствии посетить это знаменитое на всю Юго-Восточную Азию место. Как-никак в этой ротонде находился крест, с которым Магеллан высадился здесь в 1521 году.
Внутри ротонды горели свечи. У подножия креста сидело несколько нищих. Один, заметив Палавана, быстро поднялся. Тонким чутьем голодного определив в Палаване приезжего, он намеревался получить от него хотя бы несколько монет.
– Если господину будет угодно, – проговорил он вкрадчивым голосом, – я могу рассказать ему нечто весьма интересное…
– Угодно! – буркнул Палаван.
– Этот крест, – заговорщически понизил голос нищий, – живой! За двадцать лет он вырос на целый сантиметр!
– В самом деле? – не выказал ни малейшего удивления Палаван.
– Клянусь! – начал исступленно креститься нищий.
– Я верю тебе!
Достав из кармана пиджака несколько монет, Палаван протянул их нищему. С ловкостью фокусника схватив деньги, тот снова принялся осенять себя крестным знамением.
– Спаси вас Господь! – запричитал он. – Спаси вас Господь!
– Хорошо бы, если спас! – только и сказал Палаван, покидая ротонду.
До встречи оставалось двадцать минут. Не имея ни малейшего желания томиться под палящими лучами солнца, Палаван направился в кафе.
Усевшись в углу зала, инспектор заказал любимый им балут[14], овощи и банановые лепешки…
Папаша Хосе появился в кафе точно в назначенное время. Медленно, словно нехотя переставляя свои короткие ноги, он приблизился к столу, за которым сидел инспектор.
– Что будете пить, папаша Хосе? – улыбнулся Палаван.
– Виски, – равнодушно ответил тот.
Палаван налил два бокала.
– За что? – поднял он свой стакан.
Папаша Хосе безразлично пожал плечами.
– В таком случае за взаимопонимание! – поднес к губам виски Палаван.
Выпив виски, папаша Хосе вытащил из кармана куртки сигарету. Сделав несколько глубоких затяжек, он наконец взглянул на инспектора, как бы приглашая его переходить к делу.
– Как вы понимаете, папаша Хосе, – произнес Палаван, – я приехал сюда из Манилы не только для того, чтобы полюбоваться крестом Магеллана. Мне нужен Лог Кихо…
Ничем не выразив своего удивления, папаша Хосе иронично усмехнулся.
– Да, да, – повторил Палаван, – именно Кихо! В Маниле меня зовут Бульдогом, и я до сих пор оправдывал это прозвище. Я могу выйти на него и без вашей помощи, но мне… некогда… Так как?
– Взаимопонимание стоит дорого, – папаша Хосе протянул руку к бутылке.
– Будем считать, что договорились, – улыбнулся Палаван.
– Так что с этим Асио? – вопросительно взглянул Ясуда на сидевшего напротив Сакамакэ.
– Пока неизвестно, – пожал тот плечами.
Ясуда встал с кресла и несколько раз прошелся по комнате. Потом остановился у огромного, почти во всю стену, окна, выходящего в сад.
Солнце заходило, и в его прощальных лучах ослепительно горели листья кленов. Осень в этом году выдалась на редкость погожая…
Он вздохнул. Сколько ему осталось еще таких осеней?
Работая с людьми с Хоккайдо, он практически ходил по краю пропасти. Стоит только Инагаки узнать о песке, и эта осень станет его последней.
Вся надежда у Ясуды была только на то, что старому оябуну в его битве с “Юдзивара-гуми” было сейчас не до него.
И если говорить откровенно, то ему были не по душе ни Инагаки, ни Кумэда. Он не хотел подчиняться никому. Но пока это было невозможно. Его семья еще только набирала силу, и до того времени, когда он сможет бросить перчатку таким титанам, каковыми являлись иэ Инагаки и Кумэды, было еще далеко.
Хотя в глубине души он всегда мечтал о том дне, когда пальма первенства перейдет к нему. Он молод, энергичен, полон дерзких и многообещающих замыслов.
Да и не рождаются оябунами всех оябунов. Ими становятся. Взять того же Инагаки! Сколько он пережил и испытал, прежде чем взошел на трон? Сказать страшно!
Кто-кто, а Ясуда хорошо знал историю жизни знаменитого оябуна.
А этот песок только начало в его сотрудничестве с русскими. Так сказать, пробный камень. Хотя уже сейчас он создал целую мастерскую, в которой золотых дел мастера трудились не покладая своих умелых рук.
Конечно, по большому счету он предпочел бы получать уже готовое золото, поскольку переплавка песка и изготовление изделий тоже требовали определенных расходов.
Но первая же партия, пущенная им по Юго-Восточной Азии разошлась на удивление хорошо. И это настраивало его на оптимистический лад.
Хотя со временем ему обещали и золото. Просто сейчас была возможность работать именно с песком. И они работали…
И вот теперь на тебе! Что-то забуксовало в налаженном было механизме. Пропал этот чертов Асио!
Он не боялся, если его арестовала полиция. Поскольку тот в сущности ничего не знал. Да и кто он? Обыкновенный почтовый ящик, и не более того. И все, на что он способен, так это только описать курьеров. И все! А пока полиция найдет их! Если, конечно, вообще найдет…
Да и курьеры, последний из которых наверняка под колпаком, если, конечно, Асио все-таки взяла полиция, ничего определенного сказать не смогут. На то они и курьеры…
Да, деньги сейчас находились у одного из людей Сакамакэ. И за ними никто не пойдет. Жалко, конечно, но ничего не поделаешь, издержки производства…
Хуже другое. Этот Вада знал Хосоду. И если на него как следует надавят, а в том, что на него надавят, Ясуда не сомневался, он может расколоться. И тогда…
Ясуда поморщился. Он не любил лишней крови…
В воздухе медленно парил ярко-красный лист клена, горевший на просвечивающем его насквозь солнце.
Да, все правильно, день сменяется ночью, лето осенью… а люди… людьми…
Проводив глазами наконец-то упавший на землю сада кленовый лист, Ясуда повернулся к советнику и внимательно посмотрел ему в глаза.
Все было ясно…
Сиро Ватанабэ и Томио Ханаи прилетели в Саппоро ранним утром. Не теряя времени, сразу же связались по данному им в Кодэ телефону.
И когда Ватанабэ ответил низкий приятный баритон, тот произнес условную фразу:
– Братья рады приветствовать братьев!
Как выяснилось, баритон тоже был счастлив услышать братьев.
– Надо поговорить! – сразу же сказал Ватанабэ.
– А где вы находитесь? – поинтересовался баритон.
– На аэродроме…
– Идите в кафе “Осенний сад” и садитесь недалеко от стойки! На стол положите журнал “Спорт в Саппоро”. К вам подойдут и поинтересуются, что нового в горнолыжном спорте. Ответите, что вас интересуют только прыжки с трамплина… Договорились?
– Договорились!
– Тогда до встречи!
Ватанабэ положил трубку и взглянул на приятеля.
– Они сейчас будут! – сказал он. – Идем в кафе!
По дороге в кафе Ватанабэ купил богато иллюстрированный спортивный журнал и, как ему и было указано, положил его на столик.
Они заказали кофе, сливки и сандвичи.
Ханаи оглядел кафе. Когда-то, лет десять или даже двенадцать назад, он уже был в этом кафе и точно так же пил кофе со сливками. Только тогда он приезжал в Саппоро на соревнования по конькобежному спорту.
Ему даже пришлось давать здесь известному на всю Японию спортивному журналисту интервью. Как-никак его считали тогда восходящей звездой. Только сидели они в то утро в самом углу.
Хасаи посмотрел на тот столик, где он, тогда еще молодой и полный сил, рассказывал журналисту о своих планах на будущее, и грустно усмехнулся. Будущее у него получилось несколько иное, нежели представлялось в мечтах…
И столик стоял на месте, и журналист тот, наверное, все еще бегал за знаменитостями и брал свои интервью. Только вот он был другим…
– Ты чего? – заметив улыбку молчавшего приятеля, недоуменно взглянул на него Ватанабэ.
– Да так, – махнул тот рукой, – кое-что вспомнил…
– Ну, ну, – покачал головой Ватанабэ, – вспоминай!
И в следующее же мгновение он накинулся на санд-вичи.
Ханаи, с усилием отогнав от себя не совсем приятные воспоминания, последовал его примеру.
Минут через пятнадцать к их столику подошел элегантно одетый молодой человек лет тридцати и, бросив быстрый взгляд на журнал, улыбнулся.
– И что же сейчас интересного в горнолыжном спорте?
– Я не интересуюсь горнолыжным спортом, – ответил Ватанабэ, – мне больше по душе трамплин!
– Тогда прошу вас следовать за мной! – снова расплылся в улыбке парень.
Они вышли из кафе и направились к ожидавшей их голубой “тойоте”. За рулем сидел водитель – молодой человек лет двадцати пяти с мощной шеей и широкими покатыми плечами.
Ханаи и не сомневался, что видит перед собой борца.
По дороге за город они болтали о встрече японских сумистов со своими коллегами с Гавайев, которая сейчас как раз проходила в Саппоро. И по тем дельным замечаниям, которые время от времени в их разговор вставлял водитель, Ханаи лишний раз удостоверился в своих предположениях. Парень был профессионалом…
На небольшой вилле их уже ждали. И доставившие их парни сразу же покинули комнату, в которой сидели двое мужчин.
– Рад видеть вас, – услышал Ватанабэ от одного из них уже знакомый ему баритон.
И хозяин, ухоженный мужчина лет пятидесяти пяти, указал на два стоявших у стола кресла.
Когда братья уселись, он вопросительно взглянул на них, как бы приглашая к разговору.
Ватанабэ быстро поведал ему о сомнениях Ясуды в отношении пропавшего Асио.
Впрочем, ничего нового хозяин виллы для себя не узнал. Он почти не сомневался, что Асио взяла полиция. Маловероятно, что такой человек попытался бы скрыться от них с крупной суммой денег. Хотя, конечно, и такое могло быть…
Зато он слишком хорошо знал другое. Если рассчитывать на самое худшее, а он только так всегда и рассчитывал, и Асио действительно арестован, а курьер выпущен на свободу под контролем полиции, то все ниточки, ведущие от этих людей, надо рвать. Положение осложнялось еще и тем, что посланная им за очередной партией песка шхуна была арестована российскими пограничниками. А это означало ее тщательный осмотр со всеми вытекающими отсюда нежелательными последствиями…
Они, выражаясь шахматным языком, и без того проигрывали один темп полиции, позволив ей выйти на человека, забравшего деньги у курьера. Но в этом его вины не было. Известие об исчезновении Асио он получил только на следующий день, когда деньги находились уже у их человека.
И он не сомневался, что Ясуда думал точно так же. Никто не хотел терять такой выгодный бизнес из-за нескольких человек.
А когда посланец Ясуды подтвердил правильность его предположений, он только удовлетворенно качнул головой.
Все правильно! Бизнес есть бизнес! Люди приходят и уходят, а бизнес остается…
